33
- Съедят...
- В каком смысле, Евгений Борисович?
- В коромысле, Света, - шеф устало откинулся в кресле, держа на вытянутой руке
изученный документ. Он ещё раз пробежал строки глазами, и со вздохом сбросил резюме на стол.
С минуту Евгений поиграл сложенными на животе пальцами, словно раздумывая, стоит ли обнадеживать помощницу, но в конце концов сдался.
- Когда родителей потеряла? В четырнадцать? И жила с бабушкой… Ну, хорошо, - подытожил начальник, - посмотрим, на твою уникума… - Но, - поднял он палец, - ничего не обещаю.
Он и вправду никогда, ничего и никому не обещал, когда дело касалось найма новых членов команды.
Его отдел считался в компании наиболее результативным и начальник не видел повода рисковать рейтингом, давая себе слабину.
Даже если новичок - протеже испытанной годами помощницы.
- А встречу... Встречу назначь на завтра. Не будем тянуть.
Едва улыбнувшись шефу уголками красивых губ, Светлана повернулась на выход. Когда за стройной фигурой закрылась дверь, Евгений задумчиво перечитал распечатку ещё раз .
Николаева Луиза Дмитриевна... Двадцать пять лет...
Не замужем...
Выпускница...
Навыки...
Предыдущее место работы - солидная фирма , рекомендации - отличные,
Но двадцать пять лет... после института всего ничего...
С высоты сорока трех - двадцать пять это по определению ветер в попе на всю катушку. Не поручись Светлана за девочку, он бы выкинул резюме в урну, едва в поле зрения попала информация о возрасте претендента. Конечно, у его помощницы острый, почти звериный нюх на "уникумов", за десять лет работы не было случая, чтобы она ошиблась хотя бы раз, но все же... Двадцать пять лет...
Средний возраст сотрудников его подразделения - сорок четыре Устоявшийся, со сложившимся бытом и личными отношениями, опытный, зубастый, преданный общему делу и лично своему шефу коллектив. Евгений Борисович слыл управленцем от Бога. Лишних людей не держал, а за тех, кого держал - бился до последнего. К каждому подбирал ключик, в каждом раскрывал заложенный потенциал, с каждым разбирался по справедливости. Как говорил товарищ Сталин - "Кадры решают всё". Или, как еще говорил господин Форд - "Вы можете отнять все мои предприятия, но оставьте моих людей - с ними я начну новое дело и обязательно преуспею в нем!"
Он взглянул на фотографию, покачал головой. Длинные волосы рассыпаны по плечам, высокий лоб под аккуратной, чуть растрепанной челкой, две падающие на воротник пряди, огромные, чуть смущенные серые глаза. Образ на фотографии будил в воображении чего-то очень знакомого, но чего именно - сообразить он не мог...
"Съест. Съест ее Маргарита!" - переключился Евгений на координатора проектов. Маргарита Ивановна была теткой серьезной. Избу на скаку остановит, и хобот слону оторвет. Четверо детей, сорок два года, крепкая, ядреная, острая на язык, принципиальная, знающая свое дело на десять баллов из возможных пяти. Справлялась всегда сама и только сама. Если бы не подкинутые руководством парочка новых проектов, черта лысого запросила бы себе кого в помощь.
"Затюкает девочку", - подытожил Евгений и, с хрустом потянувшись в кресле, поднялся на выход.
Ужинал он, как всегда в кафе "Филадельфия", расположившись за столиком напротив стены украшенной девчонками аля-аниме. Художник, кто бы он ни был, к делу подошёл ответственно, образно, экспрессивно, выпукло. Облик девушек балансировал на самой грани между тяжёлой эротикой и легонькой порнографией. Изображенные в пол-оборота они красиво стреляли глазками в посетителей, не забывая демонстрировать пухлые выпуклости в томном стеснении легкомысленных маечек и одновременно - упругие попки под изумительно коротенькими юбочками. Эротическая аура аниме-прелестниц едва не вгоняла посетителей в краску, так что Евгений Борисович первое время не открывал глаз от Фо-бо, боясь бросить на стену мимолётный взгляд, и быть застигнутым на месте преступления широко улыбающимся официантом. Правда со временем он привык к аниме-вернисажу, и уже не втягивал голову в плечи, заслышав шаги за спиной. Хотя и по прежнему внушал себе, что не будь так одержим азиатскою кухней, откровенная до неприличия Филадельфию обходилась бы им стороной.
Этим вечером его поджидали отнюдь не порционные судачки а-натюрель, а запеченные в йогурте средиземноморские мидии. Азиатского в блюде почти не присутствовало, разве что готовил его настоящий вьетнамец, царь, бог и воинский начальник всего, что шевелится. Пар над принесенным яством кружил голову, наполнял счастьем и всепрощением, хотелось склониться над блюдом, и накрыться салфеткой, чтобы не упустить ни единой молекулы восхитительного аромата.
"Совсем, как у Питера Мэйла", вспомнил Евгений кулинарный блокбастер "Ещё один год в Провансе". Когда надышавшись Провансом на несколько лет вперёд, он вынырнул из его клубов, пред взором нарисовалось веселое, штрихами набросанное, отражающими не облик, но содержание... лицо претендентки на должность помощника координатора.
Он мгновенно покрылся испариной и отпрянул, едва не опрокинув полупустой бокал. Те же растрепанная челка, огромные, едва не гротескные серые глаза, темные волосы по плечам, две прядки упавшие на воротник, слегка оттопыренные ушки... Его взгляд против воли ощупал аппетитные выпуклости анимашки не упуская ни малейшей подробности…
Во рту появилась непривычная сухость, божественный аромат мидий ушёл за горизонт событий. В мозгу сработал какой-то триггер, проведя бессознательно четкую линию между аляповатым рисунком на холодном бетоне и живым существом, что явится на собеседование к десяти…
Пытаясь выкинуть наваждение из головы, он выудил мидию из створок, и отправил моллюска в рот. Не пялься на него со стены это чертово аниме, он полноценно бы насладился мастерством вьетнамского гуру... Но сейчас, едва не изнасилованный прихотью воображения мозг, разорился не более, чем на привкус картона аль-денте.
Ужин был безнадежно испорчен.
"Помощница координатора проектов? Ага. Десять раз!" - Евгений с ненавистью ожог взглядом произведение неизвестного художника, расплатился к удивлению официанта без чаевых, и ушел из Филадельфии практически навсегда.
В своей холостяцкой однушке, в отвратительном настроении, он яростно распустил тугой узел галстука, отшвырнул остроносые туфли, в бешенстве содрал носки, закатал брюки и с наслаждением прошлепал босыми ногами к лучшему другу одиноких мужчин - холодильнику. Открыв массивную его створку, он выудил из ледяной белоснежности пинту хорошего пива, свинтил крышечку, и сделал первый глоток…
Этот старинный, изобретенный им самим ритуал очистительной перезагрузки, не раз приводящий в порядок мысли после тяжелых рабочих будней, сегодня почему-то взял себе выходной. Чертов триггер в мозгу без устали играл на струне, протянутой от бездушного аниме к живой Луизе.
Дурацкое воображение ярко, себя распаляя, представляло, как та войдет в кабинет. В расстегнутой рубашке, стянутой узлом пионерского галстука на плоском животике. Именно так! Вот Аниме спотыкается о порог, из папки непослушной бабочкой выпархивает листок, и приземляется где-то под столом. Аниме томно изогнувшись, пытается достать упавшее. В зеркале позади до мельчайших подробностях видна задорно оттопыренная попка... Всего два сантиметра джинсовой ткани отделяют распутные шортики от порога за которым их всенародно признают бикини . Вот Аниме усаживается в кресло для посетителей, наигранно медленно забрасывает ногу за ногу…
Что-то каменное всерьез надавило, стремясь оторвать молнию вместе с ширинкой, но тут их обоих прервали противной трелью мобильника. Так звонить умела только одна женщина. Люба. Артистка оперного театра, любимица публики по определению, и по совместительству - его пока еще жена. О том, что ничего толкового их супружеству не светит они начали догадываться два года назад, когда вставшие на крыло дети покинули общий дом, навстречу личной своей жизни. Их с супругой больше ничего не связывало. У него, постоянного трудоголика была работа, работа и только работа, а у нее - постоянные гастроли по странам и континентам. У него - управленца от Бога, вскормленное, с нуля выпестованное подразделение крупной научно-производственной фирмы, у нее - певицы от Бога, толпы поклонников, клубы фанатиков, и аншлаги, аншлаги, аншлаги. Два года назад они передали друг другу вольные грамоты, но развода оформлять не стали. Их общая некогда квартира честно поделена между детьми, супруги же довольствовались каждый своей площадью. Он - просторной однокомнатной в шаговой доступности от офиса, она - апартаментами в лучших отелях мира и его окрестностях. День рожденья детей отмечали все еще одной счастливой семьей, но на этом их общение и заканчивалось. Дети не обижались на родичей, лишь время от времени просили денег взаймы без отдачи. Редкие, не обязывающие ни к чему встречи, вот собственно и все, что осталось от прошлой совместной их жизни. Случайные связи? Ну, а куда же без них крепкому, в самом расцвете сил мужику? Дам выбирал зрелых, интеллигентных, обязательно начитанных, чтоб было о чем и яичницу жарить и сигаретку на брудершафт выкурить. Секс без общения за удовольствие им не считался.
К крайнему удивлению трехминутный разговор с женой принес облегчение. Струна воображения погасила упругие свои колебания, гидравлическое давление больше не пыталось убиться о молнию брюк.
Он успокоился, выплеснул теплое пиво в раковину, выудил следующую бутылку и с наслаждением прижался раскаленным лбом к стеклянной прохладе...
Утром проснулся взъерошенным, в липком поту, вымотанным до предела. Когда он уже засыпал, на самом краешке проснулся проклятый триггер, и все покатилось в ад. До половины третьего ночи Евгений приобщался к аниме-субкультуре, через бесконечные этти - сериалы. Струящаяся с экрана чистая, не замутненная сюжетом эротика помимо воли проникала в сознание и оставалась там навсегда. Мастерство японских аниматоров четырежды отправляло в душ - яростно стравливать пар, так что наутро пришлось провести осмотр на предмет случайных потертостей или даже мозолей.
Евгений не помнил, чтобы приходил на работу в настолько отвратительном настроении. Он долго и мучительно соображал с какой ноги начинать восхождение по трем ступенькам, возвысивших кабинет начальника над уровнем прочего офиса. Преодолевая дверной проем, он зацепился за высокий порог и чуть не протаранил головой собственный стол, по инерции добежав до него на четвереньках. Дальше пошло еще хуже. Дела валились из рук, грифели карандашей ломались, в ручках заканчивалась паста, и те лишь царапали подписываемые документы, а до всего прочего в компьютерной мышке подохла дурацкая батарейка. Две чашки крепчайшего ямайского кофе - проверенный эликсир всех времён и народов, оказались бессильны перед желанием послать работу подальше и махнуть в Кисловодск возвращать утраченное за ночь здоровье.
- Евгений Борисович, - впорхнула к нему Светлана, если дело касалось какого-нибудь пустячка, она переходила на "Вы". - Собеседование назначено на десять, не забыли?
- Да? - поднял на нее шеф мутные, в кровавых прожилках глаза. - И?
- Уже десять, - невозмутимо улыбнулись ему в ответ. - Она уже здесь. Пригласить?
- Приглашай, - безнадежно махнул рукой Евгений.
То, что появилось в дверях напоминало девушку-аниме Филадельфии разве что растрепанной челкой, откинутыми на спину волосами, да двумя прядями, за которыми открывались слегка оттопыренные ушки.
Во всем остальном соискательница была ярким и даже явным антиподом вчерашнему наваждению. Глазки потуплены, удерживающие файлик ладошки сложены перед собой в замочек, в одежде - монашеский стиль Уэнсдэй из семейки Аддамс. Глухое темное платье, никаких вывалившихся декольте, и других задорных округлостей.
Евгению показалось, что его предали. Гнусным образом обманули. Приоткрыли дверь в мир необузданного эротизма, довели до невменяемого состояния, и тут же втащили за ноги обратно, приложив головой о матушку Суровую Реальность.
- Вы к кому? - начальник не узнал свой голос.
- Здравствуйте, я на собеседование, - чуть запинаясь ответила девушка. - Мне назначено... Вот, - протянула она листок.
- Вас как зовут? - Евгений все еще не верил в происходящее.
- Луиза, - в голосе посетительницы обозначилась легонькая растерянность.
- Значит, Луиза, - едва не прошипел Евгений, чуть ли ни с ненавистью уставившись в удивленно округлившиеся глаза. - И в каком качестве, Луиза, вы видите себя в нашем подразделении?
- Там же написано, - пролепетала сконфуженная интонациями гипотетического шефа девушка. - Все было в моем резюме и в вашей вакансии…
- И что же там было, Луиза? - каждая его фраза сочилась ядом песчаной эфы.
- В смысле? - окончательно оторопела соискательница.
- В коромысле, - не удержался Евгений. - Вы, как я помню из вашего резюме, ни разу не работали в компаниях занимающихся научно-производственной деятельностью, и кроме того ни черта не смыслите в этой отрасли, - перло из Евгения по нарастающей. - Так почему же решили, что помощник координатора это ступень с которой нужно начинать карьеру сразу после института всяким оболтусам?
- Почему вы разговариваете со мной в таком тоне? - возмутилась наконец покрасневшая девушка.
- Во-первых я с вами уже не разговариваю, мы закончили, - сухо возразил Евгений, - а во-вторых это был тест на стрессоустойчивость, и вы его не прошли.
Он углубился в бумаги, старательно не замечая совершенно пунцовых ушей Луизы. Та стояла слегка покачиваясь на каблуках, явно не зная, что предпринять. Выйти, изо всех сил хлопнув дверью, или сначала поискать табурет, чтобы швырнуть ему в голову.
- Вы еще здесь? - как бы удивляясь, оторвался он от бумаг. - Мы закончили, вы нам не подходите.
Евгений снял трубку телефонного аппарата, клавишей выбрал номер, и сразу же включил разгневанного начальника.
- Твою дивизию, Света! - заорал он в трубу. - За каким дьяволом ты присылаешь мне куриц, что и двух слов не могут связать?
- Давайте, давайте, ножками на выход, - Евгений ладонью прикрыл микрофон. - Шевелите окорочками!
Снова в трубку:
- Денисова, мухой метнулась ко мне!
Произошедшее следом не заняло и пяти секунд.
Первой мухой метнулась на выход Луиза. Как была. Закипающая, как паровоз перед взрывом, слепая от ярости, не видящая перед собой ничего. Ни порога, ни уходящие вниз три ступени. Все что успел заметить Евгений, были взметнувшийся подол темного платья, не открывший этому миру ничего интересного, и кружащаяся в воздухе туфелька. Видение закончилось тупым ударом и наполненным болью воплем…
- Идиот! Да что с тобой не так?! - донеслось до него из дверного проема, и Евгений выскочил из-за стола как ужаленный.
С Евгением Борисовичем и вправду выходило что-то не так. Он не раз устраивал новым сотрудникам тесты на стрессоустойчивость, так как Вселенная не видела большего бардака, чем бардаки имени научно-производственных коллективов, но ещё ни разу собеседования не оканчивались переломом обоих запястий сразу. Сложным. С многочисленными вывихами пальцев…
Бедная, на этот раз точная копия Уэнсдэй Аддамс Луиза не слезинки не проронила, когда приехавшие на место трагедии медики бинтовали наложенные шины. Зато от Светланы Евгений получил на всю катушку. Самым целомудренным эпитетом, из тех что подчиненная наградила собственного своего начальника, был брошенный в дверной проем "Идиот!". Все остальные Светлана заимствовала из Большого энциклопедического словаря "табуированной лексики" позже, когда из клиники пришел счёт на оплату лечения.
Конечно Евгений и сам понимал, что психанул не по детски, и виноват в произошедшем он и никто другой, однако где-то глубоко внутри он точно знал - изгнана не только Луиза! Уничтожен проклятый триггер! Связывающая дзен японских аниматоров жанра этти с живым телесным созданием разорвана в клочья! Он свободен! Может снова наслаждаться искусством кулинарного гуру Вьетнама! За любимым столиком! Напротив титичек и попочек анимашек! И ни-че-го ему за это не будет! Возможно даже созреет на очередную интеллектуалку, почитательницу Чхартишвили и Анны Борисовой в одном флаконе! Смешать, но не взбалтывать!
Тут разбег эпитетов о свободе наткнулся на бетонный надолб интересного вопроса. “А почему , собственно, любимым столиком в Филадельфии оказался именно тот, с которого открывается наилучший обзор развратной стены?” И зачем вообще он до сих пор посещает кафе, меню которого не обновлялось последние пару лет и изучено им вдоль и поперек множество раз? Не потому ли, что бросаемый украдкой на стену взгляд, перебирал некие струны чувственности, в которых нельзя признаться себе?
Этим же вечером выяснилось, что ничего не разорвано в клочья. Демоны аниме-ада снова превратили кулинарный шедевр в картон, а ночью трижды гоняли в душ, сбрасывать эротические напряжения жанра.
Так продолжалось почти два месяца. Евгений поменял кафе, но легче не стало. Проклятые анимешки мерещились всюду. Работа валилась из рук, голова раскалывалась от недосыпа, любовница вытолкала его на лестницу, посоветовав "сначала разобраться с эрекцией, а уже потом обвинять женщин в отсутствии изюминки".
Хуже всего было с работой. Неприятности посыпались одна за другой. Светлана решила вдруг отгулять все имеющиеся отпуска, и он на два месяца остался без помощницы. А когда отпуска кончились, накопилось такое количество неотложных вопросов, что Светлану пришлось отправить в срочную командировку…
И когда Евгений был готов застрелиться, его вызвал межгород.
- Слушаю, - бесцветно проронил он в трубку, потирая висок стволом зажигалки, стилизованной под Магнум очень большого калибра.
- Женя, это Света! - проинформировали его с другого конца провода.
- Какая Света? - изумился Евгений, бросая взгляд на часы. Было десять вечера, он задержался на работе и никаких Свет на свете быть не могло..
- Золотая! - рявкнули ему в ухо. - Хоть ты с ума не сходи!
- Привет, Света. Случилось что-нибудь? - пришел он в себя.
- У Луизы случилось, - сразу перешла к делу помощница. - третьи сутки одна…
Рассказ Светланы занял не более двух минут, и в конце истории Евгений уже был на ногах.
Отброшенная зажигалка ещё лениво крутилась пистолетом среди бумаг, расталкивая карандаши, когда он выскакивал за порог.
По словам Светланы выходило, что Луиза над которой та взяла шефство, загипсована так, что пользоваться руками никак не может, и будет находиться в таком состоянии еще две недели. Два месяца использованных отпусков Светлана ухаживала за несчастной Луизой, и вот теперь, вынужденная вернуться к работе, наняла в сиделки свою подругу. Удаленная ее работа не требовала постоянного пребывания в офисе, и та прекрасно справлялась со своими обязанностями, как вдруг перестала выходить на связь. Только через два дня выяснилось, что подругу экстренно госпитализировали с острым приступом аппендицита, и что Луиза, абсолютно беспомощная, уже двое суток предоставлена сама себе… От шефа требовалось наведаться в больницу, забрать ключи от квартиры, и как можно скорее найти новую сиделку на время ее, Светланы, командировки.
С ключом заминки никакой не возникло, в справочном отделении о трагедии знали, и отдали ключ по первому предъявлению паспорта. Заодно снабдили кучей телефонных номеров знакомых сиделок. Однако затея с наймом провалилась с оглушительным треском. Все, как одна гипотетические сиделки наотрез отказывались начинать работу немедленно в одиннадцать часов вечера, тем более, что жить в квартире с Луизой пришлось бы круглосуточно, и они не могут “вот так сразу”. Команды “рота в ружье” для этой категории медперсонала не существовало в принципе. “Это вам не это”, как сказал прапорщик из ДМБ. Сиделки народ принципиальный и профессионально настороженный. Поэтому без изучения истории болезни и смотрин объекта ухаживания никакая сиделка “как лист перед травой” не явится. Никому не интересно нести ответственность непонятно за что. Отвезите девочку в госпиталь, пусть там с нею возятся, если такая уж спешка, а мы только завтра, и то, если сойдемся в цене и условиях.
Евгению ничего другого не оставалось, как самолично ехать к Луизе и уговаривать на больницу. Жила та в соседнем с ним доме, и ехать на другой конец города не пришлось. С некоторой робостью поднялся он на пятый этаж новостройки, и осторожно вдавил кнопку звонка.. Не пугать же Луизу внезапным своим появлением, пусть хотя бы приведёт себя в божеский вид. Прикроется чем-нибудь, например. В квартире было по прежнему тихо и тогда, осмелев, он открыл первую дверь. За ней послышались приглушенные удары, и Евгений, воображение которого не сходя с места нарисовало картину агонии от обезвоживания, принялся штурмовать ключом замок второй двери.
- Не пугайтесь, ради Бога не пугайтесь, это Евгений Борисович, мне позвонила Светлана, ваша сиделка угодила в больницу с аппендицитом, - громко, на одном выдохе выпалил он, входя и нашаривая выключатель. Когда под потолком коридора вспыхнуло освещение, сердце Евгения едва не покрылось изморозью. На полу, в измятой футболке сидела Луиза, и мерно ударялась головой о дверь санузла. Кисти рук под повязками смотрелись культяпками, слезы стекали из под закрытых век. Внизу расплылась лужа, не оставляющая сомнений в своем происхождении резким и острым запахом. Когда обстоятельства принимали совсем уж скверный оборот, Евгений внутренне собирался и немедленно приступал к ликвидации хаоса. Не раздумывая, он кинулся на кухню, где наполнил найденный стакан водой из под крана, и опрометью вернулся к Луизе. По пути он отметил, что кран с рукояткой, и что, возможно, Луиза могла утолять жажду проточной водой. Рукоятка, это вам не вентиль. Его и носом открыть можно. Не то что круглую поворотную ручку двери санузла… Стараясь не наступать в лужу, он опустился на корточки, осторожно приподнял девушке подбородок и поднес к самым губам край рубчатого стекла.
- Ты идиот? - не открывая глаз, Луиза сразу перешла на “ты”. - Думаешь, у человека с обезвоживанием найдется столько слез и мочи?
- Наверное…- замялся Евгений. - Наверное я идиот, что позволил такому случиться.
- Пожалуйста, открой дверь в туалет, - Луиза все так же не открывала глаз. - Иначе я сейчас сдохну.
С ходу оценив ситуацию, Евгений поднял легкую как перышко Луизу на ноги, открыл дверь в уборную, придерживая за локоток, подвел к унитазу. Он нажал рычаг спуска воды, поднял крышку, и замер, не решаясь спросить, что делать дальше.
- Трусы, - глухо, отсутствующе подсказала Луиза. - Сними с меня трусы…
Понимая, что другого выхода у них нет, стараясь ни о чем таком не думать, Евгений опустился перед ней на колени. Запах мочи, застарелый и резкий заставил его поморщится, лицо ощутило сквозящий жар ее тела. Он медленно запустил руки под край футболки, но едва пальцы нащупали резинку насквозь вымокших трусиков и потащили их вниз, на его голову пришелся удар. Не болезненный, но хорошо отрезвляющий. Гипсовой культяпкой.
- Блядь, я так не могу, - сдалась Луиза, сжимаясь. - Почему именно ты? Другой сиделки не нашлось?
- Не нашлось, - буркнул Евгений, продолжая движение. - Шестерых обзвонил, ни одна не согласилась начать немедленно.
- Стоп! - его еще раз стукнули. Хорошо прицелившись, по видимому, потому что удар пришелся ровно по тому же месту. Бедра навечно сжали мокрую ткань.
- Я сказала - стоп! - в голосе его подопечной послышалась ярость. - Выметайся на хер из моей квартиры, сама как-нубудь справлюсь.
“Удивительно доверчивыми бывают женщины, шлепнутые в темноте по попе” - вспомнились строки неподражаемого Славы Сэ. В другое время Евгений не стал бы проверять утверждение классика, но истерику следовало пресечь на корню.
- Проблемы? - рявкнул он.
Левая рука приподняла край футболки, а правая отвесила обнажившейся ягодице звонкий шлепок. Луиза вздрогнула, и выдохнула какое то “Ах!” Глаза выражали крайнюю степень удивления.
- У тебя проблемы? - продолжил напор Евгений, задирая голову. - Мужчины никогда не снимали с тебя трусов?
В ответ он тут же получил по-лбу. Удар вышел робким, и как показалось Евгению - не убедительным.
Он шлепнул ее еще раз, и еще и еще. Каждый раз Луиза вздрагивала, тянуло неразборчивое “Ах”, и подавалась все ближе и ближе. В какой то момент он ощутил, как его лоб прижимается к горячему бедру, а на плечах лежат твердокаменные культяпки.
С последним шлепком, тело Луизы плотно прижалось к его голове, и, расслабившись, замерло.
- Не делай так больше, - глухим шепотом попросила она.
Оценив сказанное полной капитуляцией, пальцы Евгения мягко скользнули по пылающим ягодицам под резинку трусиков и потащили добычу вниз.
- Все, спасибо, дальше я сама, - Луиза выпуталась из упавшего к ногам белья.
Он продолжал стоять перед ней на коленях, пытаясь остановить кровоток набирающий силу..
Предстать с красноречивым бугром на брюках не было никакого желания. Евгений попытался задержать дыхание - испытанное средство против неуместной эрекции, но переполненному эротическим вдохновением организму было фиолетово на потуги хозяина.
Над ним стояли и, переминаясь с ноги на ногу, из последних сил ждали его отплытия, а он, никак не мог справится яркими картинками воображения. Сочность, упругость, податливость, форма, и то, как она вздрагивала, прижималась, тянуло неразборчиво “Ах”... Демоны аниме-этти хорошо знали свое дело…
Наконец поняв, что придется сдаваться, невольно покрывшись румянцем, он поднялся с коленей, и медленно разогнулся. Его одарили заинтересованно-понимающим взглядом, и попросили побыстрее сматывать удочки.
Сдавленно поинтересовавшись, где в этом доме можно разжиться ведром с половой тряпкой, и получив ответ, он вышел, закрыв за собою дверь.
Уборка коридора не заняла много времени, но позволила остановить эротические фантазии организма. Едва он закончил, из-за двери послышался шум сливающейся воды. Нажать рычаг спуска оказалось вполне по силам гипсовым вазочкам. Он деликатно постучал, и на “Входите, не заперто”, приоткрыл дверь.
Луиза, совершенно красная, восседала на фаянсовом друге, и беспомощно пыталась добыть туалетной бумаги загипсованными руками.
По лицу ее текли слезы.
- Мне, - донеслось до Евгения. - Меня… Меня надо…
- Меня…- рыдания сотрясали Луизу. - Господи, стыдно то как…
Евгений с ходу разобрался в чем дело. Он решительно оторвал хороший кусок бумаги, сложил в несколько слоев, и, смутившись, предложил свою помощь.
- Я вытру, - выдавил он из себя.
- Вытирать нужно везде, - всхлипнула Луиза. - Чертов гипс! Я урою этих врачей!
- Тогда не зажимайся, как в последний раз, - нахмурился Евгений. - Никакой катастрофы не произошло, ну вытру я тебе “везде”, и что тут такого? У меня двое детей, столько всего навытирал, слов не хватит. Я тебя еще и выкупаю, кстати, хочешь ты того или нет, - добавил он с шутливой угрозой. - Давай... Я отвернусь.
Его ладонь с зажатой бумагой проскользнула между послушно раздвинутых бедер, и потому, как Луиза вздрогнула, он понял, что искомое найдено. Аккуратно, без брезгливости промокнув первое, он сменил бумагу и попросил Луизу привстать. Бумага прошелестела меж ягодиц, и основательно вытерла второе.
- Долго терпела? - буднично спросил он, закончив процедуру.
- Два дня, - упавшим голосом ответила Луиза. - Но я бы скорее сдохла, чем кроме того, что описалась еще бы и это…
- Жуть, - согласился Евгений, тщательно намыливая руки. Но мы это сейчас исправим. Где у тебя сменное белье?
- В спальне, центральный ящик комода, - чуть помедлив, открыла Луиза потаенное. Как правило, женщины позволяют заглядывать в такие места лишь на четвертое свидание, а у них ещё только второе.
- Любое нести, или есть предпочтения?
- Тащи любое, - устало решила Луиза и, не в силах перечить женской натуре, добавила. - Только не черное и не зеленое в полоску. Футболки в шкафу, правая дверь.
- Ты и вправду хочешь меня вымыть? - спросили его когда он вернулся.
- То, чего я хочу, к делу не относится. У тебя видок, словно… Да и запах не лучше…И потом, - немного смутился Евгений, - У тебя там скорее всего уже раздражение…
- Ужас до чего щиплет, - призналась Луиза.
- Но как ты собираешь меня мыть? - тут же насторожилась она.
Евгений оглядел ее с ног до головы, отчего та зарделась, маковым цветом, прикинул размеры, и выдал решение.
- В ванне. Пена есть? Вот с пеной и устрою. Лучше с хвойной, чтобы в себя скорее пришла…
- То есть - голой? И не надо уточнений - видели ли меня мужчины…
- Уже то, что ты не против помыться, не может не радовать, - философски заметил Евгений.
- А потому готов выслушать дельные предложения. Итак, Как будем намыливать? Наощупь в темноте?
- А почему и нет? - вспыхнула Луиза. - Мало того, что отшлепал по чем зря, так еще и голую созерцать хочешь?
- Сама напросилась, - парировал Евгений, расстегивая рубашку. - А насчёт последнего, то клиент всегда прав. Будем на ощупь и в темноте. Полотенца у тебя где?
- Что ты делаешь, - в ужасе отпрянула Луиза, видя, как мужчина стягивает рубашку через голову.
- Раздеваюсь, - пробурчал тот сквозь ворот.
- А на что это похоже? - справился он с непокорной рубашкой. - Не хочу возвращаться домой в мокром.
- Домой? - испугалась Луиза, - А как же…я…? Опять останусь одна?
Ужаса в её голосе было достаточно, чтобы озвучить полноэкранное творение Стивена Кинга.
- Ну, не могу же я ночевать здесь с тобой? - задал Евгений резонный, как он полагал, вопрос.
- На кухне диван раскладывается! - быстро сказала Луиза, и понесла какую-то отчаянную околесицу. - Хочешь я там устроюсь, а ты в спальне? Хочешь? Умоляю! Только не уходи! Я с ума сойду одна через час!!! Ты не представляешь себе, какого это - без рук!
В голосе послышались близкие слезы, и Евгению пришлось сдаваться. Ему сегодня наглядно продемонстрировали, что такое "оставаться без рук".
- Хорошо, переночую, согласился он. - Завтра схожу домой за ноутом и посижу на удаленке, пока не разыщем тебе нормальную сиделку.
Он сходил на кухню, и вернулся с рулоном стрейч пленки, двумя банковскими резинками, и найденным в ящике кухонного стола фонариком с живой батарейкой. И пока вода вспенивала хвойную соль в ванной, он аккуратно обмотал пленкой Луизин гипс на обеих руках. Водонепроницаемую защиту шедевра медицинских технологий и практик Евгений основательно зафиксировал банковскими резинками на запястьях.
- Не туго, заботливо спросил он.
- Сойдет, - угрюмо ответила Луиза. По ноткам в голосе выходило, что она уже сомневается в авантюре. Ее, молодую женщину будет намыливать почти незнакомый старпер едва не предпенсионного возраста… Бррр…
Заметив это, Евгений подпустил в голос напускной веселости.
- Ты готова? - беспечно спросил он, пробуя локтем воду. Чуть горячее, чем он рассчитывал, но все же температура вполне комфортна.
Не дожидаясь ответа, или может быть даже решительных возражений, он выключил плафон в ванной комнаты и, стащив брюки, носки и туфли, остался в одних трусах. Ему совсем не улыбалось промокнуть до нитки. В тусклом отблеске света, что давал допотопный фонарь, он приблизился сзади к Луизе. Та стояла у ванны, и учащенно, с всхлипом тянула воздух, как первоклашка перед кабинетом зубного врача.
- Подними руки, - попросил Евгений, берясь за подол футболки, - И не напрягайся так, душа выскочит. Да и не вижу я почти ничего.
Его ровный, рассудительный голос, несколько успокоил девушку, и та позволила себе небольшую шутку.
- Ключевое слово - “почти”, - сказала она, подчиняясь.
Стаскивать футболку с Луизы было чертовски неловко. Во-первых, не успев приступить к делу, он немедленно возбудился, чего предвидеть никак не мог. Стягивать пришлось хорошо отдалившись, чтобы не коснуться голой спины или попки взбунтовавшейся частью себя. А во-вторых, предательская футболка потащила девичью грудь за собой. И когда до него дошло, что происходит, все резко застопорилось, сломалось и полетело в тар-тарары. Футболка застряла намертво. Грудь, голова, уши, все было облеплено влажной остро пахнувшей тканью. Ситуация сложилась патовая, он не мог приблизиться из-за восставшей гидравлики, а не приблизившись - не мог распутать Гордиев узел.
Но дело утопающих, дело рук, самих утопающих.
- Слушай, - сдавлено прошипела Луиза, - Я не маленькая, и все понимаю. И прекрасно чувствую, что происходит у меня за спиной. От тебя жар идет, словно от печки… Но если ты сию же секунду меня не вытащишь, я тут помру от запаха…
Не договорив она смело шагнула назад. И случилось то, что случилось. Попка мягко ударилась о гидрант, задрав его в небо. Евгению показалось, что Луиза даже привстала на цыпочки.
От растерянности позабыв, как дышать, Евгений замер, но его тут же вернули к жизни, нетерпеливым круговым движением прижавшейся части. Он сглотнул, собрался с силами, и единым махом сдернул футболку.
Отбросил ту в угол, он понял, что Луиза никуда не делась. Все так же стоит, по прежнему задирая все вверх. И продолжает провоцирующие движения. Ему казалось, что еще немного и давлением его разорвет на тысячу маленьких Евгений Борисовичей…
Опомнившись, он отстранился, и осторожно поддерживая Луизу под локотки, подвел к ее ванне.
- Залезай, страхую, - глухо проронил он, в который раз не узнавая собственный голос.
Луиза не стала спорить. Медленно опустила одну ногу, потом другую.
- Ой, - вырвалось у нее. - Какая горячая!
- Подожди немного, - попросил он. - Сейчас притерпишься.
Негромко повизгивая, Луиза опустилась в ванну.
Устроившись поудобнее, она томно вздохнула, приваливаясь к бортику.
- Я сейчас умру от счастья, - простонала Луиза, вытягивая ноги.
Чтобы не умереть самому, Евгений приступил к омовению. Понимая, что предстоит большая, ответственная работа, он начал с головы и волос. Пусть девочка успокоится, и перестанет нервничать, подумалось ему. Не раз, и не два, в богатой на события жизни он развлекал своих женщин мытьем головы. Все как одна благодарно мурлыкали, млея под опытными его пальцами. Но то, что происходило сейчас, после дичайшего, многодневного преследования со стороны эротических аниме, можно было назвать чем угодно, только не результатом его величества опытом. От внутреннего напряжения, потный, как школяр на пороге лишения девственности, одеревеневшими пальцами путался он в волосах, разбрызгивая пенный шампунь. Но когда с мытьем было покончено, к его удивлению ему признались, что еще бы чуть-чуть, и она замурлыкала бы кошкой, до того ей, Луизе, было чудесно.
Чуточку приободренный, Евгений перешел к одному из самых эрогенных мест женщин - к ушам. Былая скованность движений сменилась тягучей пластикой многолетней практики… Казалось, еще никогда он не был настолько прекрасен в мытье женских ушей, но когда трепещущие его мизинцы стали проникать несколько глубже, чем принято на втором по счету свидании, его решительно оборвали.
- Евгений Борисович, а чем собственно вы сейчас занимаетесь?
Льда в голосе хватило бы остудить либидо римского легионера, полгода провисевшего на просушке. Возбуждение сникло, съежилось, уползло внутрь и закрыло дверь на засов.
Сухо извинившись, Евгений быстро покончил с ушами, шеей, плечами, руками и на сколько хватило - спиной. Потом перешел с мочалкой к ногам, на ощупь выуживая их одну за другой. Он тщательно вымыл пальчики, ступни, основательно прошелся вдоль чуть выше коленей и, бодро отрапортовал, что омовение завершено, выпустил воду из ванной.
- Ага. Щаз, - возразила ему Луиза. - А остальное? Пушкин мыть будет?
Евгений закашлялся, и тускло засветился красным, разгоняя сгустившийся полумрак.
Поняв его состояние, Луиза не преминула свой успех закрепить.
- У меня мочалка слишком жесткая для всего остального. Намыливай так…
И тут же поплатилась за дерзость. Уже через секунду она была поставлена в позу рояльной банкетки, и по ее попке заскользили крепкие мужские ладони. Напрасно, повизгивая и всхлипывая она звала Мамочку. Напрасно силой кузнечного пресса стискивала бедра, Евгений был неумолим. Его пальцы не миновали ни единой выпуклости, впуклости, впадины.. Под его мощным напором женское тело извивалось, и стучало гипсом по кафелю, жалобно прося о пощаде.
- Все, я больше не выдержу, - как-то хрипло пробормотала Луиза, неловко оседая на дно.
Евгений едва удержался от победоносного вскидывания рук. Он включил душ, тщательно отрегулировал температуру воды, и старательно ополоснул побежденную. К его удивлению, помывка руками не принесла ни малейшего толчка крови. Простая и незатейливая гигиеническая процедура и ничего более.
- Есть хочу, - неожиданно призналась Луиза. И тут же в животе у нее заурчало. - Два дня о еде не думала, а теперь - как прорвало…
- Есть чего в холодильнике? - уточнил Евгений.
Не дожидаясь ответа, он поставил девушку на ноги, отжал воду с волос, бережно растер пушистым полотенцем разгоряченное тело. Взяв из стопки сухое - аккуратно, насколько позволяло сверхтусклое освещение, завернул Луизу от подмышек и ниже. Затем облачился в свою одежду, и только после этого включил общий свет.
Луиза выглядела в общем неплохо, насколько может выглядеть безмерно уставшая женщина. Во взгляде читались и тяга к жизни и звериный голод.
Евгений завернул в следующее полотенце ее волосы, устроив на голове что-то вроде тюрбана, а затем, совершенно неожиданно для себя подхватил ее на руки.
- Ты это чего? - смутилась Луиза.
- Ужинать тебя несу, - ответил Евгений, и понес легкую свою ношу на кухню.
На кухне, спроектированной по последнему слову современного градостроительства - довольно просторной, он опустил Луизу на широкий диван и, испросив разрешения, полез в холодильник.
Конечно можно было организовать ночную доставку готовой еды, но стройное тело Луизы намекало не только на молодость, но и на правильное питание. Поэтому он не удивился, когда в холодильники нашлись куриная грудка, сливочное масло, горчица, имбирь, чеснок и замороженные овощи, а на полках шкафчика - бутылочка хорошего соевого соуса, растительное масло, перец черный горошком, мед, и молотая паприка. Вероятнее всего предыдущие “сиделки” полностью разделяли гастрономические склонности своей подопечной.
- Китайскую кухню уважаешь? - спросил он, включая газ под сковородой с замороженными овощами.
- Очень, - призналась Луиза. - Тут недалеко кафе - Филадельфия, там повар восьмидесятого левела! И анимешки прикольные!
Услышав про анимешек, Евгений вздрогнул, и едва не оттяпал собственный палец острым, как бритва ножом. Но после взял себя в руки и продолжил мелко стучать, нарезая имбирь миллиметровыми слайсами.
- Любишь готовить? - уточнил он, уводя разговор от опасного поворота.
- Почему спрашиваешь?
- Ну, - замялся он, - правильные ингредиенты, острые ножи… Сковородка, вот - синей стали, имбирь с соевым соусом, опять же…
Он оглянулся по сторонам.
- А крахмала, случайно у тебя нет?
- Нижний ящик открой…
К тому времени, как овощи на сковороде разморозились, и лишняя вода испарилась, Евгений уже замариновал нарезанную крупным кубиком куриную грудку в смеси черного и красного перцев, раздавленного чеснока, имбиря и крахмала.
Он подбросил к овощам сливочного масла, и когда зашкворчало, начал перемешивать содержимое. Сковорода в его руках совершала быстрые, легкие подбросы, овощи словно по волшебству крутились в воздухе, так что его кухонные манипуляции заслужили в конце-концов восхищенное “Ого!”
На свете не было, нет, и не будет такой женщины, которая так или иначе не оценила бы готовку мужчины. Зная, что Луизе по его милости пришлось пережить Евгений и не надеялся на большее, чем невольно вырвавшееся “Ого”, однако, когда быстро обжаренная куриная грудка с медово-горчично-соевым соусом, приправленная овощами аль-денте была отведана, восторгу девушки не было предела.
“Охренеть!” и “Еще хочу!” на протяжении ужина стали искренними комплиментами его поварской доблести.
Евгений подхватил палочками очередной кусочек хрустящей курочки, сдобрил его маленькой горкой овощей, и протянул Луизе. Та быстро подула на раскаленный шедевр, и послушно открыла рот. Сидела она по-прежнему на низком диване, из-за края стола торчала ее голова, и наблюдать, как она жует, и облизывается, закатив глаза от восторга, было сплошным удовольствием.
Зеленый чай пила она уже самостоятельно, через трубочку, сосредоточенно молча наблюдая за тем, как Евгений моет посуду, и убирает остатки пиршества по контейнерам.
Выдув две чашки, она устало откинулась на спинку дивана, и широко, от всей души - зевнула.
- Сил моих больше нет, - со стоном произнесла она. - Накормил, так накормил. Спасибо, Евгений Борисович…
- На здоровье, - сказал он в ответ. - Сейчас зубки чистить. И баиньки.
- Давай сейчас баиньки, а зубки завтра, а? - захныкала Луиза.
- Ну уж нет! - возмутился Евгений. - Только ночного кариеса нам и недоставало!
Он выудил ее из-за стола и, несмотря на притворное сопротивление, потащил в ванную.
Гигиена полости рта в этом доме, признал он, находилась на должном уровне. Зубная щетка была электрической, последней модели, в арсенала присутствовали и ополаскиватель и ирригатор. К сожалению технологию чистки чужих зубов предстояло еще осваивать, и они сразу же выбрали неверное направление. Стоя позади, он удерживал вибрирующую зубную щетку, а Луиза старательно поводила головой из стороны в сторону. Щетка постоянно срывалась, так что в конце концов Евгению это надоело, он прижался щекою к щеке, зафиксировал голову девушки в таком положении и, глядя в зеркало, споро закончил с ее белоснежными зубками, напоследок заполировав их струей ирригатора.
- Давай готовиться ко сну, - предложил он, беря с тумбочки принесенные ранее футболку и трусики.
- Давай, - согласно кивнули ему. - Только сначала фонарик включи, и свет погасить не забудь.
- Сначала надо разобраться, где тут перед, а где зад, и не вывернуто ли наизнанку, - строго пошутил он в ответ.
Под недолгое фырканье, он быстро разобрался в белье, и сменил освещение на запредельно тусклое.
Когда с Луизы были смотаны все полотенца, Евгений решил задать нескромный, но все же уместный вопрос.
- Ты писать, случайно не хочешь?
Торопливое “нет” прозвучало несколько неуверенно, но Евгений не обратил на это внимание. Расправив футболку, он вплотную подошел к Луизе, и та послушно вскинула руки. Сухая футболка легко скользнула на плечи, колыхнувшись подолом внизу. С трусиками в руках Евгений опустился на колени, и замер, когда плечи придавили гипсом. Конечно, его поколачивало от такой невозможной близости, по другому и быть не могло, но все же процесс просовывания ног, подъем на должную высоту за резинку, и расправление ткани на полупопиях, прошел в автоматическом режиме. Опыт не пропьешь, как говорили классики. И в таком же режиме процесс был проделан в обратную сторону, когда Луиза заявила, что писать она все-таки хочет. И даже очень. Единственное, что позволил себе Евгений, это нарочито медленное движение вдоль ягодиц, так что Луиза нервно подалась вперед, сильнее прижав гипсовыми статуэтками. На этот раз горячее бедро Евгений поймал почему то не лбом, а губами, отчего в голове несколько замутилось, но он сумел сохранить равновесие, и не завалить ни себя, ни Луизу, ни себя вместе с Луизой. Честь ему и хвала. Настоящий мужик…
Дальнейшее шло торной тропой. Спуск воды, слегка раздвинутые, нервно подрагивающие коленки, салфетка, нежные промокающие движения пальцев, шумное дыхание обоих. Снова трусики, подъем за резинку, расправление ткани, упругие полупопия, отрыв башки у гидранта, сердцебиение четыреста ударов в минуту, давление крови - шестьдесят атмосфер…
Не включая потолочный плафон, едва передвигая ноги, поплелся он за Луизой, на ходу расставаясь с сознанием.
В спальне, повернувшись спиной, чтобы не нарваться на фырканье, он застелил широкую кровать чистыми простынями, снабдил свежими пододеяльником и наволочками всех ее обитателей - легкое одеяло и две разномастных подушки.
В том же шкафу для него отыскался и второй комплект постельного белья для дивана на кухне.
- Спокойнойночияспать… - пробормотала Луиза, примериваясь к прыжку на кровать, но осеклась, заметив расческу в руке Евгения.
- Тольконеговоричтохочешьменярасчесатьнаночьипоцеловатвлобик… - выпалила она, презрев пробелы, запятые и ударения.
В ответ, Евгений усадил ее перед собой, и со знанием принялся за дело.
- Ты маг и волшебник, - чувственно призналась она, когда расческа закончила гулять по ее волосам. - Но обойдусь без поцелуя в лобик.
- И вообще, - предостерегла Луиза, - никаких глупостей!
Она заворочалась, пытаясь напялить на себя одеяло, но гипсовыми изделиями выходило плохо, а точнее - совсем не выходило. Поймав ее красноречивый взгляд, Евгений сам подоткнул одеяло под мягкий бочок. Он пожелал ей спокойной ночи, но дверях остановился, вернулся, поправил зачем-то подушку, и вышел, погасив свет. Дверь на всякий случай и по молчаливому согласию закрывать он не стал.
Евгений яростно почистил зубы, принял ледяной душ, пото еще один, и еще, растерся до красна вафельным полотенцем и заглянул в зеркало.
Оттуда на него печально взирала знакомая физиономия. “Женька”, какого черта ты делаешь?” - спросила она у него, и отвернулась.
Под утро приснилось, что кто-то шумно и горячо дышит ему в шею, бестолково ерзает по животу и отдавливает руку. Он открыл глаза, когда к букету непонятных телодвижений добавилось явственно жалобное поскуливание.
В отблеске встающего над горизонтом Солнца пред ним явилось чудное видение. На левой, потерявшей всякую чувствительность руке, частично возлежала Луиза и шумно и горячо всхлипывала ему прямо в шею. Другая ее часть, преимущественно нижняя, судорожно подергивалась у него не бедре, елозя круглой коленкой где-то внизу живота.
- Не говори ничего, - быстро зашептали ему, не снижая натиска.
- Прости… у меня очень давно… прости… и гипс ещё этот бл…. Я… я сейчас…сейчас… сейчас… ещё немножечко…только молчи…
Евгений пришел в себя достаточно чтобы заметить и утреннюю свою эрекцию, и влагу прижавшихся к бедру трусиков. Её коленка начала двигаться ещё интенсивнее, так что эрекция начала появляться из-за горизонта трусов.
- Черт, черт, Черт! До чего же неудобно… ничего не выходит! Ты такой большой, что даже прижаться толком не получается… - в голосе Луизы было столько отчаяния, а у него столько желания, что ни никакого другого выхода у них не осталось.
Он мягко забросил её на себя, устроив верхом в точке сосредоточения Великой Силы.
Лиза тихонечко ойкнула, когда в её насквозь мокрые трусики уткнулся самый главный сейчас Евгений.
- Только никакого проникновения, - предупредила она. - Я немножечко на тебе подвигаюсь, и …
- Стало быть обойдёмся затрапезным петтингом, - деловито заключил он. - Только подвигаю я тебя уже сам.
У Луизы округлились глаза, и она, кажется, собиралась ему возразить, но Евгений не дал ей такой возможности.
Его пальцы стремительно скользнули под трусики, и стиснули желанную попку. Упругую, заводную, мягкую и горячую, точно такую же, как грезилось в аниме.
Луиза ойкнула ещё раз и часто, в такт движениям рук, задышала. Разделенные двумя слоями ткани, они мягкого скользили, вздрагивая от переполнявшей их невозможности. Учитывая состояние обоих, долгой дороги туда и обратно светить им никак не могло. Через пару десятков проездов вдоль старшего из Евгениев, Луиза вскрикнула, затрепетала и рухнула, дробно приложив младшего гипсовыми культяпками по лбу.
Окончательно вылезший из под трусов старший, прикоснувшись к голому животику, не заставил себя долго упрашивать. Мощно задергавшись, он залил Евгением всё, до чего мог достать. Так что на какое-то время, Луиза потеряла дар речи.
- Охренеть…, нашлась она наконец, не вставая с Евгения. - Откуда в тебе столько?
- А в тебе? - вяло парировал он. - Мне кажется, придется менять диван, и возможно часть кафеля…
- Я здоровая женщина проведшая полгода наедине с собой…
- А я просто здоровый мужчина…
- Какие у нас планы?
- На дальнейший петтинг?
- Мне кажется, ещё немного, и я к тебе приклеюсь навечно. Твоя субстанция уже высыхает.
- Тогда бежим в душ, смывать нашу страсть, - ответил Евгению, тихонько шлепнув её по попке.
- Я не могу пошевелить ни единым членом! - простонала Луиза.
- Если не поспешишь, то как минимум один из присутствующих здесь членов начнет шевелиться сам!
- Отнести меня на ручках, пожалуйста… - попросила сомлевшая Луиза, и неловко ткнулась губами в щеку.
Он внес ее в ванную, пушинку в крепких руках, бережно поставил на пол. Не спрашивая разрешения, при полной иллюминации стянул футболку и трусики. Луиза не пыталась ему возражать, не пыталась прикрыться. Но когда он принялся бинтовать ее загипсованные запястья пленкой, строго указала на оттопыривающиеся его трусы.
- Снимай уже, что ли…. Не терпится посмотреть на чем это я .. Мне показалось, или у тебя там….Ну ни фига себе жжж… Так, Евгений Борисович, никаких проникновений, я не хочу, чтобы меня зашивали по диагонали…. У нас если и будет чего… потом….может быть…когда-нибудь…. то только этот ваш петтинг…
Луиза ещё раз взглянула на то, чем природа одарила Евгения, а одарили его более чем, непроизвольно сглотнула и, как показалось - нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
Уже не стесняясь, Евгений подошёл ближе, упершись собою куда то в центр всего, и обернул гипс пленкой.
Под горячими струями, они ещё несколько смущённо пытались разобраться друг в друге, а потом Луиза забравшись на ступеньку псевдо джакузи, сумела охватить его бедрами. Плотно сжатый со всех сторон молодым сочным телом, старший Евгений где-то нашел дополнительные резервы и, еще увеличившись, пронзил Луизу насквозь. Вынырнув где то там позади полупопий, он горделиво покачивался, насколько это было возможно в стесненных условиях, в то время, как прильнувшая грудью Луиза шептала в самое ухо.
- Немножко поерзаем, спустим пар, успокоимся, да? И ничего, ничего больше, хорошо? Хорошо? Хорошо? Можешь сжать чуть сильнее…Да! Ещё…
Они пыхтели, двигались, толкались, и не собирались быстро сдаваться. Евгению хотелось большего, Луизе хотелось примерно того же.
Достичь этого, казалось, не представлялось возможным, но выход был найден.
- Осподи, как я перевозбудилась, - жарко дыша ему в губы, призналась Луиза. - Я долго не выдержу… шлепни меня …
- Что? - вынырнул из небытия Евгений.
- Отшлепай меня, как вчера, сволочь!
- Ты жe сказала…
- Да! Но не будь же настолько скотиной! Пожалуйста! Ещё! Пожалуйста! Сильнее! Ещё! Пожалуйста ещё …
Она стонала, вибрировала натянутой струной, истекала любовью… На каком-то по счету шлепке Акела промахнулся. И попал по макушке не успевшего скрыться Евгения-старшего…
Резкая боль тягуче пронзила судорогой, вскинув последнего куда-то высоко вверх. Луиза взвизгнула, когда ноги ее оторвались от опоры. И тут до сознания дошло, что тело сидит верхом на истекающем страстью бревне, дергающемся в пляске последнего Витта… Сознание томно изогнулось, и с протяжным стоном потеряло себя.
Потом они долго млели под горячим дождем, смывающим все на своем пути. Немного шампуня, мочалки, сильных и нежных ладоней Евгения…
Полотенца, тюрбан, "на ручки", постель, одеяло, невинный поцелуй в лобик…
- У меня постельного больше нет, оставайся…
- Ты уверена? - на всякий случай уточнил Евгений, попутно вспомнив во что превратились простыни на диване.
- Так вариантов других не осталось, - подвела научную базу Луиза. - Не идти же тебе домой в такую рань? Да и не отпущу я тебя никуда! Вдруг захочется чего-нибудь этакого, а тебя под руками…, то есть, я хотела сказать - с руками не окажется рядом?
Они лежали соприкасаясь. Взволнованные. Голые. Притихшие. Над ними простирался безразличный ко всему потолок, его поверхность не содержала ответов на вопросы Галактической важности. Ни на кириллице, ни на латыни, ни на клингонском. Никто в этой части Вселенной не мог подсказать, что им делать. И делать ли вообще…
Медленно протекали минуты под стук их сердец …
Пока мужская рука, не опустилась на её бедро. Бедро еле заметно вздрогнуло и расслабилось, не возражая против лёгких поглаживаний.
- Послушай, Луиза, - начал он, не останавливая экспромт своих пальцев.
- Нам всё-таки надо поговорить, и вообще…
- Послушайте, Евгений Борисович, - возразили ему, - это не вежливо в конце концов. Вам есть чем меня лапать, а мне вас - нет!
- А у вас появилась такое желание? - наигранно удивленно спросил Евгений.
- Не хочу быть никому должна, - вздохнула Луиза. - Особенно Вам!
- Уверяю, я совершенно бескорыстен, как в помыслах, так и в действиях! - воскликнул Евгений, когда Луиза, повернувшись, придавила его бедром.
- И потом, если мы с вами продолжим в этом же направлении, то придется заказать пару десятков простыней и полотенец с доставкой на дом! - заключил он, когда девушка чувственно провела коленкой куда-то вдоль.
- Вот скажи, - спросила Луиза, не останавливаясь на достигнутом, - Почему жизнь устроена настолько несправедливо?
- Отчего же несправедливо? - одна рука притянула Луизу поближе, а вторая принялась исследовать грудь.
- Оттого, что мальчики почти на десятилетия отстают в развитии от девочек, - промурлыкала Луиза в шею.
- Да быть того не может! - деланно удивился он, слегка прикусив зубами мочку оттопыренного ушка.
- Может, может! - горячо уверяла Луиза, взбираясь на него окончательно. - Моим ровесникам нужен один лишь секс без долговременных обязательств!
- Можно подумать, твоим ровесницам он нисколько не нужен, - просипел он из под груди, наслаждаясь дивной упругостью.
- Очень, очень нужен, - забормотала она, вздрагивая, когда сильные руки заняли плацдарм ягодиц. Немножко помяв очаровательную попку, они потащили ее вниз вместе с Луизой. Когда лица их встретились, та не удержалась от быстрого поцелуя в губы… Евгений хотел было ответить, но руки творили свое дело помимо разума…
- Только без проникновения!- - опомнилась Луиза, приехав на что-то обжигающе твердое и толкающееся.
- Тогда чуточку приподнимись, - посоветовал он в каком-то, как ей показалось, отчаянии.
Благополучно проехав опасный участок Евгения, и хорошенько увлажнив собою будущую трассу гонок с препятствиями, Луиза облегченно выдохнула.
- Какой ты все-таки огромный!
- Это все-таки больше хорошо, чем плохо?
- Скорее плохо, но сейчас - очень… даже… хорошо, - невнятно раздельно высказалась Луиза примериваясь к тянущим его движениям.
Они быстро и молча распределили роли. Луиза скользила вниз, Евгений затаскивал ее обратно. Небольшая, но чувственная грудь, трепеща ласкала его напряженное тело. Им было очень и очень хорошо. Время от времени, когда они отпускали вожжи рассудка, приходил черед поцелуям. Бешеным, страстным, поцелуям на конец света, поцелуям без отдачи, поцелуям, как в последний раз. В такие моменты Луиза забывала приподниматься на обратном пути, и тогда взвизгивая и округлив глаза, в которых читался восторженный ужас, резко соскакивала, не допуская дальнейших проникновений. Евгений прилагал титанические усилия, отказываясь взрываться в сладких ее створках. В створках хотящих всего и сразу, хотящие до безумия, до отказа, до исступления…
В конце концов, они подошли к черте, за которой следовало просить пощады и забрасывать между ними тряпицу белого флага, хотя цвет в данном случае не играл никакой значимой роли. Главным было не нарушить чистоту постельного приюта.
Евгений хотел было промямлить, что-то про тряпку, нестиранную футболку, или хотя бы его трусы, но его опередила Луиза.
Тяжело дыша, с поволокой последней страсти в глазах, зыдыхаясь, она хрипло призналась, что хочет намного большего… Причем “намного” было произнесено, как бы в кавычках…
- Я знаю, что это неправильно, и мы ещё сто раз пожалеем, но сил уже нет.. Я хочу тебя как...Ну, очень хочу…
- Но, как же… А презерватив? - опешил Евгений,
- Не беспокойся, кариеса у нет и не будет, - ответила Луиза разыгрывая комбинацию под номером шестьдесят девять.
- Если можешь, сделай это хорошо, пожалуйста, - в ее голосе не было и тени смущений. - И ни в чем себе не отказывай.
Язык пробежал по поверхности, а затем губы сомкнулись вокруг. Проделывала она все очень и очень неумело и торопливо, но так старательно и страстно, что Евгений сразу же запретил себе отказываться от чего бы то ни было. Пальцы его охватили дивные округлости попки, язык и губы сами собой занялись исследованием всего остального. Обстоятельно, не пропуская ни единой мелочи, они с любовью и знанием дела готовили Евгения и Луизу к большому галактическому взрыву.
- Гагойтыагромный, - пожаловалась Луиза, когда десятью минутами позже он приводил ее мордашку в порядок.
- У меня челюсти до сих пор, как контуженные, - тянула она, отфыркиваясь от струек душевой лейки.
- А я себе язык едва не вывихнул, - не остался Евгений в долгу.
- Не удивительно, с таким то талантом! Я чуть с ума не сошла!
Луиза немного простояла, уткнувшись головой ему в плечо, и тихо добавила:
- Мне ещё никогда не было так… Настолько хорошо…
Евгений нежно обхватил ее лицо руками, и мягко поцеловал зовущие губы.
Потом они вкусно ели блины со сметаной, жмурились на яркое, заглянувшее на кухню солнце, слаженно пили зелёный чай в терцию. Он, сидя на диване, прихлебывал вытянув губы трубочкой из блюдца, Луиза, устроившись у него на коленях - из чашки через трубочку пластиковую. В этот яркий весенний день думать о работе было кощунством, но Евгений Борисович, недаром слыл управленцем от Бога. Он обзвонил правофланговых, быстро раздал указания, затребовал назавтра сводки с фронтов боевых действий, рапорты, докладные записки, назначил на послезавтра два больших и два малых производственных совещания и, оставив Новосельцева старшим, взял день в счет неотгулянных отпусков за последние несколько лет. Попутно дозвонился до Светланы, уверил, что все у их подопечной хорошо, что руки у него на контроле, о чем со всей ответственностью и заявляет. При этом свободная от телефонной трубки рука ласково уползла с талии вниз, где легонько ущипнула их подопечную.
- Так что не так у тебя с мальчиками? - решил вернуться к прерванному разговору Евгений, когда служебные дела были улажены.
- Со мной все в порядке, что с ними не так? - спросила Луиза, плотнее прижимаясь к нему. На ней была коротенькая футболка, и умопомрачительные шортики. Евгений мог бы поклясться, что неоднократно видел такую комбинацию в аниме-этти. Когда он одевал Луизу в этот сверхсексуальный прикид, то едва не свалился в обморок, пытаясь задержкой дыхания справиться с бесами жанра.
- Почему по достижению двадцати пяти лет они оказываются совсем не готовыми к жизни? Ведь это свинство, настолько не уважать свои половинки! Все что их волнует, это скорость карьерного роста, деньги, компании, и количество оседланных самочек. Если они заявляют о желании совместного проживания, то в быту во всем полагаются на тебя. Вкрутить лампочку - проблема, привинтить разболтавшуюся ручку двери - проблема, развесить выстиранное белье, приготовить ужин… Да, что с ними не так? За собой не убирают, носки эти по всей квартире… И измены, измены, измены…
- А те, кто постарше? - спросил Евгений, тихонько баюкая ее у себя на коленях.
- Ну, как правило они уже разобраны, - вздохнула Луиза. - Теми, кто сумел пережить это ужас, может быть - привязать к себе. Положением родителей, деньгами, ребенком в конце концов…
- Я знаю, что родители погибли, едва тебе исполнилось четырнадцать лет, - с печалью в голосе начал Евгений, - С тех пор, живя с бабушкой, каждый день ты становилась все более и более самостоятельной. Ведь тебе приходилось заботится не только о себе, но и о ней. Нет ничего удивительного в том, что вошла ты во взрослую жизнь полностью подготовленной. Так?
- Да…,- медленно выпрямилась Луиза
- А у этих мальчиков, были такие же жизненные условия, как ты считаешь? - Евгений пристально посмотрел ей в глаза.
- Жизнь, это сложная штука, Луиза, - продолжил он, промокнув уголки ее глаз салфеткой. - Мы живем изучая друг друга, делаем ошибки, пытаемся их исправить, растем над собой, становимся опытнее. В работе, в постеле, в быту…
- Так что же, получается без вариантов? - вздрогнула она. - Тащить на себе эту лямку, проклиная все на свете? Или любить не помня себя, прощая ошибки молодости тем, кто только что выпорхнул из под маминой юбки? Вот почему они, мамы, не готовят настоящих мужчин? Чтобы и лампочку вкручивал до того, как попросишь, и ножи точил вовремя, и мусор… Вот почему они не такие, как ты? Готовишь - язык проглотишь, заботливый, внимательный, да еще и в постели…
- А разве настоящие мужчины, это лишь те, кто хорош в быту? - спросил Евгений.
- А почему бы им не быть хорошими в быту? Ну, или хотя бы стараться?
- Время. Всему свое время, Луиза, - пожал он плечами. - В молодости надо перебеситься, набраться опыта, научиться отвечать за поступки. Без этого никак. Нельзя всего и сразу.
- Но почему нельзя? - вспылила Луиза, невольно краснея. - Почему не приучать к хорошему сразу, в семье?
- А ты думаешь их, мальчиков, не приучают? К хорошему то? Еще как приучают, пока в родительском доме живут. Но в молодости свои приоритеты.
Луиза села у него на коленях и посмотрела прямо в глаза.
- Знаешь, почему я рвалась к тебе на работу? - выпалила она. - Светлана рассказывала, как ты свой отдел собирал, как прислушивался к каждому, как помогал, лепил из глины спецов в свою группу…
- Да, - несколько жестче, чем требовалось перебил он ее. - Потому что работать приходится с тем материалом, который есть, и другого уже не будет! Как, подчеркиваю, Как воспитаешь, Как обучишь, Как сладишь свой коллектив, такая отдача и будет! Не можешь сладить людей, будь они хоть семи пядей во лбу, сваливай из разработки, результата не будет! Это всего лишь здравый подход к делу, не нужно смешивать его с тема, кем я был в твои годы.
- Так и взял бы меня к себе, что помешало? - в голосе Луизы послышалась боль. - Я с отличием закончила…
- Я знаю, что ты закончила, - как то обмякнув, выдавил он из себя, едва не постарев при этом на несколько лет, - Но с тобой вышло совсем по другому…
- Это в каком это смысле -”по другому”, - опешила Луиза. Она испуганно отстранилась, тело напряглось в ожидании чего то ужасного, непоправимого…
И тогда он рассказал ей все. Без утайки. Про Филадельфию, где каждый вечер обедал в кампании аниме на стене и, как недавно выяснил для себя, скорее из-за компании, чем из-за искусства шеф-повара. Про то, как сначала стеснялся всех этих сисичек-попочек, а потом с наслаждением рассматривал. Как Светлана показала ему резюме соискательницы - Николаевой Луизы Дмитриевны, двадцать пять, не замужем, отличная успеваемость в универе, прекрасные рекомендации…
Как лицо на фотографии показалось ему до боли знакомой, как вечером посетив Филадельфию он пережил изумление от сходства лица с фотографии с настенным рисунком, как в мозгу сработал какой -то неведомый триггер, связавший два образа в единое целое. Он рассказал, про то, как в ночь перед их собеседованием едва не рехнулся от наплыва эротических чувств. И как разряжался в душе он тоже ей рассказал. А ещё он поведал, что когда увидел её, в едва не монашеском одеянии, у него окончательно поехала крыша. Он почувствовал себя обманутым. Пелена спала с его глаз. Никаких аниме в реальной жизни нет, и быть не может … Он выгнал ее потому что ничто больше не радовало, и не могло обрадовать в этой жизни… А потом выяснилось, что триггер никуда не делся, и …
- Стоп! - гипсовая статуэтка ее руки плотно прижалась к губам, едва не сломав передние зубы. - Больше ни слова.
Она решительно встала с его колен.
- Говоришь, это был триггер?
- Вроде того, - спокойно ответил он.
- Ты не поверишь, но у меня тоже был свой триггер.
Ее глаза как то по особенному заблестели.
- Там, левее… вытащи из-за дивана, пожалуйста, - не стала она уточнять что именно.
В указанном месте обнаружилась сумка ноутбука. Евгений поднял ее, вопросительно взглянул на Луизу. Та с отсутствующим взглядом стояла рядом, не пытаясь помочь. Тогда он, не спрашивая разрешения, извлек ноутбук, раскрыл его на столе и нажал кнопку питания.
- Пароля нет, - уточнила Луиза, - заползай сразу в папку…
- В какую? - не понял Евгений.
- Но разве ты не видишь?
И он увидел. Прямо там. В центре рабочего стола. Папку с именем “Аниме”...
Он вздрогнул, как от электрического разряда, когда открыв ее, увидел список тех же сериалов, что просматривал сам.
- Этого.. Этого не может быть, - неуверенно протянул он. - Таких совпадений просто так не бывает!
- Каких еще совпадений? - впервые заинтересовалась Луиза, придвинувшись ближе.
- У тебя те же сериалы, что просматривал я, - его голос слегка дрожал от волнения.
- Не поняла? - изумленно выгнула брови Луиза. - Что значит - “те же”?
- Я и сам ничего не понимаю? - нахмурился было он, но лицо вдруг озарилось догадкой.
- Ну, конечно же! - воскликнул он весело. - КуАр код в Филадельфии! Ты ведь по нему скачивала?
- Конечно, еще два года назад, - кивнула Луиза, - Когда дела в личной жизни пошли наперекосяк, и я подсела на аниме…
- Подсела? Именно на аниме?
- Там такой собственный, совершенно ни на что не похожий мир, что хочется смотреть и смотреть… Сюжет, конечно, редкостное “Гэ”, но чувственность, романтика, эротическое наполнение…, - ее глаза затуманились. - И мальчики…. Почему то все, как один заботливые, и кулинары класса Мишлен…
Евгений не знал что сказать. В голове звонко щелкнуло, что-то очень и очень знакомое. Все то же самое. У нее все то же самое… Триггер! Протянутая к нему ниточка! Не ведая о том, он искал юное, не ушедшее в бытовуху создание, страстное, бесконечно милое, и в то же время - самостоятельное, готовое к жизни!
А она, стало быть, искала опору, надежного, заботливого, нежного, понимающего!
И искали они друг друга в одном и том же источнике! В неприкрытой эротике искусства мастеров аниме! Искали, и вот, выходит… Что же выходит? Нашли? Разве такое бывает?
Он посмотрел на Луизу. Она смотрела на него, легкая улыбка скользила по лицу девушки. И это было вполне объяснимо. Ведь не даром говорят, что в делах сердечных женщины соображают гораздо быстрее мужчин.
Он встал, подхватил ее на руки и молча понес в направлении спальни.
- Только будь со мной нежен, - прошептала она.
И он был с нею нежен. Так нежен, заботлив и ласков, что когда Луиза смогла перевести дыхание, первыми словами ее были:
- Я не знаю, как ты это сделал, но это чудесно!
- Что ты имеешь ввиду? - спросил он сдерживая свое нетерпение.
- Или ты маг и волшебник, или я Джессика из мультика “СуперСемейка”, - простонала она, подаваясь навстречу.
- Я много лет работаю в разработке, - объяснил он, склоняясь ближе. - Знаешь ее наиглавнейший девиз?
Евгений тихо прошептал что-то на ухо девушке. От чего та зарделась, и на какое то время забыла дышать.
- Евгений Борисович! - с шумом втянула воздух Луиза, двигаясь по нарастающей. - Вы пошляк!
- И вообще, - сильнее задышала она, - Что это за девиз такой? “Впихнуть невпихуемое”? Да как он вообще поместился??? Все! Никаких больше проникновений! Это в первый и в последний раз… Да…Вот здесь…Еще… Да… Зараза, ну где ты был раньше???... Да!!!!!!!!
Эпилог.
Две недели спустя.
- Я не ослышался? - уточнил Евгений Борисович, - Вы расформировываете мой отдел, потому что я порчу статистику разработки компании?
- Вы не ослышались, - прогнусавил новый топ-менеджер. - Руководство компании решило уравнять шансы остальных отделов разработки, закрыв Ваш отдел. Вы сами должны понимать, что многократное отставание от ваших, не побоюсь этого слова, запредельных показателей, вызывает многочисленные вопросы к эффективности работы других подразделений. Мы, разумеется, обязательно выплатим вам годовой оклад, и от себя обещаю, что никто не станет увольнять ваших сотрудников…
- Я вас услышал, - сухо бросил Евгений Борисович, поднимаясь. - Всего хорошего.
Он повернулся, и вышел, ничего не добавив к сказанному.
В отделе, он переговорил с каждым сотрудником, пожал на прощание руки. И ушел.
Вечером того же дня, все, как один сотрудники его отдела подали заявления на увольнение по собственному желанию…
Год спустя.
- Нарышкина, когда закончишь таблицу? - Евгений сурово посмотрел на сотрудницу.
Та за соседним столом лихо отщелкивала вальсы шуберта на клавиатуре ноутбука.
- Одну минуточку, Евгений Борисович, - весело скаля зубы ответила Луиза.
Они расположились в прохладном, хорошо обустроенном бунгало, и предавались любимой работе. При нынешних технологиях, работать можно везде, где есть интернет. И его отдел, отдел Нарышкина Евгения Борисовича безо всяких потерь ушел в нескончаемую удаленку. Какая разница, из какой части мира вести общий проект? Техническое задание взятого в работу отличалось повышенной сложностью, и шеф не прощал никаких задержек или серьезных ошибок. Даже любимой своей жене.
- Товарищ Нарышкин, готово! - отрапортовала Луиза, скинув файл в общий доступ.
- Нарышкина, ты опять! - взревел начальник, сверяя данные. - В футах! В футах размеры ставим, сколько раз повторять!
- А вы меня накажите, - игриво предложила Луиза.
- И накажу, - грозно сдвинул муж брови. - Иди сюда, снимай штаны!
Она приблизилась, грациозно расположилась поперек коленей, одернула юбочку. Трусиков на загорелой попке не наблюдалось, и Евгений сразу же пришел в хорошее настроение.
- Только не сильно, - предупредила Луиза, - а то у меня, кажется задержка…
- Какая еще задержка? - не понял Евгений примериваясь к аппетитной выпуклости.
- А вот такая, - повернулась к нему Луиза, многозначительно кивнув головой.
- Вот это да! - с чувством воскликнул Евгений. - Но я тебя все равно отшлепаю!
- Только тихонечко, - улыбнулась жена. - И футы там слева, в скрытой колонке!
- Ну ты даешь!
- Оба мы однако даем!
- Ой!... Мамочка… Еще! …Да!!!
yaplakal.com