130
ПРЕДИСЛОВИЕ к публикациям Здравствуйте, уважаемые читатели!
С интересом знакомлюсь с Вашим творчеством, поэтому захотелось описать свои впечатления.
Дело в том, что я по образованию инженер – механик по «полигонным установкам», поэтому внимательно читаю материалы по воспоминаниям о Великой отечественной войне, сам помню бомбежку на станции Щорс, когда моя мать увозила детей в эвакуацию.
Поэтому, когда я читаю о старшине, который делал в отсутствие боеприпасов для пушек деревянные снаряды и пугал ими немцев (нет снарядов нет и зарядов», чем стрелять?), мне становится противно.
Или стрельба из 45-мм пушки с удлиненным стволом подкалиберными снарядами по танкам, Где автор нашел такую пушку и знает ли он конструкцию этого снаряда.
Большое сомнение вызывает сверхуспешная стрельба ротой из винтовок при налете авиации (посчитайте на пальцах время перезарядки и время нахождения пикирующего самолета в зоне поражения).
Или стрельба по танкам холостыми выстрелами (откуда они взялись на передовой и что наши солдаты такие глупые, что не видят отсутствия снаряда в выстреле.
Скажете, придираюсь по мелочам, но зачем так относиться к нашим солдатам, выдумывая глупости.
Это было предисловие, мне хочется открыть тему об обыденной жизни инженера и назвать ее «Я – инженер».
У каждого из нас – инженеров были разные случаи и события: веселые и грустные, определяющие дальнейшее судьбу – карьеру, необходимость принимать быстро ответственные решения по твоей работе, особенно в командировке и др.
Думаю каждому из нашей профессии есть поделиться.
Заранее прошу прощения за стиль изложения.
Институт - начало Работая слесарем-сборщиком на заводе подъемно-транспортного машиностроения, который находился между Балтийским и Варшавским вокзалами (теперь его нет – снесли), начал учиться вечером в институте инженеров водного транспорта.
Работа была двухсменная, но ребята в бригаде не возражали, чтобы я работал в первую смену. Я, в свою очередь, вечерил в конце месяце, когда была основная работа и заработок.
Окончил второй курс, мне предложили перейти старшим техником конструктором в КБ завода, где нужно было научиться оформлять чертежи, остальное я уже знал.
Через год я стал инженером - конструктором , закончил третий курс вечернего института.
В начале сентября я узнал, что ЛВМИ набирает на дневное отделение студентов вечерних вузов. Меня приняли, но т.к. я пришел почти поздно, декан предложил стать старостой группы из 44 человек. Пришлось согласиться и опять на третий курс.
Все чему нас учили было секретно. Тетради в 96 листов пронумерованы и прошнурованы с печатью на последнем листе. Выносить нельзя!
Во время учебы разные кафедры завлекали студентов заниматься наукой в СНО, прочитал объявление и я, пришел в числе десятка других.
Доцент поставил задачу: для зенитного снаряда необходимо разработать идею на взрыватель с определенной точностью выхода снаряда с его дистационным подрывом для поражения цели на высоте 10 – 12 тысяч метров.
Предложил подумать и через неделю встретиться.
Пошел думать, обратился к справочникам в спецбиблиотеке, нашел книгу Рдултовского (мы практически воевали его взрывателями все войны), кое-что посчитал на пальцах и через две недели пришел к доценту.
«Что ж вы так поздно, мы уже приняли двух студентов; ладно я Вас слушаю».
Я ответил: «С существующими и применяемыми решениями по взрывателям, элементной базой самой лучшей комплектации и т.п. задача не решаема.
Нужны другие принципы наведения снаряда, нужно сделать его активным на конечном участке. Какие, я сейчас не знаю».
«Значит, Вы не хотите участвовать в работе. Можете оставить Ваш примитивный расчет и будьте свободны».
Умыл! Конечно, в Союзе уже работали над этим вопросом, Примером мог служить факт поражения самолета Пауэрса. Но до студентов соответствующих вузов еще не дошли частности.
Эта история во многом определила мою дальнейшую жизнь!
Через две недели вызвали меня к завкафедрой:
- мы познакомились с Вашими расчетами и предложениями и решили предложить работать у нас, оформим на полставки лаборанта, т.е. на 33 рубля в месяц.
Я понял, что со студентами у них что то не то, и спокойно предложил оформить меня на полставки инженера, т.е. на 44 рубля и в договоре оговорить, что оплата командировок производилась в соответствии с принятыми нормами.
Завкафедрой ответил: » а немного ли студент хочет», на что спокойно ответил коротким перечислением биографии.
Мы не договорились.
Через какое-то время вызвали в другую кафедру. Там сидели и спокойно пили пиво три мужика. Предложили кружку и присесть. Помолчали и спросили, что я умею делать из трех работ: фотографировать, соблазнять женщин или играть в преферанс, и все это с серьезным видом.
Фото – да, женщины – я еще молод, преферанс – нет.
Хмыкнули, ты принят с условиями , озвученными мной на другой кафедре.
Всей НИР заправлял капитан второго ранга, он же аспирант на кафедре. Работа посвящена исследованию вопросов создания малогабаритных высокоманевренных зенитных ракет, их динамики , алгоритмов управления и т.д.
Для ознакомления с задачей капдва организовал командировку в Москву по НИИ, занимающимися похожими задачами. Мне непонятно было, как можно попасть в эти закрытые предприятия.
Приехали и пришли на ул. Горького, 11, там он позвонил по внутреннему телефону, к нам спустился майор и провел в кабинет, где нас встретил его хозяин, который начал радостно обниматься с моим аспирантом.
Посидели, выпили и объяснили свою цель приезда.
Был вызван другой офицер и мы попросили обеспечить прием и ознакомление с работами в КБ, г. Голутвин и два НИИ в Москве.
Позднее я узнал такую историю.
Высшее военно- морское училище в Ленинграде окончили 4 друга и получили направление на один корабли.
Через какое- то время их корабль в составе группы пришел с визитом в Югославию. Во время отдыха на берегу друзья посетили бар со стриптизом.
Они были сфотографированы, при этом можно было определить только одного офицера, но он не опознал других, когда ему предъявили фото.
В результате был понижен в звании и отправлен служить на Тихий океан.
Постепенно, без больших временных задержек и переводом с одного флота на другой, с повышением в звании и должности стал в Москве референтом по военно-морским делам у Хрущева. Товарищи его не забывали, тем более, что отцом одного из них был действующий адмирал в штабе ВМФ.
Моя командировка была очень хорошей и познавательной.
По ходу выполнения НИР разработали чертежи макета, управляющего изменением направления полета ракеты, изготовили и исследовали , для чего пришлось освоить ручной арифмометр из-за большого числа вычислений.
Аспирант успешно защитил диссертацию и, получив повышение в звании, отправился служить далее. Я ему был благодарен за знания и прививку стремления добиться результатов в работе.
Кончился четвертый курс института и нам надо было определиться с распределением, при этом меня заверили, что я останусь в аспирантуре, т.к. остались большие заделы в работе с аспирантом.
Как ленинградец, я имел право остаться в Ленинграде, но дал на всякий случай предварительную заявку в НИИ и ЦКБ, расположенные в Реутово, Подлипках или в Байконуре.
Итак, мандатная комиссия: в аспирантуре места нет, в Реутово и Подлипки направлений нет (думаю даже не обращались), а где это Байконур – никто не знает!
Предлагают полигон города Чик!
На вопрос: » где это?”- молчание.
«Хорошо, я остаюсь в Ленинграде и прошу направить во ВПТИ. На вопрос почему туда, ответил, разозлившись, что лучше быть первым парнем на деревне….; 11 человек во ВПТИ и 50 человек в ЦКБ на Лесной улице.
История простая: на моей кафедре был аспирант, который за два года ничего положительного в своей работе не получил, поэтому было решено на кафедре передать ему мои наработки. Об этом я узнал заранее до распределения и, т.к. был хозяином своих закрытых блокнотов, я их уничтожил по акту в 1 отделе.
Терять мне было нечего, писать дипломную работу решил на месте будущей работы.
Мне долго не подписывали тему диплома, рассчитывая заставить продолжать прежнюю работу и использовать материалы аспирантом.
На новом месте нас принял начальник конструкторского отдела Классен и его зам. Садовский (извините, забыл инициалы- авт.) и объявил о зачислении на производственную практику в 4 месяца инженерами с окладом 88 рублей. Увидев мою поднятую руку, он оставил меня, а других отпустил.
Я сказал, что не согласен на указанный оклад и пояснив почему, передав трудовую книжку.
«Хорошо, работайте».
Как выяснилось - работа оплачивалась сдельно; через месяц получил бланк, на котором карандашем было написано 120 рублей. Заполнить его нужно было за выполненную работе по нормативам с учетом сложности чертежей и количества форматок.
Начальники отдела и секторов были потрясающие люди с гигантским опытом создания средств производства бронированной и другой техники еще в годы войны.
Сами не командуя, они выслушивали предлагаемые решения очередной работы, аккуратно подсказывали, а женщины - конструктора предпенсионного возраста, после передачи им разработанного узла, раздраконивая - деталирую его с подсказкой мне лучшего решения. Могли поболтать с тобой, а потом прогнать, работа сдельная. Короче, попал в хорошие руки.
За два месяца участвуя в разработке спецстанка для обработки гильзы оппозитного танкового двигателя, выполнил дипломный проект на основе этой работы.
Но мне не утверждали тему диплома на кафедре, пришлось обратиться к одному из преподавателей кафедры Смирнову, который еще был членом парткома института. Он выслушал меня, утвердил тему и, после некоторого замешательства, просил написать еще один диплома, чтобы не подводить кафедру, находящуюся на хорошем счете.
Хулиган и пьяница, которого мы называли «парашютист» (он в поддатом виде в общежитии на Измайловском проспекте летел в пролете лестницы 4 этажа и зацепился пиджаком на первом этаже; пиджак выдержал.)
В последнюю полигонную практику потерял большой палец на правой руке при отстреле партии боеприпасов, неудачно нарушив ТБ).
Пришлось согласиться на просьбу преподавателя, которого я уважал.
На защите я официально получил 4 балла, хотя члены комиссии хотели поставить тройку из-за представленных чертежей в виде синек и спора с ними. Но потом всплыло, что я сделал еще один диплом, которому комиссия накануне официально поставила пять баллов.
Так что, при объявлении результатов я от своей кафедры в лице его заведующего, поздравления не получил.
Поднимем правую руку, махнем ею вниз и скажем: «Ну и пёс с ним!»
yaplakal.com