16
Любовь и нос.
Кеша был удивительно горбонос. Папа и мама у него были на загляденье прямоносые, так что папа стал коситься на маму. Он даже сделал тест на папство, но наука встала на сторону мамы: горбоносость Кеши был не только ее виной, но и виной папы. Только Кеша был ни в чем не виноват, но природа оставила этот факт без рассмотрения.
Кеша всегда держал нос по ветру. Кеша не был каким-то поганым приспособленцем, просто иначе его начинало сносить. У него никак не получались фото в профиль: как бы он не старался, все равно выходил флюгер. Зато по запаху Кеша мог найти пульт от телевизора и тем раз и навсегда доказал превосходство человека над машиной, потому что пульт от телевизора ни разу не нашел Кешу.
А еще Кеша любил девчонок. Такое случается даже в двадцать втором веке. А вот они его нет. Они никак не могли сблизиться с Кешей – их отталкивал его нос. И Кеша не мог – по все той же причине. То есть по той же причине, но не с той же стороны. Все девчонки ему доставались с функцией аромалампы. Они выделяли запахи духов с феноменальной производительностью, нос Кеши их с феноменальной производительностью поглощал, а вот переработать столько враз Кеша не мог. Его начинало тошнить. Женщины многое могут простить, но ни когда при их виде вываливается содержимое желудка. Они считают это слишком интимным для первого раза.
Однажды Кешу врасплох застало вдохновение, и на свидании он очутился в ватно-марлевой повязке. Это решало проблему с носом, но порождало проблему с доверием. Выяснилось, что девчонки не доверяют парням с ватно-марлевыми повязками на лицах. Кеша оправдался, что это из-за того, что от нее сильно пахнет. Вдохновение было застигнуто врасплох и внесло Кешу в черный список. С тех пор виделись они нечасто. А Кешу впервые в жизни побила девчонка.
Как-то Кеше предложили роль в студенческой постановке, потому что, сказали ему, в профиль он – настоящий индеец, вождь апачи, усовершенствованный через правильное питание. Кеше разукрасили лицо, нахлобучили черный парик, заткнули за ухо куриное перо. Кеша хотел орлиное, но ему сказали, что сибирские индейцы орла не обидят, и вообще, курица стократ опаснее какого-то там орла. Курица – это сальмонеллез, листериоз, бактерии группы кишечной палочки и прочие ожирения, а орел – это просто бренд.
В спектакле Кеша должен был в один момент пробежать по сцене с индейским кличем и носа больше не показывать, хотя это и было сложно. Это был ключевой эпизод, сказали ему. Индейский Кеша не знал. Из не индейского Кеша знал только русский. Со словарем. Кричать «Ура!» индейцу – это моветон, решил Кеша и выскочил с криком «За Сталина!». Мама сказала, что он был бесподобен и вытянул весь спектакль, он был самоотвержен, грозен, бескомпромиссен, настоящий мужской индеец. В зеркале Кеша увидел уродливого бисексуала. Больше Кеша в театре не играл. Богема любит симпатичных бисексуалов, страшненькие ей ни к чему.
Жизнь вообще доставляла Кеше множество неудобств. Она никак не позаботилась о его достатке, и он был вынужден ходить пешком, хотя уже изобрели автомобили в кредит и жизнь не по средствам. Еще Кеша слегка хромал (результат досадного недоразумения при севе моркови). Когда у тебя такой нос, хромать категорически нельзя. К такому носу по всем законам полагается роскошное тело. Аполлона, не меньше. Но где-то, очевидно, произошла путаница, и Кеша достались части сатира. Свахи при виде Кеши переквалифицировались в борцов с нечистью.
Матримониальная несостоятельность довела Кешу до мысли о нанесении себе тяжких телесных. Кеша задумал непоправимое: избавиться от носа пластико-хирургическим путем. Пластико-хирургический прайс убедил его повременить. До того Кеша как-то не задумывался, что не всякий нос есть бесплатное дополнение к остальному человеку; некоторые носы есть дорогостоящее обзаведение. Так перед бедным студентом в полный нос стал вопрос имущественного неравенства. При своих доходах, чтобы уменьшить сходство с флюгером, Кеше пришлось бы протянуть до следующего тысячелетия. А у Кеши через два дня было свидание.
Почку было жалко. Легкое тоже. Не жалко было только нос, но он никому не был нужен и даром. А больше продавать у Кеши было нечего.
Отец у Кеши работал много и тяжело. Правда, ему приходилось почти все заработанное потратить на пищу и лекарства, чтобы восстановиться после того, как он много и тяжело работал, чтобы снова много и тяжело работать, но задуматься об этом отцу было недосуг, потому что он много и тяжело работал. Зато в свои пятьдесят он выглядел на семьдесят, а его начальник в свои двадцать три на двадцать два. А еще у жены начальника был высококачественный нос, труднообъяснимый природным дарованием.
Кеша тоже захотел руководить, но было некем. Как оказалось, начальников рождалось больше, чем подчиненных. Что за аномалия, никто не знал. За границей на каждого начальника женщины выдавали по три, а то и четыре рабочего, а у нас наоборот. Гинекологи только руками разводили, у них, мол, все как у людей. Правительство объяснило это иностранным влиянием, обвинило здравоохранение и постановило разработать план по созданию рабочей группы для изучения вопроса реформы школьного образования и сельского хозяйства на период следующего тысячелетия. Кеше в нем места не было.
Так бы Кеша и покончил свою жизнь одинокой старостью, когда б однажды нос к лицу не столкнулся с милой девушкой. У нее был чудесный, маленький - даже миниатюрный - носик, который в сравнении с Кешиным шнобелем, был подобен маленькой кучке рядом с грозным Эверестом. Девушку звали Олеся и она очень себя стеснялась.
У Олеси с детства был аккуратный носик, но потом случилось так, что вся Олеся выросла, а носик нет. Ее это очень огорчало. Она считала, что никак не сможет стать взрослой, пока все ее части не достигнут нужных величин. Почему, для того чтобы стать взрослым положено распрощаться с детством, никто не знал. Но видимо, детство было чем-то очень плохим, раз все так спешили из него вырасти. Вот и Олеся была бы рада, да не могла физиологически. А потом пришел коронавирус и Олеся воспряла духом.
Коронавирус принес Олесе тетушкину квартиру. Сама тетушка экстренно вышла замуж за негра и стала вирусологическим беженцем в Австралию; там, правда, тоже был коронавирус, но негр был богат. Это примирило тетушку со всеми микроорганизмами, кроме инфузорий. Тех она ненавидела до самой смерти. Их и Баха.
Еще коронавирус принес Олесе долгожданную зрелость. Единственный свой недоросший член Олеся спрятала под маску и, наконец, стала женщиной. Быть женщиной ей, в общем-то, понравилось, только она не могла столько выпить. А потом коронавирус кончился и Олеся рассталась с женственностью. Она стала заглядываться на котов. Стала подсчитывать сдачу в магазине. А потом, на грани умопомрачения, высадила рассаду (100 корней помидор). С точки зрения психоанализа, это был крик о помощи. Помидоры начали расти, но никто не откликнулся. Олеся впала в депрессию и полюбила сидеть на лавочке у подъезда. Для разнообразия, проститутками она стала называть бабушек. Одинокая старость, черный риелтор и последний приют на скотомогильнике – вот к чему все шло.
И вот тут-то, подобно библейскому чуду, перед девушкой возник он. Нос. Нос был Носом с большой буквы, а не как могло бы показаться из-за того, что его занесло в начало предложения. К Носу скромно прилагался кеша. В сравнении со своим Носом, кеша никогда бы не удостоился заглавной буквы. Олеся в жизни не видела мужчину с таким достоинством. Кешин нос был буквально создан для любви.
Кеша тоже был поражен. Он никогда не видел девушку с такой маленькой и аккуратненькой выпуклостью. Олесин нос показался ему совершенством. А еще у Олеси была аллергия на духи. Естественно, все кончилось плохо. Олеся выкинула помидоры и бабушки снова стали звать ее проституткой. А с Кешей они поженились, да.
Кеша теперь мастер-парфюмер, уважаемый и высокооплачиваемый специалист. А вот дети у него совершенно не разбираются в запахах, они пульт от телевизора ищут глазами и часами. Зато у них совершенно обычные, среднестатистические человеческие носы, и они совершенно не похожи на своего отца. На маму они, правда, тоже не похожи, и она даже хотела сделать тест, но знающие люди отговорили. Они сказали, что, конечно, бывает, когда папа может и не знать папа он или нет, и даже мама не всегда знает папа ли папа, но зато то, что мама – мама, мама знает наверняка. А Кеша никаких тестов не хотел. Кеша нисколько не сомневался. Потому что – любовь.
yaplakal.com