Якуты, клад,золото,любовь..., Все главы в одной теме

Хорошая история, жду продолжения

А лучше бы все сразу

читаю второй рассказ автора. Очень нравится. Спасибо!
Вот ссылка на третью главу, кто не нашел:
http://www.yaplakal.com/forum3/topic455099.html?hl=

koluma7
О, наконец-то третья, сейчас читать буду.
зы А сколько глав всего написано?

Классно

Юрыстъ-всего 12 глав чо..там жы еще золото клад погоня)
все как обещал))

koluma7
когда будет четвертая?
Очень нравится слог!

Классно написано, нравится )

Дык чо в инке? Я и не претендую, читаете я рад.Я ж не пейсатель,чо..)

Продолжение жду!! Спасибо приятно почитать!

Это сообщение отредактировал artem66rus - 12.07.2012 - 12:48

Да чтож мне в один день всю повесть ставить?))))))))))))))

Добавлено в 12:47
Поставил 4-ю
остальные завтра..лан?..)

3гл. тут- http://www.yaplakal.com/forum3/topic455099.html?hl=




Глава 4 Клад


Дело было так. Возвращался Егор как-то после танцев в свою общагу и на углу возле магазина увидел стайку ребят, которые ожесточенно лупили кого-то. Этот «кто-то», сжавшись в комочек и закрыв голову руками, безуспешно пытался отползти в сторону. Прикрикнув на разошедшуюся молодежь и раздав пару подзатыльников для профилактики, Егор помог подняться с земли молоденькому, лет, может, 12-15 (у них не очень-то и поймешь), якутенку. Тот, сдерживая всхлипы, вытирал рукавом сочащуюся из носа кровь и настороженно глядел на Егора.
- Чего не поделили? - хмуро спросил тот.
- Деньги взяли, - плаксивым голосом ответил мальчишка.
- Во как! Что ж ты по ночам с деньгами-то бродишь? - с усмешкой поинтересовался Егор у мальчугана. - Поди, целый рубль отобрали.
- Сто рублей, - неожиданно как-то по-взрослому ответил малец.
- Нифигассе! - присвистнул Егор и быстро оглянулся, но малолетних бандитов уже и след простыл.
- Знаешь кого из них? Где сам-то живешь, далеко? Пойдем, провожу до дому.
- До дому далеко. Я в интернате, в Анадыре на Чукотке, сюда к деду прилетел на лето. Стойбище тут у нас, недалеко от вашей стройки, вверх по Реке (так уважительно называли здесь реку Колыму). Часа четыре идти. Меня Василий зовут, - он так же, по-взрослому, серьезно протянул Егору свою перепачканную в земле и крови ладошку.
- Егор, - пожал тот протянутую ему руку. - Ладно, пошли ко мне, умоешься, почистишься, поговорим. Милицию, наверное, надо вызвать…
- Нет, не надо милиции, дядьки мои ругаться будут, они втайне от деда меня в поселок отправили, за куревом и водкой. Дед не любит, не пьет совсем. Ругать будет, накажет дядьев.

Разговор продолжился в комнате Егора, где сидел уже умытый и опрятный Василий (вот интересно, имена у якутов русские, а даже пацана уважительно зовут Василий, как-то Васькой назвать и в голову не приходит).
- Да, дела… - протянул Егор. - Да кто ж тебе такому мелкому курево и водку бы продал? Что, твоя родня недотумкала? Зря погнали тебя.
- Да нет, продавщица, Николаевна, она знает, дает, даже в долг.
- Ладно, поздно уже, ложись, сейчас я тебе раскладушку поставлю. Утром решим, что нам делать.
Сам Егор лег на кровать, закинул по привычке руки за голову и задумался, нет, не о проблемах пьянства среди местного населения, просто сразу обо всем. Так незаметно и уснул.
Утром, пока Василий еще спал, Егор сходил в гараж и узнал, что его машина будет готова только завтра, и то после обеда, значит, выезжать в ночную смену. По дороге домой он зашел в тот самый магазин, возле которого вчера произошла драка. Посмотрел на дебелую, крашенную перекисью блондинку с золотыми зубами и вспомнил - ее действительно зовут Людмила Николаевна. Егор, недолго думая, купил пять бутылок водки и 30 пачек «Беломора». Зайдя в комнату, он увидел, что Василий уже встал, убрал раскладушку, сидит за столом и прихлебывает чаек. Лицо мальчика было совершенно спокойно, следов вчерашних побоев на смуглом лице не было видно совсем.
- Добрый день, Егор, чай будешь?
«Вот же, прям маленький Будда», - восхитился про себя Егор.
- Короче, так, малец, пьем чай и пойдем, отведу тебя домой. Четыре часа, говоришь? Я сегодня свободен, заодно и погляжу. Олени-то у вас есть? - подмигнул он мальчику. - Я купил водки и папирос, вон в сумке лежат, так что, думаю, не зря ты сходил.
- Спасибо, Егор, дядьки деньги дадут, спасибо скажут, мяса дадут, оленя забьем, - степенно ответил пацан.
- Ишь ты, - рассмеялся Егор, - во как у вас все! Не надо, вырастешь, сам отдашь. - Он наклонился и взъерошил волосы на голове мальчугана. - Ну что, допивай, и в путь.

Шли они, конечно, не четыре часа, а, пожалуй, все шесть. По одной ему видимой тропинке впереди резво шагал Василий, вслед за ним, покуривая, шел Егор. Он не спешил, тропинка шла по правому обрывистому берегу Реки, места здесь были удивительно красивы.
Сама по себе Колыма - река бурная, стремительная, поэтому никаких плесов и заводей, сплошное движение, от которого кружится голова. Такой чистой прозрачной воды в центральных районах России, конечно, не встретить, но было еще во всем этом что-то дикое, первобытное, необузданное. Запах, запах хвойного леса, настоянный на речной прохладе, бесконечные оттенки и переливы зеленого, синего, мельтешение многочисленной мелкой живности. Все это создавало настроение поиска, приключения, желания идти вперед. Идти вот так, прикусив мундштук потухшей папироски в зубах, и, прищурясь, смотреть по сторонам, изредка поправляя сползающую с левого плеча лямку рюкзака. Кое-где в распадках еще лежал ноздреватый смерзшийся снег, но было уже тепло, солнышко отчаянно пригревало, и от этого на душе было радостно.
Пару раз они ненадолго устраивали привал. Вот в это время Егор и узнал, что дед Василия был самым настоящим шаманом, главой их рода, что-то типа старейшины. Стойбища как такового давно уже не было, большинство жили в поселке, не в Синегорье, а в другом. Там был оленеводческий совхоз. А здесь же упрямо жил его дед, да и места для выпаса были хорошие, поэтому почти все время и бригада со стадом кочевала здесь, неподалеку.
- Ну вот, Егор, в том распадке и бригада стоит, спасибо, что довел. Пошли, с дедом познакомлю, водку давай здесь спрячем, он все равно потом узнает, но лучше притырить, - сказал мальчуган.
- Ишь ты, чему вас в интернатах-то учат, «притырить». Ну ладно, давай, тырь, - с улыбкой отозвался Егор.

Потом они спустились в долинку. На берегу маленького, удивительной формы озера стояло несколько палаток и старенькая, но крепкая еще изба. По-другому и не назовешь, именно избушка, даже «фольклорное» ведро, и то было надето на трубу, из которой шел дым.
- Ну, вот и пришли, - сказал мальчишка и шустро припустил к дому.
Егор неторопливо подходил к домику, когда распахнулась обитая старым ватным одеялом входная дверь, и оттуда на приступок вышел маленький, казалось бы, высохший до состояния мумии, старый якут.
- Добрый день, дедушка, - поздоровался с ним Егор.
- Проходи в дом. Чай пить будем, говорить будем, знакомиться будем, - еле заметно кивнул на входную дверь старик. - Петр меня зовут, ты - Егор, знаю, Василий сказал. Проходи, - в этот раз он вроде улыбнулся.
По его невозмутимому, выдубленному морозами и годами лицу ничего невозможно было прочесть. Да и глаза, их почти не видно было, так, прищуренные щелочки, но взгляд был пронзительно острый и какой-то - насквозь. Егор даже поежился.
В избушке было чисто, из мебели только стол и две лавки, железная походная печурка и топчан, устеленный оленьими шкурами. По стенам висели связки каких-то трав и корешков, отчего воздух в избе был душистым, пряным, густым. И это несмотря на то, что здесь курили. На столе, за которым важно сидел Василий, стояла самодельная пепельница, вырезанная из березового корня.
- Хочешь, сюда садись, - старик указал на топчан, - кури, если куришь. Василий, чаю налей гостю, говорить будем.
Егор не любил оленьих шкур, красивые на вид, они ужасно лезли, и волоски от них всегда налипали на одежду, а потом трудно очищались. Поэтому он незаметно провел по шкурам рукой. Дед, заметив это, слегка улыбнулся:
- Cадись, бойе, не бойся, сам выделал, крепкие.

Они пили чай и разговаривали, старик сокрушался, что после постройки плотины вода покроет многие заповедные места. Егор убеждал его, что краю нужно электричество. Потом в избу вошли трое взрослых мужчин в брезентовых грубых куртках. Это и были Васины дядьки, Сергей, Иван и Степан. Разговор перешел на простые жизненные темы. Якуты очень образно и просто рассказывали о своей жизни в тайге, о смешных и не очень случаях. Пили чай и нещадно курили.
- Василий, - внезапно сказал старик, - водку где прятал? Неси.
Егор восхищенно причмокнул и с интересом уставился на Василия. Мальчик молча встал, посмотрел на одного из дядьев (Егор пока так и не мог их различить), тот важно прикрыл глаза, и Василий пулей вылетел из избы. Дед повернул лицо к Егору.
- Ты купил?
- Да, дедушка, - виновато потупился он. - Так получилось, там наша шпана неразумная Василия обобрала, мал ведь еще, да это неважно, сам так решил. Вы же в тайге, а я давно хотел посмотреть на настоящих таежников.
Петр согласно кивал головой. «Как китайский болванчик», - улыбнулся своей мысли Егор. Потом старик перевел взгляд на родственников, те усиленно дымили папиросами.
- Иван, - строгий голос старика заставил того вздрогнуть, - ты зачем? Я же говорил, ЗДЕСЬ нельзя! Озеро обидишь, духов обидишь. Чтобы завтра же ты уехал. Не хочу такого помощника. Все. А Егору заплатите, как положено, и - подарок.
В это время, звеня сумкой с бутылками, вернулся Василий. Егор заметил, что шустрый малец притащил только четыре, одну все-таки запрятал от деда. «Ну-ну, посмотрим, как это пролезет», - про себя подумал он.
В тот день он и познакомился с этими в общем простыми и бесхитростными людьми. Когда водка была выпита, быстро захмелевший старик простил-таки Ивана. От предложения забить для гостя оленя Егор отказался, но пообещал, что в субботу придет к ним с ночевкой. Таня уезжала по делам конторы в Магадан на пять дней, и он решил посмотреть, как пасут стадо. На том и порешили.

По возвращении в поселок Егору опять намекнули, что хабаровчане что-то замышляют против него, уж очень уверенно они стали снова себя вести. Опять начались драки на танцах, мелкое воровство и прочие заварушки. Егор, как уже все привыкли, просто отмахнулся: «Да не давали бы им на шею садиться, всего и делов-то, тоже мне, корсары сухопутные».
Таня позвонила из города, сказала, что задержится еще на пару дней сверх оговоренного, там у них что-то с документами не проходило. И Егор с чистым сердцем отправился на выходные к своим новым знакомым на озеро. Конечно, памятуя обо всем, он прихватил все же с собой пяток бутылок «огненной воды». Запреты запретами, но уж больно разговорчивыми становились оленеводы после выпитого. На этот раз дорога показалась короче, Егор мудро взял с собой магнитофон и теперь бодро шагал по тайге под шлягер популярной тех лет «Машины времени».

К избушке он все же вышел чуть в стороне, немного промахнулся с курсом, и теперь нужно было спуститься с сопочки. Зато с этого места открывался удивительно красивый вид на озеро. Как сверху разглядел Егор, оно имело форму гантели, причем практически идеально. Два круглых озерка соединялись между собой узким проливом, посередине которого вдобавок торчал пик небольшой скалы. «Надо же, природа что творит», - восхищенно покрутил он головой, и, перекурив, начал спускаться.
Его приходу все искренне обрадовались. Егор не стал прятать водку, а поставил сумку с ней прямо на стол.
- Извини, Петр, это по-нашему, по-российски, я же в гостях, - улыбнулся он.
Тот махнул рукой:
- Немножко можно, однако, гость пришел, радость.
Ближе к вечеру все уселись за стол. Якуты искренне удивлялись маленькому магнитофону, особенно почему-то им понравился Высоцкий. Слушали, крутили головами и восхищенно цокали языками.
- Полнолуние сегодня, Петр, - внезапно сказал один из родственников. - Еще гости придут?
- Не знаю пока, если придут, то до заката, - ответил старик.
Все это время он почему-то смотрел на маленькую печатку Егора, которую тот прикупил, не удержавшись от местного шика. Почти все молодые парни с второй-третьей большой, по их меркам, получки покупали себе подобное украшение. Стоило это не так дорого, в пределах двухсот рублей, а вот значимости прибавляло. Первое время глаз так и косил на собственный, выглядевший теперь таким благородным палец, украшенный перстнем. Купил себе такой и Егор, только он выбрал на мизинец правой руки. Почему так, он и сам не знал, понравилось, и все.
- Зачем тебе золото? Любишь его? За ним сюда приехал? - неожиданно грубо спросил его Петр.
- Да не сказать, чтобы особо, так, безделушка, модно сейчас, - удивленно ответил Егор.
- Нет, зло это, большое зло, губит все и всех, кто его видит. Только сильный народ может не любить его, мой народ. Отдай его мне, куплю, не надо здесь, в доме у меня, чтобы было, - запальчиво почти прокричал старик.
- Нифигассе, «отдай». Да что тебе, мешает? Ну, хочешь, сниму? - Егор привычно лизнул палец и снял печатку. - В карман положу, раз так не нравится, успокойся. А продавать не буду, и не проси, - он тоже слегка рассердился. Не хватало еще, чтоб ему указывали, что носить, а что нет. - Выйду-ка я на воздух, курну, а то что-то водка, похоже, в голову ударяет.
Следом за ним на крыльцо вышел и Василий. Егор уже знал, что малец курит. Как-то у них с этим просто было, у якутов. Курили почти все, и женщины, и дети. Василий дернул его за рукав, показывая этим, мол, отойдем. Егор, прикурив свой «Космос», протянул зажигалку пацану и пошел за ним. Отойдя от домика на приличное расстояние, Василий сказал:
- Не сердись на деда, род у нас такой, не один род, много. Не любят якуты золото, плохой металл, много горя принес в тайгу. Давно это идет, как я знаю, с начала века. Пришли люди, стали землю рыть. Водку гнать, женщин портить, болезни плохие пошли. Тайгу портят, землю портят, людей портят. Я в интернате читал, дед рассказывал, раньше хорошо жили, далеко жили. Никто не трогал. Холодно у нас. А потом пришли. За золотом пришли, с каждым годом все больше. Иностранцы появились. Убивать начали. Не знаю я, но думаю, дед прав. Не любит наш род золото, убиваем мы его.
- Что делаете? - удивленно спросил Егор.
- Дед - хранитель, он знает, я не знаю, знаю только, что приносят хранителю, давно приносят, а он убивает, - тихо ответил мальчишка. - Не серди деда, не доставай золото, пусть в кармане будет, так лучше, пошли водку пить.
- Ну, офигеть, вы, тунгусы, - усмехнулся Егор, - золото - это просто золото.

Вернувшись в избу, Егор удивился. На столе лежала связка шкурок. Насколько он был «в теме», там было несколько песцов и две роскошные чернобурки. Якуты сидели тихо и выжидательно смотрели на него.
- Вот, Егор, это тебе за золото. Отдашь?
- Ну что ты, Петр, тут много, зачем?
- Бери, хороший человек ты, вижу, женщина есть у тебя. Понравится ей, - попыхивая папироской, спокойно ответил Петр.
«Вот правда, что ли, колдун? - Егор тоже слегка ведь выпил, и мысли путались. - Но как бы обрадовалась Таня, это же такая красота! Но нечестно, печатка не стоит столько».
Петр, между тем, разлил по стаканам четвертую бутылку.
- Одну оставим. Если гости придут, ладно? - обратился он к Егору.
- Да не вопрос, отец, ты что? Как надо, так и делай, нам и так ништяк.
- Берешь шкурки? - серьезно спросил якут.
- Да много это, вы что? Я так отдам.
- Так не надо, бери, это от нас.
Петр решительно придвинул всю кучку к Егору. Тот, достав из кармана печатку, отдал ее деду. Петр взял ее двумя пальцами. Так брезгливо, как женщина взяла бы лягушку, и, достав из кармана кожаный мешочек, уронил ее туда.

Они сидели и разговаривали еще где-то полчаса, когда Петр вдруг встрепенулся, помолчал и сказал:
- Иван, иди встреть, гости идут.
Один из дядьев быстро вышел наружу. Спустя какое-то время в избушку зашли трое незнакомцев - два якута и один уже пожилой русский мужчина, со шрамом на левой щеке. Поздоровавшись, они расселись на топчане. В избе стало как-то слегка напряженно. Гости сидели молча и выжидательно смотрели на Петра, дядьки тут же поднялись, сказав, что идут к стаду выбирать оленя. Ушли. Василий выразительно смотрел на Егора, тот понял, что в избе должен состояться какой-то разговор. И тут его дернул бес. Он уже пробовал неоднократно скрытую запись. На микрофоне, который крепился сбоку магнитофона, была кнопочка, при нажатии которой он начинал запись. И Егор, так как тоже был слегка выпивши, сам не зная зачем, щелкнул ею. И сказал:
- Мы с Василием прогуляемся до озера, может, хариуса поймаем.
Взяв стоявшие в углу избушки самодельные удочки, они вышли и отправились к озеру.

На берегу Василий еще немного рассказал о том, что его дед как-то «убивает» золото и это связано с озером. Сам он толком ничего не знал, потому что все происходило ночью, в полнолуние. Как теперь. Посидели они недолго. Поймав пару десятков крупного озерного хариуса, Егор увидел, что от избушки отделились три туманные фигурки, исчезли, как растаяли, в вечернем тумане. Вернувшись, он обратил внимание на то, что кассета еще крутилась, а значит, записался весь разговор, если он был. Извинившись, Егор сказал, что у него заболела голова и он посидит на крылечке один. Затем, прихватив с собой магнитофон, вышел. Дед не обратил на это никакого внимания, он был занят чем-то своим, что-то перекладывал из свертка в сверток и часто курил. Выйдя на крыльцо, Егор осмотрелся, рядом никого не было, Василий остался в избе, дед что-то поручил ему. Егор, недолго думая, включил воспроизведение, раздалось негромкое шипение, потом явственно послышались голоса:
- Хранитель, в этом месяце много. Константин принес большой мешочек.
- Что значит большой? - это уже был голос, вероятно, русского гостя. - Никогда не будет много. Если бы можно было собрать весь этот проклятый металл и убить, моя семья бы это сделала. Ведь из-за него наших предков на Байкале нашли, вычислили и сослали сюда. Из-за таких вот жадных людей, которые пришли туда искать это золото. Мы жили, никого не трогали, предки ушли от новой веры. В леса ушли. Деревня целая была, жили по своим обычаям. Не мешали никому. Эти привели чекистов. Всех собрали. Убили многих, моих деда с бабкой на Колыму к вам отправили. За что? Нет, не нужен нам этот металл. А много, потому что возле нашего совхоза тоже прииск открыли, народу много наехало. И эти, нерусские, нехристи, вот они-то на своей машине и собирали дьявольский металл. Людей убивали. Знаю. Мне сказали. Где они будут, узнали, с братьями пошли, они стрелять стали. Пришлось убить. Металл забрали. Машину сожгли, вот, тебе принес, хранитель.
Дальше был просто разговор, много говорили на якутском языке. Но Егор понял, что сегодня ночью хранитель должен был «убить» золото. Ему стало интересно. Докурив сигарету, Егор вернулся в избу. Там продолжали суетиться Петр с Василием.
- Петр, а ведь, пожалуй, пойду-ка я домой, а то моя женщина приедет, а меня нет, расстроится. Шкурки я потом заберу, хорошо?
- А иди, бойе, не боишься темноты? Тут нет большого зверя, дойдешь быстро, плутать негде, иди по Реке, - с охотой отозвался Петр.
Видно было, что старику сейчас не до него. Пожав плечами, Егор, подмигнув на прощание Василию, вышел из избушки.

Уже темнело, но на небе была полная луна, поэтому видно было почти как днем. «Надо же, Росгидромет», - усмехнулся про себя Егор и медленно побрел в сторону поселка. Но какая-то иголка все колола и колола его изнутри, бессознательно он выбрал дорогу, по которой пришел. Поднявшись на вершину сопочки, откуда открывался вид на озеро, мерцающее при свете луны, как капельки ртути, Егор решил посмотреть, что будет происходить там сегодня ночью. Нарвав мохнатых лап стланика, он устроил себе шикарное лежбище и, закурив, принялся думать о том, как хорошо все же жить на природе. Запах хвои, воздух, насыщенный какими-то незнакомыми ароматами… И даже назойливое жужжание комаров не мешало ему мечтать. Так прошло несколько часов. Видно было изумительно, и избушка, как на ладони, и озеро, и даже доносились звуки пасущегося неподалеку стада.

Егор уже начал подремывать, когда вдруг, открыв на секунду слипающиеся глаза, отчетливо увидел маленькую фигурку, идущую к озеру. Потихоньку, стараясь ненароком не хрустнуть сучком, Егор перебрался на самый край сопочки, откуда вид на озера и особенно на перемычку между ними был особенно хорош. Теперь видно было хорошо и контрастно, озеро, залитое лунным светом, казалось, исторгало его из себя, и от этого происходящее на более темном берегу видно было отчетливо.
Егор успел заметить, как, повозившись недолго в кустах, росших у самого берега, Петр вдруг вытолкнул оттуда что-то похожее на небольшой плотик.
Потом старик, легко запрыгнув на него и вооружившись шестом, быстро подплыл к торчавшей посередине скале. Получилось так, что пристал он к ней с той стороны, откуда внимательно и изумленно наблюдал за ним Егор.
После того как плотик перестал раскачиваться от движения, Петр встал, подняв лежавший до той поры у его ног небольшой бубен, принялся мерно постукивать в него. В ночной тишине этот негромкий звук, казалось, заполнил собой все пространство. У Егора перед глазами даже поплыли круги, так странно воздействовал этот негромкий, монотонный ритм.
В какое-то мгновение ему показалось, что вода перед плотиком закружилась, как будто большая воронка появилась на глади спокойной воды. Петр, не прекращая ритма, стал постукивать бубном о колено. Освободив одну руку, он достал что-то из-за пазухи. Затем, протянув руку над водой, отпустил зажатый в руке сверток, который, на удивление, не булькнув и не всплеснув, тут же исчез в этой воронке. Сразу после этого движение воды прекратилось, бубен медленно затихал. Постояв еще немного, Петр в несколько взмахов подогнал плотик к кустам и укрыл его там. Не оглядываясь, быстрым шагом он удалился.

«Да, дела у них тут творятся, интересно, что же он там утопил? Неужели правда золото? Посмотреть утром, что ли?» Идти домой уже не хотелось, Егор прилег на кучу веток и спокойно закрыл глаза. Когда он их открыл (казалось, всего через пару минут), то уже всходило солнце, яркое и чистое. Раннее утро на Колыме удивительно красиво, краски яркие, сочные, холодок бодрит. Егор слегка озяб. Вспомнив, что видел ночью, он решил взглянуть на все при свете дня. Пока курил, увидел, как из избушки вышли и ушли, вероятно, в сторону стада, дядья и Василий. Старика видно не было, и Егор решил рискнуть. Быстро скатившись по осыпи, он подбежал к тому месту, где был спрятан плотик. Сразу же увидел его. Поперек сбитого из крупных, потемневших от времени плах небольшого плота лежал длинный шест. Оттолкнув плот от берега, Егор, как и старик, одним прыжком перескочил на него с берега. Плот зашатался, но Егор, присев, удержал равновесие. В несколько толчков он направил плот к тому месту, к которому, по его прикидкам, вчера причаливал старик. Проливчик был неглубоким, и шест уверенно доставал до дна. Подплыв поближе к скале, Егор увидел с ее торца ровную площадку, как будто сама природа создала маленький причал. «Вероятно, это здесь, больше, вроде, пристать негде», - подумал он и приткнул плотик к этой площадке.

Вокруг было так тихо, что Егору казалось, что он слышит, как скатывается капелька пота по его разгоряченной спине. Встав на краю плотика, Егор пристально всматривался в хрустально-чистую воду протоки. Вода была такой прозрачной, что казалась увеличительным стеклом, сквозь которое отчетливо было видно каменистое дно. Буквально у себя под ногами Егор заметил небольшую кучку свертков, некоторые из них уже, очевидно, размякли от времени и рассыпались. Пробивший толщу воды солнечный луч внезапно блеснул на этих свертках хищным желтым цветом золота. Егору показалось, что это игра света, но когда первое ощущение прошло, он уже сфокусировавшимся взглядом определил, что это действительно были некрупные грязно-желтые кусочки металла. «Во как, да они и правда топят здесь золото. Интересно, сколько же его здесь уже, неужели и моя печатка теперь покоится тут, под охраной духа озера?» - про себя подивился он.
Странно, но ничего похожего на «золотую лихорадку», так красочно описываемую в книгах Джека Лондона, он не ощущал. Скорее, ему было неловко, что он таким вот образом, исподтишка, заглянул в тайну «хранителя». Быстро выкурив сигарету, он прикинул, что глубина здесь, пожалуй, не более трех метров, и то потому, что свертки лежали как бы в углублении дна, дальше было мельче. «Вот откуда ночью возникло ощущение воронки, вода в этом месте темнее», - подумал Егор и решительно оттолкнулся от приютившей его скалы.

Поставив плотик на место, он тщательно прикрыл его ветками и уже спокойным шагом отправился домой. По пути долго думал, вспоминал прочитанное и услышанное. А ведь действительно, с 1913 года, когда татарин Бориска Сейфулин нашел на Колыме первое золото, поток старателей, вольных и невольных, уже не прекращался. Потом была гражданская война, и по этому краю гуляли банды, бежавшие от новой власти. Затем были сталинские лагеря, и все они были задействованы на добычу металла. Во время войны даже был разрешен вольный принос, золота воюющей стране нужно было много. За золото прощали многое, но и убивали из-за него нещадно. Все это Егор знал. И поэтому он размышлял больше о том, насколько, наверное, правильно поступали эти люди, которые «убивали» золото. Он даже усмехнулся про себя, потому что в его представлении это было как-то дико. Но, хорошенько поразмыслив в дороге, Егор решил оставить все как есть и никогда никому не говорить о том, что он видел на этом озере. «Да и построят скоро плотину, вода ведь зальет эту котловину, - внезапно догадался он. - Тогда, выходит, умно они поступают, действительно, похоронят, уже окончательно. Значит, пусть будет так». Приняв такое решение, Егор уже спокойно вошел в поселок… С тех пор он ни с кем не говорил об этом, и только, гуляя с Таней, которая так по-детски мечтала найти «кусочек золота», всегда вспоминал о золоте, лежащем под слоем воды безымянного озера.
Все это происходило уже довольно давно, наступил август, в их жизни с Таней все было по-прежнему хорошо, и блатные ребята вроде успокоилась, и один из «чертовой дюжины», тот самый любитель пирожковой начинки Сашка, уже женился. Все было хорошо, и ничего не предвещало того, что скоро случится БЕДА…

Ждём завтра... интрига... )) Позеленил) Даешь еще 4 главы, ну или сразу все)!!!

Это сообщение отредактировал artem66rus - 12.07.2012 - 13:20

Читаешь и как советские фильмы смотришь, правда с элементами эротики. Кстати, про секс написано тонко, без пошлости. Ждем, что будет дальше.

Спасибо! Очень душевно написано.

DJAlisandro- так и было задумано. надоела уже чернуха как то.
типо для семейного чтения решил попробовать. Ну. а эротика, ну люблю я это дело,чо..)

Дааааааааа!

Чем дальше читаю, тем все больше нравится. Увлекло не на шутку.
Унес в закладки темы koluma7.

Со знанием места описаны. *я о природе, о тайге, о строительстве*
Как сам побывал мысленно в тех местах.

Класс! Молодец что золото не взял.

а может 5 сегодня?))
ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста

Блииин!!!!!!!!)) Ставлю пятую вот веть....

Добавлено в 13:46
тада уж и шестую..остальное-завтра..имейте совесть))

ждем пятую часть.
Интрига накаляется

upd. Отлично Давай, ща шестую дочитаем

Это сообщение отредактировал 3BepuK - 12.07.2012 - 13:49

4гл---- http://www.yaplakal.com/forum3/st/0/topic4...l#entry11114322


Глава 5 Беда

В этот, казалось бы, обычный, солнечный и погожий осенний денек все шло как обычно. Егор работал в ночную смену, поэтому, когда Татьяна вернулась с работы, был еще дома. Обрадовавшись встрече, Егор с прибаутками потянул ее к кровати, но Таня, ловко извернувшись, выскользнула из его объятий и сказала:
- Егорка, мне извещение на переговоры пришло, от тетки, через полчаса уже время, сходишь со мной, или отдыхать будешь?
- Так вот рядом с тобой и отдохну, потом, когда вернемся, - весело подмигнул ей Егор.
- Да ну тебя! Одно только на уме, - не слишком, впрочем, сердито, ответила Таня.
- Ну, тогда собирайся, пошли на почту.
По дороге они говорили о том, что на зиму все же нужно попросить коменданта выделить им комнату. О том, что они уже сложившаяся пара, знали все. Как и о том, что свадьба намечена на весну, поэтому особых проблем возникнуть не должно. Подойдя к зданию почты, в которой находился переговорный пункт, Егор сказал Татьяне, что покурит на улице. Та согласно кивнула и вошла внутрь.
Егор не спеша курил, разглядывая местную достопримечательность, расположенную на другом берегу Реки. Отсюда, от здания почты, ее видно было особенно хорошо. Этой достопримечательностью была сопка со странным названием «Распутница». Называлась она так потому, что со стороны поселка выглядела точь-в-точь, как лежащая на спине, с согнутыми в коленях и раздвинутыми в стороны ногами, женщина. Кто первый заметил это сходство, неизвестно, но, начиная приглядываться, находили все больше сходства. И грудь выделялась там, где и положено ей быть, и даже лобок, поросший лиственницей. В общем, такой вот подарок природы собравшимся здесь мужикам. На эту-то Распутницу бездумно и смотрел Егор, по привычке выискивая новые детали ландшафтного сходства. Внезапно услыхав за спиной сдавленный всхлип, он резко обернулся. Таня, прижимая к лицу носовой платок и низко опустив голову, едва не налетела на стоящего на ее пути Егора. Схватив девушку за плечи, он испуганно спросил:
- Что случилось, Танюш? Случилось-то что?
- Брат, Вовка, брат мой, понимаешь… - Таня, уткнув лицо в грудь Егора, уже открыто, отчаянно и горько зарыдала.
Плечи ее мелко тряслись, слезы непрерывным потоком текли по щекам. Так безутешно и отчаянно порой плачут дети.
- Да что с братом-то, Тань, живой он хоть?
- Живой… пока, живой, сказали, - все еще рыдая, ответила она. - Сейчас, Егорушка. Сейчас, подожди минутку.
- Да что тут ждать, пошли домой, - и он, крепко взяв Таню за руку, повел к общежитию.

По пути Таня несколько раз пыталась что-то сказать, но снова начинала плакать. Егор понял только то, что ее двоюродный брат Вовка лежит в больнице. Зайдя в комнату, Егор быстренько вскипятил чайник и, налив любимой большую кружку крепкого и сладкого чая, строгим тоном потребовал сначала выпить и успокоиться, потом все ему рассказать. А сам вышел на лестничную клетку покурить. Быстро выкурив сигарету, он вернулся обратно. Таня уже не плакала, а сидела над наполовину полной кружкой и отрешенно смотрела на вошедшего Егора, как бы не узнавая его.
- Так, а теперь четко и внятно расскажи мне, что произошло, - потребовал Егор.
И Таня начала рассказывать.
Звонила ее тетка, родная сестра Таниной матери, та, к которой на каникулы часто привозили маленькую Таню. Это ее сын Владимир был товарищем детских игр Тани и поверенным маленьких девчачьих тайн. С ним Татьяна дружила, и потом, когда они выросли, знали друг о друге все и очень ценили свои отношения. Вот с этим-то Вовкой и произошла беда. Как рассказывала знающая об этом сама Таня, Вовка очень любил свою девушку Марину. Любовь эта началась еще со школы, и все вроде было хорошо, хотя и учились они в разных городах. Но постоянно писали письма, звонили, и при каждой возможности спешили встретиться.
- В общем-то, кроме Марины, других девушек Вовка, наверное, и не знал. Не знаю, правда, как она, - продолжала рассказывать Таня. - Все шло к тому, что скоро свадьба, вот и я хотела, чтобы у нас было как бы вместе. Вовка весной собирался заявление подавать, и мы. Потом приехали бы и отпраздновали наши союзы еще разок, уже все вместе, семьей. Так мы мечтали с ним, Егорка, я так хотела вас познакомить, вы бы подружились, я знаю. Ладно, - снова взяла себя в руки Таня, - и вот мне рассказала тетя Лариса, это его мама, что Вовка и Марина внезапно поругались, причем инициатором разрыва выступила именно она. В чем было дело, Вовка ей не рассказывал. Но переживал сильно. С лица спал, и выпивать начал, есть там у него дружок один, его в школе Компотом дразнили, не очень хороший мальчишка был. Но Вовка, он же добрый, жалел его, тот был толстым и его все шпыняли, а Вовка заступался. И вот когда Вовка выпивать стал, этот Компот его и надоумил. У них там, в районе, почти все военные живут, бывшие и служащие, и сосед у них, дядя Костя вроде зовут, отставной полковник, он машину недавно купил по очереди. «Волгу», двадцать четвертую, новенькую. Вот этот Компот Вовке и присоветовал - взять ее незаметно и в город, где Маринка учится, смотаться. Мол, увидит, на какой шикарной машине к ней Вовка приехал, и сразу замуж согласится. А Вовка, он же доверчивый, а права еще в школе получил. Он отцову машину лет с шести, наверное, водил, еще на велике ездить не умел, а рулил уверенно. Вот он и согласился, да еще и потому, что пьяный был. Трезвый он бы никогда, я знаю, Егорушка, никогда бы такого не сделал! Вот так они, получается, и угнали машину у дяди Кости, - снова всхлипнула Таня, но, сдержавшись, продолжила: - Они даже и из города-то не сумели выехать, да и, как тетя Лариса говорит, не виноват был Вовка. Тот, который на грузовой машине, тоже сильно пьяный был и выскочил из переулка на большой скорости. А сворачивать Вовке некуда было, по тротуару люди шли, так весь удар они на себя приняли. Машина вдребезги, а они с Компотом в больнице. Тот-то вроде ничего, ушибами и испугом отделался, а у Вовки сложный перелом обеих ног, ребра сломаны и голову он о ветровое стекло разбил. Тетя Лариса говорит, что очень тяжелое состояние.
- Да, невесело, - задумчиво протянул Егор, - но, может быть, обойдется, вылечат. Можно перевод послать, ну, на лекарства там, на лечение. Ты же знаешь, я почти все деньги матери с сестрой посылал. Так что у них сейчас все нормально. Можно и твоим родственникам помочь, придумаем что-нибудь, Танюшка.
- Не все это, Егорушка, - продолжала Таня, - не все. Вот слушай дальше. В больнице сейчас Вовка, тетя Лариса не выходит оттуда, на лечение-то они найдут, но вот сосед этот, дядя Костя. У него же машины теперь нет, там совсем «дрова», только в металлолом. Да и милиция… Ведь угнали, дурачки, а за это и в тюрьму могут. Дядя Костя, он не злой, не вредный, но он сказал так - покупайте мне новую машину, и все, ничего вашему Вовке не будет, я не стану заявление писать, скажу, что сам разрешил. Ну, а машину-то, где же ее купить? Если с рук брать, то, тетя Лариса говорит, надо тысяч пятнадцать платить, да и то трудно достать. А где брать такие деньжищи? Она уже всех родственников и знакомых обзвонила. Тысяч пять-шесть. Больше нам не набрать, значит, еще и посадят Вовку потом, когда вылечат, - и Таня снова зарыдала в голос.
Егор, как мог, успокаивал ее. Потом пришел Женька, его тоже ввели в курс дела, и он побежал к ребятам. Вернувшись, Жека сказал:
- Ребята тоже соберут с получки, кто сколько сможет, но это получится тысячи три, может, чуть больше.

Долго они еще сидели и перебирали варианты. Женька ненавязчиво предложил Егору отработать за него смену.
- И вообще, Егор, сколько надо, столько и поработаю. Понимаю же я, ты Таню успокаивай и не переживай. Я завгару скажу, в табель тебя писать будут, потом отдашь, когда я жениться надумаю…
Верный друг похлопал Егора по плечу и ушел, а они с Таней какое-то время сидели вместе и молчали. И тут Егор решился:
- Знаешь, Танюшка, есть один вариант, правда, он не совсем красивый и трудный, давай-ка вместе спокойно подумаем.
И Егор рассказал ей о «похоронах» золота. Таня сначала не поверила. Но, посмотрев в серьезные глаза Егора, охнула:
- Егорушка, ну разве так можно? Там же якуты, это их золото, и духи, сам говоришь, воронка какая-то, и вообще, я боюсь.
- Да не их оно, ничье оно теперь, просто таким образом они вроде как борются с ним. Но ведь это же глупо, Таня, везде артели, ГОКи, промышленность целая. Куда им устоять? Да и затопят это озерко скоро, Реку перекроют и все, на том месте море будет разливанное. Не в этом проблема, Танюшка, вода очень холодная. Но я вытерплю, а вот продать его потом… Слышал я как-то от блатных этих, что есть люди, покупают. В Магадане, а может, и здесь уже есть, надо узнавать. Но это единственный способ помочь твоему брату, понимаешь, любимая?
- Подожди, Егорка, какой ты всегда, сказал, и сразу делать, надо же обдумать.
- Да некогда нам думать, роднушь. Если согласна, я сегодня ночью достану его, чего тянуть?
- Значит так, Егор, я иду с тобой. А там посмотрим, - решительным голосом произнесла Татьяна.
От принятого решения и появившейся надежды она сразу успокоилась.
- Что брать с собой? Покушать, чай, полотенце, еще что?
- Ну что там кушать-то? Мы к утру вернемся, если сейчас выйдем. Вот, Тань, масло растительное у нас есть? Возьми бутылку.
- Целую бутылку, зачем нам столько? Духов умасливать?
- Потом объясню, Тань, если идем, давай собираться. И вот еще что, ты на всякий случай предупредила бы кого там надо, что опоздать завтра можешь, мало ли чего.
- Конечно, Егорушка, я сейчас, быстро, я Аньке позвоню с вахты.

Татьяна выпорхнула из комнаты. Оставшись один, Егор не спеша собирал рюкзачок. Подумав, он положил в него две объемистые холщовые сумки, запасные трусы и носки, потом кинул пару банок тушенки, чай, плитку шоколада и, после недолгого раздумья, бутылку водки. Очень быстро вернулась Таня.
- Егорушка, все хорошо, я позвонила Павлу Петровичу, это наш старший бухгалтер, и он меня на завтра на весь день отпустил.
- Вот и замечательно! Ну, что с собой будешь брать? Кстати, фонарик надо, темнеет сейчас быстро, батареек новых несколько штук и целлофановых пакетов, простых. Прозрачных. У нас есть, хозяюшка?
- Сейчас, Егорушка, сейчас все соберу, есть у нас все, я только конфеты вытряхну, видишь, пригодились, а ты сладкоежкой обзывал, - тараторила Таня, быстро собирая перечисленное. - Ну вот, вроде все, пошли? - она взглянула на Егора.
- А давай-ка присядем на дорожку, по нашему, по старинному русскому обычаю.
Они присели на кровать, Егор обнял притихшую Таню за плечи, сидели, тесно прижавшись друг к другу, и молчали. Если бы они могли знать, насколько трудная и длинная выпадет им дорога…

5гл.---- http://www.yaplakal.com/forum3/topic455169.html


Глава 6 Плот

До сопочки, с которой открывался вид на озеро и домик, они дошли быстро. Таня на удивление резво и легко шла по тайге в сумерках. Снова была луна, поэтому почти всю дорогу обходились без фонарика. На восхищенную реплику Егора девушка задорно ответила:
- А мы в «Зарницу» в школе всегда играли и в походы часто ходили, так что я у тебя бывалая путешественница, не боись.
- Лягушка, - улыбнулся в сумерках Егор.
- Чего, чего ты сказал? Ну, если я лягушка, то ты у меня самый настоящий лягух, и скажи спасибо, что не жаб. Ишь ты, юморист.
Подойдя к месту, откуда можно наблюдать за всем распадком, Егор тихо сказал Тане:
- А теперь смотри под ноги, чтобы на сучки часто не наступать, и говори шепотом, а лучше молчи, что бы ни случилось, молчи. И вот еще что, ты помнишь, как мы сюда шли?
- Зачем это ты спрашиваешь? - сердитым шепотом в ответ спросила Татьяна.
- Тихо, не злись. Не время и не место, мало ли что. Вдруг убегать придется.
- Никуда я без тебя не побегу, и не мечтай!
- Ладно, Танечка, тише, вот смотри. Видишь? Это и есть озеро, о котором я тебе говорил. А вон там, справа, избушка.
- Красиво-то как, Егорушка! Правда, сказочное место, и так тихо вокруг, как в кино прямо.
- Ну вот, значит, вторая серия, - улыбнулся Егор, - ты тихо сидишь здесь, я спускаюсь. Ныряю и все, если достану, сразу уходим, поняла?
- А вот и не поняла, - надула губки Таня, - я с тобой иду, мы же решили, не буду я одна здесь сидеть, - она оглянулась по сторонам и зябко повела плечами, - да и боюсь я одна, Егорушка.
- Да, знал ведь, ладно, спускаемся, только тихо.


До озера они добрались без приключений. Плотик тоже был на месте, вероятно, Петр или не приходил больше сюда, или не заметил, что его трогали. Егор прямо на берегу разделся, достал из рюкзачка две сумки и бутылку с маслом. Потом тщательно завернул фонарик в два целлофановых кулька и подмигнул Татьяне:
- Ихтиандр готов к погружению.
Та жалостливо посмотрела на его уже покрывшееся мелкими пупырышками тело, прохладно все-таки уже было по ночам.
- Может, не надо, Егорка? Замерзнешь ведь?
- Замерзну - согреешь, - улыбнулся он в ответ, - я вот как-то читал, что немцы, ну, которые фашисты, во время войны проводили опыты над заключенными. Они же воевали и на северных морях. Так вот, выясняли, как можно вернуть к жизни человека, долго пробывшего в ледяной воде. И ты знаешь, Танюшка, только тепло женского тела способно на это. Проверено.
- Балбес ты у меня все же, - печально ответила она, - будет тебе тело, пошли уже, а то я бояться начинаю. Учти, если что, я к тебе нырну, плаваю я хорошо.

Егор помог Татьяне перебраться на плотик, и они отправились к месту. Вокруг было тихо-тихо, только плеск шеста и их с Таней учащенное дыхание нарушали тишину. Подплыв к месту и причалив, Егор быстро разделся, взял в руки фонарик и сумку.
- А теперь, Танюшка, давай мне масло, - он, нагнувшись, положил все на бревна и, открыв бутылку, щедро полил себя растительным маслом, начиная с головы.
- Что ты делаешь? - испуганно ахнула Таня.
- Надо так, родная, масло не даст сразу холоду пробраться, я об этом тоже читал, - улыбнулся ей Егор.
- Помоги лучше, спину намажь, - он повернулся к ней спиной.
Теплая Танина ладошка так приятно гладила его спину, что у Егора появились совсем другие мысли. Заметив, что он учащенно задышал, Таня звонко хлопнула его по блестевшей от масла спине.
- Вперед, Ихтиандр!
Егор аккуратно спустил ноги с плотика, вода сразу охватила их стальными жгучими тисками.
- Однако, - враз ставшими непослушными губами прошептал он.
- Холодно, Егорушка? - участливо спросила Таня.
- Да терпимо, поначалу всегда так, - и Егор мужественно окунулся с головой в темно-серебряную воду.
«Надо все делать быстро, долго я просто не выдержу», - такие мысли сразу возникли в его голове. Подхватив фонарик и сумку, Егор нажал кнопку и нырнул. Голову ломило от нестерпимого холода, сердце, казалось, взорвалось, а потом притихло, грудь сдавило. Но он все же несколькими мощными гребками достиг дна. При свете фонарика видно было просто изумительно. Кучка старых осклизлых свертков, многие из которых были, как оказалось, когда-то шкурами, и он лихорадочно принялся собирать их в сумку. Кожа скользила в руках, некоторые распадались, и тогда он просто рукой черпал самородки и тоже кидал их в сумку. Он настолько увлекся этим необычным занятием, что даже перестал чувствовать холод, или же его тело уже онемело настолько, что перестало на это реагировать. И только почувствовав, что воздух в легких уже закончился, и испытывая непреодолимое желание вздохнуть, Егор сильно оттолкнулся ногами от каменистого дна и пробкой вылетел наружу. Сумка, пока он держал ее в воде, была не особо тяжелой, Егор даже расстроился, но, попытавшись ее положить на край плотика, почувствовал ее тяжесть.
- Есть, - выдохнул он, - убери в центр, давай вторую, еще раз нырну.
Слова уже давались ему с трудом, губы тоже онемели.
- Егорушка, может, не надо уже, смотри, сколько здесь!
- Давай, быстро, - прохрипел он и, взяв протянутую Таней сумку, снова ушел на дно.
Теперь работа шла быстрее, уже наученный предыдущим погружением, Егор просто приставил сумку к этой кучке и стал сгребать в нее рукой все подряд. Набралось довольно быстро, правда, как он успел заметить, и камней, и каких-то непонятных деревяшек он тоже много туда натолкал. Но сил и времени уже не оставалось, и Егор снова ударил ногами о дно. Тут он даже не почувствовал, оттолкнулся или нет, ноги были бесчувственны, просто, вынырнув на поверхность, он понял - удалось! Вторую сумку он сумел закинуть на плотик только после того, как несколько раз погрузился с головой. Все же держась одной онемевшей рукой за край плотика, второй подтянул сумку до уровня поверхности. А вставшая на колени Таня быстро ухватила сумку за ручки и вместе с Егоровой рукой вытянула ее на плот. Сам Егор подтянуться уже не мог. Таня хватала его за руки, за плечи, за волосы, но тщетно, все скользило. У нее самой все было перепачкано в масле. Она плакала уже в голос и только просила:
- Ну же, Егорушка, милый, любимый, ну же…
Сам не соображая как, ногтями что ли, Егор сумел вытолкнуть свое тело из воды, благо плотик был мал, и, вытянув руку, он достал до противоположного края плота. Таким образом, Егор сам себя подтянул на руках и выбрался-таки из воды. Он лежал, тяжело дыша, и его тело сотрясала крупная дрожь. Не чувствовал Егор совсем ничего, холод был везде, глубоко внутри, холод был в голове, в висках, которые ломило, сердца он не чувствовал, просто лежал, и ему казалось, что с каждой секундой уходит жизнь. Разочарований из-за этого он тоже не испытывал, ему было холодно и пусто, даже уже и не холодно, а просто никак. Время замерло и остановилось, хотелось закрыть глаза. Что он и сделал. Каким-то уже угасающим, последним, что ли чувством, он слышал, как Таня, плача, хлестала его по щеке, прося открыть глаза. Глаза не слушались, мозг также отказывался выходить из глубокой заморозки, Егор засыпал. Так замерзают в пургу, когда становится тепло и клонит в сон. Это последняя милость природы, дарованная человеку, чтобы спокойно встретить неизбежное.

Егор умирал, умирал от переохлаждения и, наверное, еще от усталости, от этого, такого нелегкого для него дня. Все это сломало отлаженный ритм его организма, Егор просто засыпал, засыпал последним сном…
Таня безуспешно трясла его, тискала, целовала, она сама уже вся была мокрой и скользкой от масла, перемешанного с водой. Она плакала, да что там плакала, она рыдала в голос, уже не боясь быть услышанной, она в панике решила было бежать к той избушке, просить прощения, звать на помощь. Но тяжелый длинный шест не слушался ее, у нее не хватало сил оттолкнуть крепко засевший на краю площадки плот на чистую воду. Она растерялась. Плыть? Но ведь если даже Егор не выдержал, что будет с ней? Да и плавала она, если честно, не очень, больше хвастала Егору. Нет, умела, конечно, но разве можно сравнить заплывы в комфортном бассейне с этим безжалостно-ледяным водным купанием? И тут она вспомнила!
Лихорадочно срывая с себя одежду, Таня накрыла собой, своим жарким телом Егора, обняла его, прижалась, кажется, каждой своей клеточкой к нему и начала его растирать. Она терла его ладошками, грудью, животом, она растекалась по нему, целовала его закрытые глаза, холодные губы, вжималась в него. И все это продолжала снова и снова. По Таниным щекам катились слезы, она и сама уже замерзла, но с удивлением вдруг ощутила, что в ее глубине зарождается жар, ее стали возбуждать эти невиданные ранее ощущения бесконтрольного скольжения, блуждания ее тела по телу мужчины… И то, что благодаря маслу все это приняло такой нереально мягкий и скользкий оттенок, возбуждало ее еще сильнее. Таня, перестав плакать, с силой вжалась в любимое тело и негромко застонала, и вдруг… Она почувствовала слабое поначалу шевеление, там. Таня, не поверив, снова принялась яростно растирать тело любимого и рукой уже явственно ощутила зарождающуюся жизнь. Припав своими губами к губам Егора, она шептала:
- Милый, хороший. Родной, не уходи, мне страшно! Я люблю тебя. Не нужно нам это проклятое золото, мокрое и холодное, вернись, я сейчас выброшу его.

Внезапно глаза Егора открылись, еще не понимая ничего, и, наверное, не видя, Егор обеими руками крепко охватил Таню за спину, прижал к себе. Прижал так, что ей казалось, она услышала, как захрустели ее ребра. Потом, полежав так несколько секунд, остающийся еще, наверное, все же слегка по ту сторону жизни, Егор одним рывком перевернул девушку на спину и в ту же секунду вошел в нее. Таня вскрикнула, вскрикнула оттого, что ей показалось, что сначала ее заполнил холод, до такой степени все было нереально. Однако с каждым толчком все сильнее накатывало знакомое ощущение жаркой наполненности, но в этот раз все происходило не так, все это скольжение, все пережитое ею, и в то же время такое мощное и жадное вхождение Егора… Так не было никогда. Ее спина, вся скользкая от масла, плавно двигалась по мокрым бревнам плотика. Чтобы не съехать в воду, Таня отчаянно бросала свое тело навстречу Егору, в голове ее все смешалось, уже не было мыслей и чувств. Плот, раскачиваясь от мощных толчков двух тел, внезапно сам снялся с мели и, покачиваясь, медленно поплыл по протоке.
Таня опять была на качелях, только теперь качели были везде, они раскачивали ее, раскачивали ее тело и чувства, они уносили вдаль. Девушка практически потеряла сознание от нахлынувших ощущений и нереальности всего происходящего. Внезапно Егор зарычал, его и без того мощные движения переросли в какой-то вихрь, он вбивал Танино тело в бревна, он раскатывал ее по ним. Он не контролировал уже себя, и, несмотря на все Танины усилия, их тела неуклонно двигались к краю плота. Девушка уже успела почувствовать, что ее волосы оказались в воде, и в это время Егор особенно сильно вошел в нее и, содрогаясь, затих. А голова Тани все же коснулась воды. И в ту же секунду этот контраст ледяной воды и жара, которым залил ее Егор, подкинули ее тело в невероятном экстазе.

Потом они бездумно лежали на плотике, который покачивался уже почти на выходе в одно из полушарий «гантели». Все было залито мягким серебристым светом. У подножья скалы медленно затухал в глубине свет забытого там Егором фонарика. Сил не было даже говорить. Потом все же Егор спросил:
- Я что, потерял сознание, да?
- Все хорошо, любимый, - мягко улыбнулась Таня, - так вышло, пусть будет, ладно?
- Ну и пусть, - тоже улыбнувшись, ответил Егор. - А ведь хорошо-то как, я думал, замерзну, а ты меня оживила, колдунья, - и он, склонившись над ее лицом, очень мягко поцеловал в губы, - спасибо!
Полежав еще немного, они принялись одеваться, Егор, который предусмотрительно захватил все сухое, был в лучшем положении, Таня же, печально глядя на свои мокрые и масляные трусики, только вздохнула. Егор решительно забрал их у нее и, размахнувшись, запулил в озеро, потом достал из рюкзака предусмотрительно захваченное им спортивное трико и протянул ей.
- Одевайся, не комфортно, но, думаю, до дому дойдем, ты же у меня тот еще ходок.
Когда они снова поднялись на сопку, обратили внимание на то, что рюкзак весь тоже был промаслен. И его решили не брать с собой. Сумки выглядели не лучше, но тут уж выбирать не приходилось. Таня настояла на том, что первую, наиболее легкую, понесет она. Времени смотреть и разбирать то, что они достали, уже не оставалось. Ночь перевалила за свою вторую половину. Егор спорить не стал, так как чувствовал себя еще не очень хорошо. Они даже почти не разговаривали. Так потихоньку и подошли к поселку.
Уже почти рассвело, был седьмой час утра. Выйдя на лицу, которая вела к их общежитию, молодые люди вздохнули с облегчением, уже был виден конец пути.

ну вот... интрига стала только еще больше
Пошел за шестой частью!