109
Небольшая вводная, которая будет эпиграфом к каждой подобной истории: гемофилия – наследственное заболевание, проявляющееся очень хреновым свёртыванием крови (при хорошем раскладе) или его полным отсутствием (если расклад плохой). Кровоизлияние у гемофилика может начаться в мышце, суставе или мозгу без какой-либо причины. Просто потому, что кровеносный сосуд ни с того ни с сего лопнул. А уж если для кровоизлияния была причина (ударился, порезался и т.д.), твоя жизнь превращается… Кому интересно – погуглите. Там прикольно написано.
Байка первая: мамаУчитывая моё заболевание, профессию мама выбрала удачно. Она – медик. Медик со стажем, стартовавшим еще при СССР и не заканчивающимся по сей день, несмотря на то, что сама она не первый год на пенсии. Иногда мне кажется, что хладнокровие, проявляемое ей в стрессовых ситуациях, прописано в ДНК, а не приобретено в процессе работы фельдшером Скорой Помощи. Без ложной скромности должен отметить, что приличная часть этой полезной способности передалась мне.
В детстве, когда батя-шахтёр работал в третью или четвертую смену, а у мамы было суточное дежурство, она обязательно брала меня с собой на работу. И если везло, даже катала на карете скорой помощи «на вызова». Поэтому к ситуациям «кровь-кишки-расконтрабасило» я отношусь очень спокойно с ранних лет. Сам себя внутривенно могу уколоть лет с 12-13, а про внутримышечные инъекции вообще молчу. При первых признаках ангины, не напрягаясь, мажу горло йодом, если под рукой нет люголя, свожу синяки газетными буквами, при необходимости делаю пунктирование коленных суставов (у гемофиликов гемартрозы – это привычное дело) и даже пару раз вправлял себе вывихнутый палец. Могу рассчитать дозировку гормонов для пульс-терапии при почечном кровотечении. Уверенно даю советы врачам, относительно дозировки тех или иных препаратов и не стесняюсь интересоваться «Кто тебе дебилу диплом выдал?» в ответ на вопрос «А с чего ты взял, что у тебя гемофилия?».
Сука, я с карточкой к тебе приехал в приемное отделение, там красными буквами написано слово «Гемофилия» и буковка «А» рядом. А еще – желтая полоса через обложку идет. Это значит, что я болезнь Боткина перенёс. Положа руку на сердце, должен отметить, что настолько одаренные медики среди молодёжи попадаются мне всё чаще и чаще. И их я называю «врачи», от слова «врать». Адекватных же уважительно именую докторами от слова «дока» – мастер своего дела. Извините, лирическое отступление. Вспомнил – накатило.
Так вот, мама с первого взгляда определяет, когда человек комедию ломает, а когда ему действительно плохо. По запаху изо рта легко определяет диабетика, положившего болт на диету и уколы. Массаж сердца в определенных ситуациях начинает с удара в грудь наотмашь, систему для внутривенных вливаний (в народе – капельницу) подготавливает меньше чем за минуту, а при необходимости может смастерить из нее мочевыводящий катетер. В едущем по ухабам автомобиле без промаха попадает в самые тонкие вены. По реакции ногтя на нажим определяет степень тяжести бессознательного пациента, да и вообще, знает и умеет столько всего, что мне никогда не запомнить и не выучить.
Но когда у мамы доходит до экстренных ситуаций, связанных с лечением меня, из профессионала мама превращается в растерянно-паникующего теоретика. Мы с ней много раз обсуждали, почему так получается и пришли к выводу, что срабатывает родственный фактор: как же ж так, кровиночке родной больно делать? Ему же и так плохо! Короче говоря: иногда, когда возникает необходимость «отремонтировать» меня в домашних условиях, мама может абсолютно неумышленно растеряться и чего-нибудь отчебучить. Поэтому мы с ней уже давно пришли к выводу: если я не могу справиться с процедурой сам, когда мне нужна помощь, лучше не изобретать и обратиться к кому-то из маминых коллег. О том, как мы пришли к такому умозаключению, я и хотел рассказать.
Просыпаюсь я как-то утром и понимаю, что мне не очень хорошо. Если быть более точным – плохо. Пока во сне рукой не шевелил, организм как-то справлялся с болевыми ощущениями. А спросонья двинул рукой и охренел.
DS: внутрисуставное кровотечение, обширный гемартроз левого локтевого сустава.Как это?
Положите на локтевой сгиб теннисный мяч и сгинайте руку до тех пор, пока не почувствуете максимальный дискомфорт в том месте, куда положили мячик. Теперь фиксируйте получившийся угол бинтом, туго обматывая его с одной стороны в районе подмышки, а с другой – в районе кисти. Неудобство есть? Замечательно!
Походите с такой повязкой около часа. Чувствуете, как постепенно из-за мешающего в локтевом сгибе теннисного мячика рука начала пульсировать, а саму кисть даже слегка крутит? Значит, эту часть вы сделали правильно. Не забывайте о том, что ваш локтевой сустав опух и по размеру в три-четыре раза больше обычного. Теперь мысленно представьте, что всё это время кто-то с обратной стороны локтя вставил вам в сустав между костями отвертку и пытается её провернуть.
Лучше всех меня поймут не понаслышке знакомые с тем, что такое бурсит и что такое перелом. Мысленно объедините боль от перелома и дискомфорт от бурсита – вот вам и гемартроз.
Так, с ощущениями разобрались. Едем дальше.
RP: повысить свертываемость; пунктировать. – Мам, – говорю, – тут авария, давай меня чинить.
– Чо на этот раз? – спрашивает.
И я предъявляю ей опухший локоть.
Мама осматривает сустав и делает внутривенную инъекцию кровеостанавливающих препаратов, но это предотвращает только дальнейшее распространение проблемы: свертываемость поднимется и в сустав лишняя жидкость набегать перестанет. А что делать с тем, что уже натекло и делает больно? Правильно, пунктировать.
Как это?
Прокалываем опухший локоть иглой, добираясь до места скопления крови, и откачиваем её шприцем. Давление внутри сустава спадает, болевые ощущения становятся не такими явными. Можно, конечно, и наркотиков каких-нибудь употребить (в такой ситуации доктора идут на встречу, понимая степень болевых ощущений пациента), но это не то, что необходимо. Когда-нибудь, если вам эта история зайдёт, объясню, почему лучше пункция, чем наркотики.
Иголка для такой процедуры нужна толстая, потому что кровь, даже с хреновой свертываемостью, гуще воды.
– Мам, – говорю, – ты ж знаешь, будь это колено, я бы и сам справился, но откачивать лишнее с собственного локтя неудобно.
– Ок, – говорит мама и начинает нервничать.
Пока я готовлю локоть (пристраиваю на столе так, чтобы маме было удобно, протираю спиртом и т.д.), мама готовит 20-кубовый шприц с иглой от системы для переливания крови. Помните, я говорил, что игла нужна потолще?
– Готов? – спрашивает.
– Готов, – говорю.
Мама прокалывает локтевой сгиб, введя иглу на три четверти, а следующее, что я помню сквозь туман возвращающегося сознания, это прохлада линолеума и голос, вызывающий скорую помощь с формулировками «острый гемартроз», «болевой шок» и еще что-то там…
Оказывается, желая ускорить процесс понижения болевого синдрома, мама от волнения выключила мозг и вместо того, чтобы начать откачивать лишнее, решила сначала ввести в локоть два кубика лидокаина. Типа, занемеет – болеть меньше будет. Но количество жидкости в суставе, благодаря этим двум кубикам, достигло критического объема раньше, чем лидокаин начал действовать. И я потерял сознание.
А пункцию мне приехавший на вызов фельдшер сделал – около двадцати кубиков крови откачал.
Он спрашивал потом: чего тобой руководило-то, когда ты вместо «убавить» – «добавила»? Мама ответила, что как лучше хотела, но чувство жалости к «родной кровиночке» из колеи выбило и мозг отключило. С тех пор в экстренные ситуации, связанные с моим здоровьем, маму я стараюсь впутывать в самую последнюю очередь.
EPICRISIS: кто-то скажет, что, мол, дурак ты и не лечишься. Такие серьезные процедуры в больнице надо проводить, а не на дому. И я соглашусь. Но делать их продолжу всё-таки дома. Потому что в приемном покое всё чаще спрашивают «с чего ты взял, что ты болеешь гемофилией?» даже если уже ознакомились с моей больничной картой.
Да и, в конце концов, это ж всего лишь байка. В реальности-то я всё отрицать буду.
yaplakal.com