0
Вместо предисловия:
Этот набор трудноусвояемых слов написан мною, но не про меня. У меня все впорядке, просто пишу для тех кто может бросится успокаивать. А вообще, это начало нового цикла рассказиков которые называются Самые важные слова. А вот вопросы, важны ли слова? Какие слова важны, да и сами слова остаются на откуп вам, тем которые это прочтут...
В плейере играла «Пятница». Он снова шел той же дорогой как и все последние четыре года. Путь к метро был выверен до шага. Пожалуй не то что с завязанными глазами, а даже и без них вовсе, он бы прошел этих пятьсот метров. Те же люди, только их с каждым годом становится больше. Те же собаки, живущие на обочине. У последних популяция остается неизменной. Наверное у них планирование народонаселения построено более мудро чем у людей. Или их дети просто разбегаются по окрестностям и находят собственные норы. (А может они живут в дуплах?). Даже крысы перебегают дорогу в одних и тех же местах, а потом разглядывают тебя своими хитрющими глазами-бусинками, шевеля усами, как бы улыбаясь тебе, пробегающему мимо, мол, «…Здарова, чувак! Снова на работу? Ну давай! Мы тут тоже без дела не сидим…».
А зимой дорога становится похожа на полоску вялотекущей жизни, как то странно, словно стыдясь и дрожа от страха быть замороженной окружающим белым холодом и сама на себя набросила неуклюжий, выглаженный лопатами дворников, старательно утоптанный сотнями, тысячами шагов спешащих по своим делам укутанных жителей окрестных домов и их гостей, вдобавок заляпанный желто-коричневыми разводами песка и соли маскхалат снега. И также не задумываясь, но стараясь поскорей убежать в тепло подземных транспортных коммуникаций от пронизывающего колючего ветра, кутаясь в шарф, пробегаешь те же пятьсот метров.
Сколько всего поменялось за эти годы. Там где был пустырь, теперь автостоянка. Возле нее, вернее в первом этаже помещения сторожки кто то открыл наливайку. И теперь все алкаши микрорайона с самого утра подтягиваются под зеленый полог ее гостеприимного брезентового шатра, а к вечеру мирно расползаются, или остаются спать там же на облюбованных сосновых скамейках. Только надпись на бетонной стене, служащей дамбой небольшому озерцу, осталась по прежнему упорно различимой, не смотря на старания солнечных лучей, ветра, ну и конечно продуктов жизнедеятельности проходящих мимо любителей попить пивка. (Умели же когда-то краску делать). Да трубы пивного комбината, принадлежащего очень известной торговой марке. А все остальное… Даже деревья выросли. И трава, летом, раньше едва заметная желтая и хилая (свалка что ли когда-то тут была?), после нескольких лет того что ее старательно выжигали весной, теперь поднимается в пояс. Вот когда пожалеешь, что на балконе не живет корова, или хотя бы коза. Такой покос пропадает без дела.
А весной дорога грязная. Откуда только берется эта грязь на тротуарах? Вообще порой бывает очень странно когда случайно задумаешься, насколько люди живущие по соседству, старательно оттирающие окна своих квартир от пыли в начале лета, моющие и чистящие ковры на снегу зимой, и даже старательно вымывающие полы и посуду в собственных жилищах могут терпеть эту грязь на тротуарах буквально в нескольких десятках метров от их порогов. А ведь некоторые на этих тротуарах проводят времени больше чем в своих домах. А еще есть индивидуумы, которые плюют просто себе под ноги. И проходя мимо, замечая эти следы, оставленные порой очень даже интилигентного вида людьми, с претензиями на то что они заслуживают уважение, вспоминаешь их не злым тихим словом, нервно давя в себе от омерзения возникающие рвотные позывы. Весной, когда нет ни травы и ни снега, которые летом и зимой стыдливо прикрывают собой мусор, грязь на дороге особенно видна. И на фоне пробуждающейся бурлящей жизни вокруг наиболее неприемлема, как пятно на белой сорочке либо как неопрятные ужасно дорогие башмаки.
Но это все видно если замечать. А ведь эти пятьсот метров, проходятся, даже пробегаются два раза в день просто так, не замечая. В ушах музыка, в голове мысли. Утром о работе, вечером о том что нужно сделать дома, и тоже о работе. И будь эти пятьсот метров даже ухоженной аллеей Версальского парка, либо побережьем теплого лазурного моря, либо… Ну придумайте сами что-нибудь… Все равно они будут пробегаться и ценным остаются только две точки соединенные этой дорогой. Порог дома и вход на станцию метро. А все остальное остается за кадром. И хорошее и плохое. И остановиться на этой дороге принято только тогда, когда уже совсем невмоготу идти. Либо груз тяжел, либо естественная нужда настигла…
А вот вчера она позвонила, и сказала: «…Прости, но я больше не люблю тебя, вернее просто не люблю. Я не хочу тебе делать больно, поэтому ухожу. Знаешь, мне было с тобой хорошо (врет пожалуй). Или просто было… Ты надежный и ты есть всегда. Просто есть и все. И я не хочу тебя терять как друга. Но знаешь…»,- и короткие гудки…
А вот что будет с этой дорогой, которая всегда рядом, но как бы всегда за кадром, если он сменит квартиру? Просто перестанет ходить по ней два раза в день? Найдется кто-то кто сменит его. И кто или что же на самом деле более важно? Он или то что остается за кадром? Улыбающиеся лица на семейном снимке, или слегка пьяный осветитель, разбивший перед этим самым моментом софит в фотостудии, и напугавший маленькую девочку, которую потом долго успокаивали, чтобы в кадре она смотрелась веселой?
И что будет с ним, если однажды ему предложат, вот прямо как вчера, уйти за кадр. Просто остаться надежным и другом. А ничего. Просто пойдет по другой дороге, и тоже может быть оставит кого-то за кадром, а кого-то и вовсе не пустит с собой на один снимок. Потому что всегда есть те с которыми хочется, те с которыми надо, те с которыми не хочется, а надо, и те с которыми никогда, даже если и хочется, но им это не надо…
А после звонка, он вышел на улицу, закурил и в первый раз прошел по знакомой дороге вглядываясь в нее и то что ее окружает. В плейере играла «Пятница», а он улыбался собакам и не морщился от вида перебегающих дорогу крыс. И даже алкаши под пологом зеленого шатра стали другими. Попавшими в кадр…
© Antti
yaplakal.com