222
Надыбал в архивах свой креатив 10-летней давности.
Начало.
Началось все это в далеком уже от нас марте 1991го. Я тогда заканчивал учебу в техникуме атомной энергетики, куда пошел после 8го класса учебы в спецшколе с углубленным изучением английского. Именно специальный уклон моей школы сыграл во всей этой истории решающую роль.
Так вот в марте я занимался дипломом и все самые неприятные и тягостные мысли мои были о предстоящей службе в СА. Идти мне туда почему-то совершенно не хотелось. Меня никогда особо не интересовали босяцкие компании в подворотнях, а перспектива еще и жить с такими «интеллектуалами» под одной крышей целых два года, меня совсем не вдохновляла. Да плюс еще и начавшаяся пару лет назад в СМИ компания по освещению пресловутой дедовщины, тоже, мягко говоря, угнетала. В общем, служба надвигалась на меня как какая-то неумолимая глобальная угроза, непонятно за что и непонятно зачем. Но то, что там будет очень плохо, я знал точно.
И вот на фоне таких вот моих невеселых мыслей раздался телефонный звонок. Мужской голос в трубке представился подполковником из военкомата (у меня почти подкосили ноги от «восторга») и завел совершенно нелепый, на мой взгляд, разговор.
Он: Подполковник такой-то. Ты не хотел бы служить в армии в Хабаровске?
Я: ??? А смысл? Сейчас же призывников с Украины не отправляют служить за пределы? (только-только вышло постановление).
Он: ну тут служба не совсем обычная, приезжай завтра в военкомат – поговорим.
Разговор этот привел меня в полное замешательство. С одной стороны я слышал очень много жутких историй про службу именно на Дальнем Востоке. Все они были как под копирку – голодающие солдатики, суровый климат, полный беспредел и дедовщина. С другой стороны я понимал, что подполковник не мог не знать о том, что поехать служить в Хабаровск я мог только добровольно. Следовательно, он должен меня чем-то заманить. Но что он, военный из военкомата, мог предложить мне такого, во чтобы я поверил на столько, чтобы доверил ему свою судьбу, а может и жизнь. Я был заинтригован и решил на разговор сходить. В конце-концов терять мне было особо нечего, на Украине мне практически 100% светила служба в стройбате, так как хоть в целом здоровье у меня было вроде ничего, но вот зрение было минус 2 или 3. Поэтому, судя по опыту знакомых, избежать такой неприятно участи как служба в стройбате было очень сложно. А то, что этот стройбат будет на территории Украины, было слабым утешением. Потому что про стройбат истории рассказывали не менее ужасающие. И это были не просто истории, это были реальные факты – люди лежали в больницах, возвращались инвалидами, при чем и психически и физически. В общем, выбор мне нужно было делать очень и очень серьезный.
И вот встреча. Подполковник мне в целом понравился. Он не был типичным туповатым воякой, а наоборот - я бы даже сказал, производил впечатление умного и даже местами интеллигентного человека. Я, конечно же сразу выложил ему все свои сомнения. Он сказал – не торопись принимать необдуманное решение. Давай, мол, я тебе все расскажу, а потом ты подумаешь и решишь сам. И вот что он рассказал. На тот момент, студентов в армию не брали (с этим делом была постоянная свистопляска – их то брали, то не брали – неразбериха). Следовательно, армия лишилась самой элитной части призывников. Но! Решить-то парламентарии, решили. Но они конечно же ничуть не побеспокоились, а кто же займет место этих солдат на сложных специальностях, требующих хороших мозгов и общего уровня. В самом деле, сложно представить какого-нибудь «хачика, спустившегося с гор», за пультом сложного боевого поста. И вот этот подполковник сообщил мне, что они приехал в Киев специально из одной особой части расположенной в Хабаровске, для того, чтобы набрать призывников с максимально доступной на тот момент образовательной базой, т.е. закончивших техникумы. Прежде всего он заверил меня, что в части нет ни одного солдата не славянской национальности. Далее, он показал мне личные дела уже отобранных призывников. Это были выпускники техникума радиоэлектроники. Моя кандидатура заинтересовала его названием моей специальности «Монтажник парогенерирующих установок АЭС». Он решил что это электрические генераторы. Я ему объяснил что это совсем другое. Он немного озадачился, но тут произошло самое главное – он увидел что я выпускник английской спец.школы. Он спросил – вас что там и вправду хорошо учили английскому? Я говорю – еще бы! Урок каждый день, начиная с первого класса и весь урок все исключительно на английском – даже просьба выйти в туалет. Кроме этого, получив неплохую базу в школе, я продолжал совершенствовать знания английского самостоятельно после окончания школы. Я читал газеты на английском и смотрел теле-канал, который к моему огромному удовольствию только-только появился. Я понимал приблизительно 70% текста, из остального я выделял самые часто встречающиеся слова, выписывал их, переводил и выучивал. Таким образом мой уровень к моменту нашего с подполковником разговора можно было охарактеризовать как твердую четверку. Он когда это услыхал, то сразу оживился и сказал – все! Забудь про генераторы. Хочешь в армии заниматься английским? Я обалдел! В армии? Английским? Я не верил своим ушам! У меня не стыковалось в голове – служба в армии рядовым и переводы?! Это что ж за служба такая? Я конечно же сразу озвучил этот вопрос подполковнику. Он загадочно улыбнувшись, спросил – видишь какой у меня род войск на погонах? Я говорю – ну вижу, связь. Он говорит, большего я тебе сказать не мог.
Кроме все вышесказанного, он еще пообещал что часть находится на особом материальном обеспечении, что бытовые условия там исключительные как для срочной службы и дедовщины нет. Во все это верилось с трудом. Но после английского, я готов уже был поверить во что угодно, на столько загадочно улыбался подполковник.
В общем, конечно же я еще подумал какое-то время и решил таки рискнуть. У меня есть такое выражение, которое мне очень нравится и которым я руководствуюсь при принятии подобных решений: «Лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном». Это очень мудрое высказывание, потому что человеку всегда свойственно дорисовывать воображением все что ему хочется. Другими словами, если бы я не принял это предложение и попал в дальнейшем, скажем, в стройбат, то я сотни раз проклинал бы себя и думал бы – ну зачем же я так глупо поступил, вот там, в Хабаровске, наверное, было бы классно! А так, если бы там было даже очень плохо, по крайней меря я бы знал точно – я решил попробовать, решение было не правильным, но по крайней мере я точно знал на что шел и выбор делал сам и осознанно.
Короче говоря, все сомнения остались позади, и я вверил себя в руки судьбе. А, еще одна деталь. У меня было 2 очень хороших словаря – один самый полный словарь англо-русский, Мюллера (кто знает) на 50тыс. слов, таким пользовались профессиональные переводчики и второй – словарь американского сленга – толковый словарь американского сленга. Я спросил у ПП можно ли мне их взять с собой и не пропадут ли они там. Он меня заверил, что не только можно, но и нужно и что ничего с ними не случиться, он лично посодействует. Оставшиеся до призыва 2 месяца ничем особым не отличались. Только во время проводом мой дядя, а он всю жизнь проработал в военной авиации предположил что меня могут призвать в часть космической связи, которая отслеживает все переговоры в эфире и полеты самолетов. Такой вывод он сделал, потому что у них был какой-то режим секретности, какие-то график сеансов связи, которые увязывались с этими самыми службами. Я окончательно заинтригованный уснул, представляя загадочные космические войска с которыми мне предстояло познакомится в ближайшее время.
И вот наступил день призыва 22/06/1991 – прямо юбилей – 50 лет с начала ВОВ.
Учебка.
Оценивая сейчас с высоты прожитых лет, я понимаю, на сколько сильным потрясением для меня тогда был призыв. Я был, в сущности, зеленым, домашним мальчиком. Совершенно без жизненного опыта, с кучей подростковых комплексов и прочими проблемами психологического плана. Итак, утро 22го января. Прекрасное июньское солнечное утро, в воздухе пахло свежестью, хотелось на пляж - лучше на море или хотя бы на Днепр. Но меня, все эти прелести совершенно не радовали. Я в крайне подавленном состоянии духа, ехал на городской сборный пункт (ГСП) призывников. Впереди полная неизвестность в бытовом плане. Меня отправляли на другой конец земли, непонятно куда, непонятно зачем, непонятно что меня там ждет. ГСП представлял собой большой кусок земли, огороженный забором. Внутрь уже не пускали ни родителей, ни других гражданский. Это такое своеобразное чистилище перед адом
Внутри территории плац – это большая (метров 100 на 100) заасфальтированная площадка, для марширования и построений. Плац уже подметали наши, ранее прибывшие, «собраться». Местами попадались офицеры и солдаты, ранее призванные. Солдаты смотрели на нас и вообще вели себя откровенно враждебно, с таким видом как бы давали нам понять – ну погодите, еще не много и мы вам покажем кузькину мать. Собратья-призывники практически все находились в крайне подавленном состоянии. Кто боролся с похмельем, после бурных проводов. Кто боролся с давящей на психику неизвестностью и безысходностью. Короче говоря, улыбающихся лиц не было. Очень хорошо атмосфера передана в замечательном фильме «ДМБ». Только там показано, то немногое, над чем можно посмеяться, плюс показано как бы со стороны зрителя, который живет себе нормальной жизнью и которому все эти ужасы не грозят. На ГСП бродили несколько сотен призывников, периодически их строили, делали переклички и иногда заставляли подметать территорию офицеры. Время от времени мы могли выходить к воротам и коротко переговариваться с родителями. От них я узнал что напротив моей команды призыва – стоит род войск «КГБ». До меня дошло почему так шифровался подполковник и меня умилила детская непосредственность ГСП. Имели они в виду игры КГБистов в конспирацию
Переночевали мы там же на ГСП. Нас, человек 100-200, загнали в большую казарму где стояли двухэтажные кровати, похожие на полки в плацкартных вагонах. Никаких матрацев и тем более постелей не было и в помине. В общем, тяготы и лишения воинской службы начались прямо здесь, «не отходя от кассы». Весь следующий день (уже слегка помятые) мы протомились на ГСП. Немного раззнакомились внутри нашей призывной команды, но все равно все держались настороженно и немного озлобленно, как бы занимаю круговую оборону, не зная откуда ждать удара. Это еще больше всех угнетало, потому что приходилось все переживания держать в себе. И вот наконец, ближе к вечеру, нас погрузили в грузовую машину и повезли в аэропорт Борисполь. В аэропорту мы провели часов 5-6. Там было полегче, потому что мы постоянно могли общаться с родными и друзьями, да и вокруг была обычная гражданская жизнь без малейших причин для беспокойства. Наш рейс «Киев-Хабаровск» вылетал в час ночи. Хочу отметить очень большой контраст в том, как нас везли туда и как через год везли обратно. Туда – пассажирским прямым рейсом, назад – в плацкартном вагоне, без гражданских, неделю до Москвы, а потом еще сутки в поезде Москва-Киев.
И вот мы вылетели. Лету предстояло 8 часов. Мне было очень интересно, да и колбасило меня всего, поэтому я не мог уснуть, хотя понимал что надо бы. Зато я все время смотрел в окно. Было очень интересно. Внизу проплывали светящиеся города. Они были похожи на большие скопления искр. Где-то через час лета – в 2 ночи, начало довольно быстро светать, а в 3 часа ночи (по нашему ощущению, т.е. по киевскому времени) стало совсем светло как днем. Где-то через 4 часа после вылета покормили (эх.. последний гражданский обед). Последние 2-3 часа лету были самыми невыносимыми. Внизу практически постоянно была тайга – сплошное зеленое море. Сидеть было уже невмоготу, ходить было некуда – пройдешься по коридору с одного конца в другой и обратно на место. Сели мы в 17-00 по местному времени. Хотя по ощущениям было утро, т.е. казалось, что сейчас 9 утра, а на самом деле солнце клонилось к заказу. Ощущение очень противоестественное, незабываемо. Нас привезли в часть. Часть была расположена возле небольшого офицерского городка. Самым основным строением всего городка был спутниковая параболическая антенна огромных размеров – пожалуй, метров 30-40 в диаметре. Высота всей конструкции была метро 60-70 пожалуй. За время службы в учебке, поведение спутниковой антенны (ее почему-то все называли «чашкой») было для нас загадкой. Иногда она целый день стояла фокусов строго вверх (как мы позже узнали это были дни профилактических работ) иногда она была направлена за запад, иногда на восток. Угол направленности был почти всегда одинаковый – фокус был направлен почти вдоль горизонта.
Служба в учебке была безумной тяжелой. Подъем в 6-00, отбой в 23-00 и все время ты чем-то задолбан. По другому это не назовешь. Было такое ощущение что основной реальной задачей учебки, было не обучение военной специальности, а методичное задалбывание личного состава. Цель, как я сейчас понимаю, была очень простой – сделать из человека бездумное существо, готовое выполнять все, что скажут независимо ни от чего. Т.е. вырабатывалось подчинение на уровне рефлексов. Особенно жесткого подавлялись демонстративные проявления неповиновения или протеста в любой форме. Таким людям после этого оставалось только посочуствовать. Дедовщины действительно не было. Подполковник не обманул, кормили тоже не плохо. Но вместо дедовщины была «уставщина», когда тупое и бездумного следование требованиям устава могло моментально сломить любого, даже самого крепкого индивидуума. Человек ведь, в сущности, существо очень слабое и зависимое от элементарных бытовых мелочей – как он спит, как питается, как тяжело и много работает, существо. Есть множество незамысловатых вещей, с помощью которых можно довести до «ручки» любого, даже крайне самоуверенного юнца. Выбирайте на вкус – кросс 3 км на время, в кирзаках (замечу ограничений на количество кроссов в день НЕТ!). Если мало, добавляем противогазы. Если мало добавляем ОЗК(общевойсковой защитный комплект, резиновый костюм во весь рост, абсолютно не пропускает влагу и воздух). Если мало – плюс оружия килограмм на 10-20. Если мало – марш-бросок на 10-20 км. по дикой дальневосточной природе. Природа, должен я вам сказать, ужасная. Даже простая ходьба в течении часа по зарослям и кочкам способна полностью вымотать, а уж в ОЗК и с полной выкладкой – это неописуемо! Попробуйте, вам любая самая ужасная жизнь на гражданке покажется раем. И это еще обычные, так сказать штатные, средства воздействия на непослушных солдат. Кроме этого есть еще гауптическая вахта - о! это вообще тема для отдельной книги. Какие там применяют изощренные методы воздействия и издевательство – практически средневековье в наши дни. Единственная разница - на гауптической вахте предпочитают моральное «задалбливание», чтобы избежать смертей и увечий, потому что в противном случае у начальства могут быть «неприятности».
Итак, прибыли мы в учебку. Надо сказать что в начале мы были эдакими вальяжными и расслабленными юнцами, которые были уверены – ну-ну, попугайте нас этой армией…а мы небоимся! Это было конечно же смешно со стороны и поэтому сержанты которые нас встречали, относились к нашему поведению в первые дни снисходительно. Они даже откровенно потешались над нами, только мы этого не понимали. Первые тревожные ласточки поспешили замелькать в первые же часы нашего пребывания в учебке. Сидим мы, неспешно пришываем погоны, к только что выданной форме, ведем неспешные разговоры на тему «а, чё тут не так уж и страшно как рассказывали», как в друг в комнату влетает крайне замученный солдатик с ошарашенным лицом, в шинели которая полностью в грязи – как будто его долго и старательно вываливали в этой самой грязи, и скороговоркой выпаливает: «Товарищ младш-сержнт, разршт войти!». Сержант отдает ему какое-то распоряжение, как ни в чем не бывало и боец уносится.
Все в шоке. Сержант ведется себя так, как будто такое явление – совершенно обычное и ничего особенного в этом нет. Мы потихоньку начинаем осознавать, что завтра или максимум послезавтра на его месте будем мы.
Да, сержанты (молодые пацаны же) практически сразу проговариваются нам чем мы тут будем заниматься. Телефонные разговоры будете слушать, на английском языке. Подробности узнаете, потом когда будет положено, а пока никаких больше вопросов на эту тему, понятно?
И начались суровые учебные будни. Занятия в учебных классах были самым приятным (как потом оказалось) занятием. Мы завели тетрадки, которые были опечатаны и на которых стояла печать «Секретно». Нас ознакомили с уголовной ответственностью за разглашение, долго и нудно рассказывали чего нельзя – пользоваться, ауди, видео-записывающей аппаратурой и носителями (в том числе магнитофонным кассетам), на всех окнах учебных классах должны быть специальные сетки (чтобы враг не подслушил!) и прочие маразмы КГБ-шные. С самого начала нам начали вдалбливать (иначе не скажешь) специальные коды всех стран, плюс их столицы. Мы должны были по окончании учебки безошибочно назвать код любой страны и ее столицу. Например (из того, что помню), Таиланд – HH, Япония – JJ, Россия (раньше СССР) - RO
Столицы стран мира тоже вдолбили хорошо. Я до сих пор на спор могу назвать такие экзотические столицы как, например, столица государства «острова Фиджи» – Сува ; Иногда на спор знакомым называл. Ну, какой нормальный человек может такое знать на память?.. Никакой. Причем что характерно – вот что значит хорошая исполнительская дисциплина – умудрялись обучать таких балбесов, что их учителя наверное бы очень удивились. Дело в том, что у нас служили из разных городов – из Новосибирска и Барнула и других. Так оттуда призывали всех подряд – не особо парились. Обучение происходило, конечно не так гуманно как в школе, но было оно гора-а-а-здо эффективнее. Например, у нас была такая ну очень тяжелая рация старая. Так сержанты что делали – тех кто особенно сильно тупил заставляли стоять, держа эту рацию в вытянутых перед собой руках. И если подопытный нормально отвечал, то ему разрешили опустить груз. Обучение «через руки» или, как вариант, «через ноги» доходило очень хорошо. И через какой-то месяц другое барнаульские босяки без запинки выдали скороговорки вроде «Таиланд? HH! Столица Бангкок!». Послабление сержанты делали только по Африке. Во-первых там названия ну совсем уж трудно запоминаемые, во-вторых они понимали что с Африкой нам, во время боевых дежурств столкнуться не придется.
Кроме этого за полгода учебки нам пришлось выучить 400 слов на английском языке. Ну мне ладно, я язык знал, но как их изучали те же барнаульские – это надо было посмотреть! В ход шла та же рация и прочие армейские штучки. Произношение этих слов конечно же никого абсолютно не интересовало. Все что требовалось от солдат – определить слово на слух и уметь правильно написать его. Все! Даже перевод был не очень важен. Слова эти были, так называемые «ключевые». В основном это были разнообразные военные понятия, термины из области спутниковой связи и другие, подробнее уже не помню. За время учебки к нам периодически просачивалась информация о том, чем занимаются «старые воины» на боевых дежурствах. Все это было конечно не открыто, а так, на перекурах втихаря. Мы конечно знали, что они ходят на ночные дежурства и чего-то там дежурят, но подробностей никто не раскрывал. В учебке нам популярно объяснили что над экватором в трех точках – над Тихим, Индийским и Атлантическим океаном висят спутники IntelSat кажется. Висят – значит вращаются на геостационарной орбите, то есть со скоростью равной скорости вращения земли. Это спутники связи которые обеспечивали международную телефонную связь.
Функция нашей части заключалась в следующем: спутник принимает сигнал содержащий несколько тысяч телефонных разговоров, усиливает и очищает сигнал, а после этого, отправляет его на наземную принимающую станцию, которая отправляет этот сигнал по проводам абонентам. Наземная станция обслуживала сразу несколько стран. Спутник находится на расстоянии около 30тыс.км. от земли. Сигнал от него неизбежно рассеивался и приходил на землю в виде размытого пятна. Принимающая станция находилась в центре этого пятна и сигнал там был максимальный. Наша же спутниковая антенна находилась ближе к краю пятна. Сигнал тут был хоть и слабее, но все-таки он мог быть усилен и очищен от помех и в результате получался полный контроль над всеми канала.
Так вот наша функция была в том, что мы снимали информацию с этих каналов.
Учебные занятия у нас шли более-менее регулярно. Но тут началась прополка картошки… Это был пес-ец! Нас вывозили почти сразу после подъема (спешно позавтракав) и мы пахали как негры на плантациях до самого заката. Еду и воду привозили прямо на поле. Осенью начался сбор урожая картошки, потом переборка и погрузка в хранилища. Короче нам было не до занятий. В начале ноября погода была уже совсем зимняя, как у нас в Киеве в декабре.
И вот, как щас помню 5го ноября нас перевели в «боевую» часть. Помню в учебке, мы с нетерпением (хотя немного и со страхом) ждали когда же уже наконец нас переведут в боевую роту и мы начнем наконец ходить на дежурства и заниматься чем-то кроме полевых работ. И вот дождались. В боевой роте нас встретили так, как будто очень долго ждали. Ну оно и понятно – молодые впахивали там уже полгода и еще больше чем мы в учебке не могли уже долждаться когда же появятся новые «молодые». Поэтому с нашим появлением на нас свалилось множество обязанностей, конечно же самых неприятных, тяжелых и нудных, так как молодыми стали мы, а все остальные старыми. И вот мы начали ходить на смены. Это изощренное изобретение человеческого разума стоит описать отдельно. Смена имела продолжительность 6 часов. В нашей роте было 4 взвода, которые попеременно сменяли друг друга. Таким образом сутки делились на 4 смены по 6 часов, каждый взвод сменяя друг друга отбывал свою смену по очереди. Это называлось циклом. Начинался цикл с наряда. Наряд это такое дежурство, неприятная обязанность, которую по очереди выполняют все взвода.
Ну «неприятная» это конечно очень мягко сказано. На самом деле наряд это полная жесть. Но среди прочих обстоятельств основное это то, что ты даже по Уставу можешь спать в наряде не более 4 часов. Я подчеркиваю не более. Т.е. если ты спишь 0 часов, то всё в рамках Устава )) Так вот с учетом того что у нас были смены в 4х суточном цикле, то режим сна получался просто мега-жесткий. Судите сами. Приходишь ты с наряда вечером – около шести. Весь уставший и недоспавший (прошлую ночь спал сколько придется, но как правило очень мало и очень рвано). Отбой (для тех, кто ночью заступает в ночную смену) около 21.00. Вся казарма еще не спит (у всех отбой в 22.30). Понятно что ты все слышишь, пытаясь заснуть – как они собираются на вечернюю прогулку (ага и такое есть в арми – отчего же не пройтись строем с песней по плацу на сон грядущий? ) как возвращаются, отбиваются (укладываются спать).
Ну наконец заснул. Организм только расслабился (накануне-то недоспал) и тут в 0.20 подъем. Ооо… это незабываемо. Все просто в экстазе. Настроение «чудесное». Готов всех покусать. Побыстряку собрали постели, умылись и чешем нашим взводом (он же смена, человек 10-12) на ночной ужин в столовку. Что интересно в СССР просто так, ничего не делалось и не тратилось. Т.е. если бы можно было обойтись без ночного ужина чисто физиологически, то его конечно же не было бы. Но организм так устроен что если его ночью будят и не дают спать, то начинает вырабатываться желудочный сок, что мешает несению службы ). На ужин обычно были печеньки и/бутры с колбасой копченой или сыровялкой. После ужина топали в боевой центр. Это 8этажное здание, в котором мы имели доступ только на 1й этаж и только в свое помещение. Именно в этом помещении мы и несли так называемое «боевое дежурство».
Почему взводов и соответственно смен было 4? Потому что для круглосуточного дежурства сутки были разбиты на 4 смены по 6 часов:
1я смена: с 2.00 до 8.00
2я смена: с 8.00 до 14.00
3я смена: с 14.00 до 20.00
4я смена: с 20.00 до 2.00
Т.е. когда мы выходили на 1ю смену (с 2 до 8), то мы меняли 4ю смену, которая отработала с 20.00 до 2.00.
Где-то за пару месяце до нашего перевода обратно на Украину (об этом будет дальше), т.е. где-то в апреле-мае 1992 две самые тяжелые смены (2-8 и 20-2) совмести и ввели так называемую «двадцатку» - смену с 20.00 длительностью 12 часов. Она была конечно тяжелая, но за счет объединения общий цикл дежурств стал проще. У нас вместо одной нормальной ночи для сна стало 2. Но платить за это приходилось тем, что приходилось «оттащить двадцатку».
Как же выглядело дежурство? Большой зал в одном из помещений «боевого центра». В нем находился с десяток так называемых «постов». Пост – это рабочее место одного человека. Плюс рабочее место начальника смены. Как правило это был младший офицер – лейтеха Мы заходили в наш отдел и наши «братья по разуму» - такие же солдатики с другой смены нашему приходу были очень рады. Наш приход означал для них одно – конец смены и возможность отдохнуть от этих опостылевших телефонных разговоров.
Нач.смены нас строил и с важно-строгим выражением лица, на полном серьезе начинал нести чушь типа «сегодня состоялся визит министра иностранных дел ха-ха (НН) в йот-йот (YY). Прошу обратить на это внимание в оперативной работе». Выглядело это все немного смешно и не серьезно. Как будто взрослые дяди играли «в войнушку». После 2-3 минут таких занудных «новостей» мы привычно шли к своим постам и сменяли наших уставших напарников.
Про посты. Было 2 «продвинутых» поста – Ванадий и Лекало. Вообще в КГБ очень любили всему давать «зашифрованные» названия Самый сложный и навороченный пост был Ванадий, второй по сложности – Лекало. Именно на таком работал я. Обычный пост включал в себя 10 кассетных магнитофонов «Маяк-232» которые стояли стойками – две по 4 штуки справа и слева и 2 посредине. Это были точно такие же магнитофоны, как тот о котором я когда-то 14-летним пацаном бредил и который мне таки купили родителя (радости не было предела). Магнитофоны включались автоматически как только на них подавался сигнал. Сигнал поступал с распределительного щита. Это была такая таблица где строки были номера постов, а колонки – страны (подписанные понятное дело закодировано – RO (СССР, позже РФ), HH – Тайланд, YY – Япония). На пересечении № свого поста и страны я вставлял фишку и это означало что на мой пост я направлял поток данных от определенного направления (Спутник и каналы связи). Т.е. если я подключал направление RO, то это означало что любой звонок из СССР в любую страну Юго-Восточной Азии проходил через мой пост.
Как это выглядело на практике. Воткнул фишку, вернулся на пост, сижу втыкаю. Кроме 10 «маяков» слева у меня стояло еще 2 бобинных магнитофона «Береза». Магнитофоны были полностью металлическими, наверное очень тяжелыми и очень надежными. Они писали факсы на 12,7мм (пол-дюйма) магнитную ленту в больших алюминиевых бобинах. Это точно такая же лента, какая использовалась в видео-кассетах стандарта VHS. Как только по установленному каналу (это пакет из 3-4 тыс. потенциальных телефонных разговоров) начинает набираться номер, то сразу же включается один из магнитофонов на запись. Если набранный номер есть в базе данных (они были только у двух самых продвинутых постов – Ванадий и Лекало), то номер отображается на специальном экране (у Ванадия 9 дюймовый ч/б монитор, у Лекала просто буквенно-цифровой дисплей) и начинает писать на кассету сам звонок «Маяк» под номер 1. Так как этот звонок считался высокоприоритетным, то включался первый магнитофон, а не последний и одновременно включается динамик (остальные разговоры слушаются на наушники). Моя задача была обнулить счетчик в начале разговора (это нужно для того чтобы в конце разговора автоматом перемотать кассету на начало записи – такая функция была в этих маяках) и дальше прослушивать сам разговор на предмет того, встречаются ли во время него «ключевые слова» - те самые, которые мы учили в учебке. Когда разговор заканчивался, то я перематывал кассету в начало и писал карандашом на кассете: дату/время, коды стран откуда/куда, перечислял ключевые слова. После чего относил кассету начальнику смены.
Сданные кассеты с разговорами были таким себе ключевым показателем работы – чем больше, тем лучше. Если кассеты не сдавались, то сержанты (с подачи нач.смены) начинали разборки – где кассеты, типа чё за [*****]?! Мы привычно отбрыкивались – «нет нагрузки.. выходной.. еще чего-то». Сержанты понимали что отсутствие сданных кассет говорили только об одном – солдаты подзабивали на службу и либо спали втихаря, либо слушали музыку.
Кстати, на счет музыки. Кассеты которые использовались в центре были пронумерованы и на них был гриф ДСП – для служебного пользования. Это первый уровень секретности. Дальше шли – секретно, совершенно секретно. Вначале кассеты для музыки были тупо запрещены. Но потом начальство смягчилось и музыкальные кассеты разрешались только в казарме и тоже были все пронумерованы и с грифом ДСП. Все это делалось с одной целью – не допустить утечки информации.
Если вместо телефонного разговора по каналу связи шел факс, то я включал один из двух бобинных магнитофонов «Береза», отрывал кусок бумажной ленты (закладку), быстро писал на ней откуда/куда идет факсы (коды стра) и вставлял эту бумажную закладку в бобину. Сам магнитофон включался автоматически и так же автоматически отключался сразу после окончания соединения. Когда бобина заканчивалась, то её снимали с магнитофона и относили на пост воспроизведения (в том же зале, чуть в стороне). Там сидели как правило женщины-гражданские, которые воспроизводили записанное с магнитофона и на экране компьютера сверху вниз ползли изображения перехваченных фактов. Компьютеры были 286-е! Это была вершина технологического прогресса того времени (1991 год). Иногда попадались зашифрованные факсы. Для них придумали специальное название «Сфинкс». Как правило они проскакивали на постах с базой данных номеров. Опытные солдатики (и я в том числе) уже наизусть значил некоторые важные и частые номера (МИДы, посольства и т.п.). Когда по одному из таких номеров проходил факс, то бобину не дожидаясь окончания снимали с магнитофона и относили на пост воспроизведения. Там рядом с магнитофоном стоял прибор на котором были лампочки от 1 до 9. Если факс был зашифрованным, то на экране компьютера ничего не отображалось, а на приборе загоралась лампочака. Это означало что солдат поймал «Сфинкс» и его за это могли поощрить – отпуск, увольнение и т.п. Такая запись сразу же вырезалась из бобины и снабдить надписями, её отправляли куда-то наверх. Куда – мы не знали.
Обычные факсы целый день писались в память компьютера, а в конце дня приходили важные такие тётеньки-гражданские, которые переписывали все считанные за день факсы (как ща помню это делалось с помощью Norton Commander, там был опция – Link, позволявшая связать два компьютера (!!!) немыслимые вершины технологий, локальных сетей тогда у нас там не было, компы связывались по RS2323
Продолжение следует.
yaplakal.com