Семен Калабалин. Учитель с железным крестом

[ Версия для печати ]
Добавить в Telegram Добавить в Twitter Добавить в Вконтакте Добавить в Одноклассники
Страницы: (5) [1] 2 3 ... Последняя »  К последнему непрочитанному [ ОТВЕТИТЬ ] [ НОВАЯ ТЕМА ]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:30
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
306
Я хочу рассказать об одном удивительном человеке, история жизни которого, уверена, поразит каждого.

Речь пойдет о бывшем и самом любимом ученике А.С. Макаренко - Семене Афанасьевиче Калабалине.

Может показаться, что этот человек прожил не одну, а десять жизней.

Кем только ему не довелось побывать - и вором-карманником, и домушником, и красноармейцем, и бандитом, приговоренным к расстрелу, и учеником самого Макаренко, и учителем, и диверсантом, и военнопленным, и двойным агентом, и директором многочисленных детских домов.

Десятки раз он находился на волосок от смерти, но каким-то чудом оставался в живых.

На своем педагогическом пути Семен Калабалин пережил величайшее личное горе - один из воспитанников детской колонии зарезал ножом его трехлетнего сына... "Отец за одну ночь поседел, но своего дела, учительства, не бросил".

Побывав в немецком плену, пройдя обучение в главной диверсионной школе “Абвера” под Берлином и став после этого двойным агентом, он несколько лет умело дезориентировал немецкий штаб.

Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Yap
[x]



Продам слона

Регистрация: 10.12.04
Сообщений: 1488
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:36
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Этот человек внес неоценимый вклад в победу наших войск под Сталинградом и Курском, при этом его "информацию" настолько ценили в Германии, что ему было присвоено звание майора Вермахта и он бы награжден двумя “Железными Крестами” I и II степени - высшими наградами доблести.

Почти одновременно с этим и советское командование присвоило ему звание майора и наградило двумя новыми боевыми орденами — орденом “Отечественной войны” I и II степени. При чем награду ему лично вручил начальник «Смерша», комиссар госбезопасности 2-го ранга Абакумов, будущий министр госбезопасности.

Так Калабалин стал дважды майором (Красной Армии и Вермахта) и кавалером восьми советских и немецких боевых орденов.

После войны он вновь стал педагогом. Две тысячи сирот из России, Украины, Грузии считают его своим отцом.

Впрочем, давайте обо всем по порядку..


Трудное детство.

Семен Калабалин родился в 1903 г. в семье батрака, где кроме него было ещё 15 детей (8 умерли), и каждый кусок хлеба был на счету. Младший в семье. С 7 лет он начал работать.

Семен работал пастухом, но в 15-м году произошел случай, из-за которого он поссорился с помещицей. Произошло это так:

Коров одолели слепни, ими овладело своего рода "коровье бешенство" и, не смотря на все усилия юных пастухов, они, возвращаясь на усадьбу, прогалопировали в коровник мимо помещицы Голотвянской, варившей во дворе варенье. Та, раздосадованная, не стала долго разбираться и, схватив первого попавшегося пастушонка (им оказался Семён), начала, ругаясь и выдирая клочья волос, бить его ложкой из под варенья по лицу.

"Я был вне себя от всего происшедшего, от погони за взбесившимися коровами, от собственного крика, от страха, от боли. Я знал, что вины моей никакой нет и бьют меня несправедливо. Кровь бросилась мне в голову. Неожиданно для самого себя, пожертвовав клоком волос и вырвавшись из цепких рук помещицы, я изо всей силы хлестнул её кнутом. Видно, удар был удачным. На помещице треснуло платье. Она стала громко кричать" - вспоминает С.А.Калабалин в первой главе своей книги "Бродячее детство".

Ответ кнутом даже на незаслуженную, как следует из воспоминаний Калабалина, пощёчину хозяйки выглядит хотя и несколько чрезмерным, но, в общем-то, случайным событием. Помещица, кстати, в отместку за это открыто грозится — нет, не обратится в суд, а просто стереть Семёна с лица земли, а заодно присваивает весь его заработок за первые летние месяцы.

Первые две недели Семён ещё жил в огородах села, питаясь чем придётся и, наконец, ушёл в г. Полтаву.

И там, в Полтаве, его приметил один из местных профессиональных попрошаек. Этот попрошайка был богаче крестьян и горожан, у которых выпрашивал милостыню. У него были два дома, приличная одежда, толстый кошелек. Однако, он обряжался нищим изображал из себя слепого, а Семена брал с собой, как поводыря. И так они ходили по селам, выпрашивая деньги или еду. И зарабатывали немало – гораздо больше, чем нужно для прокорма двоим бродягам.

Однако, попрошайка обращался с Семеном дурно. Однажды, набравшись смелости, Семен сбежал от него, прихватив его кошелек, пока этот тип лежал пьяный со своими приятелями.

В украденном кошельке было достаточно денег, чтобы мальчик приоделся, приобулся, и некоторое время жил на эти средства. Потом он прибился к цыганскому табору. Семену нравились лошади, а цыганам нравилось, как Семен умел танцевать. Некоторое время он бродил с цыганским табором, а потом прибился к ворам. Был удачливым вором-карманником, потом возглавлял шайку воров-домущников. И в общем ясно, куда катилась его жизнь, но тут, опять же, волею случая все сложилось иначе.

В конце 1917 года Семён пристал к вооружённому отряду, налетевшему на город и ушедшему в лес в окрестности г. Полтавы. Оказалось, что во главе отряда красных партизан стоял его брат Иван. Позже отряд вошёл в состав 1-й Украинского Советского полка им. Шевченко. Брат был командиром батальона, Семён — разведчиком. В бою с гайдамаками под ст. Раздольная Семён был ранен в ногу, лежал в Николаеве, а затем в 1919 г. уехал в Полтаву. Выздоровев снова нашёл своего брата Ивана.

Затем отряд влился в 501 полк, который действовал против деникинских войск. В бою под Белогородом Семён был ранен в руку. Лежал в Харькове, заболел тифом, был переведён в тифозный городок, а после выздоровления — уехал к родным в с. Сторожевое, где застал отца, мать и младшую сестру. Братья Ефим, Иван, Андрей и Марк были в Красной Армии.

Позже то, что Семён уже переболел тифом и получил невосприимчивость к нему, сыграет большую роль в тяжелейшие дни Колонии под руководством А.С.Макаренко, когда, по воспоминаниям Калабалина "не заболели тифом только Антон Семёнович, Калина Иванович, лошадь и я", а надо было готовить дрова (холодное время года), отвозить заболевших в больницу и т.д. и т.п.

Пожив дома около месяца, Семён уехал в Полтаву и в марте или апреле 1920 года с отдельным 53 батальоном уехал на Польский фронт. Под Проскуровым был ранен в обе ноги, но не сильно. Лежал с неделю в какой-то деревне, а затем добрался до г. Полтавы и в армию больше не возвращался.

И тут Семёна встречает тяжёлая весть - подло убит из-за угла его брат Иван, возвращавшийся после краткой побывки в родном селе, куда он ходил увидеть новорождённого сына. В груди у Семёна вспыхнуло желание отомстить обидчикам. В условиях гражданской войны едва ли не единственным способом сделать это, ему представляется сборка собственного «отряда благородных мстителей» и совершение правосудия над убийцами. Замыслу вроде бы способствует встреча с несколькими старыми приятелями и вот отряд уже создан.

Но быстро найти след преступников не удаётся, а участникам отряда необходимо питаться, кормить лошадей, для чего приходится отбирать еду и корм у селян (денег-то нет). Заодно кое-кто из членов постоянно растущего отряда начинает прихватывать и другие вещи. Логика жизни преобладает над намерениями основателя отряда - его приказаний слушаются только тогда, когда это приказ грабить или приказ отходить, а кто отдаст эти приказы - по большому счёту уже всё равно. Таким образом отряд очень скоро стал обычной воровской шайкой, с которой через несколько месяцев и расправляются соответствующим образом. Знаменательно, что грамотно, без единого выстрела, задержавшим шайку конным отрядом милиции в декабре 1920 г. руководил один из старших братьев Семёна Ефим, который в качестве приветствия встретил Семёна … чувствительным ударом кнута и отправил под суд на общих основаниях.

Семен ничего не отрицал и не оправдывался. Разумеется, его приговорили к смерти, и в камере смертников он проводил день за днем. На его глазах из камеры каждый день уводили людей, приговоренных к расстрелу. День проходил за днем, людей в камере оставалось все меньше, пока не остался он один.

Фото. Семён Калабалин, 1926 г.

Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:37
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Первая встреча с Макаренко.

А дело было так. Однажды вызвали меня к начальнику тюрьмы. Войдя в кабинет, я увидел, кроме начальника, незнакомого. Он сидел в кресле у стола, закинув ногу на ногу, в потёртой шинельке, на плечах башлык. У него крупная голова, высокий открытый лоб. Больше всего моё внимание привлёк большой нос и на нём пенсне, а за ним блеск живых, насмешливо-добрых, каких-то зовущих, умных глаз. Это был Антон Семёнович. Раньше, когда надзиратель вводил меня в этот кабинет, он всегда сильно толкал в спину, а я не обижался, считал, что это у него такая «толкательная» специальность. Хотя на этот раз он меня слабо толкнул, я, увидел в кабинете постороннего человека, протестующе оглянулся, и только из этого движения моего Макаренко заключил, что перед ним мальчик гордый, с самолюбием. Он подошёл ко мне и несколько наивно спросил:

– Правда, что тебя Семёном зовут?

– Правда.

– Так это чертовски здорово! Мы с тобой почти тёзки, меня Антоном Семёновичем зовут.

Это было сказано так хорошо, так по-человечески, подкупающе звучало! Антон Семёнович продолжал:

– Ты меня извини, голубчик, это из-за меня тебя сюда попросили. Слово "голубчик" я воспринял, как иностранное слово, потому что до сих пор слышал только всякую ругань. Ко мне обращались в тюрьме только с такими словами: "бандит", "ворюга", "негодяй" и т.д., а тут вдруг такие речи: "голубчик", "извини"...

– Извини, что я тебя побеспокоил.

– Ничего, - говорю.

Антон Семёнович продолжает:

– Видишь ли, я организую очень интересное дело и хочу, чтобы ты принял в нём участие. Ты согласился бы поехать со мной? Я вопросительно посмотрел на него, а потом на начальника тюрьмы, так как моё «согласие» зависело от последнего. Заметив моё недоумение, Макаренко сказал:

– Понимаю, с товарищем начальником я договорюсь сам. Теперь, извини меня, пожалуйста, но так нужно, чтобы ты, Семён, вышел из кабинета на минуточку... Можно, товарищ начальник?

Я вышел. Правда, стоя за дверью в коридоре, в компании с надзирателем, я иронически размышлял: "Выйди, пожалуйста", "Извини, Семён", - какая-то чёртовщина, для меня непонятная. Странный какой-то этот человек. Слова все такие, которых я почти не знал.

Должен прямо сказать, что мне сразу понравился этот человек. Понравился его нос: очень большой, такие у нас на Руси редко бывают. Понравилось и его пенсне в золотой оправе, и его спортивное изящество. И я решил: «Надо соглашаться с просьбой такого приятного человека».

Двери тюрьмы широко открылись. Я в сопровождении Антона Семёновича вышел на самую радостную часть дороги своей жизни. Я на всю жизнь распрощался с тюрьмой, и это только благодаря Антону Семёновичу, с первой минуты сумевшему разглядеть во мне под блатной шелухой юношескую гордость, чувство собственного достоинства. Вы посмотрите, как он вёл себя! А ведь там, в тюрьме, на столе начальника лежало моё толстое "дело", и Макаренко мог поступить совершенно по-иному. Каждый раз, когда начальник тюрьмы вызывал меня к себе, он, имея перед глазами это "дело", всё же громко и грубо кричал: "Как фамилиё?" А тут ни звука о моём прошлом, ни намёка на какие-то обстоятельства быть "хорошим мальчиком", "исправиться" и т.д. Только через десяток лет, когда я уже был сотрудником Антона Семёновича, он мне рассказал:

– А выставил я тебя из кабинета начальника тюрьмы затем, чтобы ты не видел, как я давал на тебя расписку: эта процедура могла оскорбить твоё человеческое достоинство.

Макаренко сумел заметить во мне достоинства человеческие, которых я тогда и не подозревал в себе. Это было его первое тёплое человеческое прикосновение ко мне.


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:39
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
В колонии Семен встретился со своей будущей женой Галиной Константиновной Калабалиной (черниговкой). Произошло это в 1925 году, а в 1926 году они уже поженились.

Антон Семёнович тогда сказал Галине Константиновне: «Я очень люблю Семёна и люблю тебя, но я вам не советую жениться. Потому что Семён весь пошёл в меня, он будет весь в работе, и семье ему будет некогда уделять внимание». В семнадцать лет натура ещё бесхитростна, да и ставить крест на любви не хотелось. Она ответила, что постарается создать такую семью, которая бы помогала мужу в работе: «Почему он пойдёт по вашим стопам? А может быть, вы увидите, что всё у нас хорошо, и вы сами последуете нашему примеру».

Как в воду глядела! Суровый учитель через год после обручения своих воспитанников сам сыграл свадьбу! На дворе стоял 1928 год. Калабалин шутил: «Антон Семёнович был три раза женат. Первый раз на колонии Горького, второй — на коммуне Дзержинского, а третий — на Галине Стахиевне Салько…».

Калабалины пойдут по жизни вместе, оба станут воспитателями. Когда выйдет в свет «Педагогическая поэма», Семён подарит Галине эту удивительную книгу, оставит памятную запись: «Другу, жене, сподвижнице! Ангелу-хранителю моего «я».

В 1925 г. С.А. Калабалин закончил рабфак сельскохозяйственного института, но работа в сельском хозяйстве привлекала его меньше, чем деятельность воспитателя. Поэтому он решил не поступать в институт, а возвратиться в колонию. Под руководством А.С. Макаренко в колонии им. М. Горького он начал свою педагогическую деятельность.

В 1926 г. его призывают в ряды Красной Армии. Служил он на станции Ереськи, под Полтавой, был активным участником всех спортивных соревнований. Его успехи в спорте не раз были отмечены наградами и призами. Участвуя в лыжных соревнованиях, он получил травму и после лечения был демобилизован. Возвратился работать в колонию им. М. Горького, поскольку другой работы, кроме работы с детьми, для себя не мыслил.

В 1928 г. С.А. Калабалин дал торжественную клятву А.С. Макаренко посвятить свою жизнь борьбе с детской беспризорностью и нищетой – жить для тех, из среды которых вышел сам, чтобы и они жизнью своею землю украшали. Проработав некоторое время в колонии, он по поручению А.С. Макаренко, стал заведовать общежитием на станции Комаровка под Харьковом. В этом общежитии жили подростки — выпускники детских домов и коммун. В Комаровке Семён Афанасьевич работал около года, затем его перевели на работу в Будянскую колонию им. В. Г. Короленко. Там был воспитателем, а потом заведовал учебно-воспитательной частью.

После открытия коммуны им. Ф.Э. Дзержинского С.А. Калабалин получил приглашение А.С. Макаренко поработать некоторое время в коммуне воспитателем. Подтверждение этому – воспоминания коммунара Л.В. Конисевича:

«Спортивную жизнь в коммуне им. Ф.Э. Дзержинского возглавлял Семён Калабалин, воспитанник колонии им. М. Горького. Огненный танцор с фигурой Аполлона, безгранично смелый во всех делах, никогда не унывающий, пышущий здоровьем, сильный, с прекрасной строевой выправкой, он, как никто из руководителей коммуны, соответствовал этой роли. К нему тянулись, желая подражать и походить на него. Гимнастика, лёгкая атлетика, лыжи, бокс, борьба, плавание, морские «бои», походы — всё он умел и с успехом передавал нам, младшему поколению. Очень многие благодарны ему за это».


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:40
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
В феврале 1931 г. С.А. Калабалин, по совету А.С. Макаренко, переезжает в Ленинград и работает в Сосновой поляне в школе-колонии № 66 для трудновоспитуемых детей.


«Колония представляла нечто очень убогое в педагогическом отношении: побеги, кражи, азартные игры, приводы в милицию — вот краткая характеристика колонии на осень 1931 г., когда я приступил к работе в ней… Обращаюсь в сектор детских домов Ленгороно и прошу дать мне двух-трёх хороших воспитателей. Обращаюсь раз, два... Обращаюсь в пятый раз, но тщетно: нет воспитателей.

Наконец-то мне повезло. Зав. сектором детских домов товарищ Грузовский, указывая с лукавой улыбкой на чёрного атлета, сидящего у дверей кабинета, произнёс шёпотом: «Может быть, вот этот чудак подойдёт вам?» — «А что это за чудак?» — осведомляюсь я. — «Да поговорите... Чудаковатый какой-то...» — Я подсаживаюсь к «чудаковатому» человеку и обращаюсь к нему: «Скажите, пожалуйста, Вы, кажется, изъявляете желание работать воспитателем в детском доме?» — «Да». — «Может быть, условия нашей колонии подойдут Вам? Она всего лишь в часе езды от Ленинграда. Расположена в прекрасной усадьбе, она...» Описываю её так, чтобы не оттолкнуть, а расположить кандидата. Но он, прервав меня, заявил: «Это меня не интересует. Как там ребята?» — «Ребята? Ничего. Работать с ними можно», — отвечаю я осторожно. — «Тогда не поеду к вам. Мне нужно такое учреждение, чтобы можно было там поработать, засучив рукава. Трудные условия мне нужны», — отрубил «чудаковатый» педагог. В ответ на это я схватил его за руку и выпалил: «Оно такое и есть!» — «Хорошо. Но ответ дам после того, как посмотрю колонию. Можем проехать прямо сейчас?».

Через два дня Семён Афанасьевич привёз семью: жену Галину Константиновну, дочурку Леночку и сыночка Костика, того самого, которого весной 1934 г. психически больной воспитанник в состоянии припадка убил. Об этом упоминается на последних страницах «Педагогической поэмы».

В первые же дни работы Семёна Афанасьевича жизнь в школе-колонии стала преобразовываться. Групповые воспитатели не знали, куда себя деть, так как их воспитанники покидали их, и следовали по пятам за Семёном Афанасьевичем, вокруг которого как-то особо закипела жизнь колонии. Всё было ново и интересно для воспитанников. Он ввёл отрядную систему, образовал совет командиров, развернул соревнование между отрядами, придумав какой-то очень наглядный и, главное, эмоционально захватывающий ежедневный учёт результатов соревнования.

На фоне той устоявшейся педагогики, которой мы, сотрудники, пытались «взять в руки» и сломить злую волю вчерашних беспризорников, действовала калабалинская педагогика, которая полностью разрушила стену между ним — воспитателем, и ими — воспитанниками. Его слова и дела они стали воспринимать, как «путёвку в жизнь», постепенно становясь обычными мальчиками, целеустремлёнными, дисциплинированными. Совершенно прекратились побеги. Больше того, многие «бегуны» стали возвращаться и упрашивать, чтобы их приняли в колонию, так как они «очень хотят жить в ней».

Примерно через год колония превратилась в образцовую. Ленгороно стал направлять в неё делегации по обмену опытом, и педагоги с большим восхищением отзывались обо всём, что видели в ней».

Т.е. трудами Калабанова за год колония, которую собирались закрывать, стала образцовой. Причем он в это время был не руководителем колонии, а просто воспитателем.

В 1934-м году семье Калабалиных был нанесен страшный удар - трёхлетний сын стал жертвой садиста-подростка, присланного накануне убийства из приёмника. Это не повлияло на решимость Семена заниматься беспризорниками, однако оставаться на старом месте работы было невыносимо.

В августе 1934 года С.А. Калабалин перешёл на работу в детский дом № 54 Сталинского района города Ленинграда, где проработал завучем до мая 1935 года.

Работа завучем мало привлекала С.А. Калабалина – прирождённого воспитателя, умевшего уже в начале своей педагогической деятельности найти подход к самым трудным подросткам. Его тянуло к большому, настоящему делу.

По ходатайству А.С. Макаренко, тогда помощника начальника отдела воспитательно-трудовых колоний при НКВД УССР, Калабалин назначается начальником учебно-воспитательной части Винницкой колонии.



«Карабанов — начальник колонии. Замечательный человек. Если про себя я говорил, что мастер, а не талант, то Карабанов в первую очередь талант. Расскажу вам такой случай. В 1937 г. я руководил всеми колониями Украины. Вызвал из Ленинграда Карабанова: «Бери новую колонию, будешь работать там». — «Хорошо». Дал я ему старый совхоз (с. Якушенцы). Ничего там не было. Я решил: Карабанов человек сильный. Дал я ему «лучших ребят». Со всей Украины собрал... настоящих «жуков», которые со мной без мата принципиально не разговаривали. Парню 14 — 15, но у него в кармане отмычка и водка. Месяц я продержал их в приёмнике, окружив высоким забором, часовых поставил. Наконец, получаю телеграмму от Карабанова: «Можно привозить».

Ночью они прибыли в Винницу. Карабанов подал к станции два грузовика. Приехали. Накормили их, уложили спать. Утром проснулись — кругом степь, пусто. И бараки.

...Карабанов ушёл на село. Ребята заявили: жить здесь не будем, пошли, братцы, на вокзал... Пошли пешком, целой ватагой. А чекисты за ними на автомобиле поехали, всё уговаривать продолжают.

Прибежал Карабанов: «Где хлопцы?» Схватил первого попавшегося коня, без седла, поскакал за ними. Видит — идут хлопцы по дороге. Он спрыгнул с коня. Поскользнулся и упал. Лежит. Те к нему: что такое? Пробуют поднять. Стонет. Потом говорит: «Снесите меня в колонию». Понесли в колонию. Всей гурьбой пошли. Принесли. Осторожно опустили его, а он и говорит; «Ну, спасибо, что донесли, не хотелось мне пешком идти». Ребята буквально обалдели. А он увидел самого курносого и говорит: «Почему ты такой красивый?» Ребята ещё в больший восторг пришли. Карабанов говорит: «Ну что же, идите в Винницу». — «Ну, пойдём».— «А, может быть, позавтракаете, а потом пойдёте? — «Ладно, отчего не позавтракать».

...Через три месяца я приехал к нему туда с ревизией, посмотрел на них. Дисциплина, что надо. Все очень вежливы, приветливые, все читали «Педагогическую поэму».

Я не стал расспрашивать Семёна, как он это сделал. А у ребят спросил: «Ну-ка, скажите, какое у вас главное достижение?».— «Наше главное достижение — Семён Афанасьевич!» (смех).

Вот это настоящий талант. Не мастер, а именно талант, которому подчиняются самые тяжёлые, самые вредные. И из них он делает хороших людей. Мы посылали ему самых трудных, а он делал с ними буквально чудеса…»


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:41
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
В 1938-м С.А. Калабалина арестовывают и обвиняют в антисоветской агитации среди воспитанников. При аресте изымается вся имеющаяся в доме переписка с А.С. Макаренко и с его друзьями по колонии им. М. Горького.

Письма, изъятые при аресте, до сих пор не найдены. Судьба была благосклонна к Семёну Афанасьевичу – в тюрьме он провёл только месяц.

В мае 1939 года в связи с необходимостью постоянной деятельности в комиссии по изучению педагогического наследия А.С. Макаренко С.А. Калабалин переехал под Москву и принял детский дом № 3 Мосгороно на станции Барыбино. С момента переезда под Москву начинается новый этап жизни С.А. Калабалина – период самостоятельных поисков. Здесь развивалось и совершенствовалось его педагогическое мастерство.

За высоким забором в Барыбине находился целый городок, где под охраной НКВД за колючей проволокой существовали шестьсот детей и подростков. Каждый день через забор кто-то убегал, каждый день кого-то сажали в карцер за побег. Местное население боялось ездить на подводах мимо колонии, беглецы жестоко грабили крестьян, забирая даже одежду и обувь. Взрослые ребята дрались, проигрывали в карты подушки, одеяла, ботинки малышей. Отнимали скудные пайки: два прозрачных куска белого хлеба, крохотный кусочек масла и сахар. Девочки-подростки спали с воспитателями. Им завидовали другие – у них были тёплые пальто и обувь.

Новый директор колонии Семён Афанасьевич Калабалин несколько дней ходил по барыбинской территории инкогнито, присматривался. Блатную жизнь он знал не понаслышке: Макаренко когда-то взял его к себе из тюрьмы. Воспитанники решили, что приехал «новый мент», и не придали этому никакого значения: охрана и начальство часто менялись. А Калабалин на четвёртый день собрал всех в грязном клубе, не здороваясь, со сцены назвал всех паразитами, которые даром кормят вшей, и под общий свист и улюлюканье предложил начать новую жизнь: самоуправление, труд, дисциплина.

Через несколько дней заборы в колонии сломали, был избран совет командиров, воспитанники занялись сельским хозяйством.

Семён Афанасьевич научил своих питомцев прежде всего уважать в себе личность. Колония была преобразована в детский дом № 3. Самых отъявленных великовозрастных бандитов куда-то перевели. Остались обездоленные, с искалеченными судьбами дети. О работе ученика Макаренко знали многие, скоро в детском доме стали появляться оступившиеся, сбившиеся с пути дети известных родителей.

Калабалин знал каждого, вникал во всё: заглядывал в классы и мастерские, ел с воспитанниками из общего котла, удивлял своими знаниями в сельском хозяйстве, мастерил, показывал, как печь хлеб и сажать цветы. А если случалось, что директор забывал имя воспитанника, то обращался: «Сынок! Дочка!» – и это было очень близко к истине.

Воспитанники детского дома ставили «Без вины виноватые» А.Н. Островского, пели в хоре, играли на музыкальных инструментах в оркестре, изучали авиацию, занимались художественной гимнастикой и волейболом, а летом отдыхали в Крыму.

Калабалин добился, что в детском доме открыли восьмой, девятый и десятый классы

Работа в Барыбинском детском доме была налажена, и С.А. Калабалину предложили работать в детском доме № 60, в Сокольниках. Сюда направлялись мальчики, исключённые из московских школ. В этом детском доме Семён Афанасьевич проработал до начала Великой Отечественной войны.
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:43
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Начало войны.

После завтрака предложено было детям собраться в зале.

- Ребята! - сказала Галина Константиновна. - Семён Афанасьевич, уходя в армию, оставил вам письмо. Вот оно. Слушайте.

И начала читать. Письмо было прямое, решительное, волнующее.

«Уезжая на фронт, прошу вас, - писал Семён Афанасьевич, - не осрамите начатого мною дела. Нещадно боритесь со всякой нечистью, которые, если их вовремя не заметить, станут пособниками врага. Не обманывайте себя ложным мнением, что, скрывая мерзавцев, вы поступаете правильно. Это будет правильно с точки зрения преступной, блатной, но неправильно с точки зрения народной, государственной.

Помните, вы граждане страны, которая переживает час великих испытаний. Трудитесь для фронта. Учитесь для фронта. Откажите себе в лишнем для фронта. Победим врага - всё придёт сторицей.

Живите дружно с воспитателями, учителями. Они - ваши, они - для вас. Помогите Галине Константиновне, которая должна заменить меня. Берегите свой детский дом. Добиваясь чего-нибудь, не отступайте, не сворачивайте. Смело глядите в лицо трудностям - сильным они не страшны. Будьте хозяевами своей жизни, но жизни такой, которой гордятся, а не такой, за которую краснеют.

Вы - здесь, я - там. Жаль, что я так мало побыл с вами. Но где бы я ни был, мыслями я всегда буду среди вас.

Обнимаю. Целую. Будьте счастливы».

Галина Константиновна простилась с мужем на Ярославском вокзале. Она не знала, что путь его будет недолгим. Он сойдёт на подмосковной станции. И отныне всё, что связано с его судьбой, окажется под грифом секретности. И на долгие годы… Он будет готовиться работать в разведке.


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:44
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Война - плен

«Когда началась война, я написал заявление: прошу использовать меня там, где я могу принести максимальную пользу. Меня послали в глубокий тыл к немцам. Больше двух лет я работал в условиях строгой конспирации на территории третьего рейха. О своей скромной работе в тылу врага говорить ещё не время. Но следует сказать, что никакие страдания, лишения, не сломили воли и чести советского человека. Были минуты отчаяния, и в эти минуты я думал: а как бы поступил Антон Семёнович?

– Не пищать, Семён, перехитри врага, победи врага».

Полковник УКГБ по Горьковской области Серафим Сергеевич Булычёв, вспоминает:

– Известный герой «Педагогической поэмы» Семён Афанасьевич Калабалин не мог быть незамеченным среди многих желающих быть на фронте. Послать его в окопы, на передовой рубеж? Нет, надо было использовать его иначе. Тут учитывалось многое: ум, смелость, решительность, находчивость, артистизм, контактность, умение сохранять хладнокровие в непредсказуемых, экстремальных обстоятельствах, и, наконец, – безграничная преданность своей Родине, своему народу. Всеми этими качествами Семён обладал.

Журналист Александр Хинштейн:

– Калабалина направили в спецлагерь… военной разведки. Учёба была недолгой, враг уже подходил к Москве. Радиодело, организацию диверсий, ведение разведки «товарищ Семён» (такую кличку ему дали) освоил всего за десять дней.

Одиннадцатого августа тридцать бойцов отряда особого назначения прибыли в штаб Южного фронта, в местечко Бровары под Киевом. Командиром отряда был назначен «товарищ Семён».

Ветеран госбезопасности г. Полтавы Олег Григорьевич Митрофанов:

– Через два дня, ночью, группа из 13 человек совершила десант в заданном районе, где должна была добыть информацию о перемещении войск противника, расположении штабов, а также вывести из строя несколько железнодорожных мостов у складов. О результатах деятельности командир отряда обязан был докладывать ежедневно по рации. Возвращение группы планировалось 14 сентября 1941г. В случае неудачи командиру рекомендовалось действовать на своё усмотрение…

Журналист Александр Хинштейн:

– Группе предстояло провести разведку в районе Житомира – Новограда – Волынска. Однако в назначенное время отряд не вернулся…

Злоключения Калабалина начались уже в первые минуты выполнения задания. Инструктор по обеспечению сброса был пьян – только с одним грузовым парашютом он возился 20 минут. В результате разведчики оказались выброшенными далеко друг от друга и не в указанном месте…

Ветеран госбезопасности г. Полтавы Олег Митрофанов:

– Калабалин, приземлившись, отправился на поиски своих, и только незадолго до рассвета ему удалось наткнуться на двух товарищей, один из которых был радист. Остальных они искали долго, но безрезультатно. Остановились, чтобы отдохнуть и немного перекусить. Через несколько минут радист, которого поставили на страже, сообщил, что неподалёку видел вооружённых людей и предположил, что это партизаны. Встреча с партизанами не входила в их планы, поэтому Семён приказал товарищам укрыться, а сам вышел к незнакомцам. Их было человек 25 – 30, все вооружены. Калабалин засомневался, что это свои, но было поздно: «партизаны» плотным кольцом окружили его, и он решил, хотя бы ценой собственной жизни, отвлечь внимание незнакомцев от спрятанных в укрытии товарищей.

Отрекомендовавшись командиром партизанского отряда, Семён Калабалин, в свою очередь поинтересовался, с какой целью пребывает в лесу эта группа вооружённых людей.

– Мы партизаны, – услышал в ответ, – нас преследуют немцы. И предложили пойти с ними в село, где якобы размещался их штаб. Но только колонна вместе с Калабалиным вошла в село, как «партизаны» (а на самом деле бандеровцы) накинулись на него, начали бить прикладами, ногами. Теряя сознание, Семён понял: плен!

Случилось это 14 августа 1941 года возле села Антоновка Барского района Винницкой области…

Журналист Александр Хинштейн:

– Очнулся он уже в сельсовете. Отпираться было бессмысленно. На допросе "Семён" показал, что он действительно был заброшен в тыл с разведывательными целями, но ничего конкретного не сообщил - "я человек маленький". Назвался рядовым Наливко, уроженцем села Сторожевого (в этом селе Калабалин жил в детстве), по профессии физрук.

Вскоре его передали немцам. Бандеровцы избили Калабалина настолько жестоко, что фашисты были вынуждены положить его в лазарет.

Всё это время "Семён" не оставлял надежды сбежать. Он уговорил приходящую медсестру принести ему штатскую одежду, продумал план побега, но в последний момент немцы заподозрили неладное.

Через две недели Калабалина вместе с другими ранеными направили в новоград-волынский госпиталь для военнопленных. Он пробовал сбежать по дороге, но это не удалось…



Писатель Вадим Кожевников:

- Гитлеровские лагеря для военнопленных, вся их система, были нацелены на то, чтобы убить в человеке всё человеческое. В их задачу входило предусмотренное планом экономики рейха массовое физическое истребление заключённых. Для этого концлагеря были оснащены соответствующим техническим оборудованием, которое поставляли в точно обозначенные сроки самые солидные германские фирмы.


Журналист Александр Хинштейн:

– Вагон, набитый пленными так, что невозможно дышать, – люди стояли на головах других. «Семёну» плохо, его рвет, но упасть он не может – верная смерть, тут же затопчут…

Холмский лагерь для военнопленных №319 «А». Землянки-бараки. Порция жидкого супа, кусок хлеба и кипяток на весь день. От истощения он почти не может ходить. 100 метров – расстояние до уборной – преодолевал за 40 минут… [у него еще и сухожилие на ноге было повреждено стараниями Бандеровцев]

Ветеран госбезопасности г. Полтавы Олег Митрофанов:

– В конце 1941 года Калабалина, в составе трёх тысяч узников-украинцев, отправили в лагерь, расположенный в местечке Понятово. Колонна военнопленных весь 20-километровый путь от станции до лагеря прошла пешком. На конечной остановке недосчитались почти 200 человек – их расстреляли по дороге конвоиры.


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:45
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Немецкая разведшкола

Ветеран госбезопасности г. Полтавы Олег Митрофанов:
– В марте 42-го Калабалина вновь перевели в Холмский лагерь. Всё то же самое: скудный рацион, холодные, нетопленые бараки. Но в один из дней в лагерь приехал немецкий офицер, хорошо владевший русским языком. Это был майор Марвиц, начальник Варшавской школы разведки. Он вызывал пленных к себе в кабинет по одному и проводил с ними беседу. Когда настала очередь Семёна Калабалина, офицер, узнав его анкетные данные, задал ему главный вопрос: «Какие места и районы Советского Союза собеседник знает хорошо? И остался доволен ответом, когда услышал, что узник знает Полтаву, Харьков, Москву и область. И вдруг, как из ружья: «Хочешь работать против большевиков, на великую Германию?». Калабалин ответил утвердительно. Военнопленный увидел в этом единственную возможность или побега, или активной работы на пользу своей Родины.

Через три дня всех 33 пленных, обитателей отдельного барака, погрузили на две машины и отправили в предместье Варшавы – Сулеювек, в разведывательную школу, готовившую разведчиков и радистов для дальнейшего использования их в прифронтовой зоне и в глубоком тылу СССР. Каждому слушателю тут присваивалась кличка, поэтому называть кого-либо настоящей фамилией категорически запрещалось. Узники школы постоянно «обрабатывались» в антисоветском, профашистском духе…


Журналист Александр Хинштейн:

– Калабалину пришлось по второму разу пройти спецкурс. Пять месяцев диверсантов учили топографии, агентурному делу, методам работы НКВД, организации РККА, преподавали физподготовку.

Надо сказать, учителя свои предметы знали. В разведшколе работали бывшие советские командиры (в том числе бывший командир дивизии) и даже один чекист.

"Семён" внимательно запоминал всё, что ему говорили. Исподволь он старался собрать как можно больше сведений о разведшколе. Ему было понятно, что всё это представляет большой интерес для советской разведки.

Вёл осторожные разговоры с "однокурсниками", кто чем дышит. Двое радистов показались ему надёжными людьми, и постепенно он убедил их сдаться чекистам, как только они перейдут через линию фронта. (Так потом и вышло.)

12 августа – ровно через год после заброски в немецкий тыл - Калабалин окончил разведшколу. Две недели спустя его перевели в пересыльный пункт – под Смоленском.


Ветеран КГБ по Горьковской области Серафим Булычёв:

— Осенью 1942 года группа во главе с Семёном Калабалиным в количестве 6 человек была полностью подготовлена, экипирована и доставлена на аэродром под Кенигсбергом (ныне Калининград). В воздух группу поднял спецсамолёт без опознавательных знаков. Об этом Семён Калабалин рассказывал так:

"Все мы ждали момента отлёта с нетерпением. Каждый радовался, только в душе, не показывая признаков восторга. Я как будто бы родился вновь. Впереди Родина. Свобода. Я был горд, что выполнил задание Отчизны. Но где-то в глубине у каждого таилась тревога: а вдруг всё - отменят. Такие случаи бывали и часто. Всего лишь 3 часа, и мы дома, и в то же время мы могли запросто оказаться вновь в ненавистных казармах среди смертельных врагов. Но, кажется, всё благополучно. Запущены двигатели. Сопровождающий офицер даёт последние указания, и мы в воздухе. Я знал, что там... на своей земле должны ждать..."

И, действительно, такие данные нами были получены, и в район выброски немецких парашютистов – Арзамас, Чернуха, Сергач были направлены группы госбезопасности и милиция…
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:46
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Радиоигра

Из оперативной справки НКВД:

– Приземлившись, Калабалин С.А. добровольно явился с повинной в органы НКВД, сдал радиостанцию, оружие, деньги, документы и дал ценные показания о сотрудниках и методах работы известных ему разведорганов германской армии. Показаниями других добровольно явившихся и задержанных разведчиков Варшавской школы Калабалин С.А. характеризуется положительно.

24 октября 1942 года по указанию заместителя наркома внутренних дел Союза ССР — товарища Меркулова В.Н. Калабалин был из-под стражи освобождён и включён в оперативную комбинацию...


Журналист Александр Хинштейн:

– Советская контрразведка активно занималась радиоиграми. Скрупулёзные чекисты даже подсчитали — за время войны они провели 183 радиоигры с противником. Пользу от них трудно даже оценить: благодаря комбинациям разведорганы немцев долго питались «дезой», были парализованы, да и чекисты вовремя могли ориентироваться на местности: им заранее становились известны планы врага.

Непосредственным участником одной из таких игр под кодовым названием "Семён" и стал Калабалин. Он легализовался в полном соответствии с полученными у немцев инструкциями: осел в Горьком, прописался по фиктивным документам на имя Карева, встал на учёт в военкомат, устроился работать на подсобном хозяйстве в посёлке Мыза.

Регулярно, как и было условлено, от имени "Семёна" чекисты передавали радиограммы в немецкий Центр. Стоит ли добавлять, что вся военная «деза» тщательно утверждалась в Генеральном штабе.

Журналист Александр Хинштейн:

– В канун Нового года, 28 декабря 1943-го, Указом Президиума Верховного Совета СССР Семён Калабалин был награждён орденом Отечественной войны второй степени. Награду лично вручил ему начальник "Смерша" комиссар госбезопасности 2-го ранга Абакумов, будущий министр госбезопасности.

Но это отнюдь не означало, что игра подошла к финалу. Операция "Семён" продолжалась ещё долго, до самого конца 44-го года. Лишь стремительное наступление советских войск вынудило немцев передислоцировать свой разведцетр в глубь Германии, откуда связь с горьковским агентом поддерживать было уже невозможно.

Вячеслав Шилов:

В июле 1942 года бронированная армада фашисткой Германии ринулась через Дон на Сталинград. Для обороны Сталинграда знаменитые танки “Т-34”, артиллерию, минометы, в том числе и “Катюши”, бронекатера для Волжской флотилии и боеприпасы выпускал крупнейший военный завод в Сормово под городом Горьким. Узнав об этом, гитлеровская дальняя авиация пыталась разбомбить завод, но не получилось. Тогда “Абвер” дает Калабалину секретное задание: отобрать лучших курсантов школы для немедленной засылки в Сормово с целью взорвать завод. Прибывшую в Сормово группу диверсантов Калабалин “тепленькими” сразу же сдал в местный отдел КГБ.

Командование советской военной разведки, во-первых, решило устроить “радиоигру” с “Абвером”; во-вторых, инсценировать уничтожение завода путем подрыва нескольких пустующих складов и второстепенных помещений на территории завода; в-третьих, организовать мнимую “утечку” информации об этом “взрыве”. Таким образом, радиошифровки Калабалина о выполнении спецзадания подтвердила “утечка” информации. Скоро Калабалин в ответной радиошифровке из “Абвера” узнал о том, что ему присвоено звание майора Вермахта и он бы награжден двумя “Железными Крестами” I и II степени. Почти одновременно с этим и советское командование присвоило ему звание майора и наградило двумя новыми боевыми орденами — орденом “Отечественной войны” I и II степени. Так Калабалин стал дважды майором (Красной Армии и Вермахта) и кавалером восьми советских и немецких боевых орденов.


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:47
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
В октябре 1946 г. С. А. Калабалин с семьёй переезжает в Грузию. Его назначают заместителем начальника колонии по учебно-воспитательной части в городе Кутаиси. За короткий срок Семён Афанасьевич сумел наладить в колонии воспитательную работу, сплотить ребят, воспитать коллектив. В постоянных педагогических поисках оттачивалось его мастерство, накапливался опыт работы воспитания Человека в условиях колонии послевоенного времени.

В мае 1947 г. приказом министра МВД Грузии С.А. Калабалина переводят в Сталинирскую ТВК заместителем начальника по учебно-воспитательной работе.



...Сталинирская ТВК. В первый день пребывания в колонии я решил не делать с детьми официальной встречи. Ходил по колонии, заглядывал во все «щели», изучал «боевую» обстановку… Я говорил с работниками колонии, а ребят как бы не замечал. Они тоже держались на приличном расстоянии от меня, делали вид, что не интересуются мною. Но не выдержали: разведчики стали кружить на близком расстоянии, их пути стали «невзначай» скрещиваться с моими зигзагами по двору. Наконец, один из них метнул на ходу в меня вопросом:

– Вы будете у нас замначем?

– Тебе это лучше знать, буду или нет... (У пацана рот бубликом, а лицо скорчилось недоумённым вопросом).

– Да - да, это решать будете вы. И если станете очень просить меня, то, может быть, я и останусь в этом хлеву. Но передай пославшим тебя, что замнач сердитый. Не люблю трусов, лентяев, воров, грязнух и дураков.

Хлопец прыснул, распустил свои лохмотья в многочисленные крылья и улетел в направлении спален. Торчащие из окон и дверей головы ребят скрылись. Я знал, что в эту минуту в спальнях, в которых я ещё не был, разведчик докладывает о разговоре со мной…

В тот день мне хотелось сделать ещё что-нибудь такое, чтобы дать ребятам пищу для разговора. В новом строящемся доме я услыхал какое-то завывание. Мне объяснили, что это вопит сидящий в карцере воспитанник М., водворённый туда за неоднократные побеги из колонии. В помещении изолятора передо мною предстал подросток лет 16. Лицо в крови, грудь исцарапана стёклами.

– Зарежусь! Всё одно зарежусь! — вопил он.

– Ты чего тут истерику закатываешь?

– А что меня держат? Не хочу я жить в колонии!

– Так ты не хочешь жить здесь? А почему же ты в колонии?

– Забрали меня...

– Значит, пришли к тебе домой, ты сидел, читал книгу, а тебя забрали?

– Нет у меня дома. На базаре это было.

– Ты что же, работаешь на базаре?

– Я просто был на базаре...

– Значит, у тебя дома нет, и ты, такой большой и красивый парень, ещё не работаешь, а паразитничаешь? Выгоните его вон! Иди, хороший мальчик, куда хочешь. Ты не имеешь права даже на эту яму. Недостоин. Марш!

– Куда идти, в спальню или из колонии?

– Куда хочешь, туда и иди, истеричка!

Я был уверен, что он пойдёт в спальню и будет рассказывать, как новый замнач приказал ликвидировать карцер, а охраннику заняться более полезным делом.

М. не ушёл из колонии. Сначала не ушёл потому, что ему был интересен странный начальник. Затем мне пришлось изрядно поработать над его характером. А спустя полтора года М., как хорошего ученика и производственника, приняли в комсомол…

На второй день я пришёл в спальню в 6 часов утра. Излишне описывать жуткое состояние спален, способное возмутить самого нетребовательного воспитателя. Я заглянул в лицо каждому спящему. Не было ни одного такого, кого можно было бы назвать дегенератом, идиотом, садистом. То были нормальные детские лица, но с тенями тревоги. А проснутся — и будет толпа, идеал которой «хватай» и «сопротивляйся», девиз которой — «каждый за себя, а прав тот, кто сильнее».

Организация коллектива! Самая решительная и немедленная организация коллектива нужна им более, чем еда, чем всё остальное!..»



«– Рыбы в море идут косяками — есть вожак. Самолёты летят в воздухе — есть ведущий. На 12 тысяч пчелиного семейства есть матка в улье. В семье есть отец, на заводе — директор. Везде, тем паче в людской среде, есть назначенные, или по опыту и разуму определившиеся, руководители. Первым вашим руководителем буду я. Но этого мало, мне нужны помощники. Есть среди вас командиры?

– А мы все командиры!..

– Хорошо. Тогда вы и командуйте, а я буду рядовым. Ведите меня, организуйте мою жизнь так, чтобы она мне нравилась. Но если она будет похожа на ту, которой вы живёте сейчас, я взбунтуюсь.

Я говорил долго, вырывал куски из личной жизни, из жизни колонии имени Горького, коммуны имени Дзержинского. К столу подползали и подползали из дальних углов. Ужинали поздно, а после ужина снова потащили меня в спальню, опять говорили задушевно. Заявили мне, что будут делать всё, но только без командиров, потому, что командирам всегда блат в жратве и в барахле.

— Это не командиры, — говорил я им, — а жулики. Командир, как я понимаю его, — это старший, вами же уполномоченный товарищ. Он не съест, пока не накормит всех. Он не наденет штанов, пока все его подчиненные не будут в штанах...»



8 октября 1947г. «Самый безнадёжный нытик и фантазёр не мог бы представить той душевной пустоты, какой отличаются мои дети. Это стадо зоологических ничевоков, движимых желудочным мышлением, грызущихся, царапающихся, истеричных, кляузничающих, подлизывающихся и вообще всё на «ся»…»



«…В колонии был полный развал, нечто подобное Куряжу, описанному в «Педагогической поэме». Произошло убийство одного из воспитанников и готовилось второе. Калабалина прислало начальство из Тбилиси для наведения порядка.

Собрав всех колонистов во дворе, он провёл беседу с ними: «Как будем жить и что делать…» В отношении карцера, куда запирали провинившихся колонистов, сказал следующее:

– Хорошее помещение, крепкое, двери прочные, запираются хорошо. Только карцер нам не нужен – здесь мы свиней держать будем…

Обращаясь к воспитаннику, уличённому в воровском промысле, предупредил:

- Ты любишь лазить по карманам? Вот мой карман и засунь руку, раз это тебе так нравится. Так и будем вместе ходить, пусть все видят, что ты любишь чужие карманы…

Сколько ума, сколько юмора! Какая прямота и сила духа! Какое человеческое очарование, сколько доброты и веры в людей! И какая в нём непримиримость к человеческим недостаткам и порокам! Какая требовательность и любовь! С.А. Калабалин – это воплощённая сила жизни и радость жизни, это талант. Как и в любой области, их не так уж много…»
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:48
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
В августе 1950 г. С.А. Калабалин переезжает на Украину и принимает заведование специальным детским домом на станции Мотовиловка Фастовского района Киевской области.

И опять поиск новых форм воспитания, опять борьба с человеческими пороками, за детство полноценное, трудовое.

Из статьи «Светлые дороги» (журнал «Огонёк», 1952 г.:

«… Нет и трёх лет, как Семён Афанасьевич приехал в Мотовиловку, а сколько вокруг перемен! Поднялся над землей молодой сад, зазеленели высаженные ребятами четыре тысячи кустов акации, клёны и тополи. На дворе вырос спортивный городок. Есть тут футбольное поле, площадка для волейбола, беговые дорожки, гимнастические лестницы и трапеции, полоса препятствий, шесты и качели. Ребята роют пруд – зимой будет каток, а летом своя рыба.

Время благополучия и в этом детском доме было краткосрочным. Нашлись и здесь недоброжелатели калабалинских средств и методов воспитания – увидели в его действиях диктат и насилие над воспитанниками. Пошли упрёки, наговоры, угрозы, сменившиеся письмами-кляузами в Киевское облоно и обком партии. В детский дом зачастили комиссии с проверками. Дело доходило до парадоксов.



– Вечером дежурный рапортует: день прошёл благополучно. Проверяющий Калабалину этим рапортом в нос тычет: это отдаёт мистикой! Б-л-а-г-о-о! И находит в этом «преступление». Или отдаёт директор указание воспитаннику, тот ему в ответ: «Есть!». Проверяющий аж весь передёргивается: какое-то военизированное сообщество!

По итогам этих многочисленных проверок выносится вердикт высшей власти: «Калабалина от занимаемой должности директора детского дома освободить и впредь запретить ему занимать должности, связанные с работой с детьми!».

На защиту чести, имени и достоинства С.А. Калабалина включается детская писательница Фрида Абрамовна Вигдорова. Она помещает ряд статей в центральной прессе, где развенчивает клевету, как распространяющееся зло в педагогических кругах.

Она всегда бескомпромиссно шла на защиту таланта. «Корреспондент по справедливым делам», - так называли Фриду Абрамовну её современники, когда она помогала освободиться от клеветы и наветов С.А. Калабалину, когда активно заступалась за поэта И. Бродского во время судебного процесса.



«В детском доме раздавали подарки, присланные шефами. Подарки были щедрыми – выпускники получили костюмы, платья, часы!

Ну а тем, кто ещё не кончил школу и оставался в детском доме, шефы подарили материю – девочкам на кофточки, мальчикам на рубахи. Дети любовались подарками, толковали о том, как и когда сшить наряды.

Ровно через два дня в детский дом приехал инспектор районного отдела народного образования проверить, действительно ли директор детского дома присвоил себе детские подарки: так утверждало анонимное письмо, пришедшее на имя РОНО. В приписке было сказано: «Кроме того, директор присвоил ещё один шефский подарок – ковёр».

Расследование было недолгим, потому что расследовать, в сущности, было нечего: директор ничего не присвоил, а на чёрном фоне ковра было вышито красное солнце и недвусмысленные слова: «Дорогому Семёну Афанасьевичу Калабалину от шефов».

Но никто уже не говорил: «Какая хорошая получится кофточка», никто не спрашивал больше: «Который час?». Клочок бумаги, на котором наспех было набросано несколько слов клеветы, сделал своё дело: праздника не стало.

С тех пор прошло десять лет. Но время от времени в Министерстве просвещения, в Академии педагогических наук, в школах меня спрашивают:

– А правду говорят – шефы прислали детдому в подарок ковёр, а Калабалин его присвоил?

Наверное, следовало бы сказать, что Калабалин – честнейший человек, что я верю ему, как самой себе. Но ведь это тоже требует доказательств! И я всем отвечаю так:

– Съездите к Калабалину, прочитайте, что написано на ковре.

Из письма Ф.А. Вигдоровой С.А. Калабалину:

– Каиров был в Киеве, и ему там толковали о ковре, который вы присвоили!!! Эх, ма… Сейчас, Семён Афанасьевич, надо обращаться на самый верх… Каиров будет в Москве в понедельник. Непременно зайдите к нему, поговорите с ним. Очень бы хорошо обратиться к Швернику….

Иван Андреевич Каиров, возглавлявший в те годы Академию педагогических наук, содействует восстановлению доброго имени С.А. Калабалина как педагога. При его прямом участии в 1956 г. С.А. и Г.К. Калабалины переезжают под Москву и принимают Клемёновский детский дом в Егорьевском районе.


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:48
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Клемёново – это новый калабалинский Куряж.

Помня заветы А.С. Макаренко, что «колонистская коммуна представляет собой прочно сбитое по-товарищески и дисциплинированное рабочее сообщество, беспрерывно повышающее свой культурный уровень, в то же самое время всегда весёлое, с бойким настроем», Семён Афанасьевич (в который уже раз!) начнёт строительство новой жизни на новом месте.



«– Клемёновский детдом «докалабалинской» поры мало чем отличался от прежних, в которых довелось мне побывать. То же запустение, голодуха, страх. Днём мы слонялись, дрались, делали вид, что учимся, а ночью сигали из окон (мне приходилось с третьего этажа) – воровали и разбойничали. То и дело кого-то из нас забирали в детскую колонию. Учителей и воспитателей не слушали, а директора ненавидели и боялись – он был злобен и жесток. Но главное, повсюду ходил с чёрной тетрадкой. Мы не наказания страшились – нахлебались всякого за свои короткие жизни. А того, что проштрафившихся директор лишал на каникулы поездки к родственникам. Те немногие, что их имели, не знали горя страшнее.

Когда весной 1956 года появился в нашем доме улыбчивый и крепкий, заметно прихрамывающий человек, мы и вообразить не могли, как сказочно изменится наша жизнь. Раскрыв рты, слушали невероятные его истории, ломались от хохота, от бесконечных шуток и розыгрышей, проигрывали ему в шахматы и шашки да глядели его глазами на своё жалкое, разворованное хозяйство. И когда к концу второго дня он собрал всех и, обнимая за плечи стоявших рядом ребят, негромко сказал:

«Ну что, пацаны, давайте решать – будем мы с вами существовать, или будем жить!

– Жить! – выдохнули хором пацаны…»



«Клемёновский детский дом школьного типа, с большим количеством переростков, поражённых многочисленными пороками и непонятной грубостью с работниками детского дома. Успеваемость составляет 60-70%. Детские общественные организации фактически отсутствуют. Коллектив работников, и, прежде всего воспитатели, находятся в состоянии растерянности и потерянного интереса к делу, не знают с чего начинать, чтобы вывести детей из их неприятного состояния. Хулиганство и грубость ребят парализовали работу воспитателей. Приняв заведование этим домом, я на общем собрании сказал твёрдо и прямо: «Жить такой оскорбительной для вашего человеческого достоинства жизнью дальше нельзя, и так жить мы не будем. Я буду беспощаден в борьбе за новую, красивую и счастливую жизнь и верю, что рядом со мной встанут смелые ребята, способные с улыбкой на лице пережить и некоторые лишения, и трудности в предстоящей борьбе. Уже с этого собрания мы разойдёмся организованными по отрядам, а все командиры отрядов образуют совет командиров. Пусть же наш совет поведёт борьбу за то, чтобы мы построили центральное отопление в доме, сделали пристройку для новых спален, провели водопровод, добились бы земельного участка для подсобного хозяйства, чтобы для наших будущих походов по стране приобрели автобус, чтобы заняли первые места в областных спартакиадах, построили стадион и заложили сад. Задачи большие, трудные и, конечно, придётся попотеть – потеть можно, а пищать нельзя…»

«В первую очередь Семён Афанасьевич завёл лошадей. На них ребята ездили в местную пекарню за хлебом, в деревню Василево за молоком, на луга за сеном. Потом появились коровы и свиньи. Весь уход за животными проводили сами ребята. Потом осуществилась идея разбить на пустыре сад. Пока яблоньки были маленькие, в междурядье высадили кусты смородины. Сажали вручную в поле кукурузу, потом пропалывали её – для этого все, от мала до велика, вставали ещё до восхода солнца. Кукуруза на делянке, выделенной детскому дому, вырастала каждый год лучше, чем в совхозе.

Меньше чем за год запущенный детский дом изменил свой облик. Анализируя первые итоги работы педагогического коллектива, было отмечено, что «благодаря добросовестному, почти самоотверженному напряжению физических и духовных сил воспитателей, наладившейся живой и полезной связи со школой, созданию работоспособного института детского самоуправления, в конце концов, удалось учебный год закончить с благополучными результатами. Из 106 учащихся перешли в следующих класс 100 человек. Детский коллектив к концу учебного года представлял собой здоровую согласную семью».

И всё же это были первые успехи, обольщаться ими было ещё рано. Перед педагогами вставали всё новые задачи. Чтобы коллектив состоялся, он должен иметь поле деятельности или, если хотите, полигон для самоутверждения. Нужно было найти и увлечь детей конкретной целью.




«…Один день из жизни Клемёновского детского дома и его нужно описать во всех подробностях, хотя в этот день не произошло решительно ничего важного.

Он начался, как всегда, с зарядки, линейки и завтрака. Потом в доме вдруг наступила тишина. По коридору не топали босые ноги, никто не смеялся, не играл на рояле и не забегал каждую секунду к Галине Константиновне, чтобы попросить ниточку с иголкой, или бритву, или ключ от спальни. Нетрудно было догадаться, что все ушли на кукурузу, потому что в окно заглядывало несмелое солнышко, пахло подсыхающей землей, и день был именно таким, какого все давно ждали.

Есть кукуруза, есть мотыжка и есть целое море сорняков. Во всём поле только трое не знали, как нужно работать, – это я, студентка Томочка, приехавшая на практику и маленькая девчонка, вдруг обнаружившая, что она забыла, как работали в прошлом году. Семён Афанасьевич нам объяснил:

– Нужно, чтобы мотыжка врезалась глубоко в землю, и чтоб кромки всё время перемешивались.

Вот и вся премудрость. Каждый взял себе по ряду. Рядом работали мальчишки – Васёк и Николка. Они – фантазёры и решили полоть в шахматном порядке – прополют, потом пропустят кусочек земли и снова прополют. И с хитрыми физиономиями усаживаются на меже среди своих квадратиков. Им весело оттого, что они работали не как все.

А Семён Афанасьевич остался где-то позади. Он работает и одновременно учит.

— Ну, что ты назад пятишься? – объясняет он одному парнишке, – Человек должен всегда вперёд смотреть, а ты — назад.

Несколько ребят присели под кустами отдохнуть, да так и застряли.

– Эй, запорожцы! – позвал Семён Афанасьевич. И стал приподнимать по очереди каждого, как-то ухитряясь определить, кто из них лодырничал, а кто работал. Сразу вспомнилось лукавое и весёлое слово «пацаны» из «Педагогической поэмы» – пацаны заливисто хохотали.

Потом подошёл Клемёновский агроном. Постоял, посмотрел и вежливо сказал:

– Труд на пользу.

– Спасибо, – ответил Семён Афанасьевич.

– В этом году ваша кукуруза будет ещё лучше.

От земли поднялись довольные ребячьи лица, и кто-то серьёзно подтвердил:

– Конечно.

Кончилась первая половина дня: словно текли по заросшему полю напористые ручьи, смывая всё ненужное и оставляя только зелёные стебли кукурузы, текли – и вдруг замерли посреди поля.

После обеда снова началась работа. Николка и Васёк опять разбросали по полю свои квадраты, снова ничего не существовало вокруг, кроме земли и зелёных стебельков, и словно заблудилось, запуталось где-то время.

– Слушайте! – закричал Семён Афанасьевич, – слушайте и обернитесь все ко мне.

Все обернулись.

– Сейчас семь часов. Закончим поле сегодня или перенесем на завтра?

– На завтра! – охотно закричали «запорожцы».

Девчонки переглянулись, пожали плечами и закричали разное:

– Сегодня!

– Завтра!

– Проголосуем! – решил Семён Афанасьевич.

Мотыжки потянулись вверх. За то, чтоб сегодня, было большинство.

– Завтра бы лучше, – уже принявшись за работу, ворчали «запорожцы», – пришли бы с утра – и всё.

– Кто хочет завтра, может уйти, – сказал Семён Афанасьевич.

Мальчишки засмеялись. Предложение звучало, как шутка: как можно было уйти, когда большинство решило работать?

Галина Константиновна и завуч Любовь Андреевна принесли полдник – молоко. Кроме этого, они принесли воду, мыло и полотенце. Конечно, сразу же сбежалась оживлённая публика.

– Мальчишки – назад, – скомандовал Семён Афанасьевич. – Сначала будут полдничать девочки.

Часть публики отошла. А девочки прыгали около молока, сливали друг другу воду на коричневые ладошки и радовались, что они первые и полотенце поэтому досталось им совсем чистое.

Галина Константиновна оглядела поле и сказала:

– Видите, я настаивала на двухдневном сроке, а мы справились за один день. А кто-то говорил, чтоб вообще сроков не назначали…

Действительно, они сделали всю работу за один день.

Вечером в кабинете Семёна Афанасьевича состоялось заседание Совета командиров, называемое «пятиминуткой». Командиры отрядов коротко рассказывали о проделанной работе.

Всем решено было объявить благодарность. И особенно – двоим из первого отряда, что и песок возили, и дежурили, и работали в поле.

– У меня предложение, – сказал Семён Афанасьевич. – Давайте на завтра все работы отменим. Устроим день отдыха. Совет командиров не возражает?

«Совет» смущённо заулыбался. Он, конечно, не возражал.

И кто-то уже возвещал в коридоре самую последнюю радость: сегодня разрешено лечь позже и посмотреть телевизор.

Так и закончился этот ничем не примечательный день.




«Мне посчастливилось ещё при жизни воспитанника и последователя Макаренко Семёна Афанасьевича Калабалина гостить в руководимом им детском доме в селе Клемёнове. Каждый подросток видел, что результаты его труда позволяют улучшить питание, съездить в Москву на спектакль или футбольный матч, дать выпускникам богатое «приданое», сделать подарки самым младшим. И у каждого была возможность выбрать дело по душе. Хочешь — ухаживай за поросятами или кроликами, хочешь,— работай в саду, на огороде, в швейной мастерской. И как же хотели трудиться! Не могу забыть, как на заседании совета командиров плакал навзрыд мальчишка: из-за двоек по математике его решили временно отстранить от работы в свинарнике. Разумеется, такой «всамделишный» труд организовать куда сложнее, чем заниматься бесконечными сборами макулатуры. Вот и пустились бюрократы от педагогики на все лады объяснять нам, что всякий труд, сам по себе труд, — панацея от всех бед.

У Макаренко, как и у его последователей, результатами своего труда дети распоряжались сами. В этом — настоящая связь между принципами заинтересованного труда и самоуправления. Ни один принцип не искажался в нашей педагогической практике так, как этот. Сколько разговоров ведётся о том, что самоуправление «не идёт», дети пассивны! Но, простите, чем «самоуправлять» в типичной современной школе или детском доме? Выпуском стенгазеты? Проработкой двоечников? Колонисты управляли производством, всем своим бытом.

Заседание совета командиров в детдоме Калабалина... Обсуждается работа дежурных по кухне и столовой. Их обязанности — чистить овощи, разносить еду, убирать и мыть посуду, взвешивать порции масла и сыра…

Одно время из-за медлительности дежурных приходилось чересчур долго ждать ужина, и свободного времени до отбоя оставалось «всего ничего». Разобрались! Оказалось, виноват... изюм в шоколаде. За столиками—по четыре человека, если каждому — по пять штук, значит, на каждый стол на блюдечко нужно положить двадцать конфет. Вот и отсчитывали дежурные эти самые изюминки... Решение приняли простое: да кому нужна такая точность? Делить приблизительно, горстями и всё!

Не думаю, что в обычном детском доме взрослые нашли бы такой мудрый выход. Рождённый чисто практическими соображениями, он вместе с тем, помогал избавиться от мелочности, помогал созданию семейной атмосферы. (Кстати, совет командиров решил не требовать в столовой абсолютной тишины — ведь не молчат же за обедом в семье!). А вскоре и масло стали взвешивать для всего стола... Затем начали обсуждать, куда пустить небольшие деньги, полученные сверх ожидаемого от сдачи кроликов. Помню, как кто-то предложил: «А ещё давайте давать гостям по две порции киселя!» Весело приняли. «Давайте давать»... Маленькая деталь, но трогательная. В детдоме любого гостя встречали, как самого долгожданного и почётного. И первым делом вели в столовую...

Под конец раздумывали о том, целесообразно ли приобретать лошадь, предложенную «за недорого» колхозом. Какую хозяйственную смётку, практичность, ответственность проявили ребята! Дотошно выясняли все детали. Семён Афанасьевич не вмешивался, только отвечал на вопросы да подбадривал самых младших членов совета, если кто стеснялся сказаться.

А я, сидя на этом совете, всё вспоминала девственно-наивное удивление опытных педагогов: почему это их ребята не хотят «самоуправлять» выпуском очередного праздничного монтажа и проверкой наличия дневников?

Да потому, что макаренковский принцип управления детьми, всей жизнью коллектива, всем, в чём они на самом деле заинтересованы, мы подменили игрой в самоуправление, когда главные решения, часто не отражающие интересов детей, принимаются взрослыми, а от ребят требуют одного — проявлять инициативу в выполнении этих решений».

До 1972 года Калабалин работал в Клеменовском детском доме.
За время работы ни один из 7 тысяч воспитанников Калабалина, в большинстве своем беспризорников, детдомовцев, не попал в тюрьму.


Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 02:50
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
24 июня 1972 г – Семен Калабалин ушел из жизни.

В его семье было пятнадцать детей — родных и приемных, многие из которых по окончании педучилища и пединститута стали педагогами.

С.А.Калабалин похоронен на Егорьевском городском кладбище (г. Егорьевск, Московской обл.). Рядом с ним похоронена его жена и единомышленник Калабалина Галина Константиновна (1908-1999).

Одна из улиц города Егорьевска названа в его честь. В 1998 году администрация района учредила премию имени С.А. Калабалина, лауреатом которой становятся лучшие педагоги.

В 2003 году Калабалину Семёну Афанасьевичу присвоено звание «Почётный гражданин Егорьевского района» (посмертно).

Продолжателем славного и благородного дела перевоспитания “трудных” подростков, начатого когда-то педагогом-новатором А.С. Макаренко и продолженного Семеном Афанасьевичем Калабалиным, стал сын Калабалина, названный в память о Макаренко Антоном — Антон Семенович Калабалин. Много лет он проработал директором спецПТУ для юных правонарушителей в Подмосковье, ему было присвоено почетное звание “Заслуженного работника профтехобразования”.

P.S. Калабалин Антон Семенович, Член Правления Международной и Российской макаренковской ассоциации, академик Академии педагогических наук, Директор педагогического музея А.С. Макаренко, За выдающиеся заслуги в области образования награжден медалью А.С.Макаренко. Председатель и член общественных советов при Министерстве Юстиции, Минобрнауки РФ, при Президенте Российской Федерации по правам человека.

ВСЕ.



Семен Калабалин. Учитель с железным крестом
 
[^]
CORSO1
20.09.2016 - 03:35
53
Статус: Offline


Балагур

Регистрация: 15.12.15
Сообщений: 832
Не смотря на позднее время читал и не мог оторваться. Настоящий Человек был, раньше не слышал о нем, спасибо ТС.
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 03:45
28
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Цитата (CORSO1 @ 20.09.2016 - 03:35)
Не смотря на позднее время читал и не мог оторваться. Настоящий Человек был, раньше не слышал о нем, спасибо ТС.

Сама о нем узнала буквально два дня назад - с тех пор под впечатлением нахожусь..
Макаренко о нем говорил: «Я — только талант, в лучшем случае; вот Семён — это гений в работе с хлопцами».

Кстати, некоторые считают, что смерть его сына не была случайной.. Этого психически не здорового подростка направили в колонию не просто так.. Крупская в то время начала борьбу с колониями, устроенными по принципам Макаренко и для дискредитации его методов, стали совершаться подобные диверсии..

 
[^]
SVD1303
20.09.2016 - 03:59
14
Статус: Offline


Хохмач

Регистрация: 21.04.14
Сообщений: 773
Знала только кусочки, а вот так, целиком все прочитать - большое спасибо,Гиперборея ! Отсыпала зелени, сколько поместилось.
Книга Макаренко поражала, а жизнь Калабалина - это вообще нечто удивительное!
Настоящие педагоги! Не озлобится на убийцу своего ребенка, а воспитывать всех, как своих, как его воспитали.

Это сообщение отредактировал SVD1303 - 20.09.2016 - 04:02
 
[^]
Verza
20.09.2016 - 04:07
7
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 3.10.14
Сообщений: 41
Тоже несмотря на позднее время читал и не мог оторваться, настоящий человек был.
Есть ли сейчас такие.. надеюсь что есть.
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 04:10
23
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
А как его хоронили!.. Сколько людей пришло, как искренне и горько они плакали..

Я читала, что к Калабалину часто за советом ходили местные жители ) на столько его авторитет был велик.. Его уважали безмерно.
 
[^]
Misha0276
20.09.2016 - 05:11
7
Статус: Offline


Покоритель БАБУШАТНИКА

Регистрация: 18.08.13
Сообщений: 29140
Дети наше все. Они если любят, то со всей душой. Если ненавидят.....
Он брал ожесточенные детские сердца, и доказывал им ....
Так много хочу сказать, и не хватает слов....
Тут и слов не надо, просто поклонится и помянуть

Это сообщение отредактировал Misha0276 - 20.09.2016 - 05:11
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 05:32
26
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Я все думаю, как же много добра может сделать ОДИН ЧЕЛОВЕК с большим сердцем.. На сколько был проницателен Макаренко, как смог разглядеть он в Семене нердинарную личность, увидеть его душу, зажечь в ней огонь.. удивительно переплетаются судьбы, все-таки.

А еще я думаю, сколько же на свете никчемных пидорасов, пытающихся очернить, смешать с грязью все то хорошее и светлое, на что сами не способны! Откуда все это в них? Зависть, злоба, лицемерие и тд.


 
[^]
гендольф
20.09.2016 - 05:52
11
Статус: Offline


Хохотун

Регистрация: 2.11.11
Сообщений: 144
Классе в 4-ом с величайшим удовольствием прочитал "Педагогическую поэму", "Флаги на башнях" и перечитывал их в дальнейшем. Удивительные люди жили и как хочется чтобы таких было больше. Сейчас сам педагог и некоторые приемы, описанные в ПП применяю сам.
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 06:00
8
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
гендольф
А мне теперь очень хочется прочитать книги самого Калабалина. Думаю, они не хуже произведений Макаренко )
Побольше бы нам талантливых педагогов..

А Вы что преподаете? По специальности работаете? У меня просто бывают мысли получить доп образование и в школу устроиться, но как-то страшновато не справиться..
 
[^]
LogMos
20.09.2016 - 06:10
5
Статус: Offline


Самогонщик

Регистрация: 6.03.11
Сообщений: 2502
Гиперборея
Интереснейший пост о Педагоге от Бога, прочитал с удовольствием!!! rolleyes.gif
Спасибо!!!

Это сообщение отредактировал LogMos - 20.09.2016 - 06:11
 
[^]
Гиперборея
20.09.2016 - 07:54
39
Статус: Offline


Жабля-шпионец

Регистрация: 3.12.14
Сообщений: 4689
Помню, как в начале 2000-х сама столкнулась с беспризорниками. До сих пор сердце ноет, когда о них думаю.
Я снимала квартиру и однажды, возвращаясь домой из универа, обнаружила на лестничной клетке четырех пацанов. Они были грязные, оборванные и обдолбанные - у одного из них в руке был зажат пакет с клеем.

Я спросила - хотят ли они есть. Те в ответ закивали. Отварила макарон с сосисками - больше у меня все равно ничего не было и вынесла на лестничную клетку кастрюлю, несколько тарелок и вилки.

Так началась наша дружба.

Я им сказала, что если захотят, то пусть приходят завтра в это же время, только уже без клея.

Они стали приходить каждый день. Через неделю соседи мне выставили ультиматум - никаких сборищ на площадке. Я стала приглашать их к себе домой. Помыла их в первый же вечер..

Так мы и встречались - ели макароны с сосисками, пили чай и общались. Пацаны приносили лимон всегда ) спросила в первый раз - откуда взяли? (Побоялась, что украли). Они ответили, что торговцы на улице их угощают. Добытчики, блин ))

Двум из них было по 8 лет - один белокурый такой, а второй - цыганенок. Третьему - недавно исполнилось 11, а четвертому 13 было. С ними еще пятый сначала ходил, но потом они мне сказали, чтобы я его не пускала - мол, он ограбить может. Я совету последовала, так он самым взрослым был среди них и я его сама побаивалась, если честно.

У всех из них были родители, но они бухали и дома жить было невозможно. Цыганенок - тот единственный бродяжничал из любви к искусству, так сказать )) ему просто нравилась такая жизнь.

В детском доме никто из них жить не хотел, ибо там "не было свободы". Они много раз сбегали оттуда.

Жили пацаны на чердаке (в то время их еще не позакрывали).

Закончилось все банально. Жильцы дома несколько раз обнаружили кучу говна на лестнице, собрали все их вещи с чердака, выкинули на улицу, на меня настучали хозяйке - мол, притон устроила и меня из квартиры попросили с'ехать.

Так наши дороги разошлись и больше я этих пацанов не видела..

Я такая наивная была - даже вспоминать смешно. Звонила в военные училища и просила, чтобы они их к себе учиться взяли. Хотелось вытащить их из всего этого дерьма, но не получилось, к сожалению.
 
[^]
Понравился пост? Еще больше интересного в Телеграм-канале ЯПлакалъ!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Авторизуйтесь, пожалуйста, или зарегистрируйтесь, если не зарегистрированы.
1 Пользователей читают эту тему (1 Гостей и 0 Скрытых Пользователей) Просмотры темы: 33103
0 Пользователей:
Страницы: (5) [1] 2 3 ... Последняя » [ ОТВЕТИТЬ ] [ НОВАЯ ТЕМА ]


 
 



Активные темы






Наверх