«„Русиш собака!“ Эти слова я запомнил на всю жизнь»

Удивительную историю семьи Карсановых, о которой после войны писали все осетинские газеты, сегодня вспоминает один из участников тех драматических событий.

Великая Отечественная разлучила и разрушила многие семьи. Казалось, такая же судьба ждала и Карсановых — отец и мать оказались под огнем оккупантов в первый же день войны, троих детей фашисты увезли в рабство. Но они выжили и нашли друг друга. Как это было — рассказывает старший сын, Владимир Карсанов. 

Подполковник Владимир Ахполатович Карсанов родом из селения Эльхотово, сейчас живет во Владикавказе, у него двое детей и восемь внуков. До 1985 года служил в войсках связи Советской Армии, затем работал на «гражданке». Ровно год как на заслуженном отдыхе, но продолжает общественную деятельность, возглавляя секцию бывших несовершеннолетних узников фашизма при Совете ветеранов Северной Осетии

6 фото с описанием отсюда

                                                           

Сортировка 

— Война застала нашу семью в Белоруссии. Отец был военный, служил в городе Гродно, что на границе между Польшей и Белоруссией. Мама, я, младшие брат и сестренка жили с ним в военном городке. В субботу 21 июня 1941 года отец заступил на дежурство, а мама поехала в соседний город в военный госпиталь. Мы оставались с соседкой — молоденькой девушкой Маней, которая частенько за нами присматривала.

На следующий день около четырех утра начали летать самолеты, бомбили, танки шли. Мы очень испугались. Сестренка — ей было полтора года — и четырехлетний братишка заплакали. Прибежал отец, стал собирать нас и приказал бежать в сторону леса. Сказал: немцы начали войну, мы скоро их отгоним, и я вас найду. 

Вокруг шум, паника, здания рушатся, некоторые горят, кирпичи падают, через них переступаешь и бежишь дальше… 

Практически весь городок искал укрытие в лесу. Но мы до него так и не добрались. Немцы на мотоциклах, на машинах, на танках уже стояли на границе лесополосы, остановили всех и повели обратно в город на большой плац. Там нас принялись сортировать. Маленьких детей отнимали у родителей и сажали в машину, а взрослых толкали в сторону. Мне тогда было семь с половиной лет, я тоже оказался в грузовике. Когда набились битком несколько машин, поехали. 

Ехали, помню, долго. Где мы были — тогда не знал. Позже выяснил, что это была Западная Польша. На месте еще одна сортировка — детей постарше, от 10 до 18 лет, тут же забрали женщины. А нас привезли в казарму на опушке леса. Что с нами будет, никто не знал. 

На следующий же день заставили работать. Режим один: утром давали немного похлебки и до позднего вечера — работа. Камни собирали, хворост; подметали, копали ямы саперными лопатами. Многие не выдерживали, им становилось плохо. Больных увозили, больше мы их не видели. За нами присматривали немка, полицейский и польский священник. По периметру здание охраняли немецкие солдаты. Так жили до конца 41-го.

Владимир Карсанов (слева) с родителями, братом и сестрой:

Ходовой товар 

— Когда немцы дошли до Москвы, все в Германии думали, что победа за ними и война скоро закончится. Нас, детей, начали продавать местному населению. Выстроят в линию, чтобы каждого видно было, а приехавшие женщины выбирают. Больных не брали, только здоровых. Брата забрала одна хозяйка-полячка, потом меня немка взяла, сестренка оставалась, потом ее тоже забрали. Что было с остальными детьми — не знаю.

Я достался немке, муж которой воевал. Я смотрел за ее овчарками — кормил их, мыл за ними миски, спал вместе с собаками на их подстилке. Конечно, хотел убежать, но не знал куда. Три раза убегал. Выходил в город и шел куда глаза глядят. А полицаи поймают, обратно приведут, все дети были зарегистрированы, они знали, где каждый живет. 

Всякий раз после попытки бегства хозяйка привязывала меня за руки к кровати, чтобы стоял на коленях. За последнее бегство избила палкой с шипами. Шипы вонзались и оставались в теле, потом эти места зудели и чесались. Она кричала, что русская кровь неисправима, и вскоре продала меня другой хозяйке — полячке. 

У новой хозяйки детей не было, она одна жила, купчиха, держала коров, надо было их пасти. Рано утром отгонял скот в поле и целый день пас, вечером пригонял обратно. Я уже почти забыл русскую речь, разговаривал по-польски. Даже имя у меня было новое — Ситковский Владек. 

Помню, что постоянно хотелось есть, а недалеко от дома, где я жил, стоял госпиталь немецкий. Туда много детей-беспризорников ходило. Пока коровы в поле паслись, я тоже бегал в этот госпиталь. Солдаты бросали нам кости с остатками мяса, хлебушек. Голодные дети налетали и расхватывали объедки. А солдаты смеялись: «Русиш собака!» Я эти слова на всю жизнь запомнил. Но этими подачками наесться нельзя было. Потом стал ходить на базар, приловчился попрошайничать, а если где что-то «плохо лежало», мог и стащить. 

Встреча 

— Однажды, наверное где-то через полтора года, я увидел на базаре своего брата Сергея. Мы узнали друг друга и стали часто встречаться. Брат показал, где живет, я показал свое место жительства. Брат тоже пастухом работал. Наберем еды, выйдем на опушку леса, сидим возле дороги, едим, разговариваем. Как-то смотрим: едет по дороге бричка, а в ней девочка, похожая на сестренку, мы с братом подбежали к ней — точно Зина!

Владимир Карсанов с братом и мамой до войны. Фото:

Ей повезло с хозяйкой. Та по-доброму к ней относилась, сама бездетная, и Зина ей как дочь была. Когда эта женщина узнала, что мы братья Зины, пригласила домой, угостила яблоками и булочками, сказала, что мы всегда можем навещать сестру, и нарисовала на бумажке, как найти ее дом.

Тем временем наши войска наступали, уже прошли Белоруссию. Мать воевала вместе с отцом, в одной части. В Белоруссии ее ранили, комиссовали, и она уехала на Кавказ, домой. В Осетии думали, что все мы, дети, погибли, справили поминки. 

Но отец не оставлял попыток найти нас. Он участвовал в освобождении узников Освенцима. Когда наши выбегали из ворот, одна женщина окликнула: «Товарищ Карсанов!» Он еле узнал в ней жену офицера, который жил в военном городке в Гродно. Эта женщина рассказала отцу, что немцы очень многих детей увезли в сторону Германии. У отца появилась слабая надежда. 

Наступление продолжалось. Как-то один советский разведчик, тоже из нашего военного городка, выполняя боевое задание, увидел моего брата. Подошел к нему и по-польски говорит: «Папа живой, скоро за тобой придет. Когда немцы будут убегать, спрячься в лесу и сиди». 

Брат не успел рассказать мне об этой встрече. Я коров уже не выгонял, немцы, когда отступали, все минировали, кого на дороге встречали — расстреливали. Все боялись и сидели по домам. Я не мечтал и не думал, что нас кто-то спасет. А тот разведчик доложил отцу, что нашел его сына. Когда немцы побежали, брат сделал все, как ему велели. В условленном месте в лесу его и нашли. Он по-русски уже не понимал. Отец через солдата, который говорил по-польски, спросил у брата, не знает ли он про меня. Брат показал дорогу. 

Папа приехал 

— Стою в прихожей, смотрю в окно, вдруг сзади открывается дверь, что вела в сарай, заходят русские солдаты. Я сперва испугался, мы военных вообще из-за немцев боялись: они, если видели детей, сразу пинком под зад или палкой по спине. Поэтому русских я тоже испугался. Отца сразу не узнал, он меня схватил, что-то говорит, а я не понимаю. А узнал — закричал от радости. Все плакали: я, отец, брат, солдаты. От радости. И от обиды. Трудно передать, что в тот момент чувствовал, как сердце мое плакало.

Успокоившись, отец говорит: если бы еще сестренку отыскать. Брат достал бумагу, которую нам полячка тогда нарисовала, и мы поехали. Заходим в дом, полячка испуганно смотрит, Зина ее за ноги держит и не отпускает, хотя нас с братом узнала. Мы ей говорим по-польски: «Папа приехал». А она нам: «Это не папа». Стали уговаривать поехать домой. Хозяйка в слезы: «Я свою дочь никому не отдам». Долго уговаривали: отец и деньги, и продукты предлагал, но та ни в какую — оставьте мне мою дочь, и все. Но как отец мог оставить свою дочь? Велел солдатам забрать девочку и посадить в машину. Полячка легла на землю под колеса, рыдала, ее убрали с пути и поехали. 

Отцу надо было дальше в наступление идти, поэтому он решил отправить нас домой со своим ординарцем грузином Яшей Черкошвили. И разрешил ему потом заехать на родину, в Кутаиси, на сутки. Дал свою фотографию, на обороте написал адрес. Поручил, как приедем в Москву, дать телеграмму в Осетию, что все дети живы, нашлись. 

В столицу приехали, комендант билеты не дает, мест в поездах нет. Когда Яша рассказал ему нашу историю, он нашел билеты в Осетию. Яша нас в Москве принарядил, наши лохмотья выбросил. 

На родине нас уже ждали, по республике слух о найденных Карсановских детях быстро разлетелся! Эту историю в нашем селении Эльхотово до сих пор помнят. 

Кстати, Черкошвили, повидавшись с родителями, засобирался обратно в часть. Но тут по радио объявили конец войны, так он и остался дома. 

«На каком языке они говорят?» 

— Мать от радости места себе не находила и все время плакала. Мы и рады были, что домой вернулись, но чувствовали себя неуютно. Стоим — я, брат и сестра, все вокруг разговаривают по-осетински, мы ни слова не понимаем. Пока сюда ехали — почти две недели — кое-какие слова по-русски выучили, а тут непонятная речь. Брат меня на польском спрашивает: «На каком языке они говорят?» Я предположил, что на еврейском. Долго еще к нам ходили в гости, даже из соседних сел приезжали, узнав о случившемся. Это было похоже на чудо, на сказку.

Послевоенное фото. Владимир Карсанов (в центре) с родителями, сестрой и братом, родившимся в 1945 году:

Если бы отец погиб на войне, нас некому было бы искать, так и звали бы меня сейчас Ситковский Владек, а брата Буйков Ришек. Зине, конечно, пришлось тяжелее, чем нам, она была совсем маленькой, не помнила родную мать, считала мамой свою хозяйку. И все хотела вернуться, даже сбегала из дома, но ее находили, возвращали обратно. Маме нашей ох как непросто пришлось. Тяжело, когда родной ребенок тебя не принимает… 

В 1947 году с Зиной, которая уже училась во втором классе, случилось несчастье. Сосед пришел с охоты, оставил ружье заряженным, а мальчишки вынесли его, чтобы поиграть. Один из них наставил ружье на сестру и выстрелил в упор. Так нашей Зины не стало… Мы остались с братом. Ему в этом году 80 лет исполнилось, мне — 84. После войны у нас родились еще два брата и сестра. 

После войны 

— Я так и не успел закончить 10 классов: в 9 меня призвали в армию, потому что мне уже было 18 лет. Отслужил, потом закончил военное училище, стал офицером. Где только не довелось побывать по долгу службы — и в России, и даже за границей. 

После войны уже прошло лет сорок, я в звании майора служил в Тбилиси. Позвонил как-то отец и попросил найти Яшу. 

Владимир Карсанов с сыновьями:

Нашел я его быстро, в маленьком селе под Кутаиси, где он жил, все друг друга знали, тем более — заслуженного фронтовика. Заговорил я с ним по-польски, он ответил на автомате, не сразу сообразив, что происходит. Спрашиваю про Карсановых, помнит ли, как привез детей. Конечно, говорит, помню, даже навещал их после войны. А когда узнал, что я старший сын, начал кричать, целовать. Зарезал барана, позвал сельчан, устроили пир. На вторые сутки только отпустил меня в часть, и не с пустыми руками, с ящиками фруктов, с мясом. 

…День Победы, 9 мая, для меня самый главный праздник в жизни. Я вспоминаю лишения, которые пережил, невероятную историю своего возвращения на Родину, но еще и тех, кого так и не нашли, потому что некому было искать, тех детей, которые волею судьбы стали иностранцами — немцами, поляками. Как сложилась их жизнь? 

Все...

Вспомнил про семь братьев Газдановых, погибших в разное время в сражениях Великой Отечественной войны. Все братья родились в селе Дзуарикау и были призваны на фронт из родного села. Их мать — Тассо Газданова — умерла после третьей похоронки. Отец Асахмат дожил до конца войны, но умер после получения последней похоронки
А это памятник им - семь журавлей улетающих в небо

Это сообщение отредактировал zepic - 23.02.2018 - 16:00

Офигеть, история. А сколько еще таких было?

Дети войны, мученики...
Вот судьба злодейка, может и жива бы Зина осталась если бы её оставили в Германии?

Моего дядьку по жене назвали в свое время назвали русской собакой в германии- в один прекрасный момент, 70 летний дядя Толя не стерпел, вышел и сказал охуевшему немцу - Тебя дорогой , по пьяни русский солдат в окопе зачал.... ну и дальнейшая политика партии...Немец в ахуе полном, здоровается теперь первый по сей день
зы - доносы в ратушу тоже бросил строчить(немец)

Повезло им, и с отцом и вообще.

За кого они нас сейчас, интересно, считают.. Ибо русофобия заебала уже

Это сообщение отредактировал schweps2 - 23.02.2018 - 16:07

Ебаные деньги, блять. Все войны из-за денег. Пропади они пропадом. Тяжелый текст, морально.
Я немного поучаствовал в войне в 90-м году, армян спасал от резни, но и этого хватило, чтобы сместился ценностный ориентир. Люди умирают самые близкие - я спокоен. А вот кошка умерла - неделю бухал и плакал.

Мира всем, форумчане. С праздником вас!

Сильная история........, до слёз....
А немчуру ненавижу до си пор........

Главное победили, остальное второстепенно. Многие не понимают.

Интересно если ты сам или твои дети были одним из этого второстепенного как бы ты сейчас рассуждал

Планомерный многовековой геноцид Людей

В войнах гибнут лучшие
В фаворе жидоподобные этнические племена...

Кукловоды ведут политику так, что вроде война неизбежна...

На самом деле надо именно кукловодов множить на ноль

Это сообщение отредактировал NewLegenda - 23.02.2018 - 16:38

У нас в соседней деревне жила женщина, у неё было 4 сыновей, и все они погибли в ВОВ. Жила она одна, больше детей не было, мы, старшеклассники ,ходили иногда помогать по хозяйству- рубили дрова, убирали территорию. Я спрашивал у неё, наверное, ваши сыновья были героями? Она ответила, что вряд-ли, если бы были героями, вернулись бы домой. Часто её вспоминаю.

Русищ собака? Немцы?
Купчиха? коровы?
Дальше читать не смысла

Сколько помножил?

До слёз! счастья и мира всем!

А коля с Уренгоя,даже прощения просит у немцев! его бы на место этих детей

Везение вместе встретиться, одно на миллион наверное. Война жуткая штука.
Пы.сы надо помнить что такое фашизм, и не допустить в будущем. Всем кто поддерживает фашизм, горячую кочергу в жопу.

Отправлено с мобильного клиента YAPik+

Это сообщение отредактировал MATPACOBHA - 23.02.2018 - 17:48

Я тоже

Надо было планы Гитлера против русских, реализовать на немцах... А заодно на поляках, чехах, румынах, венграх, болгарах... А то победа есть, а навара никакого...