210
"Колючка"
Я помню нашу первую встречу. Отец принес тебя домой, и сказал: "Вот. Это собака. Собака-обоссака." Ты весила... не больше 2 кило, у тебя были кривые лапы, как иголочки зубки, и столько шерсти, что твое тельце невозможно было найти под этим слоем. Ты была маленькой, и мы поселили тебя в гостевом домике, тебе рано было еще на улицу. А там было кресло! Это кресло, было для тебя всем. Оно - твой Ужас. Оно - твой Восторг. Оно - твоя Крепость. Оно - твоя Чесалка, Ковырялка, Облизалка, Обоссалка...
Мы назвали тебя Жузгун. Во первых, ты же не просто собака-от-ужаса-бояка, собака-под-кресло-забирака, собака-за-ноги-кусака, собака-от-радости-визжака... Ты - чистокровный Алабай. Со всеми вытекающими. Твоего папашу вообще звали Хан, правда закончил он печально, но кровь в тебе текла и с молоком, и с кумысом. А во вторых... Ты сама его выбрала. Нам рекомендовали назвать тебя Жузгун, но нам не очень нравилось... Как мы были не правы!
Инчи? А вот и нет. Даже ухом не повела.
Дина? Сочла за оскорбление.
Альта? Развернулась и удалилась под кресло.
А ну ка... Жузгун! (Навострила уши!) Жузгууун! (завиляла задницей. У тебя не было хвоста, и эмоции ты выражала виляя именно всей задницей) Жузгун!!! И ты бегом из под кресла к нам! Правда, неуклюжая, споткнулась, и растянулась на полу. Но ты сама решила: Я Жузгун. Жу. Жу-жу, Жужа... Жужелица... А если по правилам, и по русски, то просто: Колючка. Ну и конечно "Жопа-с-ушами"
Была ли ты счастлива? Я уверен, была. Ты постигала азы охранного искусства сама, ты изначально знала свое жизненное кредо, и начала самообучение до того как это начали мы. Как это было.
Ночь. Лето. Я с гулянки. Гитары, девчонки.. Зайду к тебе.
Темно. Слышу шебуршание из под кресла, и не дышу, хочу посмотреть что будешь делать. Рык. Сразу видно, с заявкой на серьезную собаку, но по тону смахивает скорее на больного бронхитом воробья. И лай. Твой лай был восхитителен. Он звучал как... Попробую воспроизвести:
-ыыыыррррРРРяФ! Тяф! рррьЫЫЫы!! И все это с оттенком ноты МИ третьей октавы. Камертон ходячий.
-Жунь! Ты что? Это же я!
Почему то ты не умела отличать мой запах, но голос... Мой голос ты всегда, с самого детства узнавала из тысяч других. Ты своей неуклюжей походкой задние-лапы-впереди-ушей выбегала ко мне, и конечно падала. А дальше... Дальше ты писалась. От счастья. Ты лежала на спине, раздвинув лапы так, что сама Саша Грей сгорала от зависти к твоей раскаряке... и писалась. До тебя никто и никогда увидев меня не писался в раскоряке. И вряд ли кто-то, когда-то это повторит. Только ты. Совершенно искренне. Абсолютно открыто.
Забегая вперед, скажу: Привычку к раскоряке передо мной, ты сохранила на всю свою жизнь, правда повзрослев ты перестала писаться. А как же, ты же серьезная собака! Колючка как никак. Хотя внешне, почти волчица.
Да, ты была счастлива. Самое интересное, не за "что-то" и "почему-то" а просто так. Совершенно просто так.
Ты была великодушна. Настолько, насколько тебе позволяла природа быть таковой. Ты была в разы великодушней нас, млекопитающих позвоночных многоклеточных животных. Человек разумный? Да что вы! Ты была разумней человека, по крайней мере разумней меня, уж точно. Нет, ну правда, тебе никогда не приходило в голову, возвращаясь с пьянки разжевать репейник, а потом выплевывать цепляющиеся волоски изо рта, в течении двух месяцев, с перерывом на сон. Тебе не пришло такое. А мне пришло. Кто разумней - предмет спора.
У тебя был собственный дом. Однокомнатный, с крышей, из бруса 150*150, утепленный УРСОЙ, была работа, с которой ты справлялась идеально. Твое призвание - охрана. Была зарплата. Ты никогда, ни одного куска не съела просто так, ты каждый кусок отрабатывала потом и кровью, в жару, мороз, утром, ночью... Я всегда знал, что ты не задумываясь отдашь жизнь, за нашу безопасность, хотя я сам грыз бы зубами за тебя. А как иначе? Ты же не просто Чувырла, ты стопроцентно полноправный член нашей семьи, а значит...
Суровая была зима. У нас, хоть и Подмосковье, но как правило мороз на пять-семь градусов крепче чем в Москве, лес, да еще и низинка... Около сорока было.
Откуда к нам прибился Кузьма, мы узнали позже, людская молва, она такая... Трагичная история, с двойным концом. Смерть и НЕсмерть. Его хозяин, алкоголик со стажем, раздобыл где то бейсбольную биту. Бейсболистом себя почувствовал, а может быть отголоски прошлых жизней... Кто знает. Биту раздобыл, а вот бейсбольный мяч... С этим возникла проблема. Но проблема была решена, и у решения было имя. Кузя. Два ребра, и левая лапа. Шрам на брови, и сломанный хвост. И полное, стопроцентное недоверие к людям.
Но у собак есть одно качество: преданность не смотря ни на что. Жить проглотив обиду, боль... тоску. Он так и жил. А потом грянул гром.
Хозяин напился как всегда, но ему показалось недостаточно, и он отправился за новой порцией. Но, к несчастью, его путь пересекся с лихим джигитом, ночью, на трассе. Сколько было работы у паталогоанатомов! Вы когда нибудь собирали пазл из человеческих фрагментов? Я - нет. А они собирали двое суток, чтоб похоронить хоть что-то, похожее на человека.
У кого-то кончилась жизнь, у кого-то свобода... У Кузи кончились побои, увечья, унижения. Но наступил лютый голод. И что самое неприятное - жестокий мороз. Для гладкошерстной дворняжки - мучительная смерть.
В одну из ночей он каким то чудом, какой то счастливой случайностью, нашел наш дом. Он забился под твой домик, Жу, под тот гостевой домик, в котором стояло твое кресло. И он медленно умирал.
Кто то умный писал, мол, самая сладкая смерть от холода. Заснул и не проснулся. Но... Спросите об этом Кузю. Я не пожелаю ни одному врагу, ни одному человеку такого ужаса, что пережила эта дворняжка. А еще и переломы. Они болят на морозе, это я знаю сам и по себе.
Как ты вообще узнала о нем? Хотя, глупый вопрос, твой нюх раскрывал мир в миллиардах красок, нам этого никогда не понять. Но скажи мне, как ты умудрилась убедить подойти к тебе, взять себя в лапы и выползти из под домика это забитое, голодное и холодное существо? Где ты нашла какие-то свои собачьи слова, и как ты сумела донести их до него? Хотя, он наверное посчитал что смерть гораздо страшнее, чем собака в пять раз больше его, которая к тому же, вовсе и не скалилась.
Помнишь что ты сделала? Ты накормила его из своей миски. Ты пригласила его в свой дом. Ты пропустила его первым, на это был твой расчет. Ты посчитала так: чем дальше от входа, тем теплее, а ты была огромным пушистым комком, ты была невероятно теплой, я помню... Ты своим теплом подарила ему жизнь, без преувеличений. Видя твои поступки, мне, человеку, хотелось перенимать черты. Твои черты. Великодушие, преданность, честность, отвагу... Прости меня за то, что я не такой...
Ты была с нами восемь прекрасных лет. Я знаю, ты не держишь на нас зла, хотелось бы верить что ты простила нас... Я знаю как тебе было жутко больно.
Тебя так опутали метастазы, они как щупальца спрута пробрались в твое тело, в твои мышцы и сердце... Я все знаю, я видел твои глаза. Мы приняли решение, к счастью для собак нет ограничений в избавлении... Мы сделали все настолько максимально безболезненно, насколько это возможно с современными препаратами...
А ты, зараза такая, даже в этом умудрилась удивить. Врач сказала: "За всю мою пятнадцатилетнюю практику это вторая собака которой я не могу попасть иглой в сердце... Метастазы везде, они как камень."
Даже в смерти ты была не как все. И конечно, ты все поняла. Не могла не понять.
Я выбрал хорошее место. Мы с тобой там гуляли, ты недалеко от дома. Ты лежишь в своей любимой позе собака-калачиком-свертака, на своем любимом байковом одеялке. Когда-то, ты меня просто задалбывала своим сиреневым мячом, а сейчас он с тобой, и мне очень его не хватает... Как и тебя, Жунь.
Я верю, ты где то там. Передай привет папе и бабушке. Мы с мамой помним.
Прощай, друг.
yaplakal.com