Оро

[ Версия для печати ]
Добавить в Telegram Добавить в Twitter Добавить в Вконтакте Добавить в Одноклассники
Страницы: (6) [1] 2 3 ... Последняя »  К последнему непрочитанному [ ОТВЕТИТЬ ] [ НОВАЯ ТЕМА ]
Rumer
2.10.2016 - 14:19
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
70
Оро

Мир класса ашт пстист номер тысяча триста три. Кризис заинтересованностей. Пересечение пространственно-временных конкуренций. Направление деятельности — лёгкая коррекция без активного вмешательства. Код спришт, группа ферт. Контроль самостоятельного разрешения.

***


Деревня Оро (Горная) — самая большая в этих краях. В ней живут сто двадцать семь человек. Это крестьяне, ремесленники и даже один кабатчик. Ну, само собой у них есть бабы и дети... Всего сотни три с половиной душ — дети ж то вырастают и становятся взрослыми, то новые родятся, как их считать-то? Оро расположена на небольшом плато на южной стороне Кхемского перевала, вокруг неё есть и небольшие альпийские лужки, и крохотные перелесочки на склонах, и одна большая заросль кустов — прибежище деревенской молодёжи. В деревню ведёт лишь один путь — через перевал, а всяких троп и тропинок, что ведут из Оро в горы, к речке Орке да в кусты (то есть — никуда, по большому счёту), так тех — несчитано... По ту, северную сторону перевала, есть деревня Апторо (Нагорная) и апторяне (коих всего девяносто три) считают, будто их деревня важнее и лучше Оро, поскольку у них есть лавка, почта и бордель — всё в одном помещении. И с общим персоналом. И город Орбурх виден в долине в ясную погоду... В долине, окрест Орбурха, есть и другие деревни, но они и их жители вообще недостойны упоминания в виду их полной ничтожности — в этом орцы и апторцы полностью солидарны. Во всём прочем у них мало согласия, но до драк дело не доходит и хвала небесам. Кроме Оро и Апторо есть ещё Монастырь (поэтому окрест нет ни одной кирхи) — он одиноко торчит на скале почти на середине пути от одной деревни до другой и чуть на запад. Монахи известны не только своей набожностью, но и (в основном, вообще-то) умением вырабатывать высококачественную пыль, что испокон веков и является основным источником доходов Монастыря. Секрет ингредиентов зелья сохраняется в тайне столетиями. Есть и ещё кое-что, про что почти никто не знает: в расщелине меж Орским плато и долиной, простирающейся у подножья Кхемских гор, южнее Оро, работает шахта по добыче минералов. Но она не в счёт - там людей нет и тропки в ту сторону не протоптаны. Так вот, началась эта история в деревне Оро.

***


- Какого чёрта вам... Кто тут? А... Чтоб вас! Заходите, чего уж, ладно...

Три мокрых насквозь псоголова робко протиснулись через неплотно закрытую (а точнее — почти не открытую) дверь и шмыгнули в самый тёмный, самый ближний к выходу угол, стараясь не оскорбить своим присутствием людей.

- Луи, а с чего ты взял, что я стану жрать на псарне?
- А с того, что иначе можешь покинуть заведение прямо сейчас. Яичницу могу завернуть тебе с собой — сожрёшь в ближайшей луже. Псарня ему тут, бля... Не вякай и я дам тебе сегодня лишнюю дозу пыли.
- Пыль... Это славно! Но пускать в заведение невесть что за пакость...

Псоголовы вздохнули, переглянулись и, поднявшись с пола, обречённо двинулись на выход. Луи посмотрел на них, потом на портного, что затеял эту свару. Вновь повернулся ко входу и рявкнул:

- Место!

Псоголовы замерли, втянув головы в плечи и вожак робко посмотрел на хозяина кабака. Потом обернулся к остальным и слабо тявкнул. Вслед за этим все трое вновь тихо заняли место в углу.

- Сид, а сердце у тебя есть? Ты сам-то в такую грозу как? Выйдешь на улицу?
- Нет, Луи. Но и жрать на глазах этих уродов я не желаю.
- Так отверни свою поганую морду к стене и жри на глазах у тараканов! Или, право слово, будешь жрать на веранде и пыли не увидишь до Рождества.

Сид в сердцах швырнул вилку на стол и та воткнулась в древесину столешницы. Отвернулся, посопел молча. Да и пересел спиной ко входу — не хотел он из-за волосатых бродяжек ругаться с Луи. Тем более, что тот про лишнюю пайку пыли что-то намекал... Выдернул вилку и принялся доедать со сковороды свою яичницу, подбирая со дна жидкий желток хлебушком.

Народу в кабаке было немного — Сид, глухонемые близнецы Родсоны, старый Ион, да сам кабатчик, Луи. Ион уже поел — картофельное пюре с курьей ножкой и один кусочек хлеба (Луи всегда отрезал кусок потолще) и, заправив трубку пылью, тихо попыхивал в углу, прихлёбывая меж затяжками остывший кофе. Родсоны сидели друг против друга и, чавкая, сосредоточенно мели капустный салат из тазика, закусывая его чёрным хлебом, по переменке откусывая от одного на двоих ломтя. На столе у них ещё была разделочная досочка с мелко нарезанным салом. Но братья на него пока лишь смотрели и уминали свой «силос». Сало — на десерт... Луи, учредив мир в своём заведении, сворачивал самокрутку из обрезков табачных листьев, густо присыпанных пылью. Критически осмотрев своё произведение, он сунул цыгарку в рот и прикурил от керосиновой лампы. Сделал глубокую затяжку и задержал дым в лёгких, чувствуя, как наркотик всасывается в кровь и торкает в голову.

В углу у входа раздался сдерживаемый чих. Сид вздрогнул, недовольно покрутил головой, но промолчал, а хозяин взял кухонное, изрядно нечистое полотенце, скрутил комком и швырнул в угол.

- Вытрите шерсть, ребятки, а то простынете. Полотенце киньте потом, а сами идите к печи... Погрейтесь.
- Луи, ты эту мразь ещё за стол усади и ветчиной накорми! Совсем сдурел?

Луи проследил за троицей псоголовов, что прокрались под стенкой к печи, не смея спорить с человеком. Улыбнулся им, раздобрев от пыли и примирительно произнёс:

- Да ладно тебе, Сид! Они вымокли и застыли... Представь, насколько они напуганы, что постучали в мою дверь! Вот скажи — сколько раз к тебе стучали в дверь псоголовы? М? Вот и я про то же — ни разу! Ты же видишь сам, Сид, какая гроза на дворе - небеса разверзлись! Пусть они обсушатся и переждут дождь...
- Это твоё заведение, Луи... Но всё же пускать в дом эту мерзость... Негоже! Давай-ка мне свою пыль, да замнём это дело для ясности...
- Сид. Ты и за жратву ещё не заплатил, между прочим.

Сид шёпотом выматерился (вот хоть раз бы удалось прохалявить!), вынул кошель и вытряхнул из него пару монет. Подумал и добавил третью — Луи обещал две дозы...

- Тебе кофе горячий или остуженный?
- Да наплевать какой будет кофе, Луи! Неужели никак не запомнишь? Давай пыль, кишки уже ноют!
- Несу, несу... Всё съел? А то мне твоя Марта все мозги вынесла - нельзя, де, «пылить натощак». Что за вздорная женщина?..
- Всё, всё! Давай! Две дозы!!!

Кабатчик поставил чашку без блюдца на стол — кофе. Потом кинул в пустую сковороду разделочную доску с крошками хлеба и подставку, чёрную от сажи со дна сковороды. Сунул туда же вилку и смахнул свободной ладонью крошки со стола на пол. Только после этого взял с разноса и поставил солонку с грязно-белой пылью, да и пошёл за стойку, унося грязную посуду и засовывая монетки в карман штанов.

Родсоны — здоровенные, отродясь ни разу не стриженные орясины - внимательно следили за происходящим, тщательно разжёвывая кусочки сала. Им тоже хотелось пыли, но им Луи не продаст и не предложит даже — пыль можно курить только взрослым. Родсонам же до этого ещё жить да жить... (Они покуривали пыль, но делали это тайно — приворовывали при случае, делали бумажные скрутки и...) Сид, обшарив все карманы, откинулся на спинку стула и в отчаянии чуть не разрыдался — трубки не было ни в одном, а за листовой табак надо платить... Дорого платить! Он же только в долине растёт, табак этот окаянный...

- Луи! Дай мне трубку, будь человеком!
- Нет. Сидди, даже и не проси, не дам. Новую ты мне взамен не принесёшь, а после другого... Нет, Сидди, нет, нет и нет.
- Ну Луи, ну зачем тебе трубка? Ты же самокрутки предпочитаешь!
- Ну и что? Я и чистую пыль иной раз покуриваю... - Луи затянулся, задержал выдох, потом медленно выцедил дым ноздрями, - Сид, ну посуди сам — ты свою трубку разве дашь кому-нибудь?
- Да провалиться... Не в бумагу же закручивать... Ион! Ты докурил? Одолжи трубку, сосед!

Старик, чистивший свою трубку, молча скрутил фигу и показал Сиду. Тот повернулся к близнецам и жестами спросил тех. Братья переглянулись и синхронно замотали головами и жестами же показали, что нет у них трубки. Дорогая это штука — трубка для пыли. Не всякий мастер способен изготовить грамотное изделие. Да и не всяк отважится позориться, торгуя столь неоднозначным товаром. Даже фаллоимитаторы и презервативы — более честный товар... Из-за печи раздалось тихое ворчание, Сид всмотрелся туда и уж собрался было заорать что-то от возмущения, когда вожак псоголовов робко подошёл к нему и протянул... Трубку! Совсем новую, необкуренную трубку для пыли!

- Ап!.. Да что за день сегодня, а? Отойди, мразь, я из твоих поганых лап и золото не возьму! Стой! Куда пошёл?! Золото не возьму... А трубку давай! Она непользованная?.. Ну всё, иди, иди отсюда, псина, я покурю и отдам... Чего уставился? Денег не дам!.. Луи, дай огня... Огня-то можно тут спросить? Поди дадут без денег?

Это сообщение отредактировал ZM87 - 4.10.2016 - 17:37
 
[^]
Yap
[x]



Продам слона

Регистрация: 10.12.04
Сообщений: 1488
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 14:22
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
***


Режим нашёл эту планету без малого тысячу лет назад. Разведка донесла о присутствии в коре планеты необходимых минералов и начались изыскания наиболее выгодных методов добычи оных. Попытка привлечь к работам местное население едва не кончилась полным провалом миссии — аборигены оказались неподходящим материалом. Агрессивные, тупые и ленивые громадины, не знавшие ни денег, ни божьих страхов, напрочь отказывались делать никчёмную работу. Поэтому разработку недр стали производить собственными силами, доставляя оборудование и рабочих — неграмотных отпрысков из низших рас - на эту недружелюбную планету. Атмосфера этого мира была совершенно непригодна для колонистов, сотни рабочих погибли при авариях и при использовании несовершенных дыхательных аппаратов... Однако, с течением времени, удалось наладить производство надёжных и долгослужащих дыхательных фильтров. Отношение с частью местного населения удалось наладить через неожиданно появившихся невесть откуда полу-животных, догхэдов — они тоже двуногие, как аборигены и прекрасно чувствуют себя и в этой жуткой атмосфере, и в искусственной атмосфере шахт Режима... Особой нужды в каких бы то ни было контактах, в общем-то не было, но контактёры из аборигенов создавали прекрасную атмосферу секретности, рассказывая на свой примитивный лад о Режиме. Слово Режим постепенно влилось в язык аборигенов и приобрело несколько странное значение: оно оказалось созвучно местному слову «режим» и это вносило дополнительную путаницу. К тому же вскоре выяснилось, что аборигены как-то странно реагируют на отработанный реагент дыхательных фильтров и готовы за него предоставлять разнообразные услуги через посредство догхэдов...

***


Форсы мирно жили и наблюдали за пространством многие тысячи лет. Их родной мир тихо и спокойно пережил техногенную стадию, последовавший за ней упадок и... И продолжал жить на руинах прежней цивилизации в мире и покое. Они вновь выучились есть что угодно, пить что угодно. Общаться полу-вслух — полу-телепатически... Ночевать под открытым небом и рожать детей без чьей-либо помощи. С «высот» любой иной цивилизации они показались бы (а так впоследствии и произошло на самом деле) примитивными, недоразвитыми полу-зверьми. Но... Это их никак не расстраивало, поскольку самодостаточность их мира была почти абсолютна. Форсы жили на своей планете около полумиллиона лет и им давно не было никакого дела до внешних миров, до тех пор, пока юная и амбициозная цивилизация извне не пришла в их мир.

***


Однако закурить Сиду так и не удалось — дверь кабака отворилась и с грохотом врезалась в упор. Против логики дверь открывалась вовнутрь — многие говорили Луи о неправильности конструкции: и взломать легко, и при пожаре снутри не открыть... И были посланы в тар-тарары, как и все предыдущие поколения умников. Отцом, дедом и прадедом Луи — потому как в кабак люди входили трезвыми, а вот выходя и выпасть могли. А в этот вечер в проёме, шатаясь и едва не падая, стоял абсолютно голый человек. Абсолютно! В других обстоятельствах его вид рассмешил бы присутствующих, но не в этот раз — по телу несчастного, израненному и исцарапанному, из-под руки, которой он зажимал самую большую, судя по всему, рану у сердца, стекала кровь, сильно разбавленная небесной влагой. Видно гостя было плохо, он стоял во тьме рано наступившей ночи и скудный свет керосинок едва освещал его. Человек ещё раз качнулся и плашмя упал внутрь через порог — у него даже колени не подломились. Так и рухнул лицом в пол. Присутствующие замерли в ступоре, они оцепенело смотрели на тело и на лужицу крови, что вытекла из-под лица несчастного...

Первым очнулся старый Ион. Он встал и подошёл, но не к телу, а к близнецам. Врезал каждому по подзатыльнику, для пущей уверенности переложил их матом и ткнул рукой в сторону тела — типа чего сидите, помогите человеку. Сам же отправился закрыть дверь — в проём мало что дуло, так ещё и дождь захлёстывал... Близнецы переглянулись и, подскочив, кинулись к бедолаге. Первым делом они перевернули тело кверху лицом и усадили, чтоб кровь из разбитого носа не текла внутрь. И тут же синхронно вякнули своими недоразвитыми голосами, отпустили тело и вскочили. Да мало того — отбежали и, обнявшись, замерли в стороне, изумлённо таращась на чужака. Так и стояли, два едва не семифутовых (больше 2 м), нестриженых, мосластых остолопа. Ион, закрыв дверь, обернулся и снова сложно переложил братьев матом. Подошёл к телу, трудно опустился на колени и приподнял ему голову, просунув ладонь под коротко остриженный затылок. Посмотрел на расквашенный нос, пощупал пульс на шее... Из правой ноздри бессознательного тела надулся пузырёк крови и лопнул, как бы в подтверждение того, что человек дышит. Ион опустил голову бедолаги на пол и стал осматривать рану на груди. Нахмурил брови и, весь напрягшись, повернулся и посмотрел на причиндалы пришельца... И замер в неловкой позе, разведя руками. Сид, так и не набивший трубку и Луи с косяком в трясущихся пальцах, осторожно приблизились и тоже устремили взгляды на причинное место чужака. Переглянулись выкатившимися буркалами и вновь уставились было на тело, но... Вожак псоголовов аккуратно прикрыл от любопытных взглядов голую мохнатку кухонным полотенцем, что хозяин кинул ему обтереть шёрстку.

- Ах ты... - возмутился было Сид, но вспомнив про трубку, не стал развивать тему.
- Сид, ты что — трёх дочек вырастил и никогда голой девки не видел? - Луи опустился на колени и стал разглядывать раны на теле гостьи. - Сид! Очнись уже, блять и притащи бутылку очищенной, да салфетку свежую, чего стоишь? Очищенная на прилавке, салфетки под кассой. Да смотри — в кассу не залезь, пиздюк!

Сид вздрогнул и прытко припустил к прилавку. Едва не разбил бутыль, но, спрятав трубку в карман, крепко ухватил её за горло. Сунулся было к кассе, но псоголов уже схватил салфетку и шмыгнул к Луи. Воспользовавшись отсутствием внимания, Сид хорошенько отпил из открытой бутыли, давясь и задыхаясь от огненного напитка. Проглотив же, уже более уверенно подошёл к кабатчику и протянул ему посудину. Тот, не оборачиваясь, взял бутыль, намочил салфетку очищенной и стал протирать раны несчастной. Они, к слову, хоть и были многочисленны, но неглубоки, прижжённые спиртом они почти сразу перестали кровоточить. Самая большая и глубокая рана была под левой грудью, одним из двух крохотных, едва выпуклых бугорков с маленьким, почти мужским соском. Луи, промывая её, обнаружил там обломок деревяшки. Он чертыхнулся, вымыл тщательно собственные пальцы и попытался вытянуть застрявший меж рёбер предмет. Но пальцы всё срывались и кровь продолжала сочиться.

- Зараза! Ион, у тебя есть нож?
- Есть, - старик обшарил карманы и продолжил: - в тужурке, должно быть! Эй, остолопы, эфиоп вашу мать, принесите мою тужурку! Ну что замерли? Тужурку!.. Ай...

Ион махнул рукой и стал медленно подниматься с колен. Пока всё это тянулось, самка псоголова подбежала, вытянула зубами деревяшку и принялась зализывать рану. Она слегка поскуливала, напуганная собственной дерзостью, косила выпученными глазками то на Иона, то на Луи и продолжала своё занятие.

- Брысь! - махнул на неё салфеткой ошалевший кабатчик. Сучка зажмурилась и шмыгнула на четвереньках прочь. Луи проводил её взглядом и плеснул на салфетку ещё очищенной, хотел плеснуть себе в рот, но там торчал потухший чинарик самокрутки и он быстро передумал — нельзя мешать спиртное с пылью... Поставив бутыль на пол, Луи аккуратно протёр рану. Кровь не текла, но следовало как-то перевязать, а в голову что-то всё никак ничего умного больше не приходило — пыль успела запылить разум. Не наглухо, но изрядно...
- Луи, а у тебя пластырь есть? - вдруг подал голос Сид. - Может пластырем заклеить?
- Эм-нэ... Есть! Эт-та... В кладовке. Найдёшь, Сидди?
- С-с-сашить нато... - внезапно прозвучало рядом. Луи обернулся и чуть было не проглотил свой потухший косяк — рядом стоял псоголов и протягивал ему спички. - С-с-сашки с-с-сфаё куриф-фа. Та не с-с-спали с-с-сфаю с-с-салф-фетку.

Луи не впервой имел дело с псоголовами, ему про них ещё прадед (тоже кабатчик) рассказывал. Потом дед. Потом отец... А сам он никому не рассказывал — нету у него вот детей. Вот и не рассказывал никому. Но...

- Умный, да? Сам зашьёшь или Родсонов вон позовёшь? - Луи взял спички и осторожно прикурил, стараясь не поджечь пропитанную спиртом салфетку. Сделал пару глубоких затяжек и способность мыслить адекватно стала возвращаться. - А вы что, говорить умеете?

Псоголов грустно посмотрел на Луи и отрицательно помотал головой, шлёпая ушами по острой собачьей морде. Потом добавил вслух:

- Нет, пс-с-соколоф-фы немые. Только каф-фкают...
- Не умничай, собачий сын. Сможешь рану зашить?
Псоголов пожал плечами и приподнял брови — дескать, а куда деваться?
- С-с-смоку...
- Что нужно? Нитку, иголку?

Стоящий на коленях Луи был чуть выше псоголова и разговаривали они как бы на равных. Вернулся Сид со скотским пластырем — пропитанными липкой мазью и подсушенными льняными лоскутами, с обратной стороны покрытые бумагой от старой газеты. В составе мази в основном было маковое молочко и смолка оживца — издревле известные средства для заживления ран. Сид смотрел на мирно беседующего с псоголовом Луи и челюсть его опускалась всё ниже. Ион просто молча наблюдал за происходящим, а Родсоны так и стояли, схватившись друг за друга, и едва дыша, пялились на происходящее.

- Нитку с-с-сёлкаф-фую. Иколку нината, крющ-щёк... Тля рыпалки... - псоголов аккуратно отнял у Луи салфетку и принялся протирать свои детские трёхпалые ладошки — большой палец и мизинец у них одинаковые, торчат из запястья, а остальные три — в рядок, как у людей. - Принис-с-си?.. Я плас-с-стирь наклею пака...

Кабатчик дососал косяк до губ и раздавил его об пол. Изумлённо покрутил головой, хмыкнул, встал с колен да и отправился в кладовку. Ошалевший Сид отдал псоголову пластырь, огляделся — никто не смотрел на него - и он вновь хорошенько отпил очищенной. С ума сойдёшь с такими чудесами! Поставил бутыль и захлопал по карманам, ища трубку. Псоголов искоса глянул на него, но ничего не сказал, наклеивая обрывки пластыря на мелкие раны девушки. Сучка помогала ему, испуганно вскидывая свои жёлтые глаза на Сида. Сид же, разглядывая трубку, направился к своему столику, где его ждала двойная доза пыли. Сучка повернулась что-то сказать ему, но вожак слегка заворчал на неё и отрицательно мотнул головой.

Вернулся Луи.

- Ниток шёлковых нет. Вот леска самая тонкая — пойдёт? И вот крючки — сам выбери, какой ловчее...
- Х-харас-с-со... С-с-спас-сипа, х-хас-с-сяин.

Псоголов вытер кусок лески салфеткой, выбрал из коробки крючок, промыл его очищенной и, тихо ворча что-то сучке, принялся за штопку раны. Сучка же, тоже протерев салфеткой лапки, помогала, придерживала лесу, стягивала аккуратно края раны. Пострадавшая словно бы спала — дыхание было слегка прерывистым и конечности время от времени слегка подёргивались. Луи присел на стул чуть в сторонке и наблюдал за работой псоголовов. Порой он ловил себя на мысли, что вот он-то вот так не смог бы, да и не взялся бы. А эти... Их же все за собак всегда держали - кости, огрызки им швыряли... А они-то... Вон как! Сам-то Луи давно, с детства знал, что псоголовы умны и понимают людскую речь, но что б вот так!.. Он глянул на закуток, где видел третий член лохматой команды. Тот, уловив его взгляд, вздрогнул и принялся выкусывать блох.

Сид же внимательно осмотрел и обнюхал трубку. Хороша, сделана грамотно — и чашечка для пыли, и топочка под уголёк, и сетка... Пыль ведь не так просто курить. В топочку нужно положить уголёк горящий. Или табаку напихать и раскурить. Или канабиса — каждый сам набивку выбирает! Кой-кто и бес-траву сушёную кладёт — мало ли дурачья... А потом уж насыпать дозу пыли в чашечку, прикрыть пальцем топочку и потянуть, чтоб пыль через дырочку попала на раскалившуюся сеточку, расплавилась, вскипела... Сид вынул табакерку со смесью мяты, виноградного листа и шкурок от ягод вишни. Набил топочку, прикурил, насыпал в чашечку пыли (обе дозы!), потрогал мизинцем сеточку и ещё раз затянул воздух в топочку, прикрыв дырочку в чашечке... Сеточка раскалилась, Сид втянул на неё пыль, блаженно зажмурился и... Отнял трубку ото рта, недоумённо уставившись на неё. Осмотрел, понюхал — всё в порядке. Осторожно сделал ещё затяжку и задержал выдох. Оглушенный спиртом мозг не отреагировал на тонкое вторжение наркотика. Сид вновь внимательно осмотрел и обнюхал трубку. Оглянулся и с подозрением посмотрел на псоголова, что щупал за крошечную сиську полудохлую девицу. Оторвать ему лапы, что ли, паразиту? Что за дерьмовую трубку он ему подсунул? Но тут в заглазье тихонько, на мягких лапках, вполз знакомый туман пыли... Сид сел поудобнее, закинул ноги на соседний стул и принялся сосредоточенно сосать трубку, вгоняя в кровь, смешанную с очищенной, двойную дозу наркотика. Даже не перемежая затяжки совсем остывшим и позабытым кофе...

Меж тем псоголовы закончили штопку, промыли очищенной шов снаружи, промокнули салфеткой и заклеили пластырем, оторвав от него газету, чтоб рана сохла. Луи, вновь покачав головой, встал со стула и отправился по лестнице к себе в спальню. Вернулся оттуда с длиннющей ночной рубашкой и махнул рукой, подзывая Родсонов. Отчаянно жестикулируя, стал пояснять им, что делать. Псоголов, отослав сучку, звонко гавкнул на Родсонов. Те не повернулись. Вожак глубоко вздохнул, пожал плечами, помотал головой, шлёпая ушами себе по морде, обошёл их и куснул несильно за жопу сперва одного, потом второго. Братья вскинулись и оглянулись. Псоголов быстро, двумя лапами, показал им на языке глухонемых, что девушку нужно поднять, одеть и унести в постель хозяина. Теперь уж и Луи замер в изумлении — это кручение пальцами и размахивание руками всегда казалось ему чем-то вообще недоступным для простого человека — так или калеки могут неполноценные, или какие-то гении из нормальных... Близнецы переглянулись, пожали плечами и принялись поднимать раненую. Кухонное полотенце с неё упало и псоголов поднял его. Пока Луи напяливал на безжизненное тело рубашку (непростое дело, однако), Родсоны неотрывно пялились на скромную поросль на лобке девушки, на небольшенькие, крепенькие грудки... Даже просторные холщовые штаны не скрывали их возбуждения. Наконец-то рубашка покрыла девичье тело и близнецы унесли раненую по лестнице в спальню кабатчика. Когда же они спустились обратно, Луи предложил им уединиться в кладовке и отсосать друг дружке, полагая, что они его один чёрт не слышат. Ион громко заржал, захихикали за печью псоголовы, только Сид не оценил шутку — он лежал мордой в стол, взгляд его остановился и слюна вытекала изо рта тонкой, липкой струйкой...

Это сообщение отредактировал ZM87 - 4.10.2016 - 16:38
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 14:33
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Представители Режима были крупными разумными рептилиями — шестиногими и четверорукими существами трёх футов в размере (около метра), при этом большая часть их тела горизонтальна. Обладая отличной мимикрией, они были практически незаметны для аборигенов. Скорость их перемещения в пространстве была также значительно отличной от местной фауны — молниеносные рывки перемежались полной неподвижностью и ни в том, ни в другом случае не совпадали с вялой и малоподвижной расой аборигенов.
Режим. Эта древняя техногенная цивилизация давно вышла в космос и их суда перемещались во многих местах вселенной, производя разведку полезных их расе ископаемых повсюду, куда бы ни забросила их судьба. Вот и на этой обжитой планете были обустроены подземные города-рудники, где годами работали рабочие из низших слоёв, доставленные из Режима и те, что родились уже тут. Поскольку климатические условия и защищающая от радиации (хоть и страшно ядовитая) атмосфера создавали тут весьма благоприятные условия для работы, недра разрабатывались в независимости от того, что об этом могли подумать аборигены, а с течением времени «таинственные горные духи» и «режим в изгнании» стали просто частью их общей истории. Порой представители Режима и нанимали алчных аборигенов к себе на службу через посредство догхэдов, и те даже бывали полезны; но в основном же они выполняли камуфляжные функции, создавая завесу таинственности и придавая привычный вид непонятному.


***


Форсы долго размышляли по поводу своих действий в отношении расы, что вторглась в их мир. Они могли быстро и просто покончить с оккупантами, их знания и умения никуда не делись. И подземные производства, законсервированные тысячи лет назад, поддерживались в дееспособном состоянии. Но... мудрость расы, сумевшей вернуться к гармонии с природой собственной планеты (пусть и в ущерб надуманным поколениями истинам), подсказала им иное решение — помочь юной расе в их неблагодарном труде на ниве вселенской справедливости. Тем более, что те почему-то решили, что данная реальность способна навредить их расе... ПРИДУРКИ.

***


Передоз. Две порции пыли не свалили бы Сида, будь он трезв, но очищенная разбавила его кровь, активно растворила и растащила по всему телу (и в мозг прежде всего) наркотик, изменив его безвредный, по сути, нрав. Страшные галлюцинации заполнили голову несчастного портного, тело парализовало, зрение и слух отказали, лишь обоняние всё ещё говорило о присутствии мокрых собак и горелой пыли... Внезапная судорога сбросила Сида на пол и скрутила в опистотонусе, пена пошла из его рта. Несчастный маленький псоголов попытался всунуть ему меж зубов схваченную со стола Родсонов вилку и закричал:

- С-с-спирт!!! С-с-с пилью!!! Ф-фаты, пить, папольс-с-се!!!

- Нет, псинка, не надо ему воду. И вилку убери... Отойди, его на бок надо повернуть. - Ион спокойно опустился на колени и рывком положил Сида на бок. Подогнул портному одно колено, чтоб тот не мог перевернуться и сел на пол. - Луи, подь сюда, сопляк паршивый! Послушаем, что нам швейка расскажет... И ты, псинка, садись. Раз уж ты такой умный... Не сердись, что я вас на той неделе с ведра помоями облил — всю жизнь собак терпеть не могу.

Луи сел на пол и слегка склонился к хрипящему и подёргивающемуся Сиду. Псоголов поднял и повернул в ту же сторону уши. Меж тем Сид перестал хрипеть и зашевелил губами. Порой изо рта его вылетали какие-то бессвязные звуки, но разобрать их не представлялось никакой возможности. Прошло с пол-минуты и вдруг прозвучало чётко и ясно:

- … Летит! Блядский рот, да что же это такое?.. Сучье ж ты вымя (...) лети-и-ит!!! Это ж (...) Мать твою всяко, божечка милый, в рот меня дважды — как такое (...) может быть?!! Эфиоп твою мать, весь (...) конец света, чтоб я сдох!!!

После этого Сид ещё что-то побормотал про трёпаные крылья и смолк. Тело его расслабилось, надулся и лопнул пузырь из соплей, да раздался премерзкий звук залпа из кормовой пушки. Вернувшиеся из подсобки Родсоны взяли со стола Сидов кофе и по очереди отпили, пополоскали во ртах и сглотнули. Потом вернулись к своему столу и принялись доедать последние кусочки сала... Луи проводил их взглядом, ошалело переглянулся с Ионом. Ион пожал плечами, развёл слегка руками и трудно поднялся с пола. Луи тоже поднялся.

- Пыли дать, Ион?

- Не откажусь... Вот возьми, - старик протянул кабатчику две монетки, - и себе самокрутку заверни... Присядем, да обмозгуем, что бы всё это значило.

Луи сходил за стойку и вернулся с солонкой пыли, чашкой кофе и здоровым, с ладонь, целым листом табака. Мужчины сели за столом, причём кабатчик тут же и встал, да проворно так! Поковырялся и вынул из правой ягодицы рыболовный крючок с куском лески. Оглядел его так и этак, прикинул глубину проникновения острия в тело и сурово воззрился на псоголова. Тот пригнулся и лапками закрыл глаза... Мужчины переглянулись и громко рассмеялись.

- Нет, псинка, жопу мне зашивать не надо. Там дырке от природы положено...

Мужчины вновь переглянулись и ещё похохотали, кабатчик швырнул крючок на стол, потёр задницу ладонью, осмотрел стул и сел, похохатывая и покручивая головой. Старик вынул из табакерки древесный уголёк и вставил в топочку, Луи поплевал на лист и растёр слюну пальцем — чтоб пыль прилипла и не скатывалась при скручивании косячка. Вскоре оба запыхтели, пустили дым и принялись неспешно толковать.

- Я вот так и не расслышал, что там летит, Луи.

- Я тоже. Маты хорошо слышал, а вот что летит... Не усёк.

Мужчины крепко затянулись и задержали выдох. Первым выдохнул Ион, а чуть позже и Луи. Старик отхлебнул кофе и позвал:

- Псинка, а ну сюда поди! У тебя уши вон какие — что там Сид про крылья толковал?

Псоголов приблизился к столу и покусал себя в задумчивости за палец. Хвост его уныло висел верёвкой, а уши вяло пошевеливались.

- Ну что молчишь? Не ссы, рассказывай...

- С-с-сит с-с-скас-сал, с-с-сто ано литит пес-с-с трёпаных крыльеф-ф... Пальс-сое-пальс-сое. Нис-с-снаю, с-с-сто. Фс-с-сё ис-с-с калес-с-света...

- А! Не конец света, значит, а из колец света! Во! - Луи многозначительно поднял указующий перст в потолок и пыхнул очередной затяжкой, выпучив глаза. Ион посмотрел на псоголова и спросил:

- Псинка, а имя у тебя есть?

- Ес-с-сть... Форс-с-с.

- Ты, Форс, пыли хочешь?

- Нет, тетус-с-ска, нильс-с-ся. Нюф-ф прапатёт... - он показал на свой нос.

- Мож очищенной?..

- Нет, с-с-спас-с-сипа.

- Ну и ладно. Мож ещё что расслышал, а? Форс?..

- Ф-фс-с-самам нащ-щали... Ф-фроти пра мам-му. Нис-с-снаю.

Ион посмотрел на Луи. Луи посмотрел на Иона. Оглянулись и посмотрели на близнецов. Синхронно сплюнули в сторону жопашников и вновь повернулись к Форсу. Но того и след простыл — лишь легко стукнула прикрытая дверь. Псоголовы ушли, оставив на полу грязное кухонное полотенце.

***


Рептилии или, если уж на то пошло, режимляне, давно поняли, что догхэды - разведчики. Поскольку их работе это никак не мешало, колонисты просто использовали понятливую животинку в своих целях. Так продолжалось не одну сотню лет, пока совсем недавно не стало известно о пятой заинтересованной стороне. Гонец Света, разведчик, о котором в бреду пророчествовали аборигены, укурившиеся слегка переработанным и растёртым в пыль отработанным реагентом из дыхательных фильтров. И это - самая заинтересованная сторона, если уж на то пошло, поскольку Режим мог бы обойтись и без этих рудников. Но созданная инфраструктура, обжитые подземные поселения с годным газовым составом... Налаженные обогатительные производства, веками проверенные и прекрасно работающие транспортные схемы. Отказаться от тысячи лет истории? В принципе, Режим мог себе это позволить. Но... Стоило, всё же, попробовать убедить догхэдов не контактировать с Гонцом, не дать ситуации измениться. Однако тутошная популяция волосатых двуножек повела себя как минимум странно и пришлось привлечь к ситуации местных арбалетчиков. Деньги, в конце концов закономерно появившиеся в этом мире, те любили не меньше любых-прочих. Вот же чудеса — за медные (ну бесполезный же металл!) кругляшки те были готовы на что угодно... Примитивные. К деньгам лишь догхэды равнодушны... Даже из металлического девяносто второго. НЕВОЗМОЖНО понять!

***


Прижиться в мире, куда их доставили новоявленные «дрессировщики» не составило особого труда — газовый состав атмосферы оказался даже более благоприятным, чем в родном мире. Псоголовы, догхэды... Им было безразлично, как их назовут. Выполнять функции связных меж тремя конкурирующими расами тоже было не обременительно, тем более, что хозяева мира оказались настолько примитивными, что уж и сказать-то неловко... А новые «благодетели» и вовсе не приближались к этой планете — их появление в этом измерении не просто смертельно опасно для них, как они считают. Они в этом измерении в ТАКОЕ превратиться могут... Ужас, даже думать про это не хочется! (Хи-хи-хи). Ящерки вот только... Вот пакость, право слово!

***


Устав трепаться и ломать голову, ища смысл в пророчестве Сида, Ион подвинул к остывающей печи стул, прижался спиной к тёплому кирпичу кладки и задремал. Луи велел близнецам прибрать со столов, подмести пол и выгнал пидорасенят прочь. Здоровые, крепкие — но что за придурки, прости господи... А ведь им, поди, двадцать уже, не меньше. Сам же Луи запер дверь и сдуру попёрся в спальню, где, не зажигая огня, разделся и попытался лечь в постель. Чуть не заорав от неожиданности, пулей вылетел прочь и лишь миновав лестницу смог перевести дыхание... Почесал уколотую крючком задницу, да и пошёл в кладовку, на ларь, где и прежде ночевал не единожды, прогнанный женой, покойной ныне, с супружеского ложа. За пьянство, блуд да за пылекурение...

***


Утро началось грохотом по лестнице — пришедшая в сознание девица решила спуститься воды напиться, не смогла удержаться и не свалиться. И пересчитала мослами все ступеньки. Реакция на шум была - Сид снова дал залп кормовым орудием, а старый Ион, убитый пылью, лишь тихо икнул. Луи же вышел с тихими матами из кладовки и, протирая глаза, попытался взглянуть на часы — огромный напольный механизм с полутораметровым маятником. Из-под кучи тряпья донёсся стон. Кабатчик зашёл за стойку и умыл лицо в тазу, где обычно споласкивал рюмки. Спиртного вчера никто не брал и вода осталась чистой. Утеревшись неизгвазданным кухонным полотенцем и глотнув холодного кофе из огромной джезвы, Луи пошёл смотреть, что стряслось и был приятно изумлён видом голой задницы (и всей прочей сопутствующей дамской красоты, что размещается меж ног), торчащей над скомканной ночной сорочкой. Не без труда распутав девицу, хозяин усадил её прямо на полу и прислонил к стойке, дождался, когда она посмотрит на него хоть в пол-глаза и спросил:

- Дочка, ты чья?

- М-м-м...

- Мамина?..

- Аргх... Кте йа?

Луи сел на ступеньку, чтоб на корточках не мучить ноги и почесал плешку на затылке. Ещё одна немтыринка. И вот что — кабак его мёдом смазан, чтоб сюда то собаки говорящие пёрлись, то голые девки-чужеземки?.. Он вдохнул и сделал вторую попытку.

- В деревне Оро, в моём кабаке. Заведение у меня тут приличное — кормим, поим, свадьбы-поминки... Курево опять же... А ты откуда?

- Ора?

- Нет. Оро. А ты?

- Депт... Аррор...

- Откуда-откуда?

- Йа изс стран куритс...

- Курляндия?..

- Ни...

- Курфюрстбурх?..
- Ни...

Луи замолчал и вновь принялся вычёсывать последний волос с темечка. После мучительных раздумий он предположил Курдистан, но ответом ему было то же «ни». Девица потрогала нос тонюсенькими и длинными пальцами, заглянула в разрез рубашки, недоумённо уставилась на Луи и спросила:

- Йа кола пашему?

- А х...то б тебя знал? Пришла вчера голышом.

Девица засунула руку под подол и ощупала промежность. Вытащила руку, осмотрела её и обнюхала.

- Карашо. Фи кем?

- Кабатчик я, хозяин заведения. Луи зовут. А тебя как звать?

- Роус.

- Роза?

- Та. - Роза поморщилась и ощупала рёбра под левой грудью. - Кто меньа пильт?

Луи развёл руками и отрицательно помотал головой. Потом вновь поинтересовался:

- Так откуда ты будешь, дочка?

- Эм... курильт... Тым. Остроф. Коры с тым? Ф морье!

- Вулканы? (Роза обрадованно кивнула). На островах? (Снова кивок). Это где ж это у нас вулканы-то на море... Курильские острова, что ли? (Серия кивков с явным облегчением). А там разве живёт кто?..

- Йа шифьот!

- Ну и ладно... Как ты себя чувствуешь?

Девица нахмурила пшеничного цвета бровки и словно бы прислушалась к себе. Вновь пощупала под грудью, потёрла ещё в паре мест и изрекла:

- Непльох. Но ест нушта писс.

- А ну так вон дверка в сортир, иди, писяй... Сама дойдёшь или помочь?

- Тойту.

Это сообщение отредактировал ZM87 - 4.10.2016 - 16:39
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 14:40
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
С появлением этой чудной жительницы Курильских островов, коротко остриженной блондинки с жутким акцентом и амнезией, в кабак стали наведываться люди, ранее избегавшие этого заведения. Да и то сказать — не у многих селян жёны были столь ленивы, чтоб не сготовить ужин или совсем не было жены. Мужчин, по большей части, жёны в кабак просто не пускали — из-за пыли, что убивала потенцию, да из-за очищенной, что вышибала мозги. Лишь Сидова Марта, известная в деревне шлёндра, выгоняла мужа по вечерам, да старый вдовец Ион регулярно посещал кабак. Близнецы Родсоны приходили пожрать, когда им кто-нибудь за помощь в хозяйстве давал не миску еды, а монетку или две. Мать их умерла в тот год, когда они начали брить свои прыщавые физиономии, а жёнами обзавестись они так и не смогли. Пришла к ним как-то вдовая бабёнка из Апторо, пожила с двумя сразу, да и ушла через три недели за перевал восвояси — как жить с этими недоумками?.. Так вот, посмотреть на новенькую в кабак потянулись все. И уж женщины аж из трусов выскакивали от желания взглянуть на заморскую гостью. Луи заказал у портного Сида белую блузу и нашёл в сундуке с ветошью длинную, до полу, кубовую юбку покойной жены, приодел и приспособил пришелицу к несложной готовке и разносу, а сам лишь отсчитывал сдачу да бесконечно перетирал рюмки за стойкой. Как-то лысый сапожник Вик похлопал Розу по заднице. Ну... По тому месту, где под юбкой она должна быть. Роза, казалось, не обратила на это никакого внимания, но, отойдя на пяток шагов, поставила разнос на ближайший стол, вернулась и босой ногой так шваркнула Вика в рожу, что тот мешком рухнул на пол. Новость разлетелась по всей деревне и публики в кабаке ещё прибыло. Луи тихо радовался поправке в делах, закупал сотнями яйца у местных куроводов, капусту и зелень у огородников, сало у свинарей да хлеб у пекаря. Очищенная (собственного производства) расходилась на ура, а за пылью пришлось послать в монастырь Родсонов — самому- то и отлучиться было некогда.

Роза тоже привыкла к кухне и прижилась - рубила салаты хватко, споро, лишь изредка замирала в ступоре, словно пытаясь что-то вспомнить. А у плиты поперву она вела себя так, словно яйца видела впервые в жизни — при попытке сделать яичницу по пол-яйца роняла на плиту, а вторую половину — в сковороду со скорлупой вместе. Как-то, отчаявшись сделать всё по-людски, она сварила яйца, облупила и подала посетителю вместо глазуньи. Растерявшийся свинарь сказал, что просил жареные и тогда Роза обжарила варёные яйца и снова подала. Свинарь ел, давясь со смеху... Луи как-то предложил ей спать вместе, получил несильно сковородой в лоб и переселил Розу в кладовку, на ларь, а сам вернулся в свою комнату наверху. Больше к этой теме никто не возвращался, лишь Сид на правах спасителя нет-нет да и пощипывал её за твёрдую, как подошва, задницу. Роза смотрела на Сида с укором, но не ругала и сковородой грозила, но не била. В старом Ионе же она просто души не чаяла, всегда улыбалась приветливо, что-то плела тому на своём наречии и норовила подсунуть кусочки повкуснее...

***


Режимлянам было известно, что сам по себе Гонец Света — одиночка без связи и поддержки, но допустить контакт и возможное объединение прочих заинтересованных сторон они не хотели. Слишком привычно, удобно и комфортно было работать в мире, заселённом этой недоразвитой цивилизацией, что за последнюю тысячу лет почти не прогрессировала. Судя по событиям последних ста лет, аборигены были на пороге интеллектуального прорыва — деньги, торговля, газеты, науки, искусство... Но пока... Пока можно было спокойно сосуществовать и оставлять в неведении хозяев планеты о присутствии в их мире чужаков, почти не появляющихся среди людей. Все рудники были устроены таким образом, чтоб входы и выходы их даже случайно не могли провести внутрь таких крупных гостей, как люди. А догхэды и дети... До последнего времени маленькие человечки не доставляли никаких хлопот.

***


Столетиями форсы старательно исполняли несложные функции связных между людьми и Режимом. И «дрессировщиков» своих они регулярно снабжали информацией... Корабль с пилот-автоматом периодически посещал мир людей и собирал информацию от псоголовов. Он же автомат — чего там с ним цацкаться? И уж угадать, чего хотят радетели справедливости, не составляло никакого труда. Что греха таить? Сперва как-то странно было терпеть отношение едва развитых двуногих к себе, как к животным. Но, с другой стороны, эта глупость так прекрасно их камуфлировала... А те единицы из местных, кто как-то случайно вдруг понимали, что «псинки» не так просты — они сами держали это в секрете и передавали это тайное знание под страшным секретом из поколения в поколение... Святая простота, небо пресветлое, ну что за наивность.

***


Одно удивляло и тревожило жителей деревни — ушли псоголовы. Все. Ни одной стайки не осталось, хоть и крутились они в тех местах бог знает с каких пор... Хоть и не любили люди этих тварей, считали чуть ли не нечистью, да привыкли вот как-то и отсутствие этих маленьких хвостатых человечков с собачьими головами и покрытых короткой шёрсткой почему-то тревожило. Добавил тревоги бондарь Роб, что сдуру запил пивом пыль. Его долго корёжило, он стонал и орал, после чего открыл нараспашку глаза и прошептал слюнявыми губами:

- Как же ты, блядь, летишь-то без крыльев, эфиоп твою мать?.. Придёт... конец света...

Как-то овцевод Кир приволок с гор окровавленное тряпьё, похожее на металлическую сетку, но мягкое и лёгкое, с дырками и испачканное засохшей кровью. Ещё он нашёл странные предметы — вроде арбалета один и коротких деревянных стрелок с десяток. Кир рассказал, что там ещё были ботинки, но он побоялся их трогать, так как в них поселились ядовитые пауки. Свои находки он принёс в кабак в надежде на дармовую выпивку. Пыли он не курил, а вот очищенной собирался выменять, хотя бы бутыль... Сперва Луи хотел поднять овцевода на смех и вытурить, но что-то шевельнулось в голове и он налил Киру пинту прозрачной, как слеза, очищенной. А узнав про ботинки пообещал ещё пинту... Через неделю, спустившись вновь с гор, Кир принёс не только ботинки, но и пару перчаток, ремень с кобурой и остеклённую каску. Стекло было слегка треснуто, но не критично. Ближе к ночи Луи показал все эти вещи Розе. Та осмотрела их внимательно, повертела в руках арбалетоподобную безделушку, неосознанно, но с абсолютной точностью вогнала её в кобуру и подняла взгляд на кабатчика.

- Фсьо рафно не там, - она явно решила, что он хочет к ней подмазаться с этими подарками, - Луи, ты ше мне ф тетушки котиштильт...

Говорить она научилась получше, но акцент остался. А барахло это так и осталось валяться у Луи в комоде.

***


А из-за гор, из города в долине, доходили слухи один другого чуднее: то нашествие псоголовов, то исчезновение псоголовов. То какие-то арбалетчики появились и принялись о псинках расспрашивать... По три монеты за шкуру предлагали, да так и не купили ничего — ушли лохматые бродяжки, ушли невесть куда... И будто бы те арбалетчики — разведчики Режима в изгнании. А что это за Режим, кто его когда и куда изгнал — неизвестно никому... Как объяснить эти слухи - никто не знал, а байки про Режим в изгнании, как обычно, лишь подняли в очередной раз из закоулков врак и легенд историю, якобы рассказанную каким-то бродягой в Орбурхе — про неведомые каменные трубы, словно бы торчащие в небо исполинские дымоходы, что якобы видел кто-то на далёких островах, вроде как расположенных в океане, прямо среди воды. Да и будто бы те острова лежат в водах у берегов неведомой какой-то страны... Луи спросил про дым и острова у Розы, но та лишь пробормотала что-то про время и надолго впала в ступор. И пережгла целую сковороду яиц.

***


В последнюю субботу сентября у кабака Луи встретились двое — вдовый огородник Том и безнадёжно женатый водовоз Уил. Они долго мялись, искоса поглядывали друг на друга и молчали. Первым сдался Том, он подошёл к Уилу и с намёком произнёс:

- У меня дома есть два кусочка рыбки... И луковка найдётся.

- Матёрая?

Том кивнул и сухо проглотил. Уил почесал зад и с отчаянием выпалил:

- Вот ещё б найти ещё хоть одну медяшку!.. Так горло промочить охота, а Лиз прячет от меня всё до гроша.

- А мне и спрятать-то нечего... - Том обречённо махнул рукой, - откуда у огородника деньгам взяться? Огородину на рыбу да хлеб вот меняю... Про мясо и речи нет. Пыли с весны не курил!!!

Мужчины хмуро огляделись и увидели братьев Родсонов, возвращавшихся с работы в курятнике Мэла.

- Сдаётся мне, мог им Мэл и денег дать...

- Дык надо разузнать...

Обменявшись косыми взглядами, страждущие припустили за близнецами и сделали попытку отдубасить блаженных да обчистить их карманы. Однако Родсоны быстро сориентировались, наваляли обоим и вывернули их карманы. С добытой монеткой братья удалились в свою ветхую хатку, а горе-налётчики, матерясь и сплёвывая кровь, вновь подались к кабаку...

***


В кабаке же в тот момент происходил такой диалог меж Луи и Розой:

- Луи. А кто миньа сашивальт?

- Эм-нэ... Ну тут, тут тебя штопали. Зажило?..

Девушка заглянула в декольте, подняла свою невеликую сисечку, посмотрела на шов. Леска по-прежнему стежками торчала из сросшейся кожи. Рана зажила, коросты отвалились и остался лиловый шрам.

- Сашильт. Нато шофф сньальт.

- Помочь, дочка?

- Скофорота на лоп ната? Тай тфа нош...

- Два ножа?.. Э...

- Та! Стрик-стрик! - Роза пальцами показала, что ей надо.

- А! Ножнички! Сейчас... И щипчики — лесу-то выдёргивать...

Луи зашёл в кладовку и загремел ящиками комода. Пару раз он помянул эфиопа, разок чью-то мать, целую сворку гулящих девок и самок собачьих с пол-дюжины. Затем вышел, обсасывая прищемленный палец и протянул Розе ножницы с едва не футовыми (фут - около 31 см) лезвиями и тупые сахарные щипцы. Та осмотрела инструмент и со вздохом удалилась в сортир, где и заперлась. Луи вынул со рта палец, внимательно осмотрел его в свете, что пробивался сквозь нечистое оконце и остался доволен состоянием пострадавшей конечности. Потом прислушался к звукам из сортира, махнул рукой и пошёл за стойку, покряхтывая в предвкушении доброй самокрутки.

Роза вышла из тесной клетушки с инструментом в левой руке и правой осатанело чеша через блузу место шва.

- Так кто меньа шильт?

- Так эт-та... Ну... Мы тут с... парнями...

- Кто, Луи?

- Ну ты их не видела. Мелкие такие, лохматые... Как псинки, но сами у-умные, разгова-аривают.

- Токхэтен?

- Ну да, псоголовы. Мы их за скотину тут привыкли держать, а они — прям как мы, оказывается! Ты, дочка, не бойся, я за этим Форсом проследил — он всё правильно с тобой делал!..

- Ти скасальт — Форс?

- Ну... так он назвался.

Девушка отошла, потирая висок пальцами и села у ближайшего столика. Она тихо что-то говорила на иностранном своём языке, морщила лоб и хлопала ладошками по бёдрам. Потом сморщилась, словно от боли и посмотрела на Луи.

- Тай мне пиль и спиртль.

- Это ещё зачем? Чего удумала... Нельзя тебе - молодая!.. И хворая вон...

- Тай. Нато! Ни шаднитшай...

Кабатчик почесал затылок, подумал. Любопытство оказалось сильнее осторожности и он скрутил тонкую и длинную цигарку с пылью из самого тонкого и качественного табачного листика. Налил в пять стопок по глоточку очищенной — чтоб легче пить было. Разбавить свой самогон водой ему и в голову не пришло... И на разносе подал всё Розе. Подумал и принёс свечку — чтоб спичек не тратить. Девушка покрутила косяк так и этак, сунула было в рот, но передумала; подняла стопку и опять не донесла до рта.

- Луи, што снатшальт?

- Да лучше пару стопочек...

Роза выпила из одной, задохнулась и забилась в панике. Потом всё же вдохнула и принялась вытирать слёзки. Взяла вторую и, плача, посмотрела на такую безобидную с виду жидкость.

- Розанька, дочка, на-кось пивка — запей. Потом выдохни, вторую резко проглоти и через носик, через носик... Потом снова пивка, а я пока сигарку тебе подкурю...

- Тафай пифка.

Она отпила хорошенько из кружки, выдохнула и залпом проглотила вторую стопку. Посидела, сжавшись в судороге, поднесла ко рту кружку и принялась цедить пиво. Потом всё же расслабилась, открыла глаза и, плача, взяла у Луи раскуренный косяк. Неумело сунула его в рот ставшей вдруг какой-то ватной рукой и попыталась затянуться — курить она тоже не умела.

- Не так. Ты, дочка, сперва в рот дыму втяни, потом вдыхай. Понемножку, полегоньку... Во-от... Сейчас туман за глазками появиться должен. Ну покашляй, покашляй!

Роза упрямо вдыхала дым, хоть и видно было, что тошнит её неслабо. Посидев немножко и слегка отдышавшись, она протянула руку за стопкой и едва не сшибла её с разноса — координация движений ухудшилась просто катастрофически... Кабатчик вздохнул и подал ей ко рту стопку. Девушка выпила, хлюпая и чмокая непослушными губами. Потянулась было за кружкой с пивом, да и передумала. Несколько раз не попала косяком в рот и ругнулась:

- Депт! Мир тсум дуптхетте!

Тщательно прицелилась и всё же засунула косяк в рот. Сделала пару глубоких затяжек, задерживая выдох и, раздавив окурок непослушными пальцами, ткнулась лицом в согнутую руку, что положила на стол, едва не столкнув при этом разнос.

Луи аккуратно загасил упавший окурок и спрятал в карман — потом сам докурит, нечего добру пропадать. Потом убрал разнос и вылил из стопок очищенную назад, в бутыль. Ополоснул стопки в тазу и протёр их, стряхнул с разноса табачный пепел и вернулся к столу, где лежала Роза. Но сколько ни прислушивался, сколько не присматривался — никаких признаков передоза не заметил. Девушка просто валялась в отрубе... Прикинув возможность использования её в таком виде, Луи не ощутил никаких позывов мужского естества и отказался от сомнительной затеи. Пощупал пульс на запястье да и пошёл со свечкой за стойку — не привык он в салоне за столами рассиживаться. Заняв привычное место у кассы, он вынул из кармана чинарик и принялся его перепаковывать, скручивать по новой, чуток пыльцы добавил... Так прошло с четверть часа. Внезапно Роза резко подняла голову и воззрилась горящим взглядом на Луи. Тот затаился, ожидая пророчества, но вместо того услыхал лишь следующее:

- Луи, мир тсум нете те апттолкенен!

Роза не смогла бы связно описать свои ощущения от действия наркотиков — и алкоголь, и пыль, и табак она употребила впервые в жизни и её неподготовленный организм просто сдался под напором этих ядов. Сознание сперва поплыло, потом потеряло связь сперва с глазами, а затем и с ушами, лишь обоняние какое-то время ещё говорило о запахах очищенной и жжёного табака. Напоследок пришёл сигнал о смраде остывшей палёной пыли — вот странность, пока горит и плавится — не пахнет ничем, но как остынет — воньца та ещё... Потом сознание просто отключилось. И вдруг Роза явственно увидела сон: она, сильно постаревшая — лет за сорок с гаком (космы седы, грудь совсем сплющена, а зад отяжелел и отвис), в окружении окровавленных догхэдов и полуживых людей, яростно отбивается от каких-то неведомых тварей в каком-то малоосвещённом подземелье. Рассмотреть нападающих зверей не представляется никакой возможности — они сливаются с камнями, делают молниеносные движения, так, что просто остаются в глазах размытым пятном и тут же замирают, полностью пропадая из видимости. И лишь взвигивающие псинки и вскрикивающие от боли люди дают понять, что твари тут, они никуда не делись и продолжают нападать, а воздух в подземелье спёрт и смраден, в нём витает запах остывшей палёной пыли и стоит присесть, как смрад усиливается, душит, вызывает рвоту... Внезапный рывок за ногу опрокидывает её лицом вниз. Стараясь вынырнуть из тленной атмосферы, Роза отжалась руками от пола, резко задрала голову кверху. Сделала глубокий вдох и увидела кабак, Луи с косяком в руке за стойкой...

- Роза, дочка, ты мне по-людски скажи... - кабатчик облизнул пыль с пальцев и сунул окурок в рот. Взял свечку со стойки и прикурил, глубоко вдохнув и задержав выдох.

- Сморкен унс транке! Мир те толкенапт нете.

- Не понимаю я. Хоть режь меня, хоть ешь!
- Депт! Э... Прарокстфо... Спиртль и пиль! Пей.

Луи поперхнулся дымом и закашлялся. Перспектива передоза его ну никак не привлекала! Что за бес вселился в тихую и заторможенную до сих пор девку?

- Ты вот что... Ты там у крыльца глянь — нет ли там Родсонов или ещё какого отребья. Я, так и быть, пыли пожертвую и очищенной плесну...

- Ротсон ни кофорильт.

- А... ну там, может, ещё кто есть? Я, Розанька, помереть с передоза могу, старенький я...

Роза вышла на крыльцо и на неё воззрились две пары страждущих глаз.

- Касьак и пухло тарам?

- Чт... Даром?!! Ага! Давай!

- Фхатильт...

Том и Уил наперегонки ломанули в заведение, не веря своему счастью. У стойки они возбуждённо переглядывались и выспрашивали у хозяина — правда ли им выпала такая удача или они не так девушку поняли? Луи лишь хмуро (два нахлебника!) кивнул, свернул пару здоровых самокруток из дырявых, пересохших, с жилкой, табачных листьев и налил две полные кофейные чашки очищенной. Мужчины судорожно сглотнули, наблюдая за этим волшебством.

- Вы сядьте, сядьте. Разговор есть. Дельце одно...

Огородник с водовозом переглянулись. Их восторг поутих — неизвестно ещё, что там за дело. Четыре страждущих глаза воззрились на кабатчика: обсудить-то стоит — вон и налито уже... Луи вздохнул и выставил чашки на стойку. Мужчины взяли их за ручки, тихонько чокнулись и выцедили горячительное. Кабатчик отнял у них посуду и вновь наполнил.

- Садитесь, браточки. Садитесь вон к столу.

Те вновь переглянулись, глянули на поднос с чашками и косяками. Кивнули и кинулись к выходу. Первым поцеловал пол Том, Уил — парой мгновений позже. Хлипкая с виду, плоская девка кабатчика столь ловко их уронила, что они и поняли-то не сразу — откуда такой фейерверк в глазах... А девка закрыла дверь, переложила её засовом с ногу толщиной, подошла и выдала каждому по пинку в задницу. Хлюпнув кровавыми соплями и покрутив головами (блядь, опять прыти не хватило!), мужчины встали и понуро проследовали к столу. Первым подал голос Том:

- Так что за дельце, Луи?

- Несложное. И недолгое.

Кабатчик поставил на стол поднос и поставил горящий свечной огарок. Уил взял чашку и залпом выпил. Прижал к разбитому носу рукав и тщательно его обнюхал. Том же выбрал косяк побольше и внимательно, со вкусом раскурил. Уил перевёл дух и сипло спросил:

- Что делать?

- Пить и курить, браточки.

- Луи, ты ж знаешь, чем это может кончиться!

- А вас за этим и позвали. Расскажите нам про псоголовов. Да! Про псоголовов! Не про летящую херню, а про псоголовов. Запомните: про псоголовов. - Хозяин намеренно повторял это слово, направляя грядущее пророчество в нужное русло.

- Ох, Луи... Что тебе до тех псин? И вообще... Грех это. Дай ещё очищенной?

- Нет. Закуривай и не спорь. Ты мне должен четырнадцать монет, между прочим!

- Одиннадцать, Луи! Я помню! - Уил раскурил самокрутку и сделал первую затяжку и закашлялся. Пыль он не любил, предпочитая жидкое горючее, но спорить было глупо...

- Проценты за год набежали. Делай, как велено и половину спишу.

- А мне скостишь должок, Луи? - сипло выговорил заплетающимся языком Том и прихлебнул из чашки. Он-то как раз очищенную не жаловал, считая её «бычьим кайфом».

- За тобой поменьше... Урожаем отдашь, Том. Допивай!

***


Решение перебить догхэдов принималось мучительно и не сразу. Всё же связные с миром громадин были нужны, но после неудачного нападения арбалетчиков на Гонца Света и потери его следа, Режим принял решение перестраховаться и перебить разведчиков. Хоть и являлась эта акция слишком уж откровенным вмешательством, но хозяева догхэдов торчали бельмом в глазу, постоянно напоминая, что разработка недр заселённых планет запрещена. Режим знает об этой общепринятой норме. И дело-то тут даже не в том, что контакт с неподготовленной к нему цивилизацией вызовет непоправимый перекос в развитии её... Нет тут никакого контакта! Дело в том, что ресурсы планеты принадлежат её хозяевам. И кража их, даже столь малозначительное воровство, которое позволял себе Режим, тем не менее так и оставалось кражей чужих ресурсов. Пока что удавалось договориться с непрошеными радетелями вселенской справедливости, отговариваясь тем, что разработка недр была начата до принятия закона, тем, что присутствие Режима на планете уже просто является частью истории планеты...

***


Когда стало неизбежным противостояние с Режимом (не принимать во внимание Гонца Света форсы не могли себе позволить), было принято решение об эвакуации. Но «хозяева» оказались настолько нерасторопными, что... Гонца Света пришлось отбивать у арбалетчиков своими силами. Форсы давным-давно не пользовались для... Да ни для чего не пользовались! Ничем! И когда Гонец Света потерял сознание от отравленных стрел, они просто с лаем накинулись и тупо искусали арбалетчиков. Те с воплями рассыпались по горам и на какое-то время перестали представлять хоть какую-то опасность. Но в последствии эти наёмники Режима могли крепко навредить. И навредили.

***


Угашенные клиенты покорчились на полу и принялись вещать. Несли они полную околесицу, Роза слушала их внимательно и даже что-то чиркала грифелем на столешнице, скинув со стола лишнее. Луи держался в сторонке и приблизился лишь раз, чтоб подобрать скинутое дурной девкой. Та же, выслушав пророчество, по одному отволокла на крыльцо посетителей, где и усадила их в тенёк да на сквознячок. Луи лишь в очередной раз подивился — откуда в таком тощем теле сила берётся? Хотя... Роза, конечно, тоща, но и жилиста, мяско-то у ней не ужевать. И на кой чёрт ей сдался этот бред про псинок?..

Меж тем Роза села за стол с исписанной столешницей и принялась размышлять над услышанным, периодически сверяясь со своими каракулями. Луи пару раз подходил, но девушка встречала его таким взглядом, что и язык не поворачивался ни о чём спрашивать. Народ меж тем стал подтягиваться, привлечённый вывеской в виде Тома и Уила. Старый Ион постоял у стола с Розой, не дождался и «здрасьтильт», пожал плечами и удалился в свой угол, где вскоре и запыхтел пылью, перемежая затяжки чуть тёплым кофе. Сид тоже простоял напрасно у Розиного стола — пощупать тощую жопу так и не предоставилось возможности ввиду прижатия оной к стулу. Да и подался к стойке. Там он пустился в рассуждения на тему, а не выкупит ли Луи у него лишнюю трубку для общественного пользования и не мало ли за такое благодеяние всего одной дозы пыли... Лысый Вик с бондарем Робом стороной обошли девушку, заняли стол и вопросительно уставились на хозяина. Луи сам обслужил мужчин и решительно направился к бестолковой девке.

- Луи, как йа путу попайльт ф Орпурх?

- Ап... Чего?

- Есть нушта ф корот.

Кабатчик сел за стол напротив девушки и с укором посмотрел на неё. Почесал плешку, стряхнул невидимые крошки со столешницы.

- А работать кто будет, Роза?

- Йа ни слушка. Йа нато ф Орпурх. Как тута итти?

- Никуда ты не пойдёшь, - Луи прихлопнул ладонью по столу, - а коли хочешь перечить — оставь тут одежду, что я тебе дал и ступай на все четыре стороны в чём мать родила, как и пришла!

Роза вытерла салфеткой стол, встала и направилась в кладовку. Пошумела там комодом и вышла, одетая в железную одежду, обутая в ботинки, подпоясанная поясом с чехлом и той штукой в чехле. Шлем она держала в руке, перчатки заткнула за пояс. Обмундирование сидело на ней, как влитое и дырки в материи совпадали с зажившими ранами на её теле. Блузу и длинную, до полу, юбку она кинула на стол Луи и, не прощаясь, вышла прочь.

Это сообщение отредактировал ZM87 - 4.10.2016 - 16:40
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 14:44
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
До Апторо Роза доехала на ослике — орский овцевод вёз на нём шерсть на продажу и усадил на нетяжёлый тюк хрупкую девушку. Он же дал ей свой толстый, грубой вязки, свитер. В нём было много теплее и не так бросалась в глаза железная одежда. В Апторо овцевод не только дал Розе с собой три монетки, но и нашёл где-то котомку, чтоб та могла спрятать шлем. После этого они простились и она разыскала (по совету того же доброго водителя ослика) телегу, что направлялась с грузом горшков в город. В пути гончар, словоохотливый дядька средних лет, рассказал Розе меж двумя трубочками пыли о том, что вот орцам-де плохо — лошади через перевал и без телеги-то не все могут перейти, потому в Оро их и нет, лошадей-то, а на ослике далеко не уедешь, да и много не увезёшь. И потому испокон веков орцы продают своё добро и урожай апторянам, а те уж на телегах везут всё в город, где и перепродают. И орские горшки, де, в городе идут втрое дороже против апторских, так как глина орская куда как гуще апторской, сколько б они в замес дерьма не клали... Он также поведал девушке, не ожидая расспросов, о том, что до города ехать полтора суток и что, спустившись в долину, им придётся заночевать в таверне придорожной деревушки-запердушки под названием Оропта (Холмы), у тамошней разбитной хозяйки Сай. И что если снять одну комнату на двоих — выйдет куда как дешевле, чем каждому по койке в разных комнатах. И про Сай рассказал, что ублажает та за мзду всех желающих, без разбора пола и возраста.

В таверне Роза порасспросила Сай о том-о сём и та поведала ей, как со стороны гор сперва прошли огромной стаей псоголовы, а пару дней спустя — арбалетчики. Они остановились в таверне, учинили драку, набили посуды (пиздатой орской посуды) и ушли ни свет-ни заря, оставив на стойке во-от такую горку монет. Ещё хозяйка поведала, понизив голос, о странных пророчествах местного забулдыги, что угостился на дармовщинку вином после пыли: в бреду он говорил о невесть какой летающей хреновине, о кровавом побоище (кто и кого бил так и осталось тайной) и о пришествии богородицы в сиянии и славе. Да-да!!!

Гончар поел и накормил за свои Розу, снял комнату на двоих. Ночью он попытался получить ласки, получил пару хороших тумаков от спутницы и, не затаив зла, уснул на своём краю кровати. Утром же он просто уехал, не дожидаясь, пока строптивица умоется и поест. Переговорив с Сай, Роза тут же, в таверне, нашла других попутчиков, что согласились на её компанию до Орбурха. И вечером того же дня она спрыгнула с телеги за городскими воротами, отдала вознице последнюю монетку и, размяв изрядно уставшую задницу, задумчиво направилась сама не зная куда. На ночлег она пристроилась в чьей-то двухколёсной тележке с соломой. Утром, не дожидаясь скандала, девушка покинула гостеприимную повозку и отправилась разыскивать рынок, где можно было бы поговорить с людьми, собрать хоть какую-то информацию... Розе изрядно надоело изображать дурочку, но в Оро по-другому себя она вести не могла, иначе у местных возникло бы несметное количество вопросов, ответы на которые они понять не смогли бы. Да и в городе ей следовало вести себя осмотрительно — с её внешностью, акцентом и без оружия... Тут ведь с электричеством даже не знакомы, что уж говорить о перезарядке импульсного излучателя.

***

Ей не повезло с самого начала — при высадке оказалось, что с координатами ошиблись. И сильно. Вместо деревни Ора — крохотной, затерянной в лесу, в окрестностях Орбурха, её высадили в горах неподалёку от Оро. Милях в ста от предполагаемой точки контакта! Мало того, что её там никто не ждал, её угораздило наткнуться на охотников за псоголовами и те обстреляли её из арбалетов. Она тоже наваляла им из импульсника, но он же не убивает, а парализующий препарат, которым были смазаны стрелы охотников, сперва свалил её с ног, а потом лишил здравого рассудка. В бреду она сняла обмундирование и попыталась смыть под дождём отраву из ран, но одна из стрел обломилась и Роза не помнит, что было с ней дальше. Своё пребывание в Оро она тоже помнит не полностью — память так и не восстановила некоторые моменты. Она и о том, кто она такая и то вспомнила не сразу... А когда обрывки воспоминаний, рассказ Луи и пророчество Тома с Уилом удалось свести воедино, Роза постепенно вспомнила события до стычки с арбалетчиками: высадка, служба в разведке, учёба в кадетском корпусе... Собственное своё сновидение под наркотой она просто боялась принимать всерьёз и игнорировала.

Теперь ей следовало узнать, как пробраться в Ора, попытаться найти там Форса или хоть кого-то из догхэдов. Сильно девушку тревожил рассказ Сай о кровопролитии, бойне, но тут уж она ничего не могла поделать — пророчества местных жителей, сделанные в наркотическом трансе, абсолютно правдивы. Стопроцентное совпадение, проверяли неоднократно. И прилёт судна был предсказан уже давно, да и по сведениям разведки получалось, что за догхэдами должны прилететь их хозяева, причём со дня на день. Розе следовало встретить их раньше арбалетчиков, для этого её и высадили здесь, поэтому ей и следовало найти Форса — кто бы он ни был! Он обеспечил бы ей перевод и контакт с пришельцами.

***


На рынке Роза расспросила торговцев. Те подробно рассказали ей, как добраться до Ора и не заблудиться. Там же, на рынке, ей поведали об исходе псоголовов из города — вроде бы и с глаз долой, да как-то непривычно без этих псинок, что пришли невесть откуда едва ли не тысячу лет назад и вели тут свой тихий, неприметный образ жизни... Так-то и не любили их, и гоняли порой, и постреливали иной раз. А теперь... Пусто вот стало без них, они же были беззлобные, никому не мешали. Крыс, опять же — всех вывели... Ещё на рынке Роза стырила немного овощей и перекусила. После чего пошла сквозь весь Орбурх, чтобы в нужном направлении покинуть его.

Но травмированный нейролептиками мозг вновь подвёл Розу. Проходя мимо какого-то грязного шинка, она налетела на арбалетчика, что вышел справить малую нужду, держа нуждалку наизготовку. Грязно выматерившись, арбалетчик свободной рукой попытался дать ей затрещину, но наткнулся на блок и полетел в лужу, в которую намеревался сдать взятое напрокат пиво — его ж насовсем никак не купишь, только минут на двадцать-тридцать... Ей бы стерпеть тумак и чесать прочь, да рефлексы опередили здравый смысл. Приятели арбалетчика вышли поржать над остолопом, что и помочиться уже не может нормально и увидели Розу, ногой притапливающую в луже их дружка. Тот пускал пузыри, держась руками за башмак девицы и ссал фонтанчиком в небо... Оружия у них с собой не было, но пятеро здоровенных мужиков, горохом скатившись с веранды и так неплохо наваляли хрупкой с виду девушке. Она уж и с жизнью начала прощаться, когда арбалетчики начали падать, как снопы. Гаснущим взором Роза успела заметить каких-то полузнакомых людей с оглоблями в руках, методично дубасящих её врагов. Потом сознание всё-таки покинуло её.

В себя Роза пришла от того, что кто-то залез к ней под одежду и стал лапать за левую грудь. Наученная горьким опытом, она не подала виду и слегка приоткрыла веки. Над ней стоял один из Родсонов и пытался проверить сердцебиение. Девушка мысленно поблагодарила небеса и легонько постукала «эскулапа» по руке — мол, убери. Тот обрадованно вякнул, залыбился расшибленными губами и тут же активно зажестикулировал, глядя себе за спину через плечо. Подошёл второй близнец и посмотрел ей в лицо. Его физиономия тоже малость пострадала в поединке — один из глаз почти затёк от рассечения брови. Близнецы переглянулись и один из них (с фонарём) просемафорил Розе, что его имя Дон, а брата зовут Дэн. Девушка кивнула, со стоном села, свесив ноги с топчана и сперва неуверенно, но вполне сносно ответила жестами, что она Роза (близнецы активно закивали — типа, знаем), поблагодарила и спросила, какими они тут судьбами оказались.

- /Нас Луи послал. Велел помогать тебе. Дал пять монет!/ (Разговоры жестикуляцией /.../)

- /Больше ничего не сказал?/

- /Матерки произносил. Тебе интересно какие именно?/

- /Нет./ - Этот полезный навык мозг Розы, к счастью, не утратил и она всё легче и легче «разговаривала» с Родсонами.

- /А мы вот добрались сюда, а где тебя тут искать и не знали./

- /Нестрашно. А где мы сейчас?/

- /Мы тут в сарай к доброй женщине попросились за помощь по хозяйству./

Роза встала, пошатнулась немного и подошла к щелястой двери. Осмотрела двор — ничего подозрительного. Вернулась к близнецам и в сгущающейся тьме «сказала»:

- /Утром уходим. Мне нужно в Ора. Дорогу я узнала./

- /Домой?/

- /Нет, в другое место. Я покажу куда./

Родсоны лишь покивали и Дон (с фонарём, без фонаря — Дэн) показал ей на топчан, где она только что лежала. Девушка нашла глазами свою котомку со шлемом и без дискуссий улеглась спать. Тело её изрядно болело от колотушек арбалетчиков, а мозг так и норовил уйти в отключку.

***


На рассвете Дэн (без фонаря, с фонарём — Дон) растолкал Розу и сунул ей варёную куриную ножку и ломоть хлеба. Она с аппетитом поела, обтёрла руки соломой и спросила воды. Дон (с фонарём, без фонаря — Дэн) вышел из сарая и вскоре вернулся с кувшином. Роза напилась и сполоснула лицо. Утёрлась изнанкой изрядно испачканного свитера и «сказала»:

- /Ну всё, братцы, чешем отсюда, пока арбалетчики нас не нашли./

Родсоны просто кивнули, Дон (с фонарём, без фонаря - Дэн) подхватил Розину котомку и они вышли из сарая. Через всю окраину, до самых северных ворот они шли оглядываясь и прячась от прохожих. У ворот страж оглядел их и вытолкал через крохотную калитку наружу, тут же захлопнул и запер её у них за спинами. Вздохнув с облегчением, они тронулись в путь, стараясь поскорее удалиться от этого сумасшедшего Орбурха. Дорога вывела их на холмистую равнину, местами поросшую перелесками. Путь их лежал на север до леса, что рос милях в семи (около 11 км) от городской стены, там им следовало углубиться в чащу до развилки и там свернуть на восток. Миль через десять (около 16 км) и должна находиться деревня Ора, где и был, по данным разведки, (и по намёкам базарных торговок) потайной пункт сбора вожаков стай псоголовов.

Не дойдя ещё и до леса мили три (4,8 км), Роза просто спиной ощутила, как Родсоны, идущие сзади, пялятся на неё. Ей вовсе не улыбалось быть изнасилованной этими помощничками, а в том, что она сможет колотушками угомонить этих двух семифутовых остолопов, девушка сильно сомневалась. Следовало или чем-то отвлечь братьев от грешных мыслей, или как-то утихомирить их плоть с наименьшими жертвами для обеих сторон. Размышляя таким образом, Роза обратила внимание на ручей, что стекал меж холмов и который им предстояло пересечь вброд, судя по отсутствию моста. У брода, по обе стороны дороги, росли густые заросли ив и других водолюбивых кустов. Трезво оценив шансы выйти из зарослей нетронутой, Роза обернулась к близнецам и откровенно предложила им компромисс:

- /Я собираюсь вымыться в этом ручье. Я разденусь догола, вы можете пялиться сколько хотите, можете подёргать себя за пипки, если этого вам мало — я сама вас за них подёргаю. Только не пытайтесь меня изнасиловать, потому что я выну оружие и убью вас обоих./

Она вынула импульсник из кобуры под свитером и показала близнецам. Рожи их погрустнели, они переглянулись и Дэн (без котомки, с котомкой - Дон) ответил:

- /Хорошо, мы не сделаем тебе ничего дурного, если ты сама нас приласкаешь, как обещала./

- /Наглецы вы. Вас мне на помощь послали, а вы что? Свинство какое./

- /Не сердись, Роза. Мы же были однажды женаты, у нас была одна жена на двоих, но она нас не любила, она нас бросила. Нас никто не любит, считают дураками и жопашиками. А нам так хочется иногда, что и впрямь готовы изнасиловать кого-нибудь./

- /Хорошо. Я вам помогу успокоиться. Но не смейте ко мне прикасаться — пожалеете. От выстрела из моего пистолета смерть наступит не сразу, умирать будете долго и мучительно!/

Тем временем они спустились с холма и дошли до брода. На каменистом перекате были выложены в рядок крупные булыжины — как раз в шаге друг от друга, чтоб ручей можно было перейти, не замочив ног. Роза оглядела окрестности, но никого вокруг не увидела. Потрогала рукой воду в ручье — вполне терпимая. Сняла и кинула в воду свитер, отстегнула и положила на берег пояс с импульсником, сняла ботинки. Залезла в воду в «стальной» одёжке и принялась смывать с неё грязь, в самых проблемных местах привлекая в качестве мочалки свитер. Родсоны смотрели на неё и недоумённо переглядывались.

- /Раздевайтесь и полезайте в воду, чего замерли? Я ваши брызгалки грязными в руки не возьму./

Близнецы чуть ли не наперегонки скинули просторные штаны, жилетки и рубахи, зябко вздрагивая зашли в ручей и, усевшись на дно, принялись оттирать друг дружку ладонями, грубыми и жёсткими от сельской работы. Роза убедилась в чистоте своей одежды, выкрутила, как смогла, свитер, вышла на берег и развесила его на кусте. Затем сняла одежду. Сильно покраснев, она повернулась и вновь вошла в воду, горько жалея, что глубины её не хватает, чтоб прикрыть хоть до пупка. Коротко остриженная, узкобёдрая и широкоплечая, со спины она и вблизи-то больше походила на паренька с чуть широковатой попой, но спереди присутствие хоть и небольшой, но груди и отсутствие соответствующих мужскому полу признаков выдавали её с головой, несмотря на неженскую мускулатуру. Близнецы уставились на неё и забыли дышать. Роза тщательно вымылась, растирая тело ладошками и демонстрируя себя парням со всех сторон, потом подошла к ним, присела меж ними на корточки и со вздохом принялась за дойку. Пройдя кадетский корпус и служа с парнями в разведке, она точно знала, что и как нужно делать — не раз видела. Они с подружками никогда не прогоняли из душа подглядывающих за ними парней. Братья вытаращили свои телячьи глазища на её крохотную, но всё-таки бабскую грудь и задышали раскрытыми ртами, слегка постанывая от блаженства. Дэн (без фонаря, с фонарём — Дон) протянул под водой руку и хотел было погладить Розу по заднице, но та сжала его хвост в кулаке со всей силы и отрицательно покрутила головой. Он вытаращился ещё сильнее и застонал от боли, быстро убрал руку и мелко, быстро закивал, давая понять, что передумал. Секунд через десять Дон закрыл глаза, хвост его задёргался, запульсировал и слегка обмяк. Дэн отстрелялся спустя ещё секунд десять — видимо, рукопожатие слегка остудило его пыл. Две жидкие струйки семени уплыли по течению прочь...

- /Всё, братцы. Одеваемся и чешем — надо засветло в Ора попасть./

Родсоны глубоко вздохнули, встали и понуро побрели на берег. Судя по их виду, они не отказались бы от добавочки... Роза тоже вышла из воды, быстренько натянула комбинезон и наглухо его застегнула. Потом надела тяжеленный сырой свитер и лишь после этого обулась. Близнецы тоже облачились, Дон (с фонарём, без фонаря - Дэн) взял котомку и втроём они по камням перешли ручей. Роза даже не пыталась анализировать охватившие её чувства — директива 15-66 предупреждала о непредвиденных реакциях организма бойца нестандартного сексуального строения. Меньше, чем через час они углубились в лес и там братья, никогда до того нормального леса не видевшие, слегка оробели и напрочь забыли свои сладкие грёзы. Вскоре им навстречу выкатила телега, запряжённая быком.

- Страстильт, ми ф Ора прафильно итьом?

- Чаво? - крестьянин (явно нетрезвый) и нормальную-то речь в этот момент не очень-то понимал. - Каво вам надо?

- Ора. Терефньа. Ана там? - Роза показала рукой.

Возница оглянулся, посмотрел. Вынул из соломы под задницей двухпинтовую (около 1,4 л) бутылку, вытянул чёрными, изрядно траченными зубами пробку и отпил из горла. Оглядел троицу, хлопнул себя по лбу ладонью и с вежливым поклоном протянул выпивку Розе. Та взяла, понюхала и, поняв, что это не очищенная, смело отпила немного домашнего вина. Кивком поблагодарила, утёрла губы и протянула, возвращая, бутылку обратно. Возница помотал башкой и кивнул в сторону братьев. Девушка повернулась и подала вино Родсонам. Те тоже отпили и Дэн (без котомки, с котомкой — Дон) вернул-таки полегчавшую посудину хозяину с вежливым поклоном. Тот приложился, едва не опорожнив до дна, отдулся, утёр рот рукавом и наконец-то ответил:

- Там Ора. Там. Только вы не ходите туда. Плохо там... Там пришлые всех псинок... Всех! Вся деревня кровью залита. Оряне их схоронили в овражке... Хоть и нечисть, а жалко! Люди говорили — никогда такого зверства не видели. Окружили деревню и стрелами... Потом палками добивали — каждое тельце, каждую псинку... В хлам, в грязь. Ногами... Сапожищами топтали щеняток... За ножки брали и об заборы били. Варвары. Они с деревни уходили — со спины сухие, а спереду мокрые от крови насквозь. Вот так... Оряне там теперь бога о дожде молят, чтоб лужи эти кровавые смыло с земли.

- Ни атин ни фыжильт?

- Ну... Ты, девочка, я вижу, нездешняя. Ты зачем расспрашиваешь?

- Ест нушта ф... псинка. Хоть атин. Нушта пальшайа. Ато бита!

- Ну... Выжил один псоголов. Спрятали его, выходили. А схочет он с тобой якшаться, нет ли — тут не знаю. Ступайте уж, там она, Ора-то, там... - возница понужнул быка дрючком и поехал своей дорогой. И не попрощался.

Это сообщение отредактировал ZM87 - 4.10.2016 - 16:40
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 14:51
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
В Ора людей не было видно. Порой в окнах промелькивали какие-то тени, но на стук в двери никто не отзывался. Было ясно, что напуганные жители не рады чужакам, пришедшим на ночь глядя. Поторкавшись там и сям, Родсоны нашли незапертый сарай и на ночь решили остановиться в нём. Роза, укладываясь в солому, вспомнила выпускной экзамен в кадетском корпусе: победив всех курсантов во всех соревнованиях, она вышла в финал — финалисты считались готовыми кандидатами на самые важные задания. Старый офицер-инвалид рявкнул на неё, курсанта нестандартного телосложения:
- Сука! Тебя там выебут во все дыхательно-пихательные!!! Готова, блядь?!!

- А ёб твою мать, смотри!!! Ты этого хочешь?!! - Она разорвала липучки комбинезона, демонстрируя экзаменатору свою перекаченную мускулатуру, на которой её крошечные сиськи и видны-то не были. Экзаменатор, тупо пялясь на голое, предположительно, девичье тело, произнёс:
- Я подрочу лучше... - и подписал зачётку...

Устраиваясь в гниловатой соломе поудобнее, Роза в который раз удивлялась собственной приспособляемости. Она хоть и не была неженкой, но ни один инструктор по экстремальной подготовке не мог себе представить, с чем ей предстоит столкнуться. Психологически её подготовили ко всему — к боли, крови, насилию. Но в чью извращённую голову могла бы прийти мысль о ночёвке с двумя сексуально озабоченными дуболомами в сарае, на куче гнилой соломы? И как она ни дрыгалась, как ни отбивалась — Родсоны тискали и слюнявили её, засовывая свои поганые ручонки в самые невообразимые места. До тех пор, пока их пипки не опустились долу. Животные... Твари... Нажрутся пойла и творят невесть что, оружия не боясь. Кошмар. Пипец. Лучше бы нормально изнасиловали.

Утром Роза встала раньше всех. Умылась из кадки на углу слегка зацветшей водой, вернулась в сарай, нашла спрятанный близнецами импульсник, затем разбудила пинками и от души избила братьев. Те морщились, вскрикивали своими недоголосишками, но терпеливо сносили экзекуцию, зная, что провинились. Устав размахивать конечностями и разбив в кровь костяшки на кулаках, Роза оставила близнецов в покое и направилась на поиски местных жителей. Вскоре она увидела у колодца девочку лет двенадцати или на пару лет старше — поди разбери этих селян. Грудь-то у неё побольше Розиной, а с лица — дитя-дитём.

- Тефотшка, кте мошно покушальт са манетка?

- Монетка? Где монетка?

- Фот, - Роза показала той денежку, - кте покушальт?

- Тётя, подожди тут, я у мамы спрошу! - девочка подхватила ведра и заспешила домой, виляя ягодицами.

Роза села на скамью у колодца, напилась остатком воды из ведра, привязанного к вороту. Подошли Родсоны, достали ещё воды, напились и умылись. Хотели присесть рядом с Розой, но, получив по пинку, отошли и присели на травку. В солнечном свете Ора и впрямь выглядела страшно: то тут, то там виднелись подсохшие лужи крови, бурые пятна на стенах домов и жердях заборов... Повсюду валялись короткие арбалетные стрелки, местами, где до них не дотянулись, они торчали из стен и крыш домов. Похоже, псоголовы отчаянно сопротивлялись, потому что охотники стреляли зачем-то и вверх... Под чьим-то забором валялась бурая от засохшей крови дубина. На ней места чистого не было. Бурая по всей длине...

- Тётя, а дяди с тобой? - вернувшаяся девочка испуганно выглядывала из-за колодезного сруба.

- Эти? Та. Ани туратшки. Ни пойсьа.

- А они что, подрались?

- Нет. Я их пильт са тураст.

- А-а! Мама сказала, что за две монетки вас накормит.

- Скаши сфойа мама: «шатина» и ми кушальт трукой места.

- Ой... Тётя, подожди! - и девочка бегом припустила домой, крутя жопкой.

Роза кинула в братьев стрелу, которую до того крутила в руках, разглядывая, чтоб привлечь их внимание. Те опасливо повернулись и стали внимать.

- /Ещё раз притронетесь ко мне, скоты — руки сломаю. Так и знайте./

- /Роза, ну тебя что — убыло? Жалко, что пощупали?/

- /Я всё сказала. Ещё раз — и пеняйте на себя. Щупать нечем будет, поняли, уроды?/

- /Вот ты зануда, бля! Избила, деньги забрала, так ещё и трогать не смей./

Подошла женщина. Судя по всему — мать девочки. Крепкая, грудастая селянка лет тридцати. Или чуть старше. Или чуть моложе — как судить-то... Чёрт их знает — во сколько их тут замуж отдают! Жопа со шкаф духовой, сиськи — с коровье вымя... но с виду-то всё крепкое! Женщина критически осмотрела Родсонов и спросила:

- Совсем дурные или просто с придурью?

- Ани клухи и немы. Са мне кафарильт.

Та повернулась к Розе. Критически осмотрела её. Осознав своё телесное преимущество, спросила:

- Спишь с ними?

- Ни.

- А чё? Неспособные?

- Ни. Ани мокут. Отшен мокут. Фасми! Толька апет снатшальт.

- Ну пошли в хату. Зови своих придурков, посмотрим, на что они годятся...

В хате сытно наевшаяся Роза сидела за столом с девочкой и та учила её играть в карты. Из-за занавески доносился скрип кровати и оханье хозяйки — близнецы отрабатывали обед. На краткий миг возня стихла и хозяйка подала голос:

- Ты, миленькая, там добавочки возьми на плите... Медку в буфете, вареньица... Ох!!!

Роза хотела было проигнорировать сказанное, но при слове «мёд» у дочки так загорелись глазёнки, что пришлось встать и пойти к буфету. На обратном пути она, привстав на цыпочки, заглянула краем глаза поверх занавески. Дэн (без фонаря, с фонарём — Дон) сидел, откинувшись на горку подушек, голова хозяйки ритмично ныряла меж его бёдер. Ритм ей задавал Дон (с фонарём, без фонаря — Дэн), таранящий её по-собачьи. Хозяйка лишь отчаянно сопела — рот её был занят Дэном (без фонаря, с фонарём - Дон), слышны были лишь ритмичные шлепки животом по лошадиным ягодицам вдовы, да скрип перегруженной кровати. Роза постояла так с минутку и пошла к столу, на ходу открывая туесок с мёдом. Девочка, нимало не смущённая материным поведением (не впервой, видать), взяла ложку и принялась уплетать лакомство. Роза тоже намазала на кусочек хлеба медку и принялась допрашивать ребёнка.

- Кте прьатшут псинка?

- В овраге... Там всех закопали.

- Депт... Шифой псинка.

- Нету живых.

Роза придвинула туесок к себе и прикрыла ладошкой. Из-за занавески послышался недовольный вскрик хозяйки и что-то типа «Ну куда, блядь?» Роза ухмыльнулась — нашла с кем разговаривать... Кровать вновь ритмично заскрипела, но теперь каждый скрип сопровождался хозяйкиным «Ай!»

- Кте шифой псинка?

- Ну тётя... Нельзя говорить.

- Мне мошет. Кафарильт.

- Нет. Нельзя никому.

- Депт! - Роза взяла ложку, зацепила в туеске мёду и засунула себе в рот. Девочка зачарованно проводила взглядом траекторию ложки, рот её непроизвольно раскрылся, но лакомство ушло мимо!

- Тётя! Так нечестно! Нельзя же...

- Мням-мням... Мне — мошет... - девушка вновь запустила ложку в туесок.

Хозяйка за занавеской последний раз айкнула и удовлетворённо крякнула. Через несколько мгновений возни она снова спросила: «Ну куда, блядь?» Но уже без возмущения. И вновь ритмично заайкала... Дочь в задумчивости посмотрела на занавеску, повернулась к Розе и заговорщицки подмигнула.

- Тётя, ты скажи, что это не я, а мама проболталась? Ладно?

- Латна.
- Псинка у дяди коновала. Он её и вылечил...

- Кте он шильт?

- Чё?

Роза усмехнулась, прикрыла рот ладошкой и подвинула туесок девочке - её уже слегка подташнивало от приторного угощения. Девочка тут же запустила в мёд свою ложку и продолжила пир.

- Канафальт кте?

- На краю деревни. Вы мимо его дома входили... (ням) Вы же с города?

- Так, с корот...

- Ну вот, (ням) там такой дом большой, с коновязями. (Ням)

- Карашо. Йа ити, тураки скаши — шли патом. Та?

- Скажу (ням), фкашу...

Кровать затихла, занавеска раздвинулась. Голая хозяйка, шатаясь на подламывающихся ногах, дошла до рукомойника, налила из ведра в лохань воды и уселась в неё жопой. Взгляд её блуждал, но на лице читалось почти блаженство. Роза посмотрела на неё, сунула в рот последний кусочек мёденброда и сказала:

- Мошно исшо. Мне нишалка. Йа покульайт.

- Ох, жалко нельзя их огурцов впрок заготовить... Ступай. А ты, блядь, прекращай мёд жрать — жопа слипнется!

Дом коновала Роза нашла сразу. Тот открыл дверь на стук, но в дом не впустил.

- Чем могу быть Вам полезен? - речь его выдавала человека образованного, не селянина.

- Псинка. Пальшайа нушта.

- Нету псоголовов, сударыня. Арбалетчики перебили всех, сто шестьдесят семь особей!

- Лош. Йа снайу. Атин токхэт тут. Шиф.

- Сударыня, за кого Вы меня...

- Канафальт, йа тфой роша расшипальт путу, пока токхэт ниуфитильт.

- Ну, знаете!.. - больше он ничего не успел. Роза с хрустом вломила ему кулачок в нос.

Коновал вскинул руки к лицу от неожиданности, девушка несильно пнула его в промежность и когда он согнулся, обошла и выдала ускорения под зад. Слетел он с собственного крыльца и завопил, приземлившись в крапиву. Роза вошла в дом и крикнула:

- Форс! Йа — Канетс Сфет!

Сперва не последовало никакого ответа, но минуту спустя в комнату вошла, хромая и поскуливая, самка псоголова. Она осмотрела единственным оставшимся глазом Розу с головы до ног, приблизилась, обнюхала. Вяло вильнула хвостиком и обняла за бедро.

- Рос-с-са... Я и Форс-с-с тепя лещ-щили...

- Ти снальт пра сутна?

- С-с-снаю. Шту. Мнока ощ-щень информас-с-сии... С-са тес-с-сять лет.

- Трукие пакипль?

- Вс-с-сех упили... Я атна...

- Депт!!! Нушта пирифот, нушта тиалок с тфой хасьаин! Ти помашт?

- Ес-с-сли с-смак-ку. С-сильно траф-фмираф-фана.

В дом вошёл хозяин, сжимая в правой руке полено, а в левой — фамильные драгоценности. Посмотрел на мирно беседующих псоголова и бешеную гостью, отбросил оружие к печи и уселся в качалку.

- Сударыня, я готов всячески споспешествовать вашей миссии. Скажите одно: Вы пришелец из иного мира или из иного времени?

- Тайна. Нилсьа снальт никто. Помашт ни. Ест турни, ани помашт.

Роза повернулась к самке и на языке глухонемых спросила:

- /Где судно должно было подобрать вас?/

- /В сорока милях (около 64 км) на север, там древнее культовое место. Мегалиты./

- /Когда?/

- /Скоро./

- /Успеем добраться?/

- /Не знаю. Я сильно травмирована. Почти не могу ходить. Есть тоже не могу — отбиты потроха./

- /Родсоны донесут. Трое суток пути, я полагаю?/

- /Не доживу. У меня лёгочное кровотечение, обломок стрелы.../

- /Проклятье./

- /Откуда ты, Гонец Света?/

- /Тайна. А если на лошадях?/

- /Надо пробовать, иначе всё напрасно. Все жертвы зазря./

- Канафальт, нушта три кон. Лошат. - Роза повернулась к хозяину. - Отшен пистрей.

- Да где ж их взять? Может одну, но с коляской?

Девушка обернулась к псоголову. Та отрицательно помотала головой.

- Тфе?

- Ну... Если меня с собой возьмёте...

- Касьол. Турен. Сфолошт! Тоше памоштнильт... Депт!!!

- Да полно. Ну две лошадки я вам организую — свою пожертвую и у коваля выпрошу, у него кто-то оставил подковать и не забрал. А ему её кормить нечем. Вам срочно? Да? Ну так я пойду к ковалю...

Едва ушёл коновал, появились близнецы. Они переступили порог и тут же на него же и сели. Рожи их ничего не выражали, а рты были перемазаны вареньем. Роза, переговариваясь с псоголовом жестами, принялась готовить для неё упряжь, чтоб подвесить за спиной Дэна (без фонаря) или Дона (с фонарём). Она скинула свитер, освободила котомку, ножом раскроила и сшила на живую нитку. Пару раз примерила к спине Родсона, разок прикинула к псинке. Так-то всё сходилось... Посовещавшись втроём с Дэном, они аккуратно надели упряжь на псинку, а тот уже надел всё вместе на спину. Походил, поподпрыгивал несильно — вроде хорошо. Внезапно Роза просто похолодела: блять, в Оро никогда не было лошадей...

- /Братцы, а вы верхом ездить можете?/

- /Да./

- /… А как?../

- /На осликах же ездили.../ - Дон густо покраснел. На осликах они, похоже, не только верхом ездили.
- /На коне сможете?/

- /Да./

- /Ну что ж. Значит сейчас и поедем./

Коновал седлал во дворе лошадей. Дэн (без фонаря) стоял с псинкой за спиной, Дон (с фонарём) усиленно размышлял — сиськами в его спину будет Роза упираться или он к её заднице прижмётся? В конце концов хозяин вошёл в дом, оглядел путешественников и, что-то пробормотав, прошёл в операционную (где кастрировал кабанчиков), вернулся оттуда с парой склянок и сунул их в карманы Дэна (с псинкой). А самой ей объяснил, что и по сколько капель принимать в том или ином случае... Псинка кивнула и попрощалась. Роза поблагодарила коновала, извинилась за нанесённые побои и направилась к побольшей лошади. Сама она запрыгнула в седло, а Дона (без псинки) усадила на круп, даже без попонки. Дэн (без фонаря, но с псинкой) криво усмехнулся, глядя на эту братову проруху и сам залез с забора на второго коня, в седло. Коновал вывел их за поводья на улицу, попрощался и прихлопнул лошадок по крупам.
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 14:53
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Арбалетчики доложили, что ими убиты все догхэды. Но как можно доверять громадинам? Мало того, что в Орбурхе Гонец Света вторично сам на них налетел, а они снова его упустили, так ещё и лохматый разведчик выжил... Воистину — нет такого дела, которое нельзя провалить. Встреча Гонца с догхэдом состоялась, они оба готовы к прибытию судна и Режим просто никак уже не может этого предотвратить... Остаётся просто терпеливо ждать результатов этой встречи. Уволить арбалетчиков, послать лазутчика-режимлянина к посадочной площадке судна и ждать. Потому что громадины не успеют вовремя прибыть к мегалитам, а лазутчик хоть что-то сможет сделать. Если ему удастся проникнуть на борт корабля...

***


Горько, что община Орбурхского округа была истреблена. В родном мире псоголовов у них не было естественных врагов — предки подсуетились и сдуру уничтожили едва ли не весь животный мир. А на этой планете... Мало, что приходилось изображать из себя животных, так ещё и от фауны местной доставалось, и от аборигенов. Да и режимляне, ящурки, пакость - не отказывались «псинкой» перекусить при случае. И людских детей жрут, сволочи, без зазрения совести... Горько, что уж тут. Но! Информацией единственная выжившая жительница Орбурхского района с «хозяевами» поделиться успела, те её вылечили, к соплеменникам переправили... Ну да, сто шестьдесят шесть псоголовов погибли. Из сотни миллионов по всей планете — не много. Светлая им память. Земля пухом. Вечный покой. Аминь. Ну пиздец, скоты пресмыкающиеся, ну вы огребётесь...

***


Ранним утром следующего дня лошадки вывезли путешественников на небольшое плато на вершине холма, где стоял древний мегалитический алтарь. Они спешились, стреножили лошадей и отпустили их пастись. Сами же отправились к высоченным каменным столбам и аркам, что очерчивали на поверхности идеальную окружность и сориентированы были некогда строго по Солнцу. С какой целью, кто и когда возвёл этот алтарь — одному господу известно. Наши же путники, не мудрствуя лукаво, просто расположились в центре круга в ожидании. По ощущениям псоголова у них ещё было несколько часов до прибытия судна. Роза сильно нервничала и переживала — состоится ли контакт. Псинка просто молча лежала на подстилке, обнюхивала ветерок и старалась не терять сознания. А Родсоны сидели и втихаря обсуждали меж собой перспективу секса с псоголовой сучкой. Не именно с этой одноглазой падалью, а вообще. Затем их мысли плавно перешли на кобылу, что паслась вдалеке. Затем вернулись к Розе — эта мысль их оставляла лишь изредка и то не надолго. Вид её обнажённого тела настолько врезался в их головушки, что избавиться от этого видения им было совсем непросто. Да и не желали они от него избавляться, с того самого момента в кабаке Луи, когда они перевернули её... Ближе к полудню псоголов забеспокоился, стреноженные лошади занервничали и попытались спуститься с холма, прочь от мегалитов. Близнецы Родсоны прекратили ковыряться в карманах шаровар и тревожно осмотрелись, выискивая в пейзаже какие-нибудь намёки на то, что вызвало их беспокойство. Лишь Роза сидела спокойно и подрёмывала, прислонившись спиной к мегалиту. У неё предчувствия отсутствовали напрочь.

Внезапно циклопическое сооружение накрыла тень. Никто и ничего не видел, просто вдруг, ни с того, ни с сего, стало как-то пасмурно, словно при солнечном затмении. Постепенно тень сгустилась и прямо над центром круга в сиянии и разрядах маленьких молний в воздухе образовался летучий предмет, этакий парящий таз неимоверной величины. Псоголов весело тявкнул и завилял хвостиком, Родсоны с тонким визгом закрыли головы руками и рухнули в траву мордами вниз, а Роза поднялась на ноги и подошла к псинке. Она стояла, задрав голову и разглядывала судно чужаков. Меж тем таз плавно опустился и с хрустом лёг на мегалиты краями. В дне его открылись несколько отверстий, из некоторых пшикнул пар, из других фыркнуло смрадным дымом. А из самого крупного спустилась цилиндрическая клеть. Роза взяла псинку на руки и выдала по пенделю близнецам. Вчетвером они вошли в клеть и в ожидании переглянулись. Раздался негромкий голос, что-то сообщая путешественникам. Псинка кивнула и просемафорила братьям, чтоб они вышли из клети. Что те незамедлительно и с облегчением сделали. Клеть поднялась на борт, отверстия в днище закрылись, судно приподнялось над мегалитами, попереливалось кольцами ярчайшего света и бесшумно двинулось в сторону леса, теряя постепенно видимость и исчезая прямо на глазах... Дэн (без фонаря, с фонарём — Дон) поднял ногу и подрыгал ей, вытряхивая из штанины кусок дерьма. Дон (не обосранный, обосранный — Дэн) ощупал мокрую промежность и обнюхал руку.

***


Сид сидел в кабаке, разморенный третьей дозой пыли. Накануне он застукал свою Марту с Киром, наорал на обоих, схватил черенок от метлы и пару раз стукнул козопаса. Тот поддёрнул спущенные штаны, вытряхнув при этом, словно бы случайно, с пяток монет на пол (за такое и меньше платят), после чего ловко выскользнул мимо посторонившегося Сида прочь. Марту Сид калечить не стал — хоть и шлёндра, да жена, сколько лет вместе, троих дочерей вырастили, замуж повыдали... Поэтому он велел ей задрать подол и наклониться. Набив ей черенком синяков на по сей день красивом грешном заду, Сид собрал с пола монетки и пошёл в кабак. И вот уже сутки он сидит за столом, жрёт яичницу с ветчиной, курит пыль, да предаётся воспоминаниям...

Портным Сид стал случайно. Ему уж лет тринадцать было, прыщи цвели на его постной роже, а тяги к какому-нибудь ремеслу у него всё не появлялось. Отец его, потомственный сапожник, отчаялся приспособить дрища-переростка к своему ремеслу и поколачивал; мать заступалась, но, найдя невыполненной в очередной раз работу по дому, сама выдавала Сиду затрещину-другую. Коз и овец ему никто не доверял; Фил, владелец ослюшни, выгнал Сида без объяснений через два дня и нанял для уборки навоза и остатков корма пожилую огородницу. Кто знает, чем бы всё это кончилось, но однажды в Апторо пацан увидел, как портной лапает его мать, снимая мерки. Вечером того же дня он высказал желание пойти в учение к портному. Портной из него, надо сказать, получился посредственный, но в Оро до тех пор и вовсе никакого не было, а когда апторский мастер ушёл на покой, то и конкурентов-то у него не осталось. Плакали девки, выходя из его ателье, бабы выскакивали с красными мордами... Но вот Марту ж он себе в своё время выбрал же наощупь. Та краснела, хихикала, но послушно поворачивалась любой стороной к мастеру и не мешала ему шуровать под подолом безо всякой на то нужды. И так — на каждой примерке... Мужья возмущённых женщин сперва приходили к Сиду с укорами, но, получив штаны со штанинами разной ширины или рубаху с одинаковыми рукавами, сочли за благо не ссориться с мастером. Ну подумаешь — бабу облапал... Не специально же. Мерки снимал! Не убудет! Так и прошла его жизнь... Выросли дочери. Скурвилась жена. И то сказать — после трёх родов... Чё там ловить? Ей-то хорошо. А ему? Да ну её!.. Даже и баб-то лапать стало не так интересно; да и то сказать — на одну крепенькую девку приходится пять жирух, пять старух, да десять мужиков. Вот и пристрастился Сид проводить вечера за курением пыли... Осуждаете? Ну и идите лесом со своими осуждениями!

Луи протирал в тысячный раз рюмки. Что ему ещё делать? С уходом Розы приток посетителей прекратился, работы опять стало немного... Да тут ещё и Родсоны ушли. Хоть и пидорчуки, а всё монетку-другую приносили в неделю. Не то, чтоб дела шли плохо — убытков не было, пыль и очищенную люди потреблять не перестали, а знатоки и из Апторо за его настойками из перца и хрена, как и издавна, приходят. Да и в Оро не всяк умеет пиво сварить. Но того притока звонкой монеты, как при Розе, уж нет и от этого невольно и взгрустнётся порой, даже и добрый косяк не помогает. Да и по самой Розе скучал Луи. Хоть и била она его сковородкой, хоть и сгорала у неё яичница порой в минуты задумчивости... А всё ж живой человек в доме, всё не постылое одиночество.

Лишь старый Ион всё так же сидел в своём углу и посапывал трубочкой, перемежая затяжки глоточками чуть тёплого кофе. Он словно и не заметил ни прихода Розы, ни ухода её. Всё так же, как и годы прежде, он приходил к ужину, хлебал баранью похлёбку, съедал своё картофельное пюре с куриной ножкой, пил одну чашку кофе, потом закуривал свою неизменную трубку. И так изо дня в день. В сумерки он вставал, надевал соломенную свою шляпу и, простившись, уходил домой. Как прилив и отлив... Как рассвет и закат... Как... Ну ясно же.

***


- Луи, на-кось тебе денежки, пополни-ка мой пыльный мешок!

- Сей минут, дружище Фил, сей секунд. Десять доз, как всегда?

- Десять, старина, десять... Отсыпь поскорее, да пойду я, пока моя ведьма не пронюхала, где я, - старый владелец ослюшни озабоченно посматривал в сторону входа в кабак и постукивал скрюченными, с огромными шишками суставов пальцами по стойке. Застань его супруга за покупкой пыли и разборок дома не избежать.

Луи вышел из кладовки, чеша маковку. Лицо его выражало недоумение напополам со смущением.

- Ты, Фил, возьми вот пока пять. Кончилась у меня пыль. Сам сто лет не ходил в монастырь, а дурни ушли и не вернулись, ни слуху, ни духу. И послать-то некого...

- Вот же... Ладно, Луи, ты деньги-то возьми, а за остатком я потом при случае заскочу, либо правнука пришлю, Рона. Ты же знаешь моего Рона?

- Знаю, знаю. Забавный малец, приметный... Фил, я вот схожу на днях в монастырь и присылай своего правнука... Извини уж — неловко получилось!

- Да ничего. Свои люди — в аду угольками сочтёмся. Пойду я, пока моя ведьма сюда свой нос поганый не засунула...

- Да-да-да, ступай, ага...

В понедельник Луи повесил на входе в заведение табличку «Я в манастыр пашол» и отправился к перевалу. Сид напряжёт свою Марту — на крайний случай набьёт ей новых синяков на жопе; Ион сам себе манки сварит, а не сможет — так к доче своей, дряни такой, пусть сходит — нехай позаботится о папе... А Родсоны-пидарята так и не вернулись, а вернутся... Да в жопы их грешные каждого расцеловать, лишь бы вернулись! Они, право, тупицы, но они свои тупицы и душа за них болит... Охо-хонюшки, вот как раньше хорошо было с псинками — дашь им денежки, отправишь с запиской в монастырь, а там монахи всё по-честному и отмеряют, и с теми же псинками и перешлют... И не возьмут псинки пыли и на понюшку, и принесут всё в срок и без проблем... Не то, что Родсоны — мало, что денег им дай, так ещё и пыль мукой али мелом толчёным разбодяжат, прости их грешные души, господи... Было дело — они прям с тропки горной пылью пыль разбодяжили, вот кретины полоумные... Разве ж можно в их годы пыль курить? Вот идиотики, право слово. Луи тяжко ступал в гору, дорога к перевалу каждому орцу знакома с детства. Только вот детство то ох как давно прошло, ох как давно... Но за пылью надо идти, хоть Луи и не был в монастыре лет пятнадцать, а что делать? Нешто всей деревне без пыли сидеть? И довериться-то некому — псоголовы ушли, Родсоны хоть крали, но немного; а кому нынче такие деньги, пыль — ну кому доверить? Луи шёл, грустно размышляя о былом. Вот ни псинок не стало, ни Родсонов, ни Розы — так бы Розу в монастырь послать, во переполоху было б! Баба в мужском монастыре, едрить перекудрить! Ан где теперь... Нет никого. И приходится бросать всё: кабак, хозяйство, дела и самому переться на старости лет через перевал, бить усталые ноги. Луи вышел на гребень и оглянулся. Родная Оро лежала в солнечном свете далеко внизу. Вон Кир гонит своё стадо с одного лужка на другой. Вон Фил старый выдаёт ослика кому-то для поездки в Апторо... Кажись, Том с огородиной на мен собрался - в гости ждать его за пылью, опять же. Вон молодой сынок Рода, Сэм, ведёт гулёну Лиз в заросли кустов — дело молодое, пусть Лиз-Весёлые Булки разгрузит ему мошну... Надо ж было девке с такой красивой жопой уродиться! Всё такое родное, милое, славное! Луи вздохнул, повернулся на север и всмотрелся в Апторо. Подлое место, подлые людишки, подлая заводина. И рожи-то их подлые, и души их подлые, и вся их деревня — сплошная подлость. Глаза бы не видели! Даже к шлюхам ходят не в кусты, не в сарай, а в бордель, прости господи и деньги не в лифчик девке суют, а какому-то гаду при входе... Да где ж такое видано?!! Луи сплюнул в сердцах и присел на промежный валун, лежащий в аккурат на самом горбу перевала и отполированный задами путников за сотни, а то и тысячи лет. Вынул загодя заправленную трубочку, в топочке которой набит был крошёный злейший корень луговой бес-травы. Губчатая масса рубленного корня сушилась на ниточных низках в тени, оберегалась от влаги, выдерживалась уже сушёная, в холстяных мешочках годами, в старинных сундуках и лишь по прошествии семи лет использовалась для курения с пылью. Не многие в их краях могли вовремя накопать корень бес-травы, набравший к определённому сроку своей бесовской сути; совсем уж немногие умели правильно приготовить и надлежащим образом выдержать продукт, чтоб получить утончённый изыск, а не кошмарную отраву. И лишь единицы во всей округе отваживались набивать топочки своих трубок бес-травой, чтоб её едкий, терпкий наркотический дым смешался с лёгким маревом пыли... Сколько дурных искателей острых ощущений получили жёсткое отравление вместо утончённого удовольствия, сколько дураков отравились насмерть дурно приготовленным топливом из бес-травы! Но Луи не из этих. Луи сам выращивает бес-траву на секретной лужайке в горах, сам в срок собирает и готовит пористую массу из корня, сам сушит и выдерживает в специальных сундуках годами на собственном чердаке... И всё это не на продажу, не корысти ради, а лишь единственно для собственного своего удовольствия. А разве не для этого и живём мы на этом свете грустном? Разве не для радости нечастой мы тратим дни и годы жизни своей? Как наши женщины, что имеют репродуктивный возраст по тридцать, а то и по сорок лет, но рожающие лишь двух-трёх деток за три-пять лет, а то и вовсе одного за всю свою несчастную жизнь... Луи насыпал в чашечку трубки половинную дозу пыли — он не хотел являться в монастырь на кочерге: денежки, они, блин, счёт любят. Он осмотрел свою трубку, прикурил от спички и едкий, жгучий дым бес-травы обжёг ему сперва язык, затем горло и лёгкие. Через пару затяжек раскалилась сеточка и Луи убрал палец от отверстия чашечки. Пыль вылетела, прилипла, вскипела, задымилась на раскалённой проволоке, дым от пыли смешался с дымом бес-травы и кабатчик ощутил небывалое просветление в своём старом мозгу. В лёгких его полыхнуло ледяное пламя, в крови вскипели зудящие пузырьки... Пятидесятидвухлетний кабатчик вновь почувствовал себя семнадцатилетним юношей. Ему привиделись Весёлые Булки и бешеная эрекция оттопырила просторные штаны. Ну надо же, до чего жопа у девки красивая... Привиделась покойная жена, что смолоду носила в лифчике не грудь, а вымя коровье, прости господи и до самой смерти своей сиськи свои огромные умудрилась сохранить не в виде ушей псоголововых, а нормальной такой бабской грудью. Как же Луи любил, да и по сей день любит свою Пэт покойную, как же ему не хватает её сейчас! Одинокая слеза выкатилась на морщинистую щёку Луи и он снова втянул полную грудь горько-сладкого дыма. Позабылись бабы, отошли житейские заботы. Голову заполнили лёгкие галлюцинаторные видения — Роза в стальной одёжке, псоголовы с виляющими хвостиками, какая-то немыслимая летучая хрень вся в кольцах ослепительного света... И вдруг — словно богородица возникла в сиянии и славе, да уж больно рожа её знакома, да не вспомнить никак... И не Пэт, и не Лиз... Дочка, чья ты?.. Луи просунул трубку в рот, потянул в себя, но лишь чуть тёплый воздух, да смрад палёной пыли проникли в лёгкие, ломая чудное виденье... Сукины дети Родсоны, чтоб у вас руки поотвалились — ещё бы с сушёным куриным помётом пыль набодяжили, говнюки такие! Кабатчик помотал головой и принялся чистить трубку — не вычистишь сразу, считай, трубка испорчена. Смрад палёной пыли въестся в мундштук и всё, пиши пропало, можно выкидывать прибор. Суть пыли в том, что сама по себе она почти безвредна и срабатывает лишь в смеси с другими средствами: алкоголем, табаком, канабисом, бес-травой... С алкоголем она даёт передоз и человек впадает в транс, пророчествуя события ближайшего будущего. С табаком пыль даёт ощущение силы и мужской вседозволенности, но ненадолго. С канабисом — чувство просветления, желание петь, танцевать, рисовать, писать стихи, трахаться самыми невероятными способами и с самыми невероятными партнёрами. С кофе пыль снимает усталость, вызывает сладкие видения. А с бес-травой... Каждый раз испытываешь что-то новое, порой ощущения и описать-то невозможно и к чувствам слов людских подобрать нет возможности... А дурни вроде Сида мешают пыль с мятой и прочим сеном, старики немощные жгут её на древесном угле и перемежают кофейком... Переводят продукт впустую, да и пёс с ними, это их деньги. Луи продул трубку, спрятал её во внутренний карман и поднялся с промежного валуна. Посмотрел на Оро, улыбнулся; повернулся в сторону Апторо и плюнул, да и пошёл западной тропой к монастырю — дело прежде всего!

Это сообщение отредактировал ZM87 - 4.10.2016 - 16:41
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 15:01
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Достигнув ворот, Луи был немало удивлён тем, что они не были заперты и привратник отсутствует в караулке. Он с опаской огляделся и вошёл в монастырский двор. Запустение и неухоженность неприятно резанули глаз; мусор в углах, песок и камешки, высохший ослиный и конский навоз посреди двора... Луи прошёл в людскую, где прежде дежурный монах принимал посетителей и не нашёл там никого. Нахмурившись пуще прежнего, он направился к отцу-настоятелю, с коим был некогда немножко знаком. Однако и в этой келье его никто не встретил! Во всех помещениях храма виднелось запустение, послушники и монахи, что сновали прежде то тут, то там неслышными тенями, словно бы исчезли, бросив свою обитель с открытыми воротами. Луи крепко почесал плешь на затылке и призадумался. Последняя свадьба в Оро была с полгода назад, молодожёнов повенчали, как и положено, тут, в монастыре; свадьбу отгуляли у него в кабаке — тоже как положено... Молодые провели первую ночь у него в гостевой комнате, как и все пары до них, по утру вывесили простыню на флагштоке и этот традиционный бело-красный флаг три дня полоскался всеми ветрами. Так что же произошло за последние несколько месяцев, что привело в упадок издавна процветающую обитель?

Внезапно послышался многоголосый ор, что-то сродни экстатического моления язычников своим идолам. Поражённый неуместностью этих звуков, Луи пошёл в направлении их и вскоре вышел в крытый задний дворик монастыря. В нос ему шибануло смрадом палёной пыли с примесью какого-то тошнотворного тлена... Он прищурил дальнозоркие глаза и опешил от увиденного: монахи и послушники, не соблюдая ни чинов, ни рангов, вповалку лежали меж бочонков с вонючим пивом на камнях двора и стонали. Кто в пальцах, кто во рту они держали косяки, скрученные из листьев ядовитого плюща, придававшего дыму тот самый тленный запах. Луи брезгливо передёрнулся — это насколько надо опуститься, чтобы курить листья плюща? Внезапно на плечо его легла сухая длань отца-настоятеля. Ногти его отросли и растрескались, от одеяния несло прокисшим пивом и мочой. Луи недоумённо посмотрел в лицо, некогда внушавшее трепет своим аскетизмом и благородством черт, а ныне как-то измятое, поросшее пегой щетиной и изрядно нечистое.

- Чё надо, сын мой? Ик! - Дыхание монаха было гнилым и голос ломался и прерывался икотой.
- Во как... Пыли вот прикупить хотел! Да вот и не знаю уж... Я не вовремя, поди?
- Пыли?.. Ик. Счас... Ик! Пшли сюда.

Монах схватил Луи за плечо и пошёл с ним к столу в дальнем, тёмном углу двора. Там он отпустил своего поводыря и опёрся о столешницу. Пальцем ткнул в церемониальную чашу и, икнув, махнул пальцами — типа, угощайся. Луи обошёл стол, залитый скисшим пивом и заваленный листьями и молодыми побегами плюща, стараясь ничего не касаться и заглянул в посудину. Там было фунта три пыли (около 1,2 кг): он взял щепоть и понюхал — товар был отсыревший, но неплохой. Минутку подумав, Луи решил не искать ложечку-дозатор и просто рукой нагрёб себе пыли в специальный футляр с плотной крышкой. Прикрыл, постучал донцем об стол и досыпал ещё до верху и закрыл крышкой, застегнул защёлку и завязал кожаный чехол. Вынул кошель и, не обращая внимания на возражения отца-настоятеля, отсчитал обычную сумму. Затем, прикинув в уме, добавил две монетки сверху. Мотая сокрушённо головой пошёл он поскорее прочь, обходя валяющиеся на полу обоссанные, грязные тела монахов и послушников. Уже подходя к воротам он услышал слабый окрик и оглянулся. К нему со всех ног бежал молоденький послушник — опрятный, умытый и до смерти перепуганный.

- Здравствуй, сынок.

- И Вы здравствуйте, дядечка! Вы из Оро или из Апторо?

- Из Оро.

- А Вы меня в прислугу не возьмёте? Я по хозяйству всё могу делать.

- А домой-то почему не пойдёшь?

- Нельзя мне домой... Отец меня монахам на пыль променял, я теперь до смерти в монастыре должен служить...

- Так а что же ко мне просишься?

- Дяденька, страшно мне тут! Все отцы-монахи и братья-послушники беспрерывно пьянствуют, да пыль курят с плющом, Вы ж сами всё видели! А я не курю, я пыль ненавижу, от неё только горе одно...

- Так а с чего ж они закурили-то? Ведь раньше в монастыре это дело под запретом было?

- Они, дяденька, пришествие небесной царицы смотрят и оторваться не могут... Накурятся этой дряни, повалятся и ждут, когда она к ним в сиянии и славе снизойдёт. А как увидят — начинают орать и ссаться как скоты безмозглые. А мне бы переждать только — пророчество же скоро сбудется и они сами курить перестанут, а там и я в обитель бы вернулся... Возьмите, дяденька! Право слово, она как спустится, так я и вернусь сюда. А у Вас я за крышу и еду буду служить — я привычный!

- Ну пойдём, пойдём, бедолага... не оставлять же тебя тут с этими укурками... пойдём.

***


Лазутчик погиб. Глупо до нелепости. Ему не то что на борт судна, ему и к мегалитам подойти не довелось — лошадь, вот кошмарная тварь! Стреноженная лошадь почуяла присутствие лазутчика (видеть она его не могла из-за мимикрии), заржала, встала на дыбы и опустила передние копыта, подбитые стальными накладками, на несчастного, сломав хребет и сорвав дыхательный фильтр. И бедняга скончался в страшных муках, задыхаясь в ядовитой атмосфере, мучительно пытаясь приладить маску обратно ко рту тремя из десяти конечностей, что сохранили подвижность после перелома позвоночника... Но и после смерти ему не было покоя — одинаковые громадины, не умеющие произносить звуки, нашли тело несчастного, подняли за хвост (вот бесчестье!) и увезли в запердыщенскую деревню, где и продали коновалу за пяток медных монет... Тот расчленил тело погибшего, частично препарировал и в конце концов набил чучело, изуродовав неестественной позой и бездарной таксидермией гордый облик режимлянина, представителя многотысячелетней цивилизации.

***


Самка (вопреки уверенности «хозяев» псоголовы не пользовались именами) выжила. Она, несмотря на множественные повреждения (и усилия коновала тут не имели никакого смысла), смогла сдать информмассив компьютеру инореальцев, тот реально смог подлечить изломанное и исковерканное тело. Роботы-андроиды, что обычно заботились о псоголовах на борту судна, сделали всё возможное к её излечению. Даже вывели местных блох, что почему-то не разбирались — кто собака, а кто древнейший сапиенс галактики...

***


На борту судна к Розе подошёл андроид — человекоподобный, но с упрощёнными формами робот. Он забрал у неё псоголова и молча удалился. Саму девушку никто и никуда не приглашал, но она считала, что её присутствие на борту уже прогресс — могли и на земле оставить вместе с близнецами. Она хотела оглядеться, когда почувствовала, что судно взлетело и двинулось по горизонтали. Стало несколько неуютно, словно пол пытался выскользнуть из-под ног и уронить её. Роза схватилась за прут клети и всё-таки огляделась. Помещение явно было каким-то грузовым отсеком, со множеством разнообразных приспособлений малопонятного назначения. Внезапно к ней подлетел небольшой дрон и покрутился у лица, явно привлекая к себе внимание. Воздух вокруг летучего предмета слабо светился и потрескивал искорками. Девушка отпустила руку с клети и протянула её к приборчику. Во второй руке она держала шлем и бросать его на пол ей не хотелось. Дрон увернулся и чуть отлетел, словно предлагая следовать за ним. Так они и пошли сперва в проём, где скрылся андроид с псоголовом, затем по каким-то переходам, мосткам и лесенкам... Путешествие закончилось в пустом маленьком отсеке с крохотными кроватками в три этажа — похоже, здесь жили псоголовы. Приборчик опустился на среднюю полку и замер, сияние вокруг него потухло. Роза огляделась и кое-как присела на краешек нижней койки напротив дрона. Через пару минут из прибора послышалась речь на её родном языке:

- Что ты хотела узнать, Роза?

- Ап! С кем имею честь беседовать?

- С чем. Судно предназначено только для сбора и передачи информации и негласного наблюдения. Оно работает в автоматическом режиме, самостоятельно.

- Я послана правительством для установления контакта с вашей цивилизацией.

- Можешь считать контакт установленным.
- Но... Предполагался контакт с... Живыми существами.

- Контакта с нашими разведчиками недостаточно?

- Псоголовами? У меня не было, собственно говоря, ни времени, ни возможности составить с ними беседу. Последний живой догхэт сильно травмирован и я сочла благоразумным не причинять ей лишнего беспокойства.

- Разумно. Приносим свою благодарность и за проявленный такт, и за доставку разведчика на борт. Где бы ты предпочла высадиться?

- Так быстро?

- На борту и вокруг корабля действуют несколько иные, отличные от ваших, законы физики. Длительный контакт с... С данной реальностью противопоказан. Как судну, так и данной реальности.

- А... Что дальше? Судно вот так просто покинет эту планету и...

- Уровень цивилизации в данном мире ещё недостаточен для непосредственного контакта. А твоё правительство считает иначе?

- Но как же с псоголовами? Их тут поубивали — это так и останется на совести ваших конкурентов?

- Не имею достаточной информации. Могу лишь сказать, что в этом мире спонтанно пересеклись интересы четырёх разных цивилизаций — вашей, нашей и Режима. Причём мы занимаемся контролем за деятельностью Режима, который уже около тысячи лет занимается разработкой недр этой планеты, что в настоящее время является строго запрещённым видом деятельности.

- Ну да, разработка недр населённых миров запрещена.

- Но на этой планете действия Режима являются частью истории этого мира и уже неотделимы. Как уже было упомянуто, мы лишь контролируем эту деятельность.

- Кто вы? Откуда?

- Информация закрыта. Тебя тоже не спрашиваю, откуда ты. Хотя, судя по всему ты не из откуда, а из когда. Правильно?

- Информация закрыта.

- Так где тебя высадить? И... гм... когда?

- Один вопрос — псоголов выживет?

- Да. Она сдаст собранные материалы и будет высажена в соседнем регионе, где популяция её сородичей сохранилась. Псоголовы лучше переносят контакт с нашим... состоянием, но и им тут долго находиться вредно.

- А там арбалетчики...

- Нет. В том регионе у Режима нет шахт.

- Хорошо. Высадите меня в деревне Оро. Если за мной и вышлют эвакогруппу, то искать будут там.

- Пройди за дроном, он проводит тебя до переместителя.

- А вот ещё что... Вы сказали — четырёх цивилизаций, но назвали лишь три.

- Собственная цивилизация этого мира. Вынужден уточнить — высадка в населённых пунктах запрещена. Выбери ненаселённое место, излучение при перемещении не должно воздействовать на живые организмы и воду.

- А в клети опустить нельзя?

- Нет, при разогнанном в рабочий режим реакторе находиться вблизи судна нельзя, смертельно. А посадочных площадок для спуска на антиграве близ Оро нет.

- Ладно, переместите меня на горб Кхемского перевала. Можно?

- Да. Следуй за прибором. Время текущее?

- Да, текущее...

Роза встала и пошла за вылетевшим из отсека предметом, сиянием своим освещавшим путь. По каким-то узким (для псинок, похоже) проходам она дошла до огромной камеры с вполне полноразмерным входом. Зажужжал механизм и дверь вышла из проёма и сместилась вбок. Девушка вошла внутрь. Вновь раздалось жужжание и дверь закрыла проём. Серебристое сияние сканера ощупало её с головы до ног, потом ярчайшая вспышка заполнила камеру каким-то ощутимо плотным сиянием, которое постепенно померкло и последние его сполохи догорели отдельными комьями в тёмном и пустом пространстве внутри переместителя...

***


Жители Апторо внезапно ощутили необъяснимую тревогу, их животные словно бы почувствовали приближение землетрясения — заметались, заголосили, стали вырываться из-под крыш на открытые места. Апторцы покинули дома и в оцепенении воззрились на небо — огромный, переливающийся кольцами света летающий предмет неспешно пролетел над их головами в сторону Кхемского перевала.

- Матерь божья, да как он летит-то без крыл?
- Летит! Святые угодники, летит! Как же такая огромадина летит и не падает?

- Эфиоп твою мать, так это мне не мерещится, что ли?

- Мама, а это что? Таз?

- Доча, мама не знает. На таз похоже, только большой очень. Ой! Доча... Нарви-ка маме лопухов...

***


Монахи стройной вереницей вышли из ворот монастыря, заперли их и строевым порядком, во главе с отцом-настоятелем, проследовали по дороге в сторону перевала. То один, то другой периодически вскидывали руки к небесам, словно бы молча прося у них объяснения невиданному явлению. Летающий циклопический таз тем временем завис ярдах в ста (около 91 м) над поверхностью горба перевала и из его дна в камень ударил нестерпимо яркий столб света. Повисев ещё немного он вновь озарился кольцами сияния, качнулся в сторону и быстро скользнул за перевал, пропадая из виду. Монахи дружно вскинули руки и хором застонали, словно в экстазе. Затем подобрали подолы своих ряс и припустили бегом к месту удара сияющего столпа.

***


Орцы прилёт неведомой летучей хрени восприняли спокойно: ну куры пометались, ну псы побрехали, да осёл лягнул в жопу Филова внука Тима. В основном все были готовы и лишь негромко спорили о пришествии царицы — то ли будет, то ли в другой раз. Сияние и явление, однако же состоялись, многие даже утверждали, будто у промежного булыжника остался сверкающий предмет. А вскоре и впрямь с перевала в сторону их деревни начал спускаться сияющий человек. Почесав кто затылок, кто зад, оряне разошлись по своим делам — чего суетиться? Сама придёт, Оро не минует... Лишь стайка ребятишек, шумя и подбодряя друг дружку, побежала навстречу небесной царице. Да юный послушник поклонился в пол Луи да пошёл из кабака в обитель — теперь-то там всё должно наладиться... Посредине пути ребятишки встретили Розу, что работала одно время у Луи и разочарованию их не было предела. Одета она, правда, была чудно' и на голове каска с прозрачным забралом, и светилось всё — и каска, и одежда, и обувь. Ярким этаким светом всё переливалось... Ребятишки стояли рядком у обочины и всё смотрели на проходящую мимо них девушку. Вот вам и царица небесная! Сияет и правда на славу, но что-то уж никак кабацкая девка не тянет на богоматерь... Подтянулся послушник. Он оглядел Розу с ног до головы, подивился сиянию облегающей одежды её, поздоровался чинно и побрёл дальше в гору, навстречу ещё не видным из-за горба перевала братьям-послушникам и отцам-монахам. Роза же легко ступала по дороге, что тысячелетиями протаптывалась людьми и животными и постепенно теряла сияние — энергия переместителя покидала её металлотканевую униформу (как-то лишившуюся пробоин и трещин на стекле шлема), с лёгким треском разряжаясь в атмосферу... Знакомые и ставшие привычными дома и дворы Оро, казалось, приветствовали её и были рады возвращению. Оряне, глянув и узнав, кто просто кивали, кто поднимали в приветственном жесте руки. Роза сняла с головы шлем и поразилась длине своих волос — за время, прожитое в этом мире они отросли и почему-то очень сильно. В голову ей пришла мысль, что инопланетный переместитель где-то намудрил со временем, перемещая её сюда. Вот и выросли волосы на пять дюймов (около 12 см). Пока она дошла до кабака волосы её вытянулись ещё на пять дюймов и девушке пришлось откинуть их назад и заправить за уши.

У крыльца топтались страждущие Том и Уил. Ленивому огороднику с продажи урожая денег хватило ненадолго, а водовозова Лиз (не Лиз-Весёлые Булки, а её троюродная тётка) побила мужа скалкой и деньги, добытые тяжким трудом ихнего ослика, отняла. Роза подошла и спросила:

- Как насчёт халявной выпивки и курева? - Акцент её куда-то делся и разговаривала она теперь как местная.

Мужчины посмотрели на неё, Том почесал поясницу, Уил — пузо. Потом переглянулись, словно бы прикидывая степень хотения и отрицательно помотали головами. Роза усмехнулась и медленно поднялась на веранду, опоясывающую кабак с трёх сторон. Постояла чуток, словно размышляя о чём-то, толчком отворила дверь и скрылась внутри. Том с Уилом оглядели пустую улицу, да и уселись на ступени веранды.

***


Луи обнял вошедшую в кабак девушку и ощутил лёгкое покалывание от её одеяния. Потом отошёл на шаг, осмотрел её с головы до ног и спросил:

- Ну что, блудня, где была, что видела?

Роза улыбнулась, кинула шлем и перчатки на стол, развернула стул и уселась верхом. Пристроила голову на руки, лежащие на высокой спинке и огляделась. Махнул рукой из угла старый Ион. Встал и послал воздушный поцелуй Сид... Всё как прежде. Как будто и не уходила никуда...

- Что тебе сказать, Луи. Спрашивай — буду отвечать, но не сердись, если ответы будут тебе непонятны.

- Ты на родину ездила?

- Нет. Сейчас на Курилах и правда живут только тюлени.

- Сейчас? Эм-нэ... Ладно. А как ты так хорошо говорить выучилась? - Луи тоже взял стул и уселся напротив собеседницы.

- Не знаю, Луи. Правда — не знаю.

Они помолчали. Луи почесал темя, Роза поправила кобуру импульсника, попутно отметив, что батареи заряжены полностью.

- Псинок видела?

- Да. Ту самочку, что Форсу меня зашивать помогала — она одна выжила. Остальных арбалетчики перебили.

- Мда... А кто они, псоголовы?

- Разведчики. Не спрашивай чьи — я не знаю.

- А что за дерьмо тут в небе летало? Или это видение какое?

- Нет, это дерьмо настоящее. Меня на нём привезли сюда из долины. И полчаса не летели...

- Матерь божья... - Луи взмахнул руками и прихлопнул ими себя по бёдрам. - А что за сияние-то?

- Это меня с того дерьма... с таза этого летучего вниз опускали.

- По лучу света?

Девушка смешно сморщила носик и прищурила левый глаз. Потом кивнула:

- Примерно...

Кабатчик помолчал. Много, ох как много он ещё хотел спросить у своей гостьи, но спросил лишь одно:

- Родсонов видела?

- Да. Помогли они мне пару раз, спасибо, что послал их. Дурни они, конечно, несусветные, но без них было бы хуже. Последний раз я их видела в сорока милях от Орбурха, у них были лошади. И если я правильно понимаю, сейчас они едут в Ора, чтоб лошадок вернуть хозяевам.

- Поешь?

- Нет, Луи. Спасибо. Из меня ещё не всё сияние вышло...

Роза стряхнула с пальцев искорки, вновь поправила волосы и длина их была уже дюймов пятнадцать (около 40 см). Луи снял с шеи кожаный шнурок, отвязал с него ладанку и протянул девушке. Та собрала волосы в хвост и перевязала.

- Спасибо, Луи. Возьмёшь меня обратно на готовку и разнос?

- Ну... Если не будешь понапрасну жечь глазунью...

- Не буду. Где юбка и блуза?

- В сундуке. Прям сверху. И это... Ты в детскую бывшую заселяйся, ну... в гостевую. Нечего тебе в кладовке мышей пугать.

***


Родсоны в Оро не вернулись. В Ора им показалось, что жить в лесу выгоднее: и дров больше, чем в горах, и мясо дармовое водится. И можно просто, помогая вдове с огородом и курами, жить и не тужить. К тому же хозяйская дочка очень скоро приучилась сидеть в тазу с водой.

***


В Монастыре возобновили службы, вычистили кельи и выстирали рясы. Отец-настоятель под страхом наказания не теле запретил пылекурение и велел от соблазна извести все заросли плюща в округе. Выработка пыли была продолжена.

***


Стали возвращаться псоголовы. Сперва прошмыгивали по одному то тут, то там, затем и семейки стали люди замечать. Со щенятками. Арбалетчики же напротив — никогда более не приходили в эти края. Ходили слухи, что Режим был снова изгнан за пределы Орбурхского округа.

***


Эвакогруппа за Розой не прибыла. Пришёл Гонец Света. Но к тому времени прошло почти десять лет с момента высадки Розы и она отказалась возвращаться. Она свернула и запаковала обмундирование, каску и ботинки и отдала коллеге. Двое старших её сыновей — Ром и Кий - сурово глядели на непрошеного гостя, а младший, Лад, просто держался за юбку и кусал деревянную игрушку — зубки режутся...

***


Установить контакт с хозяевами псоголовов так и не удалось. Раскрывать координаты и иные секреты киберпилот корабля-таза не стал ни Розе, ни спустя десятилетие, другому Гонцу Света, хоть и пригласил его на борт для беседы.

***


Контакт с псоголовами не дал ничего нового — эта раса маленьких человечков используется в качестве разведчиков уже несколько сот лет, но они не техногенная цивилизация. Они великолепно адаптировались, но их родной мир абсолютно иной и к летающим объектам они, по большому счёту, не имеют никакого отношения.

***


Режим по-прежнему скрытно разрабатывает недра. Их шахта близ Оро была аккуратно запечатана и захоронена под обвалом. Работы по добыче и переработке минералов не прекратились, просто выход на гора перенесли в соседний округ. Это усложнило жизнь монахам, но...

***


На совете было принято решение оставить Режим на планете. Их воровство элемента номер девяносто два никак не может навредить юной цивилизации. И уж если люди по сей день не пошли по пути развития других миров Вселенной — так и не стоит мешать им развиваться по-своему... А уран им не нужен — у них углеводородов больше, чем с избытком, по'лно, незачем им ядерную энергетику развивать... Предыдущие три цивилизации этой планеты оставили в коре достаточно сырья для нефти, угля и газа. «Дрессировщиков» решено и впредь держать на дистанции — не то, чтоб те тут и впрямь могут пострадать. Просто их юношеский максимализм стал уже притчей во языцех в Галактике. Пусть сидят в своём измерении. В полном неведении, что их дикие любимцы - догхэды... Ну что? Не надо им знать и всё...

Всё!

2013 Rumer ©


Это сообщение отредактировал ZM87 - 4.10.2016 - 16:42

Оро
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 15:03
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Эта повесть вошла в мою первую книгу, "Сырая проза". Если кто-то захочет себе томик - обращайтесь, я вышлю smile.gif

Это сообщение отредактировал Rumer - 2.10.2016 - 15:44
 
[^]
zaugen
2.10.2016 - 15:04
5
Статус: Offline


Ярила

Регистрация: 21.01.14
Сообщений: 1286
несколько путано, но интересно, в бумажно варианте прочел запоем
 
[^]
ГарриГорыныч
2.10.2016 - 15:13
6
Статус: Offline


Настоящий Змей

Регистрация: 12.05.11
Сообщений: 5766
Цитата (zaugen @ 2.10.2016 - 15:04)
несколько путано, но интересно, в бумажно варианте прочел запоем

В бумаге вообще лучше- читается много легче чем с экрана.
А читать много буков с экрана- у мну глаза устают! old.gif

Зелёнки автору!
(У мну в бумаге есть gi.gif )

Это сообщение отредактировал ГарриГорыныч - 2.10.2016 - 15:27
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 15:43
5
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
zaugen
ГарриГорыныч
Много у кого есть smile.gif Пусть ещё почитают те, у кого нету.
 
[^]
Filora
2.10.2016 - 16:19
4
Статус: Offline


Приколист

Регистрация: 15.07.14
Сообщений: 224
Вот тут появилась возможность кинуть в автора пучком петрушки.
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 16:55
5
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Filora
Спасибо! smile.gif
 
[^]
Хагрид
2.10.2016 - 17:03
6
Статус: Offline


Ярила

Регистрация: 5.04.11
Сообщений: 2618
Читал в бумажном варианте.
В духе Всемогущего-
бухло, курево и вдувание.
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 18:16
6
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Хагрид
Цитата
бухло, курево и вдувание.

Пиарь активнее! cool.gif
 
[^]
vovan77777
2.10.2016 - 18:57
4
Статус: Offline


Ярила

Регистрация: 16.09.13
Сообщений: 5190
не пожалел ни разу времени потраченного на прочтение, спасибо!
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 19:02
3
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
vovan77777
Я рад smile.gif
 
[^]
BUHC
2.10.2016 - 19:34
2
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 29.01.16
Сообщений: 37
читаю щазз... неи стово зелени за произведение....
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 20:06
4
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
BUHC
Я рад, что нравится smile.gif Жаль, что количество знаков отпугивает большинство пользователей...

Это сообщение отредактировал Rumer - 2.10.2016 - 20:06
 
[^]
Adalinda
2.10.2016 - 20:19
4
Статус: Offline


.

Регистрация: 31.07.14
Сообщений: 1850
ГарриГорыныч
Цитата
Зелёнки автору!
(У мну в бумаге есть  gi.gif )

и у мну biggrin.gif и перечитаю я, пожалуй, именно в бумаге.
О! так это ж щас можно и fb2 себе сделать и в читалку закинуть.
Вот спасибо тебе, добрый Румер)

Румер, а ты помнишь, что именно с "Оро" началось издательство твоих текстов?

Это сообщение отредактировал Adalinda - 2.10.2016 - 20:23
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 20:21
4
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Adalinda
Если мне не изменяет память, в книге текст несколько отличается от этого. Не критично - несколько слов... Просто я каждый раз, когда просматриваю свои тексты, что-то немножко меняю smile.gif

Это сообщение отредактировал Rumer - 2.10.2016 - 20:22
 
[^]
Adalinda
2.10.2016 - 20:28
2
Статус: Offline


.

Регистрация: 31.07.14
Сообщений: 1850
Rumer
Цитата
Просто я каждый раз, когда просматриваю свои тексты, что-то немножко меняю

понимаю)
А в бумажном и электронном вариантах "Оро" я изменений не заметила) Если "несколько слов", как ты говоришь, то это и немудрено.
 
[^]
Rumer
2.10.2016 - 20:30
5
Статус: Offline


Reader

Регистрация: 5.09.14
Сообщений: 17943
Adalinda
Сейчас вот выгружал сюда - в 2 местах ачипятки исправил, а в исходнике, пока эти же опчитяки искал - пару фраз перестроил, чтобы читались легче smile.gif
 
[^]
RomeoX
2.10.2016 - 23:35
4
Статус: Offline


Юморист

Регистрация: 31.08.15
Сообщений: 421
Прекрасно заканчивается иой день рождения, под конец дня прочитал не отрываясь, очень понравилось!
 
[^]
Понравился пост? Еще больше интересного в Телеграм-канале ЯПлакалъ!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Авторизуйтесь, пожалуйста, или зарегистрируйтесь, если не зарегистрированы.
1 Пользователей читают эту тему (1 Гостей и 0 Скрытых Пользователей) Просмотры темы: 20818
0 Пользователей:
Страницы: (6) [1] 2 3 ... Последняя » [ ОТВЕТИТЬ ] [ НОВАЯ ТЕМА ]


 
 



Активные темы






Наверх