57
В этот раз я почти дожил до сорока. Я сидел в ожидании пиццы. Почему-то решил, что если хоть раз дотяну до этих лет, куплю огромную "маргариту". Оставалось пятнадцать минут до пиццы и тридцать минут до дня рождения.
Она стояла на кассе. Заказывала суши. Я сразу узнал эту дамочку. Три года назад я нашел для нее любовь всей жизни.
- На сколько персон приборы? - спросил кассир.
- На одну, - ответила дамочка и разрыдалась.
Она плакала, как ребенок. Навзрыд. Захлебываясь.
- Ваша пицца готова, - сказали мне. - Да иди ты, - заорал я и выскочил на улицу.
Как же так? Уж в этих двоих я был уверен. Почему они расстались? Тридцать минут, тридцать минут, всего тридцать минут.
Пришел домой. Лег на кровать и закрыл глаза. Знаю, что когда открою уже будет утро. Обязательно солнце. Сначала все окрасится в красный. Затем сильно кольнет в груди слева. Я начну задыхаться, и через несколько секунд меня на части разорвет боль. Эту будет такая боль, которую ни с чем не сравнить. Хотя почему, сравнить можно: когда в глотку заливают расплавленный свинец. Помню в деталях, потому что буду проходить через это в черт его знает который раз.
Люблю читать про себя мифы. Особенно нравятся те, где я в образе пацана с крыльями, луком и стрелами. Было дело, лет триста назад я поддался на эту провокацию и выстрелил мужику в сердце. Насмерть. Тот даже ойкнуть не успел. Больше не экспериментирую.
Если дотяну до сорока, боли не будет. Не будет мучительного перерождения. Прожив столько лет, я понял, что счастье - это отсутствие боли. Если бы еще люди мне это позволили. Всего-то и нужно - любить друг друга до конца. Как долбанные дельфины. С ними у меня проблем не возникает. Если за сорок лет все полюбившие друг друга не разлюбят, моя боль закончится. Почему люди не дельфины?
Но пока я добился только того, что у людей появилась традиция не праздновать сорокалетие. Сказал одному мужику лет двести назад, что не буду праздновать, так и повелось.
Иногда отчаиваюсь и откровенно издеваюсь над людьми. Моя маленькая месть: специально нахожу для них тех, кто не ответит взаимностью или подбираю совершенно неподходящего человека. И наблюдаю. Жестоко?
Когда приступ боли закончился, я подошел к зеркалу, словно ожидал увидеть что-то новое. А там всегда одно и тоже. Мне снова на вид лет двадцать. Впереди сорок лет. Меня зовут Виктор. Живу в Москве в Чертаново. У меня есть черный кот по имени Кот. Я - любовь. Не люблю готовить. Питаюсь фаст-фудом. В основном в "Теремке", потому что жутко люблю блины с красной рыбой и потому что там можно встретиться с Викой. Смерть любит блины со сгущенкой.
Вика не ходит в балахоне с косой на плече. Она носит узкие джинсы, кроссовки New Balance и красную толстовку с губкой Бобом на спине. Очень красивая барышня. Главное, не думать про ее работу.
Я зашел в теремок. Взял блинчик, кофе и сел за столик в углу. Через пять минут пришла Вика. Села напротив и молчала, пока не умяла первый блин со сгущенкой. Перед ней было еще четыре таких.
- Радуешься, наверное, что не сможешь растолстеть? - спросил я.
- Да, иногда, когда смотрю на толстожопых, - ответила она. - Я сиськи себе сделала, показать?
Вика задрала толстовку, не дожидаясь моего ответа.
- Шикарно, а зачем?
- Не знаю. Вдруг влюблюсь, - сказала Вика и подмигнула.
- Это, наверное, когда я умру, - ответил я и подмигнул в ответ.
Она вдруг так горько вздохнула, что мне стало не по себе.
Последние пять лет я люблю проводить время на крыше сталинки возле Филевского Парка в Москве. Отсюда хороший вид, а на последнем этаже живет психологиня.
Пять лет назад от нее ушел мужик, но разлюбить она его не может. Уж я-то знаю точно. Теперь она пишет книги. Как выстроить отношения. Что такое любовь. Раскладывает грамотно, и стала популярна в сети. Её даже подняли на пьедестал феминизма. А я любил вдыхать запах жареной картошки из её форточки, заходить к ней на кухню и смотреть как она накрывает стол на двоих, наливает два бокала вина и не ест. Смотрит в окно, прислушивается к каждому шороху в подъезде. Ждет. Иногда так проходит ночь. Утром она в ярости стучит по клавиатуре и к обеду выдает пост в соцсети, как не любить или любить себе на пользу, собирая тысячи лайков и сотни комментариев.
У меня есть для нее пара. Полная противоположность идеальному образу, что она описывает в статьях. Но пока еще рано.
Его Зовут Гришей. У него с прошлого расставания не прошло три месяца. Он еще ходит по магазинам и не покупает продукты, которые любила она. Не пьет чай, потому что заваривая, вспоминает, как делал чай для нее. Он переклеил обои в квартире, набил новый плейлист во Вконтакте, но три месяца еще не прошло. Это все не помогает. Ходит на автобусную остановку, где встречал ее с работы. Сидит часами. Курит. Ждет.
Сам не знаю, как это работает. Мужчины после разрыва три месяца в коме, потом их не удержать. Женщины на второй день жгут жизнь с энтузиазмом пироманов, празднуют какую-то свободу, пока месяца через два среди веселья не начинают рыдать. Или как та барышня - "приборы на одну персону".
Через неделю схожу к Грише. Как раз три месяца у него пройдет. А завтра меня ждет нечто увлекательное. Костя пригласил Аню погулять в парке.
Это будет их первая любовь. Костя будет нервничать и нести всякую чушь. Аня - каждые десять секунд поправлять волосы. В их разговоре мелькнет Есенин или даже Пушкин, не исключено, что Достоевский. Возраст подходящий. Простительно. Я обычно ухожу, когда людям под тридцать, а они все еще обсуждают Достоевского. Когда сядет солнце, ни Пушкин, ни Есенин не помешают им трогать друг друга за мокрые письки. У нее в памяти отметятся его руки, у него - ее запах. На утро они проснутся счастливыми, но это ненадолго. И они мне не дадут дожить до сорока.
Я присел на скамейку и стал ждать.
- Привет, - сказала Вика и присела на другой край скамейки.
Вот уж кого я ожидал увидеть меньше всего.
- Привет, а ты чего тут? - спросил я, хоть и знал ответ.
- А то ты не знаешь, - ответила она.
- Кто?
- Костя.
- Скоро? - я похлопал по карманам в поисках сигарет.
- Когда по домам разойдутся.
- Грустно, - сказал я, - есть сигаретка? Вика протянула мне пачку. - Что с Костей будет?
- Машина собьет, - ответила Вика и спросила, - что с Аней?
- Будет сообщения ждать, хватать телефон, проверять уведомления, потом обидится.
- Грустно, - сказала Вика.
- Да, - согласился я.
- Когда мы в первый раз встретились?
- Не помню, - я действительно пытался прикинуть хоть приблизительно.
- А я тебе нравлюсь? - спросила Вика.
- Да.
- Пригласи меня на свидание.
- Куда ты хочешь пойти?
- В теремок.
- Блины со сгущенкой?
- Да, - сказала Вика и добавила, - а ты бы мог любить меня вечно?
- Легко, уж поверь мне, - сказал я.
- Тогда люби.
- И умрем в один день? - спросил я.
- В одну секунду, уж поверь мне, - ответила Вика.
Взял ее за руку. Такая теплая. Мы дошли до теремка. - Подожди, - остановил я Вику, - возьми блины без ничего, я сейчас.
Добежал до магазина и купил банку сгущенки. Рогачевской.
Вика попросила пробить в банке две дырки и стала пить сгущенку, заедая блином.
- А как же люди? - спросил я.
- Да хуй с ними, - сказала она и поцеловала меня в губы сладкими от сгущенки губами.
- Теперь суши хочу.
- Вам приборы на сколько персон? - спросили меня на кассе.
- На две, - ответил я и повторил уже про себя. - На две.
© week-by-week
yaplakal.com