-1
Тот весенний вечер запомнился Ивану Ивановичу навсегда. Засидевшись в своём кабинете допоздна, он как обычно перемножал и суммировал тысячи чисел, означавших доходы и расходы фирмы. А за большим окном, которое находилось позади него и было завешано полупрозрачным тюлем и двумя тяжёлыми портьерами, уже затрещали сверчки, стала чуть видна тёплая весенняя луна, голубоватая дымка сумерек окутала влюблённых, которые, глубоко вдыхая в себя свежий воздух цветущей жизни, философски рассуждали об этой самой жизни… Иван Иванович не одобрял прогуливающихся под его окнами людей. Их тихие голоса, просачивающиеся сквозь двойное стекло, вызывали в его сердце какую-то тревогу, природу которой он не мог объяснить. Из-за этой тревоги цифры в его голове отказывались складываться, и ему приходилось несколько раз заново всё пересчитывать, потому что он очень боялся ошибиться. Как раз в тот момент, когда Иван Иванович сопоставлял годовые отчёты, до его слуха донёсся первый девичий смех. Через полминуты к девице присоединился какой-то бас. А через четверть часа улица уже гудела голосами любителей прогулок под луной. Иван Иванович терпеливо считал. Когда он уже заканчивал производить какую-то сложную операцию, звонкий («Писклявый» - подумал Иван Иванович) голос под самым окном крикнул: «Мороженое!!!!» Улица загудела громче. «Четыре рубля займи!», «Смотри, лимонное появилось!», «Дайте мне вон то»… Иван Иванович взвыл натуральным образом. Он подумал о той неудаче, которая выпала ему в виде кабинета с окнами, выходящими на сквер и в который раз выругался в адрес Недойченко, его заместителя, которому достался кабинет с окнами на проезжую часть. По-детски закрыв ладошками уши, Иван Иванович начал заново производить расчёт, который не получился из-за внезапного появления полуночного мороженщика со своей тележкой. С головой углубившись в мир шума морской волны и чисел, он не заметил, как дверь его кабинета открылась и в неё вошёл высокий сутуловатый юноша. Войдя, он закрыл за собой дверь и большими неуклюжими шагами прошёл к столу. Тень от его худой фигуры легла на бумаги Ивана Ивановича, и тот наконец-то освободил свои уши, в удивлении глядя на нежданого гостя. Тем временем гость протянул ему свою руку с длинными пальцами и приятным юношеским басом произнёс: «Амвросий». Иван Иванович, всё ещё находясь в состоянии удивления, протянул Амвросию свою пухлую руку и прохрипел что-то вроде «ч.. ..ятно», потом откашлялся и уже смелее повторил: «Очень приятно». Амвросий сел в кресло напротив хозяина кабинета и вопросительно посмотрел на него. Иван Иванович в свою очередь вопросительно смотрел на юношу. Воцарилось вопросительное молчание, и, как бы усугубляя вопросительность ситуации, с улицы послышалось вопросительное : «Куда?»
-...Я могу вам чем-то помочь? – в конце концов выдавил Иван Иванович.
-Не уверен, но вполне вероятно – рассеянно произнёс юноша, внимательно оглядывая бухгалтера.
«Ничего не понимаю» - подумал Иван Иванович. Тем временем Амвросий наклонился над столом так, что его подбородок почти касался бумаг, поднял глаза на своего собеседника и вкрадчиво произнёс:
- Давно вы облысели?
«Распространитель» - облегчённо выдохнул Иван Иванович и затем строго сказал:
- Я не собираюсь покупать ваши средства.
Амвросий с ужасом отпрянул.
- Покупать?! Кто ж вам предлагает покупать? Этот вопрос касается меня лично, и он ничего не стоит. Ведь мы с вами очень близкие по далёкости люди… да…
«Ничего не понимаю» - во второй раз подумал Иван Иванович. В кабинете опять воцарилось молчание, но уже не вопросительное, а с одной стороны – смущённое, с другой же – удовлетворённое.
- Вы очень потолстели с тех пор, как отдыхали с женой в Сочи – и Амвросий нервно рассмеялся – А жена-то от вас ушла!.. – он вдруг будто смутился от неуместного смешка и уже совсем искренне, с грустью добавил – Сочувствую, хоть и приобрёл я через это большую любовь!
Иван Иванович покраснел от такой осведомлённости и попытался припомнить, не видел ли он когда-либо этого человека. Но, по расчётам Ивана Ивановича, этот нахальный молодой человек был лет восьми от роду, когда он ездил с Ниночкой отдыхать на Чёрное море.
- Даже не пытайтесь меня вспомнить – угадал Амвросий мысли Ивана Ивановича - Меня там не было.
- Позвольте, но откуда же…
- А она уже девять лет живёт с другим…
- Но какое вам до этого…
- И она вас редко вспоминает, только когда ей нужно в уме сложить какие-то
трудные числа… Ведь у вас математический склад ума, не так ли?
Иван Иванович, хитро прищурившись, откинулся в кресле. «Ага!-торжествующе подумал он – Этот молодец от Ниночки… Посмотрим…»
- Вы, как я вижу, до чего-то додумались? – с лёгкой улыбкой спросил Амвросий
-Уверяю вас, с вашей женой я не знаком. И вообще я только недавно здесь. Со вчера. Мне сказали, что вы должны быть где-то в этом городе… И наконец-то я нашёл вас… - он немного помолчал – душно здесь, почему бы вам не открыть окно?
- Кто вы, чёрт возьми? – зло прохрипел Иван Иванович, и, чуть смутившись,
откашлялся.
- Я это вы, только наоборот.
Иван Иванович крякнул. «Сумасшедший» - подумал он.
Амвросий тем временем из внутреннего кармана своего серого пиджака достал калькулятор и положил на стол.
- Почему вы не облегчите свою работу этим? – он пододвинул машинку Ивану
Ивановичу. – Хотя, можете не отвечать, я сам знаю…
-Мне нравится считать в уме – холодно сказал Иван Иванович, не дожидаясь мнения сумасшедшего по этому поводу.
- Два плюс два? – Амвросий испытывающе посмотрел на несчастного бухгалтера.
- Вы что, издеваетесь? – Ивану Ивановичу вдруг стало жарко и он начал краснеть.
- Вовсе нет – обиделся Амвросий.
Потом он взял со стола калькулятор и что-то набрал. Его лицо повеселело.
- Значит, четыре? Вы согласны?
- Конечно согласен. А вы должно быть нет? – он зло ухмыльнулся.
- В какой-то степени нет. Понимаете ли вы, что это иллюзия? И если бы «четыре» превратилось вдруг в «пять», то два плюс два было бы пять. И полетели бы все машины к чёрту, упали бы спутники, перепутались все даты, а вы, Иван Иванович, потеряли бы работу. Вы зависите от того, чего не существует. Вы живёте ради условности, которую придумали люди, чтобы облегчить себе жизнь, но эта условность заставила своих создателей работать на себя.
- Что за глупости вы несёте? – пробормотал Иван Иванович, ловя себя на мысли, что эта тема ему интересна, - но ведь без чисел мы не сможем жить? Вы не сможете купить даже булочку в магазине, да и магазина не будет, даже здания, где арендован магазин не будет, ведь всё строится по расчету!
- Абсолютно справедливо –улыбнулся Амвросий – Если люди забудут цифры, то в скором времени окажутся в пещерах и будут приделывать к палке заострённый камень, чтобы добыть себе пищу.
- И вы хотите этого? Как можете вы обвинять меня в моей работе? Я не работаю на числа, я работаю на человечество, на себя в конце концов!
Амвросий молчал. Он сидел на стуле, ссутулившись, и внимательно разглядывал квадратики на линолеуме.
- Их там ровно четыреста – гордо сказал Иван Иванович. Амвросий медленно поднял голову и со вздохом спросил: «Вы и это посчитали?»
Первый раз Ивану Ивановичу стало немного стыдно за свою привычку всё считать.
- И вы знаете количество ромбиков на ваших портьерах?
- Двадцать четыре на левой и двадцать целых на правой и ещё восемь половинок.
Амвросий горько вздохнул.
- А вы не ошиблись?
- Исключено – Иван Иванович нервно потёр свою руку и слегка повернулся в кресле, так, чтобы было видно одну из портьер.
- А сколько деревьев в сквере под вашими окнами, вы знаете?
Иван Иванович сбился с пересчёта ромбиков и через секунду осознал, что вопрос, сбивший его, был о сквере. Знакомая скверная тревога закралась в его сердце.
- Нет, - сказал тихо он, - не знаю.
Амвросий просветлел.
-Я уже начал отчаиваться, но теперь я спасён, всё не так, как я боялся, я спасён, я спасён – он ещё несколько раз тихо произнёс «я спасён», потом затопал своими ногами, показал кому-то невидимому язык и вообще, повёл себя очень странно, по мнению бухгалтера. Затем Амвросий внезапно подскочил, чуть не уронив при этом стул, и быстрыми нервными шагами подошёл к двери.
-Ну что вы будто приклеенный к этому креслу! Идёмте же! – с укором бросил он через плечо и вышел в коридор.
Иван Иванович решительно встал, но тут же с тихим «ой» схватился за поясницу и застыл, боясь разгневать свой хандроз. «Ну зачем всё это?» - с тоской подумал он. Вокруг него всё исчезло. Стол, кресло, портьеры с ромбиками, пол и потолок превратились в сплошную черноту, перед глазами сверкал сталью только дверной замок. Поворот ключа – и Иван Иванович был бы свободен, и ему не надо было бы никуда идти с этим человеком, он спокойно бы сел и досчитал то, что начал… Но от этой мысли его вдруг затошнило. Стол приплыл на прежнее место, потолок с полом постепенно вернулись, а замок перестал быть таким ярким. «К чёрту числа!» - воскликнул Иван Иванович, и, будто испугавшись собственного голоса, подпрыгнул. «Завтра досчитаю» - виновато добавил он и мелкими шажочками засеменил за юношей. Преодолев два лестничных пролёта, Иван Иванович толкнул дубовую дверь и вышел на крыльцо, где его уже ждал Амвросий. Непривычный ночной запах вместе с ветром ударил в лицо Ивану Ивановичу, и он чихнул.
- Давно не гуляли при луне? – спросил Амвросий, в темноте больше похожий на чью-то длинную тень.
- Давно… - подтвердил Иван Иванович и спустился по четырём ступенькам с крыльца – Чего же вы стоите? Идёмте!
При этих словах Амвросий засмеялся и с какой-то нежностью сказал: «Плюс и минус… Мы так близки в нашей далёкости…»
- Я не понимаю вас – отозвался Иван Иванович.
Амвросий улыбнулся. Они медленно шли по аллее, вышагивая в унисон: Иван Иванович старался шагать чуть шире, чем обычно, а Амвросий чуть сокращал свой шаг.
- Если бы вы не понимали меня, вы бы не пошли со мной ночью неизвестно куда и зачем… К моему сожалению, я не могу полно объяснить вам природу моего появления, но я могу ответить на ваш вопрос «кто вы, чёрт возьми?»… Однако, хотите ли вы знать это?
- Хочу – сказал Иван Иванович, думая одновременно о том, что вероятно он спит.
- Мы с вами люди, равные по модулю, но противоположные по знаку. Мы стоим с вами на разных сторонах зеркала, отделяющего наши миры. Когда вы поднимаете правую руку, я поднимаю левую, когда вы толстеете на один килограмм, я на столько же худею…
Иван Иванович вдруг подумал, что действительно, если их с Амвросием соединить и затем разделить пополам, получится не толстый и не тонкий, а совершенно средний человек. Но следующей его мыслью было признание предыдущей абсурдом. «Этот человек несёт чушь, он сумасшедший…Куда я иду?!» Но он продолжал идти, ибо у него не хватало сил нарушить такт их одновременных шагов, лишить себя этого чистого синего воздуха, запаха весны и ещё у него не хватало сил расстаться с этим хоть и сумасшедшим, но очень симпатичным ему человеком. «Я притягиваюсь к нему, как противоположный заряд» - мелькнуло в голове бухгалтера. Молчаливая пауза стала ему вдруг неприятной, и он нарушил её:
- Кто вы по профессии?
- Пианист.
Иван Иванович невольно бросил взгляд на тонкие пальцы Амвросия.
- Я хороший пианист, - продолжал тот, - как это ни нескромно звучит, я скоро буду признан лучшим пианистом мира…
Иван Иванович грустно хмыкнул.
- Своего мира – поправился Амвросий – да, а может быть и не буду… - внезапно он запустил руки в свои волосы и взлохматил их, лицо его стало испуганным, губы нервно задёргались – понимаете, - взволновано заговорил он, - вы можете спасти меня, только вы, больше никто. Я не могу считать такты. Я играю только то, что слышал сам, что слушал сам, по несколько дней я изучаю каждый переход, мне приходится петь хором с чужим пианино, вы понимаете, петь!!! – слово «петь» сопровождалось таким ужасом на лице Амвросия, что Иван Иванович очень расстроился факту пения под какое-то чужое пианино, хоть и не совсем понял, о чём идёт речь.
- Понимаете, - продолжал Амвросий, - вы отняли у меня умение считать! Я всегда ношу с собой калькулятор, потому что не могу посчитать даже сдачу в магазине. Ваш талант обернулся для меня полным незнанием математики. А без математики, без этой чёртовой условности, я не смогу стать лучшим пианистом… Ведь разве надо пианисту петь? Разве не может пианист сыграть по нотам то, чего никогда не слышал? Да на это способен наихудший пианист, а я – нет! Я не могу считать такты, не могу запомнить восьмушки и вторые доли, но я – пианист от Бога, как и вы - математик!
Амвросий закончил свою речь и начал тихо сопеть, уголки его губ опустились вниз, а брови соединились на переносице. Иван Иванович молчал. Он решил наслаждаться прогулкой в обществе этого сумасшедшего, не переубеждая его ни в чём. «Наверное неудавшийся пианист, несчастный парень, такой молодой, а разум уже оставил его… Я не брошу его на произвол жестокой судьбы… Немного погуляем, пусть он успокоится, затем пойдём ко мне домой… А завтра я отвезу его в больницу. И буду приезжать каждый день…» - так думал добрый Иван Иванович в то время как Амвросий слизывал с губ слёзы и слушал бешеный стук своего сердца. «Математик от Бога, - думал он, - …если мой антипод перестанет считать всё подряд в этом мире, я стану лучшим пианистом в своём мире… Но кем станет он? Ведь числа – его жизнь. И каким же эгоистом буду я, если позволю своему самому близкому по далёкости человеку подарить мне свой талант?» А Иван Иванович в то же время думал: «У моей старой тётушки есть чёрное пианино, на котором никто уже давно не играет… Я добьюсь разрешения главного врача поставить пианино в палату этого несчастного, и буду слушать, как он играет, пусть даже он вовсе не умеет, и буду восхищаться им…»
…«В конце концов я могу и петь, - уверял себя Амвросий, - а ещё могу сам сочинять музыку, тогда мне не надо будет считать такты, пусть кто-нибудь за мной записывает, а этот несчастный пусть считает ромбики, мне не понять этого, но ему так нравится! Ах, что же за занятный человек, этот Иван Иванович! Многим мы похожи… Наши характеры – это нули, одинаковые и по знакам и по модулям! Не разбираюсь в математике, а сам толкую про какие-то модули, вот чудак!» - и Амвросий улыбнулся сквозь слёзы.
«Сумасшедший, - думал Иван Иванович, - первый человек за многие годы, который вытянул меня на прогулку – сумасшедший!.. Жизнь иногда смеётся над нами!»
…Шелестели липы, сладко пахло почками, по аллее одиноко шёл человек, чему-то улыбаясь и вспоминая, нет ли у него знакомых настройщиков пианин. Внезапно человек что-то спросил и замолчал, дожидаясь ответа. Так и не дождавшись, он удивлённо посмотрел по сторонам, затем приостановился. «Нет, дорогие мои, сумасшедший я, - подумал человек, - и нет никакого Амвросия. Нет…» Он прищурил глаза, боясь расплакаться, и поднял голову вверх. На тёмно-синем небе желтел невероятно круглый и красивый ноль. «Хотел бы я сосчитать все звёзды» - подумал человек, и солёная капля полетела на остывший асфальт, отражая в себе этот мир.
© Эта
Это сообщение отредактировал Нетормоз - 12.05.2006 - 00:05
yaplakal.com