0
В тот дивный летний вечер заняться нам с Танюхой было абсолютно нечем. Мы прогулялись, намарафетились и отправились в Старушку с тем, чтобы набрести на какой-нибудь клуб с бесплатным входом для девушек. Финансы отчаянно пели романсы, и на тусовку в каком-нибудь шикарном месте денег не было вообще.
Пока мы топали через Вантовый мост, любуясь закатом, тема спонсорства возникла сама собой. Словно в ответ на наши стенания, нам навстречу шли двое чрезвычайно симпатичных, загорелых молодых людей, которые (о, чудо!) заговорили с нами первыми.
— Простите, пожалуйста, — на приличном английском сказал первый. — Вы не подскажете, где здесь ближайший ночной клуб? Мы сегодня приплыли в порт, и у нас всего пара ночей, чтобы отдохнуть от этой бесконечной воды вокруг.
Слава богу, что с английским проблем у нас не было. В противном случае эта тирада вызвала бы у нас что-то вроде "Янки, гоу хоум!". Мы переглянулись с Таней и решили, что это наш шанс попасть в приличное заведение, где позже можно затеряться в толпе и вовремя смыться домой.
Правда, ни первое, ни второе нам не удалось. Америкосы — представители миротворческих сил, прибывшие в Ригу для обмена опытом с местными вояками, — не оставляли нас ни на секунду. Словно сговорившись, они сразу расформировали нас на две команды: я и Джон, Джереми и Таня. Друг другу не мешали, заходилы с тыла и фланга, разговаривали о вечном, море, романтике и прочей чуши. Танец следовал за танцем, и как-то так само по себе получилось, что Джон начал проявлять недвусмысленные знаки внимания.
Сначала его руки скользили по моей талии, но в тот момент, когда я утонула в его карих глазах, они сползли ниже. Я было попыталась дернуться и отстраниться, но Джон схватил в охапку мои волосы и впился в меня поцелуем, равного которому не было в моей жизни давно. И тут я подумала: "А почему бы, собственно, и нет?" Джон воплощал собой мечту любой девушки — отчаяно красивый американец итальянского происхождения, военный. Литые мускулы, перспективы карьеры... В мою голову закралась шальная мысль: "Может, рвануть в Америку, устроив ему феерический секс в качестве залога дальнейших отношений?"
Да и если не идти так далеко, хорошенькое приключение тоже ничего ужасного в моей жизни бы не сделало. В конце концов, если мне не понравится, я сделаю так, чтобы мы никогда больше не увиделись, и все. Джон понял, что я расслабилась и получаю удовольствие от ситуации, и начал форсировать события. Мы сидели на втором этаже за стойкой и писали на салфетках всякие глупости.
— Моя мама итальянка, тебе не смущает такой типаж? — Джон хищно улыбался. Рикки Мартин по сравнению с ним тихо курил в сторонке, а потому я не возражала. — У нас, итальянцев, ужасный темперамент. Бог засунул красного перца нам в сердце, а потому пожар в нем не затихает.
— А, ну да, и в каждом порту у тебя по невесте.
Джон обиделся. Не деланно и наигранно, а на самом деле.
— Знаешь, если бы ты мне не понравилась настолько, я бы сейчас развернулся и ушел.
— За коктейлем для обоих?
— Ты специально меня дразнишь?
Я засмеялась. Джон схватил меня, поднял на руки и перевесил через балкон:
— Женщина, не смей меня дразнить, а то я могу уронить руки от отчаянья!
— А если я буду покорной, мой господин? — я пыталась перекричать гремящую музыку.
Джон услышал, притянул меня к себе так, что я свернулась калачиком в его сильных руках, и произнес громко и горячо: "Тогда я увезу тебя в сказочную страну Америку и сделаю своей принцессой. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день".
В общем, это было то, что я и хотела услышать. Мы начали целоваться. Люди суетились, танцевали. Где-то по соседству плясала Танюшка, но для нас время остановилось. Я, словно муха в янтаре, не видела ничего вокруг, да и не слышала вплоть до того момента, пока в клубе не заиграли "Спокойной ночи, малыши!" На дворе было шесть часов утра.
На следующий день мы гуляли по Старушке, говорили о жизни и совершили экскурсию на военный корабль. Джон предложил программу на вечер: шампанское, джакузи и песни под гитару. Отказываться не имело смысла. Целоваться на улице и скамейках просто надоело, к тому же моя кровь давно уже находилась на грани закипания.
Шампанское было чудесным. Номер — люкс. Джон и в самом деле притащил гитару и долго пел мне о любви на итальянском, на котором я знала одну-единственную фразу: "Ни капита ун баста, ва фанкуло". Что-то вроде "Не понимаю, и все тут, иди в жопу". Впрочем, "ми аморе" в переводе не нуждалось. Наконец мы переместились в пенную джакузи, Джон был нежен и красив, как Аполлон. Он вынес меня из пены в душистом махровом полотенце и положил на простыни, после чего подарил мне столько наслаждения, сколько может дать девушке настоящий мужчина. Настала моя очередь. "Ну, — подумала я. — Держись, Джонни, твои тупые американские тетки вряд ли способны на такое!"
Джон таял под моими губами, как воск. Наконец я стянула в предвкушении полотенце и едва не застыла, как мумия. Там у итальянца ничего не было. Ни-че-го. Это была просто ошибка природы длиной не больше 5 сантиметров, больше похожая на маленький боровичок, чем на мужское достоинство. Нет, я, конечно, понимаю, что размер не имеет значения. Но такое! Я вовремя взяла себя в руки, чтобы мое лицо не вытянулось от обиды и отчаянья. Затем тупо и чисто механически довела его до оргазма. Мы долго лежали обнявшись, я гладила его красивое тело в последний раз и размышляла о несправедливости природы. Джон говорил, что заблуждался, думая, что все русские жирные и страшные. Убеждал меня в том, что я понравлюсь его маме, и звал к себе Америку. Но все это было уже не важно. Слава богу, что вскоре у меня зазвонил телефон. На том конце провода была Таня, которая серьезно провозгласила: "Шесть из десяти". Я наконец-то позволила себе помрачнеть: "Три из десяти".
— У него не встал?
— То, что было, встало. Но я не почувствовала. Оно там где-то потерялось.
— М-да… Я скажу, что звонила маме, мне надо срочно ехать домой.
— Ладно, ты тоже моя мама, мне тоже надо срочно ехать домой.
Джон увидел тревогу и неудовольствие на моем лице.
— Что-то случилось?
Я отмазалась семейными неурядицами и засуетилась, собираясь домой.
— Я думал, у нас впереди вся ночь…
— Прости меня.
— Ты уходишь навсегда?
— Нет, ты напишешь мне, и я приеду к тебе в Америку. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день. Но сейчас мне и правда надо идти.
Джон посадил меня на такси и ушел собирать свои вещи. Через две недели в почтовом ящике я обнаружила письмо, полное фотографий и признаний в любви. Я прочла его и опустила в мусорный ящик. С глаз долой — из сердца вон.
©Ксения ЗАДОРОЖНАЯ
yaplakal.com