14
В деревню Петровка приехали снимать кино про войну.
Коротко: зима 1941-го, Гитлер рвется к Москве. На его пути стоит деревня Петровка. В Петровке двадцать домов, колодец типа «журавель» и сельсовет с крыльцом. Скотины нет. Собак нет. Куры улетели на юг. Деревню Петровку обороняет женский батальон. Кто его создал, зачем, знает ли о его существовании товарищ Сталин, в сценарии не уточняется. Женский батальон состоит из бутылок с зажигательной смесью и трехсот баб. Батальоном командует какой-то майор Прохоров. В него влюбляется дочь председателя сельсовета Ксана. Прохоров на сеновале гладит её колени. Эпизод символизирует простоту, с которой этим можно заниматься: все мужики ушли из Петровки к партизанам, остались бабы и дед Пескарь.
Автор сценария намекает, что восьмидесятилетний дед тоже хотел к партизанам, но его не пустило подполье. Должен же быть кто-то в фильме связным. «А вы далече?», - спрашивает дед. «Да нет, - отвечает председатель, - верст сорок». Короче, по факту: слева – армия Кейтеля, справа – триста баб, Прохоров, дочь председателя и стручок в возрасте дожития.
Первые дни съемки объясняют зрителю, что если Гитлер не возьмет Петровку к январю, в феврале можно смело сдаваться русским. Так сказал фельдмаршал Кейтель на селекторном совещании в бункере. Гитлер не одобрил такие слова. Он зашелся в экзистенциональной истерике. Обрызгал слюнями кого-то очень похожего на Бормана, обозвал всех трусами, пообещал всю ставку отправить на Восточный фронт. И случайно чуть не разжаловал Кейтеля до лейтенанта. У маршалов тик, генералы с трудом сдерживают пот. Но тут Гитлер успокаивается и поправляет челку. Спокойным голосом, разве только голова трясется, говорит: «Кейтель, Петровку нужно взять, ёлки-моталки». Генералы облегченно выдыхают. И тут Гитлер невозмутимо добавляет на чистом русском: «Иначе, мать вашу…». И снова заходится в истерике и мотает головой как конь. Звучит закадровый перевод: «Я не отступлю, не отступлю от Петровки». В общем, сценарий пронизан создателями фильма идеей, что в ставке Гитлера главным итогом всех совещаний была всеобщая диарея.
Как следует из сценария, деревню Петровку уже два месяца утюжит авиация Геринга. Немецкие асы разрушили всё – лес, медвежьи берлоги, вспахали под озимые поля. Но в деревню попасть не могут. Армады пикирующих «юнкерсов» выкопали для деревни новый пруд, порубили на дрова поваленный лес. Но нет предела героизму защитников Петровки. Стоит как вкопанная.
Одна из авиабомб попадает в баню, в которой моются бабы батальона. Сама баня разлетается в щепки. Намыленные героини фильма визжат. Их аккуратные одинаковые стрижки по всему телу указывают на строгую дисциплину, установленную в подразделении майором Прохоровым.
Петровка не сдается. Гитлер требует блицкриг. Ксана говорит, что у неё беременность. Прохоров говорит, что не до этого, у Гитлера блицкриг. Дед Пескарь полагает необходимым сообщить об этом в отряд. Председатель сельсовета, выслушав связного, обещает отрезать майору Прохорову ноги. В сценарии так и написано - «ноги». Видимо, в них хранится игла, отвечающая за жизнь Прохорова. Но, узнав, что Прохоров является внебрачным сыном Берии и артистки Окуневской, успокаивается. К Прохорову прибивается мальчик Степанов из деревни и называет его папой. Прохоров узнает в нём своего сына. Дед Пескарь считает возможным доложить об этом в отряд. Главный агроном Петровки Степанов обещает отрезать майору Прохорову руки. Все мужики просят председателя вернуться в деревню. Гитлер фигня. Прохоров – вот главная беда. Гитлер принимает решение направить в Петровку танки.
Приехавший на место съемок военный консультант поинтересовался, где Мосфильм взял столько губастых баб с силиконовыми сиськами. Тот же вопрос к карабинам Мосина образца 1943 года. Продюсеры сказали, что это частности. Главное, это кадры ожесточенной драки русских женщин с танками. Чтобы генерала успокоить, решили зиму 1941-го переделать на зиму 1943-го. Не силикон же вынимать. Опять вышла неувязка. Душнила в погонах заметил, что в это время Гитлер рвался уже не к Москве, а как бы от неё. Вот есть же люди, которые в кинематографе ни бум-бум. Решили заменить генерал-майора на генерал-полковника.
Это была ошибка. Этому не понравилась оригинальная идея, согласно которой подполье послало деда Пескаря в штаб немцев. Узнать, как там. Подверг душнила номер два сомнению и эпизод, где Гитлер прилетает в Петровку, чтобы лично командовать штурмом. Ну, как подверг. Сказал: «Родите меня взад». А когда прочитал, что Гитлер прилетел не один, а с Евой Браун, а потом узнал через два абзаца, что Гитлер послал её к бабам уговорить сдаться, вынул из кармана пачку сигарет без фильтра. Закурил и с тяжелым лицом ушел в лес. Весь день там ходил и курил, пугая лосей лампасами. Пришел усталый, в паутине весь. Сказал, что так не пойдет. Гитлер должен идти лично.
Режиссеру идея понравилась. Сценарист тут же переписал эпизод. Там Гитлер еще даже не подошел к траншеям, а бабы кричат: «Уйди, проклятый, и больше не приходи!». Гитлер ушел и больше не приходил. Слова не дали сказать. Он психанул и послал танки.
Тем временем мальчик сообщает майору Прохорову, что нашел в тайнике настоящие документы Ксаны. На самом деле она никакая не Ксана, а Клара Зильбершварц. Воспоминания Прохорова уносят нас в те времена, где он отбывает несправедливое наказание в Усольлаге и встречает там своего брата Колю. Коля сообщает ему, что на него донесла их общая мать по наущению своей сестры. Майор Прохоров вспоминает имя сестры матери – Клара Зильбершварц. Всё сходится. Майор Прохоров понимает, что его тётя от него беременна, а председатель сельсовета – его дедушка. Масла в огонь подливает дед Пескарь. Он говорит Прохорову: «Вот родишь сына, а он не сын тебе, а двоюродный брат. Не по-людски ты поступаешь, майор».
Прочитав всё это, генерал-полковник сказал:
- Ладно, пусть будет сорок первый. Только добавьте немного танцев и деревню переделайте в Ебанько.
Танки приближаются. Майор Прохоров кричит: «Огонь!» - и бабы рвут на грудях гимнастерки. Зритель в надежде замирает, но видит майки с логотипом ФК «Спартак-Москва». Из окопов летит стеклотара. С точки зрения военной мысли это выглядит неэффективно. Как и предсказывал генерал-полковник. Стекло имеет неприятное для кинематографа свойство. Оно не бьется о фанеру. Поэтому кадры, на которых на Петровку надвигались танки с катающимися на них бутылки с этикетками «Балтика» и «Жигулевское», вырезали. Бутылки не бились, танки не горели. Война как-то вообще не получалась. На сеновале все шло как по маслу. В окопах ерунда какая-то. И тогда позвали из деревни мужиков. Те окатывали танки бензином из ведер и потом бросали в них горящие спички. Техника вспыхивала как факелы. Выглядело достоверно.
Фильм «Триста спартанок» был снят за неделю. Он открыл новые имена.
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com