Кстати, рассказик от себя - по теме. Моё.
Необходимые вещи Закончил работу Иван Петрович поздно, часов в десять. Он сложил документы на столе в стопочку, ноутбук закрыл, протёр его ладошкой сверху, оставив пыльные разводы, чихнул, зевнул, и начал собираться домой. Встал, потянулся и рассмотрел себя в большое зеркало на стене.
Директор ООО «МосНефтьСервис» был низок, но толст ужасно, с толстой бычьей шеей, животом словно у беременной последних сроков, совершенно лысой головой и маленькими глазками за прозрачными очками. Сквозь ворот расстёгнутой рубашки посверкивала массивная золотая цепь. На пальцах в складках жира терялись огромные блестящие перстни.
Надевая дорогое кожаное пальто, Иван Петрович подумал о том, что он был мужчиной в самом расцвете сил, однако этот период его жизни был омрачён подорванным здоровьем. У него уже случился инсульт, вызванный сердечной недостаточностью, в свою очередь вызванной неумеренным потреблением жирной, солёной, острой пищи в сочетании с напряжённой работой, злыми конкурентами, стервой-женой и испорченной нервной системой.
Иван Петрович щелкнул выключателем, вышел и закрыл на ключ дверь. В конторе никого не было, только в кабинетике охраны внизу, куда спустился директор, слабо горела настольная лампа, охранник дремал, сидя на стуле и свесив голову. Выходя, Иван Петрович громко хлопнул дверью.
На улице его встретили тепло и лёгкий ветерок июля. Иван Петрович направился на автостоянку, помахивая взад-вперёд своим портфелем в такт шагам. Иван Петрович рассуждал о том, как неудачно сложился день. Он пахал до самого вечера, однако не успел сделать и половины намеченного: месячные отчёты как висели в непрочитанных, так и висят, графики отпусков не рассмотрел, заявления так и лежат в стопочке. Весь день провозился с заказами. Завтра с утра опять с самого ранья придётся придти. Зарплату требуют повышать. А я денег где возьму, с неба что ли? Конкуренция такая, что дай Бог, продержаться ещё год-два, а там нужно сбавлять обороты, уступать, иначе попросят другими методами, знаем, знаем, как с «МосНефтьСтройМонтаж» получилось... Дома наверняка шаром покати, жена ни черта не приготовила, хоть и приходит с работы в три, обалдуй-сынок укатил на всю ночь с шалавами кататься, поедет к себе потом, и не прибрано, небось... А ещё и в отпуск оба просятся, у сына каникулы, жена уже целых полгода никуда не выезжала, все мозги проканифолила своими Мальдивами. А мне в отпуск не надо? Уже год нигде не был, не надо? Нет, Иван Петрович, миленький, а вам работать надобно, эту шайку-лейку содержать. За сыночка за обучение заплатить? Пожалуйста. Жёнушка новую мазду пожелала? Вот, милая, сними с карточки, сколько нужно... Дал же Бог семейку, выбирать не приходиться. Домину вон отгрохали, теперь покуда эти комнаты обставишь, года два пройдёт, а то и больше. Кабы не пришлось менять на маленький коттедж и две квартиры; ну нет, это этап пройденный. Здесь тебе и гараж, и крытый бассейн, с обнесли хорошо, со всех сторон стены, а парк какой – заглядение. Сосед, зараза, придумал карпов себе завести: огромные, красные, ленивые. Ничего, мы тоже с фантазией. Кто мне там лошадей-то предлагал, зам, чтоли? На конюшню-то места хватит, но вот шестой автомобиль уже поставить будет некуда, непорядок. Ущемление какое-то получается.
Покачивая головой, Иван Петрович подошёл к стоянке. Пикнув ключом, он старательно уселся в свой автомобиль – новый, черный, блестящий BMW седьмой серии. Скрипнула кожа, загорелись огни салона. Немедленно запело радио. Иван Петрович дал немного поработать двигателю, затем поставил передачу и тронулся.
А на какой ляд, спрашивается, тебе конюшня? Это уже прошлый век. Я уже думал об этом, но забыл и теперь опять вспомнил. Вот в Хорватии у партнёра, так у того крокодилы в бассейне. Вот это я понимаю, роскошь, исключительность, можно сказать, уникум. Хотя и крокодилы не ново. Должно быть такое, какого нет ни у кого, иначе какой же прок от этого зверья? Может, львов или тигров? В Европе у состоятельных людей каждый дом не похож на другой, нет и слова о том, чтобы я смотрел каталоги или проспекты. Приглашается дизайнер, аниматор, или архитектор, ну кто там, кто в этом понимает, с ним вместе рисуешь план, эскиз, выражаешь свои мысли... Не то, что сейчас. В доме пока ремонт, ютиться приходиться в квартире, так столько денег в ремонт вбухали, миллионы! – а толку? Всё как-то обычно, ну, обои и плитка итальянские, ну, кухонный гарнитур, ну, ванная вся в золоте, эксклюзива-то всё равно нет. Да и какой эксклюзив с моими-то деньгами, чтобы полёт фантазии осуществить, нужно раза в три больше получать. За эти копейки только и можешь, что у соседей подсматривать...
Внезапно взвизгнули шины: впереди идущая машина резко затормозила на светофоре, сверкнув красными стопарями, и Ивану Петровичу пришлось также тормозить. Чертыхнувшись, он разглядел автомобиль: совершенно новая ауди восмой серии, с гигантским объёмом двигателя, целый табун лошадиных сил, бешеное ускорение, роскошный салон. С кольнувшим сожалением Иван Петрович отметил, что это была одна из машин, которую он мог купить вместо сарая, на котором он теперь передвигался. Немец оказался на удивление тупым и медлительным автомобилем, раскачивался на поворотах. Кожа в салоне оказалась некачественной, бортовой компьютер – запутанным, и раздражал кучей идиотских настроек. Но заплатил наличными, немалую сумму, и продавать теперь – значит потерять триста тысяч, а то и полмиллиона... Да ладно, успокоил себя Иван Петрович, в конце концов, могло быть и хуже, я ведь и на мерседес засматривался, а вон мужики вчера его так обосрали, особенно тот новый кузов. Ничего, отдам своему оболтусу, как год окончит, может и пораньше, у него день рождения вроде скоро – двадцать лет пацану исполняется, как-никак. Пусть радуется. Или продать всё же? Иван Петрович даже нахмурил лоб от напряжения, вытащил из кармана платок и тщательно протёр им лысину.
А оболтус-то, тоже хорош. Вон на новый год отличился – на своей квартире такой дебош закатил, что и наряд милиции приезжал, забрали двенадцать человек, так звонил, сучонок, просил, умолял забрать из обезьянника. Ну, Санька, ну обалдуй, не без доброй усмешки подумал Иван Петрович, житуха у пацана удалась. Ещё бы – папаша единственного дитятю балут, любит, так он и чувствует это, гадёныш, между делом умеет штуку баксов попросить так, как будто ты сам ему её предложил. Правильно мы его на управление персоналом отправили, языки выучит, руководить научится, делу сам обучу, натаскаю. Тут нюх нужен, чутьё, как у собаки, где подороже себя продать, с кем лучше не связываться, кого отблагодарить, кого к чёрту послать, бизнес, брат, дело такое... Иван Петрович успокоился, даже заулыбался, представив, как запрыгает сынок, услышав про машину. Надо всё таки отдать, тем более что всё-таки прогадал я с этим сараем, а сыну наоборот – нравится.
Иван Петрович зарулил во двор, посигналил перед шлагбаумом, кивнул охраннику в будке, и поехал на подземную стоянку. Встав на своё место, он заглушил мотор, взял портфель и вышел. На стоянке в такое время никого не было, дорогие иномарки рядами выстроились на своих местах. Иван Петрович направился к выходы и лифтам. И нахрена, спрашивается, четырёхкомнатная двум человекам, что нам там, мешки с картошкой хранить, что ли? Сын вырос, отдельно живёт. Тоже в огромной, трехкомнатной, да ещё и центре города – выпросил, стервец. Рядом с институтом, мол, и метро тоже. Какое тебе метро? Уже три года из отцовских машин не вылазиит, сколько аварий, раз даже коляску сбил, поганец, слаба богу, там продукты бабка везла, крупы там, масло, овощи, еле отмазали. Паршивец, какая тебе машина, вот год закончи без троек – там посмотрим.
Внезапно впереди что-то зашуршало. Иван Петрович с опаской всмотрелся в неосвещённый участок стоянки: там определённо кто-то был. Причём этот кто-то совсем не прятался. Это были два молодых парня, они пили пиво и судя по всему, были навеселе и даже разговаривали, просто Иван Петрович настолько был поглощён своими мыслями, что не слышал ничего вокруг. Он вздохнул спокойно: это, вроде, соседские дети, такие же обалдуи, родители у них, по-моему, на Мальте, а дома куча живности, за которой какашки надобно убирать, и кормить тоже... Что со своими собаками вот делать, у всех охрана хорошая, да и доберманы всё-же предпочительнее, задумался Иван Петрович.
Он миновал пирующую парочку. Оба были в капюшонах, банки с пивом поставили на капот машины и равнодушно провожали Ивана Петровича тёмными кругами лиц из-под капюшонов. Надоумил меня один олух купить питбулей, таких тупиц, ещё и обжор, и накупил, пришлось прислугу расширять, итак уже целый двор – автомеханик нужен свой, здесь не поспоришь, без садовника тоже никак, согласен, горничная – тоже нужна, кухарка – ну, раз моя стерва не готовит, да престижно нынче всё-же своего повара иметь, это всё понятно, но вот собачника вдобавок к этой футбольной команде, это уж перебор! Опять же, семь собак: пять по периметру, одна у крыльца и одна у чёрного. Может, поменять, пока не поздно, на доберманов? Жена что-то там говорила ещё про маленькую собачку, третью хочет, ну это ерунда, мы зачем в квартиру горничную наняли? Вот и пусть гавняшки убирает, а жена вроде этому зверинцу только и рада. Хотя там собаки-то, как кошки – даже гадят дома, на улицу могут вообще не ходить. Весь паркет ободрали, чертяки, перестилать, чтоли?.. Опять бабки плати...
В это момент (намереваясь свернуть в освещённый коридор, ведущий к лифтам) Иван Петрович отчётливо услышал позади себя быстрые шаги. Его охватило недоброе предчуствие. Резко обернувшись, он с ужасом увидел два черных капюшона и тянущиеся к нему четыре длинные руки...
В следующий момент рот у него был зажат здоровой лапой, он был прижат в тёмном углу парковки, не в силах издать ни звука, лишь мычал, ноги предательски подкашивались, о сопротивлении не могло быть и речи. Разглядеть своих обидчиков возможности не было: в углу было недостаточно света, а капюшоны совсем скрывали очертания лиц. Блеснуло лезвие ножа. Уверенным движением полоска стали приблизилась к подбородку обессиленного от ужаса Ивана Петровича, холодная сталь прикоснулась к горлу... От страха мысли совсем растерялись в голове жертвы, и он в бессильном страхе ожидал своей участи. Внезапно произошло неожиданное: огромная рука освободила ему челюсть, дав возможность передохнуть и издавать звуки. Лучшим выходом для Ивана Петровича было попытаться начать переговоры.
- К-кто вы? Что вам н-нужно? – заикаясь, пролепетал он.
Нападавшие молчали, они, похоже, разглядывали его. Так продолжалось около минуты, потом один из них спросил обыкновенным, незапоминающимся голосом:
- А ты-то кто?
- Йй-а? Я? Никто! – ответил Иван Петрович, чувствуя, что покрылся холодным потом.
- Вот именно, ты сейчас – никто, – усмехнулся державший его молодчик. Второй подхватил:
- Ну, приехал ты на бэхе. Ну, идешь вот ты домой, в свою о***енную квартиру, с о***нной мебелью и техникой. А здесь стоит маньяк, который хватает тебя, приставляет нож к горлу и говорит: сейчас прирежу тебя.
Говоривший замолчал.
-И что? – выдохнул Иван Петрович.
-Да ничего, - ответил державший, - вот прирежу сейчас тебя, и нахрена тебе все твои миллионы, урод?
-Какие миллионы? – удивился Иван Петрович.
-Да твои. Ну, зарплата вот какая у тебя? Получаешь в месяц сколько?
-В смысле? – Иван Петрович ничего не понимал и своими вопросами пытался оттянуть время, разговорить нападавших.
-В прямом. Я вот например, слесарь, получаю пятнадцать тысяч в месяц, живу в маленькой съёмной квартире, и бэхи у меня нет. И мне по***. Ну а ты, ты вот сколько получаешь?
-Кх.. Может, нож уберёте?
-Заткнись и отвечай.
-Ну, по разному. Как дело пойдет...
-В среднем, скотина. Или по максимуму, - нож вдруг резко впился в горло, потекло тёплое.
-Ну, в среднем... Два, три миллиона. Если повезёт, больше...
Бандиты переглянулись. В темноте блеснули глаза того, что держал Ивана Петровича.
-Ах ты сволочь... Значит, ты по три миллиона получаешь, а я под капотами ковыряюсь за пятнашку поганую? Ну, сука, берегись...
Нож ещё глубже впился в кожу на шее, дышать стало невозможно, Иван Петрович задержал дыхание – каждый вдох становился болезненным. Голова кружилась от страха и боли, руки беспомощно тряслись, тряпкой вися на мощной лапе державшего. Второй, стоя чуть поодаль, говорил, глядя в бешено вращающиеся глаза Ивана Петровича:
-Вот и все, уважаемый. Нахрена тебе твои миллионы сейчас? А? Чик, одно движение – и упал, труп, вонючий и дохлый. А мы выйдем, так же спокойно, как и вошли, и ни один охранник не вспомнит, и поминай, как звали... А, уважаемый? Зачем тебе сейчас миллионы, когда ты не можешь дышать?..
Глаза Ивана Петровича, выпученные, вращающиеся, покраснели. Он крупно дрожал всем телом, не в силах ничего сделать, в голове всё помутилось, боль от острия не чувствовалась – ощущалась одна большая боль, по всему телу, липкий страх и сухость во рту, и воздух, ужасно не хватало воздуха, хотелось дышать, дышать, вдохнуть полной грудью, но проклятый нож, и эти глаза державшего, и этот голос второго, кричащий:
-Плати! Плати! Воздух стоит пятьдесят миллионов! Один глоток воздуха – все твои бабки, сука! Плати! Будешь платить? За воздух? Будешь?
У Ивана Петровича потемнело в глазах, спазмы охватили всё тело, он конвульсивно трясся, мелко и часто кивая головой – мол, да, да, заплачу.
Внезапно и резко рука с ножом убралась, голова Ивана Петровича упала вперёд. Он сразу же глубоко и судорожно вздохнул, и, плача и трясясь всем телом, дышал, дышал...
-Заплачу... Я заплачу, сколько нужно, буду, буду платить, да, да... – бормотал сквозь слёзы Иван Петрович, привалившись к стене и сидя на корточках, в тёмном углу, держась за горло, шумно вдыхая и покашливая. Портфель валялся здесь же. Нападавших не было видно, лишь от выхода со стоянки доносилось эхо чьих-то шагов.
Май 2008
yaplakal.com