Басаев, дай справку, что я у тебя в плену был…

Эта не красивая история приключилась Лёхой Новиковым в разгар войны в Чечне в 1999. Я не знал ни имён ни фамилий, а саму историю услышал как байку в той же самой Чечне в начале нулевых. Историю про солдата ВВ который несколько дней пролежал в канаве, ножом чистил себе раны от опарышей, потом плен, а потом ходил доказывал властям, что он живой. Честно говоря, я и думал, что это байка, которых, знаете ли, в местах боевых действий много всяких гуляет и они не всегда соответствуют реальности. Спустя много лет мне захотелось узнать, на сколько легенда соответствует действительности. Соответствует. Впрочем, позвольте не описывать события самому, а представить это военному обозревателю Вячеславу Измайлову. Он отыскал нашего героя в 2006 году у себя на родине.

"Рубанули их сразу, без предупреждения и практически в упор. Прямо на перекресточке. Как начали фигачить с трех сторон из всего что было — закидали пулями и минами. Поначалу еще надеялись отстреляться сами, а когда поняли, что жопа — вот она, было уже поздно. Сначала сожгли «зэушку» (Зэушка — зенитная установка. — Авт.), практически тут же подстрелили и взводного, пуля пробила ему руку, потом убило Сашку Ефимова, Лехиного заряжающего… Одна «коробочка» уже горела у обочины, под колесами лежали двое убитых, сколько еще горело внутри — черт его знает. Вторая была еще жива, но понятно, что тоже ненадолго.

Хотя вызвать ферму они все же успели. Чтобы узнать, что фермы больше нет, — техника как рядами стояла, так рядами там и догорала… Спасать группу было уже не на чем.

— Боевики нас долбанули, зажали и пошли дальше. Кто ж знал, что в Новолаке этом полторы тысячи «чехов» и Шамиль Басаев во главе. И к нам на помощь уже никто не пришел…

В общем, заняла вся Лехина война от силы минут тридцать. Когда он бежал обратно к взводному, рядом разорвалась мина, и здоровенный осколок угодил ему в бедро, почти оторвав ногу и разворотив руку. От удара Леха свалился в канаву. Кости в раздробленной ноге раскрошило, и при падении она оказалась у него на плече.

— Смотрю, менты дагестанские мимо бегут, я им говорю: мужики, ногу положите нормально. Один остановился, ногу с плеча снял, приставил к туловищу, как надо, и дальше побежал. А кровищей как хлестанет в небо! А жгута-то нету, жгутом-то лейтехе руку перевязал! Ну, ремнем перетянул…

Бой шел накатами — несколько часов стрельба, потом затишье. И Леха тоже жил накатами — несколько часов в сознании, потом — в отрубе.

— Прихожу в себя — в ста метрах на высотке танк стоит и пацаны ходят. В другую сторону голову поворачиваю: в двадцати метрах от меня боевики. Начну кричать — услышат, заберут. Ни туда ни сюда, в общем. Так я двое суток и пролежал — день, ночь, день, ночь…

Один раз, очухавшись, увидел, как село бомбят вертушки, но бомбардировку эту ощутил уже как-то отстраненно, словно смотрел мультфильм, персонажем которого себя больше не осознавал: накроют, не накроют — теперь-то какая разница? В другой раз Леха увидел, как в развороченном буграми мясе, которое раньше было его ногой, копошатся опарыши. Счистив их штык-ножом, он сумел извернуться и помочиться в рану…

А когда очнулся в следующий раз, его нашли.

— Слышу — шепот. Ну, наконец-то, думаю, пацаны… Я ж все жду, пока раненых собирать начнут. Я им тоже тихонечко так: «Пацаны, пацаны, я здесь!». Подходят человек пять, смотрю — нет, не пацаны. Обросшие мужики. «Ты кто?». «Раненый, — говорю… — полсапога крови…». «А ты знаешь, кто мы?». «Знаю, — говорю, — боевики». Они мне нож к горлу: «Ну что, мы тебя в плен забираем». «Да мне уже, — говорю, — как-то… берите». Двое ж суток без воды, без ничего — в коматозе уже полном.

Притащили его то ли в школу, то ли в детский сад какой. Там другие бородатые, давай голову резать опять: ах ты, сука, мусульманин, а против своих воюешь, братьев-мусульман убиваешь!

— Я говорю: я русский! Просто я в Башкирии живу, там у нас все такие! У меня крест был, я им показываю — вот, я русский. Они в замешательство впали. Это и сыграло роль. Начали допрашивать: ты кто? Я отвечаю: «Младший сержант Новиков». — «Молодец. Раз не соврал, мы тебя резать пока не будем». Я говорю: «А с чего вы взяли, что я не соврал?». «А вон, посмотри, — и рукой показывают. — Это твой лейтенант, Кортиков Дима». Я слышал, что кто-то стонет, но не знал, кто… В общем, поговорили они со мной, а потом пошли и отрезали моему лейтенанту голову… В этот момент я понял, что меня убьют.

Это сообщение отредактировал zakatov - 21.02.2018 - 00:50

Голову Лехе резали девять раз, но каждый раз он как-то отмазывался. Понял одно: надо вести себя нестандартно. Сбить с толку, загрузить разговорами. Только это и спасало.

— Нож подставляют, я: подожди, подожди, дай покурю, потом отрежешь! Потом зажигалку. Потом: можно себе оставлю? Зачем человеку, которому сейчас голову отрежут, зажигалка? Мелочи, а они сбивают с толку. У меня была «Прима», а она ж вонючая. Смотрю, один уже несет две пачки «Парламента»: на, кури нормальные, а то дышать нечем… И каждый раз я вот как-то отмазывался.

В этой школе продержали Леху недолго, увезли куда-то в тыл. Когда боль от тряски отпустила и смог он различать предметы, оказалось, что находится в комнате. У двери — мужики с автоматами. И здоровый один среди них такой, как-то особенно бородатый, сразу видно — главный. Глянул на Леху: «Больно?» — «Больно». Что-то сказал по-своему и ушел. Через какое-то время появился врач, стал осматривать рану. «Знаешь, кто это был?» — спрашивает. «Нет, не знаю». — «Это Шамиль Басаев, наш командир». И вот там, в штабе у полевого командира Шамиля Басаева, глядя, как врач боевиков бинтует ему ногу, окончательно понял Леха — не будут его резать. Принял почему-то Басаев такое решение.

— Басаев на меня произвел впечатление… Ну не знаю, обычный мужик. Вот придут сейчас какие-то левые люди и начнут убивать наших родственников, ты ведь тоже возьмешь автомат и тоже пойдешь убивать, правильно? И они так же. Да — гады, козлы, сволочи. Но один вот принес мне сигарет. Второй — бутылку коньяка и сосисок: смотри, только моим ничего не рассказывай. Боевиков я ненавижу — они убивали моих друзей. Но они и оставили мне жизнь…

Из этого штаба перевезли Леху в Грозный, в городскую больницу, где на излечении находились раненые боевики. И здесь случилось второе чудо — чеченцы Леху прооперировали, собрали ему ногу и даже… поставили аппарат Илизарова!

— Наркоза у них не было, начали резать на живую. Я минут пять-десять орал, потом вырубился. Проснулся — на ноге стоит аппарат Илизарова…

Жил Леха в этой больнице в уголке, как кошка. И относились к нему, как к кошке: надо раз в день покормить — кинут кусок хлеба и кружку воды и опять забудут. Да это и к лучшему. Нечего лишний раз к себе внимание зазря привлекать — лежит в углу раненый пленный и пусть лежит себе. Убивать не убивали, но и радости от Лехиного присутствия здесь тоже никто не испытывал — враг все-таки.

Но лечить — лечили. Три раза в день приходила медсестра, делала уколы, бинтовала. Однажды, когда она привычно-равнодушно воткнула ему в задницу шприц, сказала как бы между делом: это последний укол. Леха даже обрадовался: кому охота задницу-то дырявить? Медсестра посмотрела на него как-то странно, сказала, что сколько оплатили, столько и вкололи, и ушла. И стало от этого взгляда Лехе как-то не по себе. Показалось, что понял он ее мысли: у нас тут, мол, свои от столбняка-гангрены загибаются, а мы лекарства тебе отдаем.

А может, и не думала она ничего такого, может, это он только об этом и думал. Но стал после этого разговора Леха как-то по-другому ощущать себя в больнице — и не забитей, как, казалось бы, должно было быть, а… более ответственно, что ли. Понимать, наверное, начал. Не он же начал эту войну, в конце концов. И не они.

— У них есть разные группы. «Индейцы», например. Вот представь, ты вышел в огород, а в этот момент в дом бомба упала. И вот ты стоишь в трико и с лопатой и смотришь, как горит то, что секунду назад было твоей семьей. Этим людям терять уже нечего, они идут на войну и убивают всех подряд, пленных не берут вообще. Мне «чехи» сами говорили: повезло, что ты попал к Басаеву именно, в нормальную, так сказать, банду. Че, говорят, вас убивать — вы ж бараны, вам сказали, вы и поперлись как дураки. Мы вам в руки, ноги стреляем, чтобы дома на вас смотрели и думали. Лучше б ты в армию вообще не пошел. Я говорю: «Нас за это сажают…» — «Ну и что? Отсиди! Зачем ты сюда пришел! Щас мы тебя зарежем, а так отсидел бы, вышел и живой был бы». Ну, тут я уже не нашелся что ответить — тоже ведь правильно.

Был в госпитале русский мужик лет сорока пяти. Рассказывал, что когда-то женился на чеченке. Когда началась война, оказался он перед выбором — то ли воевать за страну, в которой ни разу не был, то ли за свою семью. Говорил, что есть в рабстве и другие солдаты. Работают, а их за это кормят. Где, сколько человек, так и не сказал, но, по Лехиным ощущениям, находилось тогда в плену человек пятьсот. А может, и больше. Держали их партиями по двое-трое, продавали между собой. Что с ними стало, когда боевиков даванули, Леха так и не узнал.

Это сообщение отредактировал zakatov - 21.02.2018 - 00:58

В этой больнице он и пролежал оставшиеся полтора месяца плена. А потом в его жизни появился еще один чеченец. Одет цивильно, на боевиков не похож и ведет себя по-другому. Чеченец этот сам подошел к нему, представился: Ваха Мутузов, из Москвы. Оказалось, что у него в тюрьме сидит брат и Ваха хочет купить пленного русского для обмена.

— Он приехал к Басаеву: так и так, хочу купить у тебя пленного, лучше раненого, еще лучше — взятого в бою. Тот говорит: «Бери вот этого — Лешку. Сержант. Нога разорвана, рука разорвана, свои его бросили, мы подобрали — хороший экземпляр, короче». Ваха и купил. Он мог купить другого, а купил меня…

Вывозили Леху на машине. На границе с Ингушетией была пробка, беженцы валили толпой. Боевики втихую подошли к окошку КПП, о чем-то там договорились, и их вместе с Лехой провели в обход кассы. Так, минуя все блокпосты, с вооруженной бородатой охраной и доехали до самой Назрани.

— Наши должны были меня встретить на границе: Ваха обратился к правительству, и меня ждали — спецслужбы, корреспонденты, «скорая»… А я уже в Назрани. Подходит фээсбэшник: «Как ты проехал?». Я говорю: «Я-то откуда знаю». Ну они по рации передали: приезжайте, он уже здесь давно…

Следующие двадцать месяцев Леха провалялся в госпитале Реутова. В раздробленном бедре начались гангрена, остеомиелит, и врачи вырезали ему девять сантиметров кости. Ногу ниже колена опять распилили, снова поставили аппарат Илизарова.

Каждый день в течение этих месяцев Леха вытягивал свою ногу по миллиметру. Винтики подкручивал сам. Завел линеечку, блокнот. Дембельский календарь такой у него был — не дни считал, миллиметры. А нога-то от колена отодвигается, жилы, вены, мышцы растягиваются. Больно. Но на шесть с половиной сантиметров ногу Леха все же себе вытянул.

— Тот аппарат Илизарова, который поставили в Грозном… Я Ширвани обещался его вернуть, он же дорогой. Но когда в Москву привезли, через пару недель эту больницу в Грозном разбомбили. Отправлять некуда. Но по-человечески я бы отправил, потому что они мне отдали последнее, хотя я для них никто.

В этом госпитале Леха и узнал, что он погиб. Его тело, найденное на том поле под Новолакским, было опознано по остаткам одежды и отправлено в 124-ю лабораторию в Ростов.

— В Реутове оказались пацаны из Зеленокумской бригады. Тогда ночью они все же добрались к нам на подмогу. Я спрашиваю: не слышали, кто там погиб? Отвечают: лейтеха и сержант с зенитной установки. То есть я. Меня по штанам опознали: пока лежал, захотелось в туалет, а никак. Ну, я штаны разрезал, скинул, а они же пронумерованы. И по этим штанам меня и опознали. Подумали, что мое тело съели собаки, там собаки едят же людей. Я говорю: «Ты уверен, что сержант-то погиб?». «Да, — говорит, — ездили ребята с твоего взвода, и вас всей кучей признали погибшими». А когда сказал, что я и есть тот самый сержант… «Да быть не может! Тебя же опознали! Тебя даже уже похоронили в общей куче!». Даже через год матери приходили похоронки, чтобы она съездила в Ростовскую лабораторию, опознала и забрала мое тело… Списали меня на боевые, короче.

За своими похоронками Леха ходил в военкомат сам. Просил выдать справку, что вот он, сержант запаса Алексей Новиков, живой, стоит перед ними. Справку не дали — не в их компетенции. В общем, начались его обычные солдатские мытарства по выбиванию из государства правды.

— Тихомиров (Тихомиров — на тот момент главком внутренних войск. — Авт.) сказал, что мой плен мне засчитают как боевые и оплатят. Я пишу: оплатите мне за плен. Мне приходит ответ: нужна справка, что ты живой. Подтвердить, что существую. А как я подтвержу, когда на меня похоронки приходят? Короче, мне надо еще раз к Басаеву съездить — Басаев, дай справку, что я у тебя в плену был…

Это сообщение отредактировал zakatov - 21.02.2018 - 00:56

За войну, плен, почти два года госпиталей и девять сантиметров ноги Лехе заплатили единовременное пособие по ранению и материальную помощь. А боевые… Боевые заплатили за один день — за тот самый, когда его ранили. Больше он на войне вроде как и не был.

Впрочем, жаловаться на жизнь ему грех. У него семья, квартира, сын. Он самый известный «чеченец» в Башкирии. Общественник — член Башкирской организации участников вооруженного конфликта в Чечне. Лехе дали квартиру, пенсию — пять тысяч — по местным меркам просто огромную. Получая эти сто семьдесят долларов, Леха может не работать. И всего за девять сантиметров ноги.

Мы сидим в деревенской бане его отца, пьем местное пиво «Шихан». Лехина нога изувечена страшно.

— Как получилось, что меня бросили… Трое с моего расчета сбежали. Пришли к нашим, сказали, что все погибли. Лейтенант погиб, Санька погиб, я погиб. Ну а за мертвыми зачем лазить, живых класть? Их можно потом подобрать. Любой офицер такое решение примет, это правильно. Но если б они знали, что я живой, они бы забрали, конечно. А так…

— Ты не пробовал разыскать их?

— А что я у них спрошу? Зачем вы, сволочи, меня бросили? Да и потом… Если бы они не бросили меня всего такого в задницу раненного — кто бы я был? Калека, инвалид, который никому не нужен? В общаге с костылями, без ничего? Все, что у меня сейчас есть, есть потому, что я прошел через то, что прошел. На моем месте мог быть другой человек, и ты сейчас беседовал бы не со мной, а с другим. Просто так сложилось — оказаться мне там.

Это сообщение отредактировал zakatov - 21.02.2018 - 01:42

Кавалер ордена Мужества Леха Новиков не похож на ветеранов Чечни. Он неисправимый оптимист. Жизнь впитывает большими глотками, до последнего. Жизнь и сама так и прет из него. С ним очень легко. Затравленности или озлобленности нет. Он никого ни в чем не винит. У него семья, трехлетний реактивный Ромка, квартира, свой маленький пивной бизнес."

Надо ли добавить от себя что-то к этой истории? Добавлю только видео, на поиске которого у меня реально ушло несколько вечеров. Да, я решил его оставить на финал. Полагаю, было бы неплохо найти этого мужика. Сейчас ему немного за 40. Интересно как сложилась его судьба. Судя по видео - мужик он и вправду на позитиве. Спасибо за внимание.



Это сообщение отредактировал zakatov - 21.02.2018 - 01:41

Голову девять раз резали.а он им зубы заговаривал! Что за чушь? (парламентом) там его угощали! Не хочу развивать мне не приятную тему,но то что я прочитал,мягко говоря бред!!!

Это сообщение отредактировал Зоошиза - 21.02.2018 - 01:40

Не нравится мне такая формулировка , либерально-тожеросеянско-ковалёвская какая то ... .

Это сообщение отредактировал Basanday - 21.02.2018 - 01:32

Чего?! Какой там блять гражданской войны?!

А с видосом что ? У меня у одного Малевич?

Ну что, жизненно. Мужик молодец что выкарабкался.
Положу здесь это видео. Бородатое, но может кто не видел.

ага чичи добрые прооперировали а россиякие злые пьяные врачи сломали отрезали гангрена остеомиелит иллизарова и проч хуйня . тьфу блять
"а зачем шел в армию, отсиди и живой"
скаклы, даже не палитесь

Ага, еще лучше Внутренний конфликт, хули тут...

Это сообщение отредактировал Ореховский - 21.02.2018 - 00:59

неужели на первой странице думающие люди . это радует, а то "цвет" России напрягся

да да, идите сдавайтесь.. вас вывезут в части свои.
Почему он не сидит - не понятно.

А мы всем япом Лежу Новикова искали

за такую гнилую пропаганду чтоб тебе ТС Грабля весь пукан разворотила

Как и весь "рассказ".
Цель у него очевидна, подкрепляется тем что ТС - новорег.

Я блять как то не понял.
Здесь чё, окнаОвертона помалёху открывают?

Я годками постарше того Лехи был - отслужил к тому времени. Но уже годика с 91-го и из телевизора и из "сарафанного радио" известно было , что там русских истребляют

Ну раз тебе нечего добавить, добавлю я - ты слишком осведомлен о том времени для карапуза горшкового возраста . Профиль бы подправил , хотя... .
Не трать время , тебе сейчас "песика на конике " нарисуют.

Вот тут внимательный слушатель услышишт что Коржаков на 5:14 своим голосом говорит что надо позвонить Березовскому, а это хроника. Нашей страны. Как её проебали.
.

ТС, колись , у тебя что лучше получается зикр или гопак ?