Нижеследующий текст натолкнул меня на некие размышления о троллях. Жалеть их как лузеров или агрессивно наказывать их - а что ближе тебе, комрад?Привет! Я флеймер.
А точнее, тролль. Это круче, гораздо круче.
Если Вы представили меня прыщавым пацаном в спущенных штанах и банданой на голове, то очень ошибаетесь. Я работаю клерком в министерстве… . Впрочем, какое Вам дело до министерства, в котором я перелопачиваю горы бюрократических бумаг, невыразительным обличьем сливаясь с серой мебелью, серыми чиновниками и таким же серым их копошением.
Нет на свете человека, который бы догадывался, кто я на самом деле, для чего пускаю пыль в глаза, отгораживаясь от мирской радости прочным щитом неказистости.
Мне сорок лет, и этот возраст меня не тяготит. Он мне нравится и особенно не беспокоит всякими надуманными кризисами, о которых лопочут нынче всезнающие специалисты человеческих душ, потому что кризисными были для меня все годы с самого рождения.
Что они – психологи, психотерапевты и прочие, вообще понимают в душах? НИКТО, НИКОГДА не узнает, что творится у меня внутри, чем болеет мое второе «Я», что мучает меня по ночам, и не дает спокойно существовать днем. Я изливаю мысли на бумагу в полной уверенности, что они не станут достоянием примитивной толпы, тупых, легкомысленных людишек, которые мимолетно срывают с меня клочки еле живого тепла и пытаются развеять мою погубленную жизнь по ветру, пригвоздив ее носителя к позорному столбу на разбитой колесами проселочной дороге судьбы.
Они равнодушно снуют мимо моего одинокого окна туда-сюда, не соизволив, полюбопытствовать: а кто там обитает? Кто сидит во тьме городского вечера перед мертвой глазницей телевизора? Совершенно один. Может, ему плохо? Может, он медленно загибается от черных мыслей и греховных наваждений? Страшных и беспощадных воспоминаний о несправедливых гонениях и нанесенных обидах.
О, жестокосердные соотечественники мои, соседи по нерукотворному реалу, пустившиеся во все тяжкие за выгодами и материальным признанием! Вы ничего не понимаете в этой жизни. Вы не ведаете, как горько и нестерпимо больно получать хладнокровный отказ после признания в любви, как тяжко, скрипя зубами, выкладывать потной рукой замусоленные сотки толстозадой проститутке в соседнем дворе за два часа примитивного секса. Выпроваживаю порочное существо за дверь и презираю – ее, себя, свою ненасытную физиологию. Но так лучше. Так честнее. Иные отношения меня отпугивают неминуемым крахом иллюзий.
Я завидую Вам и трепещу. Я предъявляю иск.
Вы загнали в угол человека, и так лишенного опоры, неприкаянно болтающегося в безвоздушном, ледяном пространстве отчаяния.
Впрочем, я стараюсь, я жажду возродиться. С некоторых пор (о, благословен тот миг прозрения и наития) телевизионный ящик с голыми девками на экране, заменил комп – дитя прогресса. Я вышел на тропу войны и справедливого мщения.
В пять лет я отчетливо понял, что ничего собой не представляю. Так утверждала обожаемая мною мать. Она небрежно шлепала меня по неумелым рукам, заставляя внедрять ей в прическу длинные металлические шпильки, но у меня ни черта не получалось Блестящие штуки валились проворными черными тараканами на пол, не желая гнездиться в белокурых локонах, а я так хотел быть, хоть чуточку, полезным – до нервной дрожи, до исступления.
Я любил ее…И ждал, ждал, ждал... Грезил, что она вот-вот растает – заколдованная принцесса моего детства, равнодушный свидетель первых шагов, бессвязного лепета младенческих слов. Начало жизни, кирпичики судьбы.
Попытки поймать ее взгляд, увидеть серые крапинки у самого зрачка, утопающие в коричневом. – «Подари мне тепло!»
А в ответ - холодный ушат раздражения. Царский взмах длинных ресниц. Алые губы чуть кривятся:
- У тебя не руки, а грабли. Неумеха!!
Вслед за этим, очень, очень рано я узнал, что не вырасту настоящим мужчиной потому, что худой, как щепка и слабак. Смешная! Она думала, что циничными запугиваниями заставит меня лопать скользкую манную кашу, которую я ненавидел всей душой и пить кислый отвратительный кефир. Есть, она меня не заставила, но оказалась провидицей. Могу сказать это честно и без утайки, потому что скрывать от себя настоящее положение вещей – последнее дело.
Да, я так и не стал мужчиной и уже не хочу этого. Только, не сочтите меня импотентом. Это совершенно не соответствует истине. Я сплю с женщинами, когда мне это действительно нужно, когда достает излишняя напряженность, вставая преградой на пути к достижению единственно дорогого мне удовлетворения от самого щекочущего нервы занятия – троллинга.
Просто меня претит от любви, от имитации возвышенных чувств, которыми кичатся так называемые влюбленные. От их мышиной возни на пьедестале, который они же сами и воздвигли, обозвав его семейной жизнью. Считаю, что семья и ответственность за супругу с детским выводком делают жизнь невыносимой.
Правда, лет в семнадцать я так еще не думал, но был отвергнут. Жестоко и холодно отодвинут пустой кокеткой с нашего курса лишь только потому, что, по ее мнению, я безвкусно одевался и частенько вынашивал на физиономии крупные неаппетитные прыщи. Она так и сказала:
- Ты не аппетитно выглядишь, - и увернулась от поцелуя.
Развратная похотливая шлюшка! Она записала меня в список безропотных объектов, которые можно рассматривать, лишь как жратву, да и то - подпорченную. Ей не нужна была моя душа, она даже не приоткрыла дверь в мое сердце, с которой я, преодолев себя, снял замок, навешенный в детстве. Я смог это сделать и в какой-то миг даже подумал, что вправе надеяться на счастье, но...
Не суждено. Стенаний по этому поводу тоже нет. Я свободен и не влачу существование в ничтожных поисках выгодных сделок и престижной работы, дабы притащить в «измученном» клювике лишний рублик своим птенцам. Мне все это по... Глубоко и безвозвратно безразлично. Книги заменяют все. Все, кроме главной страсти - троллинга.
Она играла со мной, как кошка с мышкой. Притягивала острым коготком и тут же отшвыривала. Гладила по голове и клеймила рассуждениями о сыновней никудышности..
Мне запрещено было почти ВСЕ. Недоступны простые радости других детей: школьные походы, наивно - интимные вечеринки, футбол во дворе. Учеба – вот единственный способ выбиться в люди:
- Иначе ты пропадешь. Тебя заклюют. Ты умрешь под забором. Станешь дворником.
Да, да, да! Слова. Всего лишь слова. Но зачем! За что?
Меня не отпускали гулять с кем, попало, слоняться без дела с приятелями, требуя строго отчета о знакомствах, подробных характеристик и анализа целесообразности подобного контакта.
-Ты подвержен любому влиянию. Тебя можно легко сбить с правильного пути. Контроль, контроль и еще раз контроль…
Они оказались правы. Пустое времяпрепровождение, тривиальная зависимость от чужого плеча! Вот, что такое дружба. Мечты о такой опоре давно ушли в прошлое, а на смену им пришло чтение
Я читал. Много, запоем, не разбирая, проглатывая наживку, тонул в выдуманных мирах, страдал от нафантазированных конфликтов, умирал от излитой в строчках любви. А сверстники – реальные и нафаршированные недостатками, как сундук – рухлядью, сначала косо смотрели, а потом вообще перестали подходить.
Иногда меня обижали, откровенно, не пряча презрение за опущенными ресницами, обзывая задохликом, глистой, четырехмоторным…
Ненависть распирала мое сердце, глушило рассудок так, что губы отказывались повиноваться, а язык был не в состоянии произнести в ответ что-нибудь колкое и уличающее. Я вяло, с напускным равнодушием ретировался. Лишь позже, чаще всего, уже дома, в своем убежище, на ум приходили многочисленные варианты язвительных парирующих ударов, но их было уже некому наносить, разве, что подушке. Мои хрупкие побелевшие кулаки лупили ее, сокрушая невидимых противников, уничтожая их, а уста извергали вместе с потоком оскорблений, адресованных обидчикам, накопившийся гнев и боль.
В это же время появилась привычка, которую даже я не могу назвать приличной. Я признаю ее непристойность. Но она спасала меня, помогала не лопнуть от накопившейся разрушающей энергии зла.
В моем кармане всегда лежал фломастер, обыкновенный, черный…Единственный верный друг. Он становился орудием возмездия, увековечивая на стенах в подъезде, в лифте, в школьном туалете грязные слова. Воображение рисовало РЕАКЦИЮ тех, кто видел наглые лозунги, и от этого становилось легче потому, что позволяло выговориться, противостоять, хотя бы вот так. Конечно, я не прочь был увидеть возмущенных «человеков» воочию, но ….Такой возможности мне подарено не было, да не очень и хотелось. Достаточно было лишь ПРЕДСТАВИТЬ и при этом остаться безнаказанным – невидимкой, творящей справедливую казнь...
Прошло время, а моя неспособность дать отпор в открытую, делала жизнь отвратительной, глумливой «потешкой», балаганом..
Надо мной смеются. Не таясь. Даже не пытаясь скрыть брезгливое отношение, записывая в рабский сонм угодников. А я терплю и взгляды эти, и безмозглые приказы начальников – самодуров, и ухищрения паразитирующих на моей безответности, раздувающихся от собственной значимости так называемых коллег.
Попускаю, потому, что знаю; вечером наступит час мщения, миг расплаты. Пусть не так, как хотелось бы, но я встану над вами горой, господа.
Пролечу ядовитой стрелой над головами, заставляя втягивать ее в плечи.
Прошмыгну мудрой крысой между ног и отщипну украдкой кусок вашей плоти.
Причиню боль, посею сомнение, обличу, оговорю…
У меня есть избранные сайты и форумы, куда меня засасывает неведомая сила, дикая и необъяснимая, и я не думаю думу над причинами тяги – просто захожу и делаю свое праведное дело – атакую.
Иногда случайно набредаю на ветвь, создаю двойняшек, и вмешиваюсь в спор, меняю сабж, разжигая пожар ненависти среди возбужденных юзеров.
Жертву выбрать не составляет труда. Над этим долго не зависаю и нападаю, когда что-то екнет в сердце. Нечто похожее на любовь с первого взгляда, иногда даже со страстью и вожделением. Особенно на тех, кто пузырится от собственной исключительности, лопается от раздутого самомнения.. Самая легкая добыча – чайники, но она не так интересна. Нет большей услады, чем «загнать» опытного волка. Ну, и дамочек, конечно, не пропускаю. .А как же–с без этого! Прелестное занятие – ставить на свое место какую-нибудь зарвавшуюся самку. Щелк ее по носу. Поделом. Не радуйся сверх меры, не показывай всему миру , какая ты пригожая, да мудреная. Взять надо мной верх невозможно – все равно, как научиться дышать в воде.
Бывает, что я получаю в ответ злую иронию, упреки в жестокости и несправедливости, оправдания. ОНИ не хотят сдаваться и подписывают себе смертельный приговор, несчастные. Ушат фактов. Океан доказательств их никчемности и убожества. Получают…Сверху, с неба, от повелителя и вершителя судеб в моем лице.
Я ору от упоения победой. Рву на себе похабную колючую сетку непризнания. Ловко лавирую меж двух огней: жажды тепла и отверженностью. Мчусь оленем по своей неухоженной судьбе. Зависаю гордой птицей над вашей жизнью, осыпая ее физиологическими лепешками.
Я все могу. Я властитель. Мудрец. Маг. Обреченный.
Вулкан бушует в сердце, но его никто не видит. Рассматривают под микроскопом
недостатки, строят рожи блудниц и кощеев,
выдавливают гниль из застарелых ран и не узнают среди толпы,
потому, что торопятся к очагу, а утром.
Подозревают, как рвут на куски проигравшего. Укладывают
нестарое тело Заики, перегоревшие ночные феи скукоживаются на свету в горстку пепла. Лужа слез чертовым снадобье разъедает мозг
унизительно хохочут оружие ну начищено черный ствол
прямо в глаз свет ох! разъедает мозг месть и укор
наши мечты дохнут жирными мухами черти что и ну, скоро конец? Не дождусь
бездна сожалений прощение яд темнота
паранойя ну, что не лезь оставь
ROTL, ROFL
это мой крест
OMG
Захлебываюсь
Я
ПРОТЯНИТЕ РУКУ!!
© Елизавета Григ
yaplakal.com