356
Мама 14-летнего школьника из Барнаула Ульяна Меньшикова в Facebook откровенно рассказала историю школьной травли ее сына и намерена добиваться наказания для всех участников истории. Цитируем ее пост.
Место действия город Барнаул. Школа-лицей №101.
Директор Михальчук Василий Петрович.
Классный руководитель 8 "Г" , учитель географии Останина Ольга Ивановна.
12 ноября мой четырнадцатилетний сын пришёл из школы с подбитым глазом и рваной раной нижнего века. В него кинули кусок льда (а у нас в Сибири уже минус двадцать) в школьном дворе. В очередной раз он один отбивался от компании, которая целенаправленно преследовала его с начала учебного года, попросту говоря – травила. Первый звонок прозвенел, когда в сентябре он вернулся домой с занятий в свежекупленной красивой куртке весь, как орденами, увешанный омерзительными мужицкими харчками и с отпечатком грязного ботинка на спине. На мой вопрос: «Что случилось?!», последовал ответ : «Да это малолетки дурью маются, сам разберусь, мам». Парень у меня высокий, крупный, в анамнезе три года футбола и семь лет в киокушинкай, конечно же разберется, тем более с мелкотой. Дальше – больше. Стал регулярно приходить в грязной одежде, видно, что после боёв, но физически целый. На все мои попытки пойти и разогнать эту кодлу был один ответ : « Не лезь, я разберусь сам, мне будет стыдно, если мама пойдет защищать меня от шестиклассников». Трижды за прошлую неделю я приходила в школу в надежде встретить эту шайку, но тщетно. После того, как сын попросил меня купить ему кастет, чтобы он мог спокойно ходить в школу, я поняла, что нужно всю эту историю с «малолетками» решать уже в правовом поле, пока не произошло страшное. Беседу с сыном провела Поход к директору был запланирован на вторник (в понедельник я весь день провела в онкоцентре, решая проблемы родственника). А в понедельник мой сын пришел побитый.
С травмой глаза мы обратились в травмпункт , побои были сняты и зафиксированы, сигнал о том, что в учебное время на территории школы пострадал подросток поступил в милицию, а на следующее утро администрация школы была извещена об этом. Были просмотрены видеозаписи, которые зафиксировали весь инцидент от начала до конца. Видно, как толпа подростков забрасывает его кусками льда, как он получил травму и как с окровавленным лицом возвращается в школу. На вопрос классного руководителя : «Что это?!» ответ – (Лапша, я просто поскользнулся©) «Я поскользнулся и упал». Виновники вместе с родителями были вызваны в школу (меня никто не приглашал и не приносил извинений ни от лица школы, которой я доверяю своего ребенка на 6-7 часов ежедневно, ни от лица виновных в травме сына). Я сама звонила классному руководителю и объясняла всю ситуацию. После опроса родителей участников инцидента выяснилось, что все фигуранты, равно, как и их законные представители –замечательные и прекрасные люди, а «дети просто играли в снежки, так бывает».
Параллельно со школой, которой, конечно же нужно сейчас спасать свою репутацию (а при чем тут права ребенка, когда на кону стоят корпоративные интересы?), я провела свое собственное материнское расследование, обзвонив одноклассников Ильи. И выяснилось, что мой сын все эти месяцы жил, как на войне. Всю эту историю, а происходила она и в стенах школы и за ее стенами, в режиме реального времени наблюдали и дети и педагоги. Двое семиклассников и шестиклассники выбрали его своей жертвой и практически ежедневно, темным вечером (а Илья учится во вторую смену и возвращается затемно, уже в восьмом часу вечера) караулили его за воротами школы. Нападали и били всегда со спины, тут же разбегаясь врассыпную, унижали, поливали нецензурной бранью, оплевывали (да, дети из прекрасных адекватных семей – прошу об этом не забывать, этот факт нам скоро пригодится). Немаловажно то, что эта компания учится в первую смену и им было не лень постоянно выходить на охоту по вечерам, когда большинство вечно занятых детей либо учит уроки, либо занимается в секциях и с репетиторами. Ну да, я забыла, что в хороших семьях так оно обычно и бывает.
Все, что я узнала, я описала в своем письме директору школы, где посмела допустить вот такую формулировку из-за которой и разгорелся весь сыр-бор : «Илия находится на грани нервного срыва. Всё это время он живёт, как на войне, постоянно ожидая нападения и очередных унижений. Долгое время он просил меня не вмешиваться, мол, разберется сам. У самого не получилось. И очень жаль, что находясь в постоянном контакте с детьми, разобраться с этой ситуацией не получилось не получилось ни у администрации школы, ни у педагогов».
При личной встрече с директором, завучем и классным руководителем, где я узнала много интересного о себе и сыне, меня никто не поинтересовался, как чувствует себя Илья, никто и не подумал просто извиниться перед нами. С места в карьер меня начали отчитывать, как школьницу, которая провинилась перед всеми в том, что её сын стал жертвой толпы и которая не днюет и не ночует в школе. Я, конечно, попыталась объяснить, что у меня одной сейчас на руках опять два тяжелейших инвалида. Один с ДЦП, тридцати шести лет от роду,не могущий себя обслуживать совершенно, которого нужно кормить-поить с рук, переодевать, перестилать, менять памперсы и тд, а второй – инкурабельный, с последней стадией рака кишечника, с которым нужно делать всё ровно то же самое, что и с первым, в перерывах между боями с медицинской системой, выбиванием инвалидности, лекарств и элементарного визита врачей.
И Илья мне в этом всем нашем домашнем лазарете –большой помощник. Но где там! Мне быстро заткнули рот, с мотивацией – не надо тут! Не надо тут трясти своими инвалидами, неча!!! Ваш сын стал жертвой потому, что ОН САМ ВИНОВАТ. ОН СЛИШКОМ ОСТРО РЕАГИРУЕТ НА БЕЗОБИДНЫЕ ТЫЧКИ И ПИНКИ. Ему !!! Ему нужно быть более сдержанным. На вопрос были ли хоть раз жалобы на моего сына от кого-либо я получила отрицательный ответ. И тут вишенкой на торте выступает классный руководитель, которая начинает меня шантажировать, что в инспекцию по делам несовершеннолетних на моего сына она тоже должна писать характеристику и в ней она обязана указать, что я не занимаюсь своим сыном, а разъезжаю по Москвам (в поисках красивой жизни, как мы все понимаем, что ж ещё в Москве делать) и мой ребёнок брошен и не присмотрен. Дальнейшая беседа переросла в трагифарс, где мне в спину кричали три взрослых человека, некогда уважаемой и интеллигентной профессии : «Писааательница! Журналиииистка! Сейчас прицепится к одной фразе и начнет тут! Мы тут все пуганые!». Волосы на моей голове в этот момент чуть сами с собой не начали разговаривать от ужаса. Конечно же я вернулась и задала вопрос классному руководителю : «Если всё так плохо и сын мой позабыт и позаброшен матерью, как вы утверждаете, отчего же вы ни разу не побывали у него дома и не посмотрели, как и с кем он живёт? Отчего не пригласили опеку?». Ответом было молчание.
Что мы имеем в сухом остатке, убрав эмоции? Классическая история-перевёртыш, когда жертву, потерпевшую сторону пытаются представить виноватой в том, что с ней произошло (одела короткую юбку, вот её и изнасиловали). Я, мать пострадавшего ребёнка – в их понимании маргинал, гоняющийся по всему свету за длинным рублём, сына моего нужно наблюдать у психолога (а где, собственно, всё это время был школьный психолог?) а те, кто его истязал –отличные парни из полных и адекватных семей. Ну прелесть же, скажите.
Илья имеет прекрасные характеристики от педагогов-репетиторов, с которыми он занимается на протяжении восьми лет и которые постоянно, с первого класса приходят к нам домой и видят как и с кем он живет. Его очень любит и ценит тренер по каратэ, который тренирует его вот уже восьмой год. Его прежде всего ценю и люблю я. Это мои руки, которые помогают мне перетаскивать наших болящих до ванны и обратно, это мои ноги, которые по первому требованию бегут в аптеку, в магазин, в банк. Это мой лучший попутчик во всех путешествиях, а объездили мы с ним пол мира. И я, сынок, не дам тебя в обиду никому.
Я знаю, что сейчас начнется. И я ничего и никого не боюсь.
И я ломала и всегда буду ломать тезис «Один в поле не воин». Воин. Я ненавижу несправедливость. Я ненавижу двурушничество и лизоблюдство, я никогда за копейку не предавала друзей и не бросала слабого, никогда. Никогда не примыкала к стаям. И тебе, сынок, этого не позволю, пока я жива.
Твоя мать-маргинал Ульяна Меньшикова. Регент. Педагог. Автор книг весёлых и не очень рассказок. Блогер. Организатор, вдохновитель и дирижёр «Победного хора».
via
yaplakal.com