Короткие истории и случаи из жизни 23.01.22

Предыдущая подборка ТУТ.

Когда ЛУИ ДЕ ФЮНЕСУ исполнилось 55 лет он влюбился в 27-летнюю рыжеволосую девушку. яркую и веселую. Ее знала вся Франция - она вела радиопередачи под именем МАША БЕРАНЖЕ.

Немолодой комик воспылал к Маше настоящей страстью, и она его тоже полюбила: для нее он был не кинозвездой, а ранимым, нежным и беззащитным человеком, прячущим свои слабости под маской успешного комика. Все знали его, как скрягу - а он снял номер люкс в дорогой гостинице на целый год, чтобы видеться там с Машей.

Об этом романе знали все.
Не знала только жена де Фюнеса.
Так думали окружающие. На самом деле, ЖАННА прекрасно все понимала, но терпеливо ушла в тень, давая возможность мужу насладиться последней страстью.
А Маша, в свою очередь, согласилась на условие любимого: никогда не требовать, чтобы он развелся. Он просто не мог после стольких лет брака оставить жену.
Через несколько лет Луи перенес один за другим два инфаркта. Ему пришлось на какое-то время отказаться от съемок. Но он продолжал встречаться с Машей,- был влюблен, как мальчишка.
Жена продолжала "держать лицо": она была уверена, что скоро эта страсть погаснет сама собой. Но Жанна ошиблась. 13 лет, до самой своей смерти, Луи де Фюнес продолжал лавировать между двумя женщинами.
А когда в 1983 году его не стало, жизнь потеряла всякий смысл и для Маши. Она несколько лет буквально отбивалась от журналистов, которые хотели услышать от нее рассказ о романе с великим комиком. Они не услышали ни слова.
Потом Маша увлеклась спиритизмом, чтобы получить весточку от умершего возлюбленного.
В 2009 году Маша умерла от рака легких.
А Жанна де Фюнес тем временем открыла музей имени своего знаменитого мужа - в их родовом имении. Она прожила 101 год и умерла в окружении любящих сыновей и внуков в 2015г. Похоронили ее рядом с мужем.

В тот день в нью-йоркской больнице дежурил акушер-практикант. По неопытности он неудачно наложил щипцы и травмировал младенца. Спустя несколько недель обнаружилось, что Сильвестру Майклу Энцио Сталлоне повредили лицевой нерв.

Об этом долго еще напоминали скошенные веко и угол рта, затрудненная речь мальчика. Он был трижды женат и отец двух сыновей и трёх дочерей. Его отец, парикмахер Фрэнк Сталлоне (1919-2011), переехал в США из Сицилии ребёнком. Мать его Жаклин Лейбофиш (1921-2020), дочь известного вашингтонского адвоката Джона Пола Лейбофиша, прославилась как одна из самых удачливых профессиональных астрологов. Лишь она одна предсказала победу на выборах Буша-младшего с перевесом всего в две сотни голосов и за год до начала - войну НАТО с Югославией.

Она вспоминала: "В начале 80-х годов я составила гороскоп для Горбачева. Я предсказала, что он станет президентом СССР. Тогда же я попросила его дать поручение навести справки о моей родословной. Он пообещал помочь и слово сдержал. Сотрудники тогдашнего КГБ подтвердили, что мой род напрямую связан с Одессой. Здесь появилась на свет и провела юность моя бабушка – Роза Гитель-Лабович. В конце XIX века она с семьей переехала в Штаты, где я и родилась. Моя бабушка была очень богатой, носила дорогие украшения, никогда не работала, воспитывала сыновей. У нее был ужасный акцент, она практически не разговаривала на английском языке, поэтому очень интересно было узнать, откуда этот акцент, так как она никогда не упоминала, что жила в Одессе".

Джеки Сталлоне несколько раз приезжала в Одессу, чтобы навестить своего племянника, бизнесмена Валерия Кравченко. В 2014 году Сильвестр Сталлоне вместе с другими голливудскими звездами приняли участие в акции организации "Друзья ЦАХАЛа". На мероприятие была актриса Барбара Стрейзанд, Арнольд Шварценеггер. За один вечер благодаря им в поддержку израильской армии было собрано 33,5 миллиона долларов.

В фильме "Рэмбо III" узнаваемы пейзажи Эйлатских гор, берег Мертвого моря, пещеры Бейт-Гуврин и улицы древнего города Яффо. Во время съемок этого фильма на встречу с исполнителем главной роли Сильвестром Сталлоне приезжал Ариэль Шарон.

Сильвестр Сталлоне: "Я должен был остаться никем. Жизнь нанесла мне рану - еще при рождении пол лица мне парализовало. Учителя считали меня умственно отсталым, а мать поставила крест еще в детстве. На протяжении семи лет, семи долгих голодных лет, агенты и продюсеры хором твердили мне, что я должен бросить сначала актерскую, а затем сценарную стезю. Меня разворачивали на кастингах, еще до того как я снимал куртку, а продюсеры браковали мои сценарии не прочитав ни строчки. Я глотал слезы, на работе. Чистил клетки львов в зоопарке, рубил мясо. 7 долгих, тяжелых лет. 7 лет слез, пота и веры в себя. Вы тоже ничего не добьетесь пока не переживете период отчаяния. А потом? А потом я целый год жил на 1600 долларов. И написал "Рокки". Верьте в себя и любите свою маму".

Купили мы дом в деревне. Продавала его молодая пара, мол, родителям дача не нужна, а бабушка умерла год назад…

После смерти старушки никто в дом не наведывался, только вот продать приехали. Спрашиваем, забирать будете вещи? Они в ответ: зачем нам этот хлам, мы иконы забрали, а остальное можете выкинуть. Муж на стены посмотрел, где светлели квадратики от икон.

– А фотографии что же не взяли?

Со стен деревенской избы смотрели женщины, мужчины, дети… Целая династия. Раньше любили стены фотографиями украшать.

Я помню, к бабушке приедешь, а у нее новая фотография в рамочке появилась – моя и сестренки.

– Я, – говорит бабушка, – до зорьки проснусь, родителям поклон, мужу поцелуй, детям улыбнусь, вам подмигну – вот и день начался.

Когда бабушки не стало, то мы добавили ее фотографию на стенку и теперь, приезжая в деревню (которая стала именоваться дачей), всегда утром бабушке шлем воздушный поцелуй. И кажется, что в доме сразу пахнет пирогами и топленым молоком. И чувствуется бабушкино присутствие. Дедушку мы никогда не видели, он в войну погиб, но его фотография висит в центре. Бабушка много про него рассказывала, а мы в это время на снимок смотрели и нам казалось, что дедушка с нами сидит, только было странно, что он молодой, а бабушка уже старенькая. А теперь вот ее фотография висит рядом с ним…

Для меня эти выцветшие снимки настолько ценные, что если бы стоял выбор, что забрать, то я бы, несомненно, забрала фотографии. А тут их не просто одиноко оставили на стене и в альбомах, но и цинично записали в хлам. Но, хозяин – барин.

После покупки мы принялись за уборку и, знаете, рука не поднялась выкинуть вещи этой женщины, которая жила для своих детей и внуков, а они ее просто бросили…

Откуда я это знаю?

Она им письма писала. Сначала писала и отправляла, без ответа. А потом перестала отправлять и три аккуратные стопочки любви и нежности так и покоились в комоде. Каюсь, прочитали…, и я поняла, почему она их не отправила. Побоялась, что затеряются, а тут они в сохранности, она думала, что после ее смерти, они все же прочитают. А в письмах целая история: про годы жизни в войну, про ее родителей, бабушек, дедушек и пра-пра – она пересказывала то, что ей поведала ее бабушка. Чтобы не умерли семейные ценности. Чтобы помнили. Как выкинуть такое?

– Давай, отвезем ее детям? – предложила я мужу, глотая слезы. – Такое нельзя выкидывать!

– Думаешь, они лучше внуков? – с сомнением протянул муж. – Ни разу, вон, не появились…

– Может они старенькие, больные, мало ли…

– Я им позвоню, спрошу.

Через внуков узнали телефон и услышали бодрый женский голос:

– Ой, да, выкиньте вы все! Она нам эти письма пачками слала, мы даже не читали в последнее время! Ей делать там нечего было, вот она и развлекалась…

Муж даже не дослушал, трубку бросил. Говорит, вот стояла бы она сейчас рядом, придушил бы!

– А знаешь что? Ты же писатель, вот и переложи эти письма на рассказы.

– Они потом предъявят…

– Да, они, я уверен, и книжки-то такие не читают! – хмыкнул муж. – Но я ради тебя съезжу к этим, тьпу, прости господи, возьму у них письменное разрешение.

И он действительно съездил и оформил все нотариально. А я, тем временем, добралась до подполья. Знаете, в деревенских домах прямо из избы спускаешься вниз под пол и там прохладно так, вроде погреба. А там банок с соленьями, вареньями… А на каждой баночке бумажка приклеена с выцветшей надписью: "Ванятке его любимые грузди" – Ванятка умер десять лет назад, так и не пригодилась баночка; "Сонечке лисички"; "Соленые огурцы для Анатолия"; "Малина лесная для Сашеньки"…

P.S. Всего у Анны Лукьяновны было 6 детей. Все они умерли раньше нее (в основном несчастные случаи), кроме последней, поздней дочки, которая записала все в хлам…

А мама ждала, что дети приедут с внуками, заботливо катала банки, с любовью подписывала… Последние банки с грибами датированы прошлым годом, ей на тот момент было 93 года. 93 года!!! А она в лес ходила, чтобы внучкам грибов, ягод насобирать! А они…

©️ Алисa Атрейдaсo

Про поездку в Таллинн.

На автовокзале в Салацгриве, в туалете, никакого интима. Сломана защёлка. Всё время вбегают хмурые люди, обиженно сопят в затылок. Будто не ожидали встретить меня здесь и в такой позе. Потом выразительно хлопают дверью. Там всего один унитаз. Зато норвежский. А селян по автовокзалу бродит множество. Чувствуете, драматизм провинциальной жизни?

Я решил всё в себе поменять. Ухожу из секса к хомячкам и кактусам. Буду любить простые вещи: море, небо, путешествия. Например, если долго, долго ехать в Таллинн, потом долго писать на автовокзале, жизнь кажется чудной. И даже когда вбегают селяне, я люблю их угрюмое сопение в спину! Мир многолик и прекрасен.

Меня оштрафовали пограничники. Примерно в середине Эстонии стоит куст, в нём сидят войска с биноклем. Ловят машины с инопланетными номерами. Многие латыши думают, по Эстонии можно ездить без паспорта. Фигушки, штраф 6 000 крон.

Торгуются эстонцы почти молча.

- 6000 крон.

- Чёта дорого.

- 3000 крон.

- Я всего на день.

- 1200 крон.

- Можно на месте?

- 600 крон.

- с собой вот, есть четыреста.

- хорошо, 300 крон.

И пишут протокол.

В Таллинне ветрено. Красивые девчонки разливают туристам глинтвейн. Очень красивые, очень. Хорошо, что я охладел к женщинам. А то б они меня споили.

После концерта собрались на даче одного барда, против его воли. Только свои. Человек семьсот.

Сначала было вежливо - «передайте, пожалуйста, соль», «возьмите мою куртку, согреетесь».

К ночи праздник вырос вширь и вглубь. Меня кто-то целовал в лысину и обещал утопить в болоте, если завтра же не женюсь на незнакомой женщине Зинаиде. Все песни стали цыганскими, даже Визбор.

Рассказывали истории из жизни людей искусства.

Примерно такие.

- В 83-м году звонит один, говорит, Витя, мы приедем? Я так понял, с женой. Конечно, приезжай. Через месяц опять звонит – Витя, мы приехали!

Прихожу на вокзал, 75 человек. Клуб песни имени Мао Дзедуна. Хорошо, у Вадика квартира большая, уложили всех на полу. Но ходить уже негде.

Вадик с вечера влюбился в какую-то толстую бабу. Потом выспрашивал, где спит такая, красивая. И показывал на себе огромную грудь. На полу 75 мешков, везде толстое и красивое, чёрт его знает.

Сказали – посмотри на кухне. У батареи, второй кулёк слева. А там отдыхал завхоз, Юрий. Вадик вполз к завхозу, оба крупные мальчики, причём. И волосатая грудь не насторожила, а даже раззадорила. Вадик полез влюблёнными руками ниже и нашёл там, прямо скажем, новость для себя. И прямо выбежал из мешка. От потрясения не пил потом два года. Только чай и молоко. А завхоз Юрий поутру интимно опрашивал друзей, которым мог довериться, какая сука сняла с него трусы. И зачем. Волновался, но вспомнить ничего не мог...

Пошли истории про сон в палатках, выходило так, неощупанных бардов в Эстонии не осталось.

Вечер становился шумным. Рассыпались сосиски, их переловили и съели. Слева обсуждали Лену, она стерва, справа желали Обаме вечного поноса. Куст сирени за спиной трясся и хихикал женским голосом.

В середине разгуляя я поднял голову и увидел ангела. Девушка-казашка. Прекрасная. Она была как небо и море вместе взятые. Даже лучше. Смотреть хотелось бесконечно. Я не помню, как она пришла. И пропустил момент, когда она вознеслась. Но мы вместе пели про оленя, это близость, как-никак.

Ночью не пошёл её искать, чтобы не вышло как с Вадиком. А уже утром нигде её не было. Всё-таки я болван неисправимый.
Ваныч ©.

Мистический монолог Андрея Миронова

"Мы мучимся над мелкими, никому не нужными проблемами, мы тратим наши мысли и чувства впустую, мы от рождения смотрим себе под ноги, только под ноги. Помните, как с детства нас учат: «Смотри себе под ноги… Смотри не упади…»

Мы умираем, так ничего и не поняв: кто мы и зачем мы здесь.
А между тем где-то глубоко в нас живёт одно стремление: туда, ввысь, домой! В тот далёкий мир, откуда мы пришли.
И где живут такие же люди, как мы. Только они дома и счастливы.

Мне даже кажется, что они иногда думают о нас. Им нас очень жаль.

Вы этого не чувствуете? Вспомните, у вас не было такого чувства, что кто-то жалеет вас и ждёт?

Почему влюблённые смотрят на звёзды? Почему их так привлекает небо? И оно распахивается перед ними, как двери в бесконечный, знакомый мир. Почему нам с детства снится чувство полёта?

А потом, к старости, нам снятся, что мы падаем вниз, стремительно падаем. О, это чувство ужасно!

Но вам это, очевидно, ещё не снилось.

Почему во сне мы говорим на языках, нам неизвестных, совершенно свободно? Почему мы видим явственно удивительные ландшафты и строения, знакомые нам и которых мы никогда не видели наяву.

Почему? А чувства, необыкновенные, яркие, горячие, которые мы забываем днём!..

Вам не случалось узнавать людей, которых вы никогда не видели прежде? Узнавать, как давних знакомых, по одному движению, по запаху?..

А слова, обращённые к нам, которых никто не сказал!..
Нас зовут, просят о помощи, предупреждают об опасности… Десятки, сотни голосов. Откуда? Они у нас в крови.

Если бы всего этого не было… О, если бы не было! Разве стоило бы жить такую короткую жизнь, короткую, как мгновенье?

Но за одну эту маленькую жизнь мы рождаемся и умираем десятки раз за многих других людей… Что это? Скажите!.. Это фантазии?

Но они больше, чем целая жизнь. Зачем мы их убиваем?
Ведь для чего-то они живут в нас. Посмотрите на людей.
Разве они стали бы обижать друг друга, мучить, если бы знали об этом? Если бы знали, что они единое целое?
Если бы они помнили, что у них такая короткая жизнь, и если бы они угадали своё желание увидеть этот далёкий мир.
Все наши несчастья кратковременны.

Наши дети или внуки, или правнуки, они поймут это.

Они отбросят всё мелкое. Поверьте, они будут любить друг друга.

А своим детям они будут говорить: «Не смотри под ноги, подними голову!

Вы замечаете, что человек болеет постоянно, с самого рождения, до смерти. Болезни чередуются, приходят, уходят.
Но ведь это же неестественно. Ведь какой-нибудь крокодил или муравей живёт здесь же, рядом, однако не подвержен таким странным, таким бесконечным болезням!

Я систематически наблюдал и делал выводы. Я вам скажу больше… Мне кажется, я нашёл ключ к разгадке этой самой страшной болезни. Я даже уверен, что нашёл."

Если женщина голодает, значит верит в лучшее. В ресторане она берёт спаржу, запивает водой даже без лимона. Зрители аплодируют её оптимизму и активной позиции. Дома она же съедает баранью ногу, сама, характерным урчанием отпугивая домочадцев. Внутри себя женщина всегда в тревоге.

У Даши три подруги. Раз в месяц они встречаются в ресторане, жуют обезжиренную солому и обмениваются страшилками. У девочек это называется «приятно посидеть» и «поддержать друг друга».
Допустим, Оля едет на курорт. Оле тут же расскажут, как муж одной знакомой пошёл купаться в море и полюбил там какую-то дрянь с ногами и оливковой кожей. И сбежал. Триста литров борща, влитые в него за десять лет, канули в пропасть. Но с Олей такого не случится, конечно. Потому что она умница и красавица.
Катя прочла новую книгу. Оказывается, мы сорок седьмая цивилизация, весь мир голограмма, чёрные дыры разумны. Кате в ответ рассказывают про другую знакомую, которая тоже пила марганцовку, ела пророщенную бумагу и занималась бегом без трусов. Потом поехала в Италию и там её ограбили мускулистые парни. Тушь, карточки, паспорт, телефон, всё пропало. Даже не изнасиловали на память. Но с Катей такого не случится. Она яркая, образованная, у неё всё будет иначе.

Вот ещё темы для разговора на девичнике: «Свекровь, любовник и тяжёлая лопата», «Худела, худела и померла», «Случай в трамвае, 15 трупов». Улучшив настроение себе и людям, девчонки расходятся. На чай оставляют три цента. Официант сам мог бы оплатить их ужин, считают они, раз мужик.
Даша после девичников не верит телевизору. Говорит, там всё врут в лучшую сторону и приукрашивают. Реальный мир куда опасней.
Мой друг, сантехник Нитунахин, рассказывал про одну тревожную хозяйку. Для правильного монтажа биде нужно было сесть и показать куда дотягиваются руки.
Нитунахин сказал:
— Садитесь и сымитируйте весь процесс. Можно в штанах. Так мы увидим, в какое место прикручивать душевую трубку.
Хозяйка поняла, что говорит с маньяком. Бросилась бежать. Нитунахин за ней, но догнать не смог. Пришлось самому садиться и прикручивать трубку как бы под себя, что для взрослого сантехника унизительно.

Женская тревожность достигает пика в бабушках. Я с ними сотрудничал по делам водопровода. Теперь они звонят и спрашивают, как мой номер проник к ним в телефон. Одна озадачилась в пять утра. Спросила: «Ты кто?»
Сложный вопрос. В метафизическом смысле, например, я — имманентная часть трансцендентной вселенной. А по гороскопу просто овен. Некоторым это важно. Моя вторая любовь все мои подлости списывала на астрологию. Говорила, я не виноват, что баран. И гладила мне рога холодным пальцем. Следуя же правилу «каждый есть то что он ест», я — картошка. А наша соседка снизу, думаю, питается сколопендрами.
Не дослушав, пенсионерка сказала что я спятил и бросила трубку.

Другая бабушка назвала меня Даником. Велела не придуриваться и говорить нормальным голосом. Спросила, какого хрена я подхожу к телефону, если не мне звонят. Потом назвала гопником. Обещала что в полиции я запою как-то иначе. Потом на чердаке её включилась лампа, разогнала тени по углам. Бабушка спросила, как же теперь Даника найти.
Короче, дорогие Даники и Валеры, по Серёж и Вась включительно. Срочно позвоните бабушкам, они страшно за вас переживают.

© Слава Сэ

Старичок с трудом поднялся с кровати и, держась за стенку, пошёл в соседнюю комнату. В свете ночной лампы, подслеповатыми глазами посмотрел на свою лежащую супругу:
«Не шевелится! Уж не умерла ли? – опустился на колени. – Вроде, дышит».
Встал и медленно поплёлся на кухню. Выпил кефир, сходил в туалет. И пошёл в свою комнату.
Лег на кровать. Не спится:
«Нам с Леной по девяносто лет. Сколько прожили?! Скоро умирать, а рядом никого нет. Дочка, Наташа умерла, шестьдесят ей ещё не было. Максим в тюрьме умер. Есть внучка, Оксана, так она в Германии живёт уже лет двадцать. О дедушке с бабушкой и не вспоминает. У неё уже и дети, наверно, большие».
Не заметил, как заснул.
Проснулся от прикосновения руки:
- Костя, ты живой? – раздался ели слышный голос.
Открыл глаза. Над ним наклонилась супруга.
- Ты, что, Лена?
- Смотрю: не шевелишься. Испугалась, подумала: умер.
- Живой ещё! Иди, спи!
Раздались шаркающие шаги. Щелкнул выключатель на кухне.
Елена Ивановна попила воды, сходила в туалет и направилась в свою комнату. Легла на кровать:
«Вот так, когда-нибудь проснусь, а он мёртв. Что буду делать? А может сама раньше умру. Костя уже и наши похороны заказал. Вот уж никогда не подумала бы, что свои похороны можно организовать. С другой стороны, хорошо. Кто нас похоронит? Внучка про нас совсем забыла. Соседка Полина только и заходит. У неё ключ от нашей квартиры есть. Дед ей по десять тысяч с нашей пенсии отдаёт. Она и продукты покупает и лекарства в аптеке. Куда нам деньги девать? Да и с четвёртого этажа мы уже самостоятельно не спустимся».
Константин Леонидович открыл глаза. В окно заглядывало солнце. Вышел на балкон. Увидел зелёную верхушку черемухи. На лице появилась улыбка:
«Вот и до лета дожили!»
Пошёл проведать супругу. Та задумчиво сидела на кровати.
- Ленка, хватит грустить! Пойдём, что-то покажу.
- Ой, совсем силы нет! – старушка с трудом поднялась с кровати. – Что ты там надумал?
- Идём, идём!
Поддерживая за плечи, довёл до балкона.
- Смотри, черёмуха зелёная! А ты говорила: не доживём до лета. Дожили!
- Ой, и правда! И солнышко светит.
Они сели на скамеечку на балконе.
- А помнишь, как я тебя в кино пригласил. Ещё тогда в школе. В тот день черёмуха тоже зеленью покрылась.
- Разве такое забудешь? Сколько лет с тех пор прошло?
- Семьдесят с лишним… Семьдесят пять.
Долго сидели молодость вспоминали. Многое на старость лет забывается, иногда даже то, что вчера делал, а молодость, она никогда не забудется.
- Ой, заговорились мы! – встряхнулась супруга. – А ведь ещё не завтракали.
- Лена, ты хороший чай завари! Надоела уже эта трава.
- Так нам нельзя.
- Хоть жиденький и сахару по ложечке добавь.
Константин Леонидович пил этот слабо заваренный чай, запивая им небольшой бутербродик с сыром и вспоминал те времена, когда на завтрак, чай был крепкий и сладкий. Да ещё с пирожками или беляшами.
Зашла соседка. Одобрительно улыбнулась:
- Как у вас дела.
- Какие могут быть дела у девяностолетних? – пошутил дет.
- Ну, если шутишь, значит всё нормально. Вам что купить?
- Полина, купи, мяса! – попросил Константин Леонидович.
- А вам же нельзя.
- Куриное-то можно.
- Ладно, куплю. Сварю вам суп с лапшой!
- Полина, купи что-нибудь от сердца, - попросила старушка.
- Елена Ивановна, я же вам недавно покупала.
- Кончились уже.
- Может врача вызвать?
- Не надо.
Соседка убрала со стола, помыла посуду. И ушла.
- Лена, пошли на балкон, - предложил супруг. – На солнышке погреемся.
- Пошли! Что в духоте сидеть.
Пришла соседка. Вышла на балкон:
- Что по солнышку соскучились?
- Хорошо-то, как здесь, Полина! – улыбнулась Елена Ивановна.
- Ладно сейчас вам сюда кашу принесу. И начну суп на обед готовить.
- Хорошая женщина, - посмотрел её вслед. – Чтобы мы без неё делали?
- А ты ей всего десять тысяч в месяц платишь.
- Лена, мы же на неё квартиру записали, и нотариус нам заверил.
- Она-то этого не знает.
Они так и просидели на балконе до обеда. А на обед был куриный суп. Вкусный с мелко нарезанным мясо и размятой картошкой:
- Я всегда такой Наташке и Максиму делала, когда они маленькими были, - вспомнила Елена Ивановна.
- А нам на старости лет чужие люди готовят, - тяжело вздохнул супруг.
- Видно, Костя, доля наша такая. Умрём мы с тобой и никто даже не заплачет.
- Всё, Лена, не будем грустить. Пошли поспим немного!
- Костя, не зря говорят: «Старый, что малый». Всё у нас, как у детей: суп протёртый, сон-час, полдник.
Подремал Константин Леонидович немного и встал, что-то не спится. Погода, что ли меняется? Зашёл на кухню. На столе два стакана с соком, заботливо приготовленных Полиной.
Взял оба в руки и осторожно, чтобы не расплескать, пошёл в комнату жены. Та сидела на кровати и задумчиво смотрела в окно:
- Что ты, Ленка, загрустила? – улыбнулся супруг. - На выпей сока!
Та взяла отхлебнула глоток:
- Ты тоже уснуть не можешь:
- Погода виновата, давление скачет.
- Вот и я с утра, что-то плохо себя чувствую, - Елена Ивановна, как-то обречённо покачала головой, - Чувствую совсем мало мне на этом свете жить осталось. Ты меня похорони по-хорошему.
- Лена, ты глупости говоришь. Как я без тебя жить буду?
- Кто-то из нас всё равно вперёд умрёт.
- Хватит! Пойдём на балкон!
Просидели до вечера. Полина приготовила сырники. Поели и сели телевизор смотреть. Они каждый вечер перед сном его смотрели. Сюжет новых фильмов до них доходил с трудом. Поэтому смотрели советские комедии и мультики.
Сегодня посмотрели лишь один мультик. Елена Ивановна встала с дивана:
- Пойду спать. Что-то устала.
- Тогда и я пойду.
- Дай-ка, я на тебя посмотрю хорошенько! – вдруг попросила супруга.
- Зачем?
- Просто посмотрю.
Они долго смотрели друг на друга. Наверно, вспоминали свою молодость, когда у них всё было впереди.
- Пойдём провожу тебя до твоей кровати.
Елена Ивановна взяла своего супруга под ручку, и они медленно пошли.
Он заботливо укрыл свою супругу одеялом, и направился в свою комнату.
Что-то очень тяжело было у него на сердце. Долго не мог заснуть.
Ему показалось, что он совсем не спал. Но электронные часы показывали два часа ночи. Встал и направился в комнату жены.
Она лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок:
- Лена!
Взял её за руку. Рука была холодной.
- Лена, ты что! Ле-е-на!
И вдруг ему самому стало не хватать воздуха. Он с трудом дошёл до своей комнаты. Достал приготовленные документы положил на стол.
Вернулся к жене. Долго смотрел на её лицо. Затем лёг рядом, и закрыл глаза. Увидел свою Лену, молодую и красивую, как семьдесят пять лет назад. Она шла куда-то к свету, видневшемуся вдали. Он бросился к ней догнал, взял за руку…
Утром Полина зашла в спальню. Они лежали рядом. На их лицах застыли одинаково счастливые улыбки.
Придя в себя, женщина позвонила в скорую помощь.
Приехавший врач посмотрел на них, удивлённо покачал головой:
- Вместе умерли. Видно, сильно любили друг друга.
Их забрали. А Полина обессиленно опустилась на стоящий возле стола стул. И тут увидела договор о погребении и… завещание на её имя.
Она уронила голову на руки и заплакала.

© Созвездие Стрельца

Приближается пожилая, пара. Ругаются. Причину ссоры я не слышал. Их слышно издалека!

- Изя, не разговаривай со мной, я сказала. Я не хочу тебя слушать. Я же с тобой не разговариваю!!! Шо ты от меня хочешь?

- А я и не разговариваю с тобой!!! Шо я хочу? Это ты шо хочешь от моей жизни? Ты же мне последнюю извилину извела! С тобой же невозможно разговаривать!!! Это ты со мной говоришь!!! Ты же только себя слушаешь!!! Тут даже если захочешь, то букву не вставишь!!!

- Я? Я - говорю? Я - молчу!! Потому шо я с тобой не разговариваю!! Это ты не затыкаешься всю дорогу!!! О чем вообще с тобой говорить??? Я с тобой не разговариваю!!!

- Это я - с тобой не разговариваю, а ты бубнишь мне по голове всю дорогу!!

- Вообще слова не скажу тебе, шоб ты даже захотел Изя!

- Ой, ой....как страшно!!! Я ещё вчера с тобой перестал разговаривать!!
- Ну и всё.

- Ой...ну да...ну да

- Не "нудайкай"!! Всё. Я с тобой не разговариваю.

- Это я с тобой не разговариваю!!! Зонт достань. Дождь начался. Заболеешь!

- А ты? Давай вместе под зонт!!

Молчуны ёптить.

©️ Стас Вольский

Оказывается, Петр I, несмотря на всю свою влюбчивость и ветреность в амурных делах, так любил свою супругу Екатерину Алексеевну, что учредил в ее честь орден Святой великомученицы Екатерины. Это едва ли единственный орден в мире, на ленте которого есть слово «любовь» — «За любовь и отечество». Орденом награждали великих княгинь и дам высшего света — не даром на его обратной стороне есть девиз «Трудами сравнивается с супругом». Он формально считался вторым по старшинству в иерархии наград Российской Империи с 1714 по 1917 годы.

Единственной при жизни Петра обладательницей ордена стала его супруга, получившая его после неудачного для императора Прутского похода 1711 года. Турки окружили русскую армию под Яссами, ей грозило полное фиаско и позорное пленение. В трудную минуту Екатерина оказала мужу моральную поддержку и, пожертвовав драгоценностями, помогла откупиться от неприятеля. В результате дело закончилось перемирием.

Как написано в «Гистории Свейской войны», Пётр I: «… сам наложил на ея величество новоучиненную кавалерию ордина Святыя Екатерины, который орден учинен в память бытности её величества в баталии с турки у Прута, где в такое опасное время не яко жена, но яко мужская персона видима всеми была.» К слову, Орден Святой великомученицы Екатерины есть в России и сейчас — он был учреждён Указом президента РФ Дмитрия Медведева в 2012 году и вручается известным своей высокой духовно-нравственной позицией и милосердием россиянам, а также иностранцам за выдающийся вклад в миротворческую, гуманитарную и благотворительную деятельность. Правда, слова «любовь» на его ленте уже нет.

ЗАЛОГ

Старый индеец пришёл в банк и попросил займ на 500 долларов. Банковский работник начал оформлять бумаги.
— Что ты собираешься делать с этими деньгами? — спросил он индейца.
— Я поеду в город продавать украшения, которые я сделал.
— Что у тебя есть для обеспечения залога?
— Я не знаю, что такое «залог», — сказал индеец.
— Ну залог — это нечто такое, что имеет ценность и может покрыть стоимость займа. У тебя есть автомобиль?
— Есть — грузовичок 1949 года выпуска.
— Нет, это не годится, — сказал банковский работник. — Может, у тебя есть скот?
— Да, у меня есть лошадь.
— Сколько ей лет?
— Не знаю, у неё уже нет зубов, чтобы определить.
В конце концов индейцу оформили займ и выдали 500 долларов.
Спустя несколько недель индеец снова пришёл в банк, достал пачку денег.
Отсчитал положенные банку, а остальные спрятал.
— Что ты собираешься делать с остальными деньгами? — спросил его тот же работник.
— Положу в вигвам, — ответил индеец.
— Ты можешь сделать депозит в нашем банке.
— Я не знаю, что такое «депозит», — ответил индеец.
— Ну ты отдаёшь свои деньги банку, банк заботится о них, а когда тебе нужны деньги, ты их можешь взять.
Старый индеец подумал и спросил:
— А у банка есть, что дать мне в залог?

Телевизор — это окно в Адъ. Моя бабушка накрывала его салфеткой, чтоб Кобзоны не подглядывали. У меня нет салфетки, я вырвал кабель. С тех пор покой и вымыта посуда. Но в чужих домах тёмные силы, притворяясь передачей «давай поженимся», мной овладевают. Я видел как три женщины обольщали татарина в очках. Первая напекла беляшей, вторая слепила десерт, похожий на помёт антилопы. Третья надела шорты и показала приёмы боевой аэробики. Она была маркетолог. По вспыхнувшим татарским очкам стало ясно, шорты кроют беляши. Зрители в студии тоже выбрали порнографию, при всём уважении к антилопьему помёту.
— Коварная сука! — подумали соперницы, деревянно улыбаясь.

Татарина пришёл поддержать друг. Синие глаза и кирпичный загар, потомственный алкоголик. Он вдруг сказал, что чувствует к шортам духовное родство и готов создать семью. А татарину подходят беляши, он считает. Очень трогательный вышел фрагмент. Хоть и напряжённый.

Влюблённые алкаши такие котики. Мой сосед месяц отмечал в блокноте поезда, сидя на косогоре. Мечтал встретить жену из отпуска. Обратиться в справочную он не мог, на вокзале слишком стеклянные двери и чёрствый персонал. А трезветь считал неразумной тратой времени. Менты его поймали и немножко били, пять дней. В благодарность хотели бы услышать увлекательный рассказ про агентов ЦРУ. Ишь как хитро, говорили они, жена в Воронеже — отличное прикрытие для подсчёта эшелонов с танками.

Его звали Федя и в политике он знал лишь, что евреи расстреляли Египет. Из знакомых врагов народа у него была только дворничиха, менты отклонили её кандидатуру.
Вернувшаяся жена выменяла Федю на беляши и деньги. Он поклялся завязать и ещё уговорил собутыльника по фамилии Зайкин. Так вот Зайкин завязал. А Федя не смог. И целую эпоху пил один.

Однажды он шёл мимо мужиков и услышал реплику:
— Осиротели Зайкины. Забрал господь их папулю.
Новость потрясала. В голову же не придёт, насколько опасна трезвость. Федя бегал по знакомым и каялся, винил себя. И так увлёкся, что однажды к нему подошёл возмущённый призрак Зайкина. Фантом был прилично одет, выбрит и отбрасывал тень.
— Федя, — обратился покойник, — ты зачем про меня болтаешь?
Федя понял, пришла пора лететь в тоннель. Вряд ли Зайкин выкопался просто покалякать. На просьбу проститься с женой дух лишь пожал плечами. Повернулся и ушёл. И потом несколько дней ещё подходил и здоровался.
Федя нашёл тех мужиков и дико предположил, что Зайкин живой, всё-таки. Мужики подтвердили, конечно, живой.
— Вы же сказали «папуля умер»!
— Не папуля, а бабуля.
Зайкина тёща исполняла ламбаду счастья, когда зять завязал. Так понравилось ей это волшебство. Но однажды всё-таки сказала грубость. Нервный от абстиненции Зайкин достал бутылку, наполнил стакан, сказал «Ну, всё!». Тут старушка охнула, схватилась за бочок и осела. И теперь никто точно не скажет, полезно пьянство или нет.
Фёдор бы тоже бросил, чисто ради тёщи. Но у алкоголизма нет кабеля в спине и салфеткой его не накрыть. Во-вторых, если Федина жена наденет шорты, трезвый глаз нипочём не разглядит в ней маркетолога. Поэтому Федя пьёт, Зайкин нет, оба счастливы.

Я мечтал больше работать. А сам сплю, читаю Бегбедера и по математике у меня двойка. Для украшения жизни хорошо бы вернуть телевизор, добавить водки, сигарет, и какие там ещё бывают у мужчин элегантные пороки. Доширак, видимо.

Недавно попала в квартиру в центре Москвы, которую сдали сразу после смерти владелицы. Огромная запущенная квартира с черным ходом.

Новые хозяева – очень дальние и, видимо, очень жадные родственники. Они ничего не вынесли, не убрали, не пытались сохранить. И жить в такой обстановке было странно - без разрешения трогать все, будто хозяин вышел в булочную.

Первое время казалось, кто-то вернется, увидит меня и скажет голосом завуча: что это вы тут делаете? Но нет, никто не пришел. Возле телевизора моток мулине. Пуговицы в вазочке. Чешские разноцветные бокалы, красивые, но бывшие в постоянной эксплуатации - из них явно часто пили вино. За стеклом фотография импортной девочки в мантии и шапочке с кисточкой. В кладовке аккуратно упакованные зимние пальто и сапоги типа боты. Свежие календари во всех комнатах – перекидные, отрывные, настенные, прямо какая-то мания. Тут следили за временем. На кухне в шкафчике недопитые витамины «Кораллового клуба». Тут собирались жить долго и уютно. Никаких лекарств – никто не болел.

Хозяйка жила одна в трех комнатах. В ванной разные шампуни для котят. Везде сильный кошачий дух. Кошки тут были на королевском положении, и, видимо, их толпой вытолкали вслед за гробом. И отличная библиотека. Не декоративная, когда страницы склеены, а книги подобраны по цвету и высоте. А такая живая, читанная, видно всю жизнь пополняемая библиотека, для удовольствия, без снобизма. И альбомы Филонова, и китайская философия, и Чейз с Устиновой.

А еще много-много книг о дедушке хозяйки квартиры. Толстенных-претолстенных, намного толще Библии. На нескольких языках. Везде о его всемирной коммунистической значимости, его гении и благодарности народов за его деяния. И вот я пришла с улицы, и если бы был камин, я могла бы поддерживать огонь с помощью этой макулатуры. Тогда от нее была бы хоть какая-то польза.

Что осталось от этого человека? Московская квартира, сдавая которую, дальние родственники могут больше не работать.

Блин, можно умереть в любой момент, и ничего из того, что было тебе дорого, не будет дорого уже никому. Да, есть дети, но и им не надо ничего моего. У них будет свое. Господи, все, что есть в нашей жизни материального – все это такие мелочи, такие смешные и незначительные вещи. Да и сами мы…

Оказалось, что до сих пор у меня была надежда на бессмертие)

А теперь никогда не буду ничего копить, обустраивать и думать о потом. Жизнь невозможно обустроить раз и навсегда, ее можно только продолжать день за днем.

А копить - только впечатления, жить только сейчас - чтобы было что вспомнить, когда уже ничего не будет происходить. Мне показали, что бывает ПОТОМ. Ничего. Просто приходят чужие люди, затаптывают твои следы и варят кофе в твоей турке.

©️ П. Санаева

Во дворе человек выгребал сугроб из-под Пежо и складывал на крышу Опелю. Хранить осадки у нас негде, мужчины дарят снег друг другу. Прибежал папа Опеля, тоже с лопатой. Он не хотел себе чужих осадков, к концу зимы он ничего уже не хотел. Такой февраль, упасть в сугроб и плакать. Мужчины сначала диспутировали, потом фехтовали на лопатах. Сверху, перевесившись через подоконник, смотрела женщина. Курила, улыбалась. Ей нравилось, что наш район не захолустье и жизнь кипит.

Вчера она опять курит в раскрытое окно, и вдруг сверху падает карниз. Вместе с сосульками, со льдом, пролетает мимо её глаз, носа и сигареты, как настоящий сюрприз. Женщина даже не подозревала, насколько минздрав был прав насчёт курева.
А сегодня опять дымит. Уже глубже, из комнаты. Упрямая.

Приходила в гости маменька. Рассказала волнующее, про любовь и детство. Она школьный психолог, в её практике полно отличных сценариев. Девочка Алиса пришла в первый класс. Тоненькая вся, синеглазая, с бантами. Папа за неё волновался, вдруг обидят. Он бы подарил дочке какой-нибудь артефакт для отпугивания мальчишек, двуручный меч или базуку, но с такими примочками в класс не пускают, потому что учителя трусы.
И папа отдал дочку на простое карате. Заранее, с трёх лет.


К школе Алиса выучила семь способов убийства человека сложенной газетой. Она метала ножи, вилки, метко плевала компотом. И в целом, была готова учиться в современных условиях. Спасибо отцу. Ещё, называла перелом ключицы «наименьшим вредом, отрезвляющим противника».

Первую неделю Алиса била мальчиков по одному. Тогда мальчики выбрали пять делегатов. Делегаты сказали «пойдём поговорим». Встречу назначили на среду, за школой, между мусорником и забором. Алиса пришла со сложенной газетой и, по-моему, не сдержалась. Делегаты убежали с криком "идиотка бешеная". В младших классах наступили мир, покой и матриархат. Там и осень закончилась.

А в январе она влюбилась в красивого восьмиклассника. Два дня вздыхала и смотрела фиалковыми глазами, на третий застала его в коридоре, в позе откровенного предательства. Он был прижат к стене, его целовала какая-то корова из девятого. Корове был сломан всего лишь каблук. Парню врезала по желудям. И когда он сложился от нахлынувших эмоций, Алиса его поцеловала. Чтоб понял, дурак. Иначе было не достать, маленькая ведь, почти портативная девочка.

Назавтра в школу пришёл отец. Он слушал и радовался, что не купил базуку. Заведение осталось цело, было куда прийти, узнать об успехах дочери. Директор предложила перейти в соседнюю школу. Там всё ещё бегали сотни небитых детей. Папа подозревал, другая школа не захочет чужих каратистов. А эта школа уже привыкла, адаптировалась. Папа хотел бы остаться, обещал помыть окна и не носиться на переменах. Вытащил деньги, как аргумент. Директор тоже предложила денег, чтоб они всё-таки ушли. Взрослые стали пихать друг другу всё большие суммы. Никто не мог победить. Решили, как психолог скажет, так и поступят.

А психолог – моя маменька.
- Бедная девочка! – воскликнула она. – Ребёнок старался, не давал себя в обиду, всё как велел отец. А теперь кругом непонимание, учителя ругают, дети её боятся, отец набычился. И в любви запуталась. Конечно, поведение девиантное, но ребёнок не виноват. С ней просто надо разговаривать, – сказала маменька.

Она и сама в детстве любила. Одного мальчика. Не знала, как выразить чувства, поймала его, повалила и насыпала песку в трусы. (Очень выразительно, мне кажется).
Маменькиных чувств тоже тогда не поняли. Её даже выгнали из октябрят. А теперь она выросла и диссертацию защитила. Кто-то с ней подолгу беседовал в детстве, видимо.

Завтра ко мне приедет одна молчаливая барышня. Я пересказываю ей свою жужу, за это она готовит цукини с чесноком и петрушкой. И всё счастье моё – в плетении из воздуха городов, чьё население влюбчиво и патологически счастливо в финале. Я обильно вру, за это меня жалеют, целуют в уши и называют Славочкой.

А больше ничего не происходит. Конец зимы. Пежо не здоровается с Опелем, в окне напротив курит отважная женщина и повсюду снег...
© Ваныч.

Женщина в неброском платье и её супруг, одетый в скромный костюм, сошли с поезда на Бостонском вокзале и направились к офису президента Гарвардского университета. Им не была назначена встреча.
Секретарь с первого взгляда определил, что таким провинциалам нечего делать в Гарварде.
– Он будет занят целый день.
– Мы подождем.
В течение нескольких часов секретарь игнорировал посетителей в надежде, что в какой-то момент они разочаруются и уйдут. Однако, убедившись, что пара никуда уходить не собирается, он все же решился побеспокоить президента, хотя очень этого не хотел.
– Может, если вы примете их на минутку, они скорее пойдут?
Когда посетители вошли, президент принял вид суровый и высокомерный. К нему обратилась женщина:
– У нас был сын, в течение одного года он учился в вашем университете. Он любил это место и был очень счастлив здесь. Но, к сожалению, год назад он неожиданно умер. Мой муж и я хотели бы оставить о нем память на территории университета.
Президент совсем этому не обрадовался – даже наоборот, стал еще более раздраженным.
– Госпожа, – ответил он, – мы не можем ставить статуи всем, кто учился в Гарварде и умер. Если бы мы делали так, это место походило бы на кладбище.
– Нет-нет, – поспешила возразить женщина, – мы не желаем устанавливать статую, мы хотим построить новый корпус для Гарварда.
Президент осмотрел выцветшее клетчатое платье и бедный костюм и воскликнул:
– Корпус? Вы имеете представление, сколько стоит один такой корпус? Все Гарвардские здания стоят более семи миллионов долларов!
Минуту женщина ничего не отвечала. Потом повернулась к мужу и тихо сказала:
– Так мало стоит построить новый университет? Так почему же тогда нам не построить свой университет?
Мужчина утвердительно кивнул. Гарвардский президент выглядел растерянным.
Мистер и миссис Стэнфорд встали и вышли из кабинета. В Пало-Альто, в Калифорнии, они основали университет в память о любимом сыне. Университет носит их имя – Стэнфордский.
Из Википедии: «Стэнфорд был основан железнодорожным магнатом, сенатором США Леландом Стэнфордом и его женой Джейн Стэнфорд. Университет назван в честь их единственного сына Леланда Стэнфорда (младшего), умершего в 1884 году и не дожившего до 16-летия. Стэнфорды решили посвятить университет своему единственному сыну, и Леланд сказал супруге: „Дети Калифорнии будут нашими детьми“...»

Шуба и мир
— Ваня, ты о чём думаешь? — спросила у мужа Маша, лёжа с ним рядом в супружеской постели. — Почему не спишь? Скоро полночь.
— Да так… — ответил задумчиво муж.
— Ну, правда. Ты каждый вечер перед сном о чём-то думаешь, думаешь… Интересно — о чем?
— О мире…
— О каком ещё мире?
— Обо всём мире. Беспокоят меня мировые проблемы, Маша. Очень беспокоят. Понимаешь?
— Не очень.
— Я думаю, будет война или нет? Чего-то в последнее время всё напряженнее и напряженнее обстановка. В новостях вон что говорят — со всех сторон на нас давят. Окружают плотным кольцом военных баз. Добром это не закончится…
— Да…
— И ты согласна?
— Не знаю…
— А чего тогда говоришь — да?
— Да я думаю, какой ты у меня… Настоящий мужчина. О войне думаешь. Не то, что я.
— А ты о чем думаешь?
— О шубе.
— О шубе?
— Ну да. О новой шубе. Старую уже надевать нельзя. Расползается она по швам.
— Странно…
— Что странно?
— Как можно в такое время думать о новой шубе?
— А почему нельзя-то?
— А если война? Я, значит, на фронт пойду…
— Ты?! Пойдёшь? Зачем?
— Как это — зачем? Надо же родину будет защищать. Я, значит, уйду воевать, а ты будешь здесь красоваться в новой шубе?
— А ты долго будешь воевать?
— Не знаю…
— И автомат тебе дадут?
— Конечно.
— Но это же опасно. Тебя же могут… — Маша замерла и с вопросом посмотрела на мужа. — Ой, Ванечка, как страшно…
— Страшно, конечно, — пожал плечами Ваня. — Даже мне. Но ты не бойся. У тебя муж, знаешь, какой?
— Знаю.
— Какой?
— Сильный. Смелый. Ты будущий герой, Ваня. И если будет эта война — не дай Бог, конечно — ты там всех победишь.
— Я тоже так думаю. Мы ещё им покажем. — Ваня затряс кулаком перед своим носом. — Нас так просто не возьмёшь. Эй, — он покосился на жену. — А ты чего это? Плачешь, что ли? Зачем?
— Да так, — всхлипнула она тихонечко. — Представила, как ты возвращаешься весь в медалях, в орденах… Приезжаешь с фронта, ищешь меня, бродишь по всему городу, а найти не можешь.
— Почему это? Ты тоже, что ли, на фронт уйдёшь?
— Да нет, Ваня, какой мне фронт… Я же слабая. Кто меня туда возьмёт, такую?
— А где ты тогда будешь? Ты же в тылу должна будешь меня ждать. Ведь так?
— Должна была ждать… — Маша опять тихонько всхлипнула. — Но меня больше нет, Ваня.
— Почему это?
— Потому. У нас же зимы вон какие холодные. Война, электричества нет, батареи в домах не греют. Вот я и замёрзла. Простудилась, и… Нет меня, понимаешь. Нет… — И тут Маша зарыдала.
— Почему это ты замерзла? — возмущённо воскликнул Ваня. — Никто не замёрз, а ты одна замерзла.
— Так у меня же шубы новой нет. А старая вся расползается. Не греет она, Ванечка. Совсем не греет. Но ты не переживай. Главное, ты родину защитил. А что может быть для мужчины важнее? Защитник ты мой. — Маша, прижалась к мужу всем телом. — Главное, чтобы ты всему миру показал, какие мы непобедимые.
— Ну, нет, Машенька, дороже всего на свете для меня — это ты! — отрезал Ваня. — Я же ради тебя пойду воевать.
— Не говори глупостей, милый. Ты пойдёшь ради страны, ради народа. Так что ты давай спокойно воюй, а я уж тут как-нибудь сама… В тылу-то оно проще. Жаль, телогрейки у меня нет, какие раньше носили. Я на фотографиях видела. Такие стёганные. Говорят — тёплые…
— Какая ещё телогрейка, Маша? Это же прошлый век. Завтра после работы пойдём, и купим тебе новую шубу.
— Правда?
— Ну, конечно. Чего мне, жалко что ли?
— Спасибо, милый. — Маша чмокнула мужа в щёку. — Тогда тем более — можешь смело воевать. И я тебя обязательно дождусь. Только ты уж там с автоматом своим обращайся осторожней, ладно?
— Ладно.
— Эх, защитник ты мой. — Маша ещё раз чмокнула мужа и крепко обняла.- Теперь я тоже о мире буду думать. О мировой обстановке. Оказывается это так важно…
Через минуту Маша уже спала.
©Алексей Анисимов


ВСЁ

Это сообщение отредактировал zeppelman - 23.01.2022 - 11:30

Ваще-то это СлаваСэ "Поездка в Таллин"
https://pesen-net.livejournal.com/44933.html
Исправьте.

Это сообщение отредактировал VladimKa - 23.01.2022 - 11:43

Слава Сэ, Ваныч (6 апреля 1969, Рига — 19 июня 2021, там же) — псевдонимы русского писателя Вячеслава Солдатенко, проживавшего в Латвии.

Слишком много историй подряд.
Тронула про деревенскую бабушку

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Это и хорошо что много,одному одно зашло ,другому-другое! Мне например больше понравилось как дед с бабкой по очереди умирали, жизненно.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Тоже зацепила сия история.

Со Стэнфордом сильно.

Жаль что позеленить только один раз можно, спасибо ТС! А про 90-летних стариков, почти до слез... Про свою Лену подумал и про себя, было бы здорово уйти вот так, вместе.

Хорошая подборка историй, трогательная! Фюнес, Сталлоне - не знал. Про стариков- прям до слез. Про память и родственников- печальная реальность. Жаль, что у многих так и есть.

Хорошо. Хоть что-то нормальное здесь.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

спасибо, все понравилось!