В армейском котелке

Щи да каша - пища наша

Питание русского солдата было традиционно скромным – сухари на маршах, горячие каши на «днёвках», дневных стоянках. Первые консервы, мясо в жестебанках, появилось лишь во время Крымской войны 1853–1856 годов, и понятно, в которой из воевавших армий. В начале прошлого века, накануне Русско-японской войны, мясные и мясорастительные консервы имели очень широкое распространение в русских войсках, причём качество их приготовления и вкус не уступали современным.

О сухарях, долговременном их употреблении хорошо расскажет телеграмма военному министру из Маньчжурской армии (Русско-японская война 1904–1905 гг.): «…все войска всё время питались печёным хлебом, приготовленным в полевых подвижных пекарнях, чем объясняется отсутствие в армии сухарного поноса, несмотря на самые неблагоприятные климатические условия…».

И кажется, что может измениться в солдатской еде в течение века? Многие продукты, такие как хлеб, мясо, капуста, горох, остались такими же, как и сто лет назад. Но за первую половину XX столетия очень сильно изменились взгляды на питание. Человечество открыло витамины. Естественно, этот факт сказался и на солдатском рационе.

Красная армия

Советский Научно-исследовательский институт физиологии питания (основан в 1920 году, сегодня – ФГБУ «НИИ питания» РАМН), несмотря на общую бедность страны, занимался вопросами здорового питания всех категорий граждан (служащие, рабочие горячих цехов), включая красноармейцев. Не прекращал он свою работу и во время войны.

Был широко использован германский опыт применения в регулярной армии сухих концентратов, отличающихся высокой калорийностью и лёгкостью в приготовлении. Промышленность СССР выпускала так называемые пищевые таблетки: суп-пюре гороховый, суп перловый с грибами, суп бобовый с овощами, суп-пюре соевый, суп вермишелевый, борщ и щи, а также каши гречневую, пшённую, овсяную, ячневую и кисели фруктово-ягодные.

Продовольственное снабжение в годы Великой Отечественной войны играло чрезвычайно важную роль, ведь порой от каши или махорки зависел успех битвы. Не случайно во время войны было издано около ста приказов, которые касались питания военных.

В мае 1941 года Норма № 1 была изменена – было уменьшено количество мяса до 150 г и увеличена порция рыбы и овощей до 100 г.

Приказ Наркомата обороны СССР (№ 208 от 24.05.1941) примерно сохранил эти цифры. Таковы были нормы закладки продуктов на человекодень в полевых и гарнизонных кухнях. Установленные нормы довольствия в течение всей войны в основном не пересматривались и уж точно не уменьшались. С поправкой на все превратности военного времени установленные нормы довольствия действовали в течение всей войны.

Общая энергетическая ценность суточного довольствия: от 2659 до 4712 калорий. В целом калорийность питания (по оценкам некоторых экспертов) бойцов РККА стала ниже, чем у солдат императорской России, но качество питания значительно улучшилось.

Рацион солдат во время Великой Отечественной войны был небогатым. Приведём вариант дневного сухого пайка в действующей армии:

500 г ржаных сухарей
200 г концентрированной пшённой каши
75 г концентрированного горохового супа-пюре
100 г полукопчёной колбасы, заменяемой 70 г бекона
150 г воблы или брынзы
100 г сухой рыбы
113 г мясных консервов
200 г сельди
35 г сахара, соли, чая.
Вне действующей армии паёк сокращался на 100 г сухарей, 20 г полукопчёной колбасы, 10 г бекона, 30 г воблы или брынзы, 20 г сухой рыбы, 40 г сельди. Мясные консервы не предусматривались. Курившим военнослужащим полагалось ежедневно 20 г махорки, некурящим женщинам-военнослужащим взамен табачного довольствия с 1942 года выдавали 200 г шоколада или 300 г конфет в месяц. Позже эту норму распространили на некурящих военнослужащих-мужчин.

Кроме того, существовала и другая норма суточного довольствия красноармейцев и начальствующего состава боевых частей действующей армии во время Великой Отечественной войны, которую постановлением от 12.09.1941 утвердило Управление тыла:

Хлеб: октябрь – март – 900 г, апрель – сентябрь – 800 г
Мука пшеничная 2-й сорт – 20 г
Крупа разная – 140 г
Макароны – 30 г
Мясо – 150 г
Рыба – 100 г
Комбижир и сало – 30 г
Масло растительное – 20 г
Сахар – 35 г
Чай – 1 г
Соль – 30 г
Картофель – 500 г
Капуста – 170 г
Морковь – 45 г
Свёкла – 40 г
Лук репчатый – 30 г
Зелень – 35 г
Стресс и огромные физические нагрузки быстро сжигали калории рассчитанных рационов – солдаты всех армий часто вспоминают об остром чувстве голода, мучившем их в периоды напряжённых военных действий. Отсюда и порой рискованные «операции» по «конфискации» провианта у врага, разработанные не в штабах, а непосредственно в окопах. Летом иногда устраивались даже негласные «перемирия» – на время добычи ягод, рыбы, дикого мёда, грибов, прочих даров природы.

Так произошло, например, с диким мёдом, который взялись добыть ночью советские солдаты. Закончив своё опасное предприятие (для этого понадобилось «натянуть на лицо противогаз, шею обвить портянкой, а на руки надеть рукавицы»), солдаты увидели стоявших поодаль немцев: «Они тоже шли за мёдом и вежливо ждали, когда мы уйдём». Подобные «импровизированные перемирия», заключаемые на почве голода или скудости солдатского меню, не мешали наутро «рвать друг другу глотки». В этих операциях преимущество имели, конечно, те, в чьих рядах было больше выходцев из деревень. То есть в советско-германском варианте – конечно же, наши солдаты.

Обратимся к цифрам из работы эксперта Ю. Веремеева «Красная Армия и Вторая мировая война», глава «Нормы питания военнослужащих вермахта», в которой он перевёл принятые в немецких источниках недельные нормы в дневные и дал некоторые общие заключения.

Некоторые нормы питания военнослужащих вермахта:

Хлеб – 750 г
Крупы (манная крупа и рис) – 8 г
Макароны – 2 г
Мясо (говядина, телятина, свинина) –118 г
Колбаса – 42,6 г
Сало-шпик – 17 г
Масло коровье – 21,4 г
Маргарин – 14 г
Сахар – 21.4 г
Кофе молотый – 16 г
Картофель – 1500 г (или фасоль, бобы – 365 г)
Овощи (сельдерей, горох, морковь, капуста) – 143 г
Сыр – 21,5 г.
Также раз в неделю немецким солдатам полагались: 1 солёный огурец, 20 г молока, 3 яйца, 1 банка сардин в масле, 1 яблоко, 4 г чая, 20 г какао-порошка. Кроме того, у каждого солдата в сумке имелся один сокращённый неприкосновенный рацион, состоящий из банки мясных консервов, супового концентрата и пакета сухарей. Этот рацион расходовался только по приказу командира в самом крайнем случае.

Ю. Веремеев подчёркивает, что говорить о преимуществах того или другого пайка не приходится. В общей сумме калорий советские и немецкие солдаты получали примерно одинаково. Например, в смысле снабжения хлебом и овощами против советских 1 кг хлеба, 0,5 кг картошки, 300 г овощей немцы получали 750 г хлеба, 1,5 кг картошки и 142 г овощей. Немецкий рацион отличался от советского большим разнообразием (колбаса, сыр, молоко, какао), но меньшим количеством каждого продукта. Если в Красной армии выдавали в основном чай, то в немецкой – кофе. Красноармеец не получал сливочного масла, а немецкий солдат практически не получал рыбы. Соль, перец и прочее не нормировалось, закупалось по мере необходимости. Вермахт получал только чёрный хлеб.

ФРОНТОВЫЕ "НАРКОМОВСКИЕ»…

Впервые «водочный эксперимент» провели ещё во время финской кампании. Считается, что 100 г водки в день (танкисты получали двойную норму, лётчики пили коньяк) в условиях суровой зимы 1939–1940 годов в Карелии спасли немало жизней.

Хотя линию преемственности можно проследить от самого создания российской армии. Из устава Петра Первого 1716 года: «Понеже не довольно, чтоб при войске один только хлеб, но и надлежит и иные припасы и питьё всемерно иметь». Тогда и были учреждены «винные порционы». Согласно Воинскому уставу в день солдату полагалось 2 чарки «хлебного вина» (около 250 г), 1 гарнец пива (3,27 литра).

После финской в Красной армии опять наступил сухой закон – вплоть до начала Великой Отечественной.

За легендарными 100 г водки закрепилось негласное название «наркомовские», но идея выдавать на фронте водку, вино и коньяк принадлежит Анастасу Микояну, который никогда не возглавлял Наркомат обороны СССР.

«Постановление ГКО (Государственный Комитет Обороны) № 562 от 22 августа 1941 г.

Установить начиная с 1 сентября 1941 года выдачу водки 40 град. в количестве 100 грамм в день на красноармейца и начальствующему составу войск передовой линии действующей армии».

Правда, здесь случился курьёз: получилось, что председатель ГКО Сталин приказывает наркому обороны Сталину организовать выдачу армии водки для поднятия боевого духа. Приказывать самому себе было странно, поэтому в войска приказ ушёл за подписью заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта интендантской службы Андрея Хрулёва.

«100 грамм для храбрости», как их часто называют, не совсем точное определение. Храбрость не у всех зависела от водки: например, лётчики пили не до вылета, а после. А красноармейцы Закавказского фронта получали не 100, а 200 или 300 г, и не водки, а креплёного или столового вина.

В условиях тяжелейших психологических и физических нагрузок эта мера была вполне оправданна. Доза была рассчитана с привлечением светил советской медицины, а наша военная медицина пользовалась глубочайшим и заслуженным уважением. В самых беспристрастных воспоминаниях ветераны строго фиксируют все упущения по части экипировки, организации военного быта. Николай Огородников («Окопы, ставшие домом») пишет: «Особенно недобрую славу заслужили ботинки с обмотками, вещмешки («сидоры»), вечно ржавеющие, неудобные по форме котелки... во многом мы уступали немцам, но уровень медицины вспоминается большинством с живой благодарностью».

На медицинский спирт посягали лишь в самых крайних случаях, скорее в ход шли технический спирт и антифриз, пропущенные для очистки сквозь противогаз. Знаток производства вам подтвердит: медицинский спирт – гидролизный, «из опилок». И почти не очищается от эфиров, метанолов, прочих спутников синтеза. Что, в общем, и правильно – зачем гнать пищевое сырьё на продукт, предназначенный для «наружного употребления»?

На протяжении всей войны в постановление вносили изменения. Расширяли круг тех, кому был положен алкоголь: добавили железнодорожников, военных строителей (при условии, что стройбат восстанавливает мосты и дороги под огнём противника), части НКВД.

По 50 г с 1942 года наливали бойцам и командирам полковых и дивизионных резервов, раненым в медсанбатах.

На протяжении военных лет отпуск водки ужесточался: для её получения частям нужно было вести успешные боевые действия. В последующем Сталин приказал прекратить массовую раздачу водки, сохранив привилегию только для полков и дивизий, которые идут в наступление.

Войсковой разведке к 100 г водки дополнительно выдавали 25 г сала. Однако наливали только после выполнения боевых заданий – то есть это было больше поощрение, чем способ поднятия боевого духа.

Водку на фронт доставляли в дубовых бочках, бидонах и в классических бутылках. Генерал Хрулёв в приказах под грифом «секретно» угрожает: «Частям, не возвратившим тару, водку не отпускать».

Ликероводочные заводы изготовляли не только алкоголь для фронта, одновременно в бутылки разливали и зажигательные смеси. Часто – под бомбами. Так работали Московский казённый винный склад № 1 (московский «Кристалл») и «ЛИВИЗ» в блокадном Ленинграде. В Ленинграде в бутылях 3 и 5 л производили «хвойную водку» с увеличенным содержанием витамина С. «Хвойная» шла и в госпитали, и на передовую.

На нашем флоте стараниями легендарного адмирала Николая Кузнецова употребление алкоголя строго контролировалось. Подводникам Кузнецов разрешил вместо водки выдавать виноградное вино. Но передавать порции товарищам было категорически запрещено: моряк мог либо сам выпить положенные 100 г водки или 200 г вина, либо отказаться. Для отказников ввели довольно щедрую денежную компенсацию: 10 рублей за суточную порцию.

Для сравнения: лётчик, сбивший вражеский истребитель, получал премию в размере 1000 рублей. Пилот бомбардировщика, уничтоживший паровоз, – 750 рублей, все остальные члены экипажа – по 500.

После войны, естественно, в армии опять наступил сухой закон. Официально алкоголь сегодня можно употреблять только на флоте – подводникам. Но пьют подводники очень умеренно: 50 г в сутки.

«Стограммовое» постановление ГКО применялось обдуманно. В лётных частях большая часть водочных порций заменялась шоколадом, сгущённым молоком. Последующие постановления вводили ещё более гибкий подход:

«Постановление ГКО № 1727 от 11 мая 1942 г.

1. Прекратить массовую ежедневную выдачу водки…

2. Сохранить ежедневную выдачу водки только в частях передовой линии, имеющих успех в боевых действиях, увеличив норму до 200 грамм в день.

3. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки производить только в революционные и общенародные праздники (Перечень).

И. Сталин».

В дальнейших метаморфозах водочной нормы учитывалась стратегическая картина:

«Постановление ГКО № 1889 от 6 июня 1942 г.

…Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 грамм только тем частям передовой линии, которые ведут наступательные операции».

Период отступлений заканчивался, 100 грамм переходили в список мер обеспечения наступательных действий. Самым подробным постановлением ГКО по этой теме стало Постановление № 2507 от 12 ноября 1942 года (ровно за неделю до великого контрнаступления под Сталинградом, до 19 ноября, ставшего Днём артиллериста):

«1. …начать выдачу водки в следующем порядке:

а. 100 грамм в сутки частям, ведущим непосредственные боевые действия и находящимся в окопах на передовой линии, подразделениям, ведущим разведку, артиллерийским и миномётным частям, поддерживающим пехоту, экипажам боевых самолётов по выполнении ими боевой задачи.

б. по 50 грамм: полковым и дивизионным резервам и частям боевого обеспечения… раненым, находящимся в учреждениях полевой санитарной службы по указанию врачей.

2. Всем военнослужащим – в революционные и общенародные праздники.

3. По Закавказскому фронту вместо 100 грамм водки выдавать 200 грамм креплёного или 300 грамм столового вина.

И. Сталин».

«В комплект» к этим постановлениям ГКО шло особое: «О норме сухого пайка армейской полукопчёной колбасы». На бойца приходилось 110 г в сутки «польской» колбасы, содержавшей 45% говядины, 20% свинины, 15% грудинки и 20% соевой массы. Отдельное постановление регламентировало и поставку квашеной капусты, солёных огурцов и помидоров: под строжайшую ответственность руководства республик.

Бытовая, психологическая сторона войны на водочном фоне предстаёт особо рельефно и красочно: «В канун Нового 1943 года в нашей штрафной роте, окопавшейся в сотне метров от немцев, выдали «для сугреву» по 100 грамм. Только раздразнили. «А не послать ли нам гонца?» – задумались, переглянулись. И послали, бывшего вора-рецидивиста. Тот ухитрился в темноте на бруствере немецкой траншеи вбить колышек и перебросить верёвку. Получилось нечто вроде блока. К верёвке привязали валенок и фанерную табличку с надписью: «Валенки на шнапс». Отправили и стали ждать ответа. Вскоре приехала бутылка… И не заметили, как разулась почти вся штрафная рота. И тут – генерал! Заехал поздравить с Новым Годом и обомлел, увидев разрумянившихся бойцов в ботинках с обмотками в тридцатиградусный мороз. Что было! И трёхэтажный мат, и угроза расстрела изменникам, вступившим в сговор с врагом. «У вас есть полчаса, чтобы вернуть валенки!» – и удалился. Штрафники с невыветрившимся хмелем пошли в атаку. Без единого выстрела, с ножами в руках расправились с немцами, забрали валенки, прихватили оставшийся шнапс и через полчаса задорно стояли перед генералом, морщившимся от густого перегара…».

В 1938 году Гитлер подписал приказ о специальных пропагандистских частях. Они выпускали листовки с критикой случаев из нашей жизни. На всех доступных примерах, с одной сверхзадачей: «Рус, сдавайс!». Одна листовка имела контур бутылки, там цитировались постановления ГКО (см. выше), далее – поразительный по наивности текст: «Не подлость ли напоить человека водкой, чтобы он, одурманенный ею, не отдавая себе ни в чём отчёта, лез в бой, в котором ему предстоит верная смерть! Так поступает командование Красной армии… внушите им, чтобы они не исполняли приказаний, толкающих их на верную гибель».

По свидетельству наших ветеранов, из всей агитпродукции рейха эта имела наименьший успех. Презрительная усмешка, порой неудержимый хохот над этими пассажами бросал негативный отсвет и на прочие немецкие листовки. Можно вообразить, какие только представления в лицах не устраивали ротные Василии Тёркины с этими листками в руках! Забыли рейхс-агитаторы старую поговорку: «Что русскому хорошо, то немцу смерть!».

И самое главное в 100-грамовом сюжете. Шнапс и в вермахте давали, но… колоссальное различие: давали действительно, для «храбрости», перед атаками, тяжёлыми боями. В Советской же армии за редчайшими исключениями «наркомовские» выдавали после боя! Снять стресс, помянуть павших товарищей. Тризна по погибшим – русская традиция, пришедшая из языческой эпохи и переработанная христианством. Долгое, тысячелетнее взаимодействие традиций – и «винный порцион» всё же занял место в строю православного воинства.

ВОЕННО-ПОЛЕВАЯ КУХНЯ ЗНАЧИЛА БОЛЬШЕ, ЧЕМ РЕСТОРАН.

Армейская кухня – это отдельная глава в истории мировой кулинарии и истории вообще. Не будучи сильно разнообразной в принципе, во время военных действий она претерпевала ещё более жёсткие изменения. Отсутствие условий для приготовления пищи и небогатый набор продуктов – всё это утяжеляло работу военных поваров, чья профессия очень высоко ценилась.

Если окопы находились под практически постоянным обстрелом противника, то горячее питание доставлялось в термосах, чаще всего один раз и ночью. Чуть дальше от передовой или во время затишья в боях всегда стремились организовать двух- или трёхразовое горячее питание. Сытность или, наоборот, скудность реального питания во многом зависела от условий ведения боевых действий.

Стоит сказать и о том, что в годы войны появились не только новые танки и самолёты, но и новые походные кухни, в том числе автоприцепные, и новые полевые хлебопекарные заводы, снабжённые печами.

Продовольственная проблема в армии решалась значительно лучше, чем в тылу, ведь вся страна работала в первую очередь для фронта. Продовольственный ассортимент был таков: хлеб из ржаной и обойной муки, мука пшеничная второго сорта, крупа разная, макароны – вермишель, мясо, рыба, масло растительное, сахар, чай, соль, овощи, махорка, спички, курительная бумага.

У всего личного состава Красной армии он был одинаков, различались только нормы выдачи. В наших военных частях горячая пища обязательно выдавалась утром до рассвета и вечером после заката. Любимыми блюдами, которые готовились на полевой кухне, были: кулеш – жидкая каша с мясом, борщ, щи, тушёный картофель, гречка с мясом. Причём из мяса была преимущественно говядина, и употреблялась она в варёном или тушёном виде. Выдавались продукты и трёхдневным сухим пайком.

В немецких частях горячая пища выдавалась всего один раз в сутки. Завтрак у немцев состоял всего лишь из куска хлеба и кружки кофе, на ужин к этому добавлялся кусок колбасы или сыра, масла, иногда яйца или сардины. Основная часть рациона готовилась на обед – мясной суп, картофель, мясное блюдо и немного овощей. В общем, завтрак и ужин были скудными, основной объём пищи выдавался в обед.

В военное время работа повара была на вес золота. За четыре года военных действий случалось разное: и перебои в поставках продуктов, и атаки с воздуха... А кухня должна была в любых условиях кормить солдат. Однако повара успевали не только готовить вкусную пищу, но и совершать подвиги.

В августе 1941 года в районе Даугавпилса Иван Середа готовил обед для красноармейцев и увидел немецкий танк, двигавшийся в сторону полевой кухни. Будучи вооружён только карабином и топором, Середа укрылся за ней, а танк, подъехав к кухне, остановился. В этот момент повар выскочил из-за кухни и запрыгнул на броню. Когда танкисты открыли огонь из пулемёта, Иван Середа ударами топора согнул пулемётный ствол, а затем, набросив кусок брезента, закрыл смотровые щели танка. Далее он начал стучать обухом топора по броне, при этом отдавая приказы красноармейцам, которых рядом и не было, забрасывать танк гранатами. Когда на подмогу прибежали бойцы стрелкового подразделения, на земле уже стояли сдавшиеся в плен четыре вражеских танкиста.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

«ОФИЦИРЕН МИТТАГ»…

Дело было во время зимнего наступления 1944 года на Правобережной Украине. Если горючим и боеприпасами ещё худо-бедно снабжали, то с продовольствием было совсем туго. А тут ещё наступила оттепель, дороги развезло… Сухпай, выданный перед наступлением, танкисты давно подмели, а добыть что-нибудь во встречных населённых пунктах было практически невозможно (немцы за время оккупации выгребли всё подчистую).

Батальон Виктора Иванова двигался в авангарде танкового корпуса. Активного сопротивления немцы уже практически не оказывали и, поспешно удирая на запад, выставляли лишь редкие заслоны, которые танкисты сминали на ходу. На девятый день наступления, за пару часов боя сокрушив очередной заслон, батальон встал на берегу небольшой речушки – снарядов почти не осталось, и горючки в баках на донышке. Комбат с тоскливой злобой глядел в бинокль за речку, где по степи уходила за холмы немецкая колонна, а за ней в беспорядке бежала пехота и грохотали редкие телеги.

Неожиданно откуда-то из прибрежных кустов, совсем близко от танков, вывернулась одинокая двуколка и неуклюже попёрла прямо через вязкую степь.

– Кухня, что ли? – нерешительно проговорил ротный и шумно втянул воздух. – Ух ты, жратвой пахнет!

На двуколке действительно стояли два больших котла, а из высокой трубы вился густой дымок. Влажный ветер повеял прямо в лицо, и голодные танкисты с вожделением ощутили сытный запах горячей пищи.

– Ну, воины, – вдруг мрачно рыкнул комбат, – если от вас и фрицева кухня уйдёт... Мать-перемать, уйду рядовым в пехоту!

...В мгновение ока слили остатки горючего из всех баков и заправили два танка. Заслышав за спиной грохот траков, возница кубарем скатился в снег и бросился в сторону, но тут же по грудь провалился в какую-то яму и задрал руки. Судя по тому, что на нём поверх подшлемника нелепо торчал белый колпак, это был повар. Не обратив на него внимания, танкисты ринулись к котлам:

– Мммм, братцы... Супец с рисом. А там чего?

– Чёрт его... Гуляш вроде. С капустой. А мяса-то, мяса!

Кто-то уже полез половником в котёл, но комбат треснул его по руке:

– Стой, дурень! А ну немцы туда крысомора подсунули? Давай сюда того гаврика, пускай первый жрёт!

Повар, явно не понимая, почему русский танкист тычет ему в морду половником с супом и орёт «жри, сука!», закрывался руками и сипло повторял:

– Битте, нихт шиссен, битте... Нихт зольдат, их бин кох, кох...

Наконец один из танкистов, соображавший по-немецки, разъяснил, что повар должен попробовать суп и гуляш и никто его расстреливать не собирается. Немец сообразил, в чём дело, и принялся торопливо глотать горячий суп. Давясь и пытаясь улыбаться, он повторял:

– Нихт вергален... Зер гут эссен... Официрен миттаг... Нихт вергален... Кароши зуп!

– Думаю, можно жрать, товарищ старший лейтенант, – уверенно объявил «знаток» немецкого. – Офицерский обед!

...Кухню вместе с пленным с грехом пополам переволокли обратно на тот берег, и вскоре все звуки поглотил стук ложек по котелкам. Немец с угодливой улыбкой пулей носился между танками, подливая желающим добавки…

ВРАГ НЕ ВРАГ, ГЛАВНОЕ - КУХНЯ!

А вот ещё один случай, рассказанный мне Виктором Николаевичем Шмигелем, ветераном Великой Отечественной войны, профессором ИжГСХА.

В.Н. Шмигеля призвали на войну в августе 1941-го. После курсов в танковом училище отправили в танковую дивизию, что направлялась на Москву. 28 ноября был дан приказ занять деревню Стародальняя. Танки шли с обеих сторон, практически одинаковые из-за камуфляжа. Только на одних башнях кресты, на других – красные треугольники.

Всё смешалось. Грохот, дым, залпы, пулемётные очереди. Взводный Шмигель кричит, глядя в бинокль:

– Тюкалов, давай, садани!

Тюкалов так саданул, что пушку развернуло. А танк-то свой оказался. Хорошо, что не попали. Вскоре такой трассирующий шквал начался, только слышно, как пули о каску рикошетят. Ночью было видно, как немцы подожгли деревню.

Под утро привезли две фляги лапши. Раскладывали прямо в каски. У кого ложки не было, ели руками. Дали команду: отходить к Рогачёвскому шоссе. Отступали с боями.

– Василенко, тащи снаряды!

– Я боюсь!

– Да… – посыпался отборный мат из уст командира взвода. Шмигель до этого момента ни разу в жизни не позволял себе материться. А здесь время не терпело. У орудия ни одного снаряда, а тягач с лотками – вдалеке. Шквальный огонь не давал поднять головы. Глядит, тащит солдат аж сразу три лотка.

– Ты чего, сдурел, такую тяжесть тащить? – опять заорал на него командир.

– Так ведь вы приказали… Чтобы второй раз не бегать, – залепетал с круглыми то ли от испуга, то ли от ора командира глазами Василенко.

После боя пробивались жалкие остатки русских воинов последние два километра через лес. Вышли на шоссе, а здесь наши: идут и идут. 170-я дивизия окружена, 130-я – окружена… Раненых в грузовик – и в Долгопрудный. Среди них оказался и Шмигель. А в госпитале: «Вам кофе или какао?». У командира в ответ слёзы. Столько потеряно друзей, столько увидено горя, а тут…

Виктора после лечения как бывшего члена райкома комсомола направили комсоргом в один из батальонов Узбекской дивизии. «Что-то комсорги у них часто погибают», – сказали ему при назначении. Ничего себе мотивация…

Калининская область. Деревня Молодой Туд. На одной стороне деревни русские, на другой – немцы. «Комсомол» – так и звали комсорга Шмигеля узбеки. В остальных русских словах ориентировались очень плохо. Понимали: «в бой», «за мной», «ура», но «враг», «опасность» – никак. И даже наведывались пообедать к немецкой кухне. Там поваром был добряк чех, он и подкармливал, пока немцы не видят, советских солдат.

– Куда девался Алмахинов? – терял чуть не каждый день своего подчинённого «комсомол».

– Опять ест у немца, – отвечают улыбаясь узбеки.

В общем, «комсомол», всем смертям назло, вёл своих узбеков ещё долго. Калининский фронт, Пруссия, Прибалтика, участвовал с ними во взятии Кенигсберга…

А случай с военно-полевой кухней запомнился Шмигелю навсегда…

Это сообщение отредактировал Аперитив - 8.11.2018 - 20:50

СОЮЗНИКИ.

С первых дней войны руководство Великобритании и США заявили о своей поддержке Советского Союза и о стремлении оказать ему помощь. В Россию по ленд-лизу стали поступать пшеница, сахар, какао, обезвоженные или консервированные продукты – яичный порошок и тушёнка. Бойцы Ленинградского фронта, уходя в разведку, получали толстые плитки горького американского шоколада и банки галет. В госпитали направлялись фруктовые соки, консервированные, сухие и свежие фрукты, овощи, орехи и некоторые другие продукты, которые помогали избежать цинги – бича военного времени. Свои нормы питания были и для военнопленных.

В нашу армию поступало продовольствие и по ленд-лизовским поставкам: около 10% от всего продовольствия, поступившего в нашу армию. Например, консервированный колбасный фарш SPAM. Но больший успех имели изготовленные по советским ГОСТам, специально переданным на американские предприятия, консервы с тушёной свининой, говядиной. Их прозвали «второй фронт» – намёк на затягивание открытия настоящего второго фронта в Европе.

Интересен пример пунктуальности американского интенданства. Готовившиеся порой в одних цехах консервы для своих и для русских никогда не смешивались - словно американцы распостранили знаменитую поговорку "Что русскому хорошо, то немцу смерть" и на себя, любимых. Впервые американские солдаты попробовали русскую тушёнку лишь во время исторических встреч на Эльбе и в других точках соприкосновения. И... были удивлены необычным вкусом цельного мяса "наших" консервов, порой имевших лейбл "Made in USA"! С тех пор tushonka популярна среди американцев, коснувшихся "дикого туризма", любителей рыбалки, поход, военно-патриотических реконструкций.

Вклад изобильных Штатов в межвоенный период - "Батончик Логана" (Logan bar, 1935 год). Начальник Школы питания полковник Пол Логан составил его из шоколада, сахара, овсяной муки, масла како, сухого молока и искусственных ароматизаторов. Калорийность продукта составляла 600 ккал, весил он 113 г, а был упакован в вощёную бумагу и алюминиевую фольгу. Наверняка всякий узнал предтечу "Марсов" и "Сникерсов" ... " Не тормози свой пулемёт - сникерсни!" - вероятно, гласил первый рекламный слоган, то бишь инструкция. Понятно, что батончик был лишь довеском к обильному, просчитанному по кулориям, микроэлементам и грамма пайку.

"U.S. Army Field Ration C" (1944) - "Полевой рацион С" включал: три банки мясных консервов, три жестяные упаковки (B-unit) с хлебцами или галетами, конфеты, растворимые напитки. Дополнительный набо включал: девять сигарет, таблетки для обеззараживания воды, спички, туалетную бумагу, жевательную резинку и нож для открывания банок.

Всего было шесть вариаций рациона, кроме базового "С" упомянем "К" - для "американских ВДВ" (1942): три коробки твердого картона (завтрак, обед и ужин). Завтрак: банка мясных консервов, печенье, хлебцы, растворимый кофе, фруктовый батончик, жевательная резинка, сахарные таблетки, четыре сигареты, таблетка для обеззараживания воды, нож-открывалка, туалетная бумага и деревянная ложка.

Обед: консервы мясо с сыром, печенье, конфеты, жевательная резинка, растворимые напитки, сахар, соль, сигареты, спички, ложка.

Ужин: мясные консервы, печенье, бульонный порошок, конфеты, жевательная резинка, растворимый кофе, напитки, сахар, сигареты, нож-открывалка, ложка. Всё, кроме банок, упаковано в целлофановую плёнку.

Существовали и особые рационы питания: «U.S. Army Mountain Ration» (горный), «U.S. Army Jungle Ration» (действия в джунглях), «U.S. Army Type X Ration» («штурмовой», придание физических сил). Кроме того, были рационы для экстренных ситуаций, полевых госпиталей, НЗ в спасательных шлюпках и плотах. Во время Второй мировой войны в армию США был поставлен примерно миллиард единиц разного вида рационов на 678 миллионов тогдашних долларов, или 23,3 миллиарда нынешних.

С некоторыми улучшениями эти суперпайки дошли в US-army и до наших дней.

Закончил. Спасибо за внимание.

Тема показалось интересной-поделился с вами.


via

спасибо за пост

У мну со срочки котелок и кружка остались. Из них всё вкуснее!!!!!

Это сообщение отредактировал автандил - 8.11.2018 - 20:55

А водку после боя выдавали по списочному составу до атаки, или по наличию личного состава?

Отправлено с мобильного клиента YAPik+

Что за чушь мне сейчас пришлось прочесть? Мне заставшему поколение ветеранов и их рассказы о войне от подполковника танковых войск до рядовых мехводов. Там даже картоху ни кто не чистил - ели вместе с кожурой. А им суши с пиццей не возили случаем?

Это сообщение отредактировал Stipo74 - 8.11.2018 - 21:58

Плюсанул.

Ну что вы, что вы.....мы то конечно верим!!!!!!

очень интересно было.
за кухню зелень , за армейскую - тем более

В том котелке можно было готовить пищу, а в принятом позднее и используемом по сей день можно только получать уже готовую с кухни. Попытка даже просто разогреть готовую еду на костре приводит к обгоранию краски и неуставному внешнему виду.
По мне так старый котелок гораздо лучше был.
ТС, спасибо.

Это сообщение отредактировал кошачийпапа - 8.11.2018 - 23:31

Ух друже пост охуенен! С аппетитом читал ибо кушал) блять у пиндосов считаю лучшие рационы были а ещё и туалетная бумага ну пиздец) пост получился очень сочным и информативным. Было очень интересно! Зеленю люто!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Все так бодро и оптимистично...Ну, по крайнец мере, теоретически.
"полукопчёная колбаса, бекон, мясные консервы"...
А на практике, на передовой, по воспоминаниям очевидцев, получали "хлебово" - мука, размешанная в кипящей соленой воде и хлеб. И то не всегда (то в кухню снаряд попадет, то подносчика убьет по дороге). Остальное разворовывалось "тыловым братством", комиссарами.
Реально солдаты наедались досыта лишь когда рядом убивало лошадь (разделывали за минуты) или захватывали трофейный обоз.

Что за бред?
Заглянул в профиль. Понял...