Плато Путорана

В какой-то момент мы стали похожи на французов покидающих Российскую империю, одетых во все что можно было одеть, грязных и голодных. Не хватало только пуховых платков обернутых на наших головах и туго завязанных на спине крест накрест.

Мы были на Таймыре, на плато Путорана. Стоял июль месяц. Вокруг лежали сугробы снега и летали миллионы, да нет какие миллионы, миллиарды комаров.

Вот что вызывает у меня диссонанс, — прокричал Илья, — комары и снег!

49 фото и текст виа

Спуск с плато. Июль, Снег. Плато.

Спуск с плато. Июль, Снег. Плато.Ледники

Цвет!

Холодало. Шел третий день нашего путешествия на плато. Всего три дня назад, мы из Норильска забросились до базы Бунисяк на катерах. Ехали 5 часов в открытой моторной резиновой лодке и когда добрались до базы, трясло всех, руки почернели от холода, зуб на зуб не попадал. Отогрелись уже у костра, сидя на берегу этого огромного озера, в кольцо зажатого хребтами плато. Было пасмурно. Ставили палатки, готовили ужин и ложились спать уже под моросящим холодным дождем. Вокруг были разбросаны кости, и черепа каких-то животных, туго набитые червями. Селя ви. А утром, как мы наивно думали, вышли на штурм плато Путорана.

Озеро Лама

Проводников у нас не было. Были только топографические карты, и точка-выхода, где местный егерь указал, что вроде бы есть подъем: в районе правого притока реки Хойси, впадающего в озеро Ламу. Но не тут-то было, до этого места мы добирались почти сутки, а виной всему был невероятно труднопроходимый ландшафт из бесконечных курумников, иногда прикрытых влажными ароматными мхами, с «живыми» подвижными камнями, вылетающими из-под ног, зарослями ольховника, цепляющимися своими ветками за рюкзаки и одежду, скальных обрывов, и заболоченных местностей. Мы продвигались с черепашьей скоростью, падая без сил каждые сто-двести метров. Плюс ко всему это было еще начало маршрута и на нас давил довольно большой груз рюкзаков по 30 кг, у меня с аппаратурой вес и вовсе зашкаливал под 40 кг. По дороге мы выпивали 4–5 литров воды и все равно обезвоживание давало о себе знать. На карте наш маршрут выглядел миллиметровым отрезком, и мы думали, что преодолеем его всего лишь за сутки, но как говорится гладко было на бумаге, а забыли про овраги. Шли трое! В смысле подготовки, мы были просто гуру — «как не надо ходить в поход»: еды взяли мало, лишних вещей много, от дикого зверья взяли свисток (ну, а чо?, — сказал нам на это водитель который вез нас обратно по Норильску, — росомаху бы разорвало от смеха!).

Привал, Кто то пьет чай, кто то пишет заметки

...

На второй день мы поняли, что ошиблись притоком. И когда подошли вверх до вершины, уткнулись в отвесную скалу и с разочарованием повернули назад. Спустившись мы решили разделиться на две группы, я с Михаилом пошел по правую сторону горы, а ребята по левую.

С Мишганом неожиданно для себя мы увидели старые зарубки на деревьях и решив, что это отметки какого-то маршрута, а вероятно и подъема пошли по ним. Местами приходилось забираться практически на вертикальные стеночки и передавать друг другу рюкзаки, чтобы забраться выше. Так продолжалось еще часа три, пока мы не выбрались на отрытое безлесистое пространство под самой вершиной. Но от сюда опять невозможно было понять можно ли тут подняться на само плато или нет. Осыпающийся крутой курумник, немного страшил. Опять начался дождь и «живые» камни стали из-за дождя еще и скользкими. Сил штурмовать вершину уже не было, и мы сели на камни, не понимая, что же нам дальше делать. Вдруг, снизу из долины мы услышали свисток и я, бросив рюкзак вышел на открытую местность и увидел, что ребята уже спустились обратно и свистом далеко внизу призывают нас, чтобы мы тоже возвращались. Пришлось спускаться. Вдобавок у нас закончилась вода. Обезвоживание и голод начали стучать в виски. Через полтора часа спуска промокшие до костей и замерзшие мы с облегчением повалились на дно поставленной наспех палатки, где сидели все остальные участники похода.

Чуть-чуть отлежавшись мы решили стать лагерем здесь внизу в лесистой части и готовить ужин. Пока мы разводили костер и готовили суп, двое наиболее выносливых парней из нашей группы Влад и Алексей должны были пройти вверх по течению Хойси и проверить, есть ли или нет вход на вершину плато. Наверное, это было первое верное решение за эти два дня. Разведчики налегке ушли вверх, а мы занялись установкой лагеря и приготовлением пищи. Через пару часов ребята вернулись с радостной вестью что подняться можно. И мы радостно сели ужинать.

...

...

...

Попав в заполярье у нас сразу же сбился внутренний будильник. На Путорана в это время стоит полярный день. И солнце не заходит за линию горизонта. И когда, покончив с ужином, мы ложились спать, то оказалось, что это было уже утро, и мы не ужинали, а как бы завтракали. Естественно, мы проснулись уже ближе к вечеру, хотя в световом отношении разницы было никакой. Выйдя из лагеря уже под вечер, мы начали подниматься на Путорана. Опять пошел нудный тягун из тяжелого курумника покрытого мхом. Нещадно ели комары. Мы с остервенением обливались средствами от насекомых. Но пот, лившийся ручьями по нам, быстро смывал Гартекс с наших лиц и рук, и через час вся эта гудящая масса кровососущих насекомых впивалась в нас с удвоенной злостью.

Каждый из вас, наверное, помнит этот монотонно-звенящий звук в квартире — звук летающего комара. Как ты вскакиваешь в бешенстве и начинаешь носится за ним с тапком или газетой чтобы прихлопнуть. Тут отношение к комарам меняется кардинально. 10–15 штук в палатке — это нет комаров вовсе. Это ты как бы спрятался от них, и ты в домике. А вот сверху на сетке по всему тенту сидит около тысячи — это уже много.
Тут комар пробивает не только футболку или тельник, он пробивает флиску, свитер и трехслойную мембрану гортекс.

Когда ты ешь, пока ты доносишь ложку до рта, порядка 10–15 штук уже впиваются в твою руку. В добавок несколько уже плавают в твоей тарелке. Когда ты идёшь они залетают к тебе в нос, рот, и глаза. Один раз мы поставили тарелку с горячей водой, через пару минут вся вода была покрыта мертвыми комарами, которые с остервенением камикадзе падали в горячую воду и погибали.
На шестой день мы дошли до каскадов водопадов которые растекались по базальтовым плитам образуя естественные ванны и решили искупаться. В общем купание в заполярье это два вида крика — первый ты орешь потому что сидишь в ледяной воде, второй потому что ты вылез и тебя жрут сотник комаров.

В боевом трикотаже.

Спасение от них вообще-то два. Первое — спреи, мази и прочая химия. Но, во-первых, это все-таки химия, а во-вторых, их надолго не хватает. 2 дня и баллон за 400 рублей пуст. Да и столько баллонов с собой в автономку не возьмёшь. Тяжело.
Второе это многослойная одежда или спецодежда. Если натянуть на себя 3–4 слоя, а на голову надеть накомарник, то комар не прокусит. Но, это жарко.
Остаётся спецодежда. Мне повезло я раздобыл костюм «телохранитель», от отечественной фирмы Боевой трикотаж. Фактически костюм состоял из 2х слоев, первый костюм-сетка из шнура, который не даёт комару дотянуться до тела, и второй слой, это лёгкая сеточка сверху которая не даёт комару или гнусу протиснуться сквозь крупные ячейки первого слоя. В обоих слоях идти довольно комфортно и не жарко, поскольку сетка хорошо продувается. А если температура падает или начинается дождь, то поверх этих слоев легко надевается мембранный слой, и костюм «телохранитель» выполняет уже роль термобелья. Но тем не менее, даже я часто не знал, как спастись от этого гудящего роя вокруг тебя.

Самое проблемное в комарах то что они доводят тебя до исступления своим нудным монотонным жужжанием. Залезанием во все щели. Периодически то один, то другой из нас «слетал с катушек», и с ором начал бить по себе руками, обливаться тройным слоем спреев и реветь похлеще медведя. На несколько минут это помогало всей группе. Тот у кого случалась истерика успокаивался, а группа смеялась ближайшие пятнадцать минут, пока комары не начали доводить следующего.

Наконец мы вырвались из этой влажной полутайги, «полу» потому что из-за редких чахлых лиственниц тайгой это назвать было сложно, и в третий раз подошли к плато. Местность выровнялась, кустарник пропал, вокруг нас навис амфитеатр отвесных скал, больше похожих на «Стену» из киноэпопеи «Игры Престолов», сверху спадала очередная «каменная река», по которой вроде и существовал выход на вершину, обнаруженный вчера разведкой.

...

...

Поскольку уклон начал забирать вверх, на очередном камне я с усилием под тяжестью двух рюкзаков оттолкнулся, чтобы забраться повыше и с криком упал на землю. Ощущение было такое что у меня оторвалась мышца на ноге. Боль была пронзительная. Попробовав встать, я снова упал на камни. «Ну вот и все!», — застучало в висках, — «похоже маршрут мой закончен». Сухожилия на ноге не выдержали веса моих двух рюкзаков и потянулись. Ребята, посоветовавшись все-таки решили идти вперед, чтобы поочередно возвращаться и брать мои вещи. А я должен был идти налегке. Но дав отдохнуть ноге пару часов я все-таки решил подняться и попробовать идти. Наступать на ногу было невыносимо больно, особенно в прямом положении с носка на пятку. Но если же ее волочь в полусогнутом положении, то идти было терпимо и я, взяв свой рюкзак, поплелся догонять группу. На следующий день вся икра от колена до пятки почернела, но боль по чуть-чуть начала уходить и это обнадеживало. Тем не менее, парни забрали мой фоторюкзак и поочередно тащили его ближайшие три дня.

Сейчас я вспоминаю с улыбкой фразу Лехи: «как бы ты круто не был подготовлен, какой легкоходной твоя снаряга не была бы, как бы ты не ужал свои вещи для комфортной ходьбы, в итоге если группа в смысле подготовки разнородная, все равно ты потащишь те самые 30 кг» и это было верно и это было еще одной нашей ошибкой, но это одновременно было и нашей проверкой. Кто-то взял много вещей, кто-то был с плохим тяжелым снаряжением, кто-то по дороге травмировался, а поскольку поход — это невероятно командная работа, то все вещи молча без укора распределялись между группой. Ни одной жалобы и стона не прозвучало ни от одного участника. Каждый замечал, что, если кому-то становилось тяжело, молча забирал у него часть вещей и сцепив зубы шел вверх. Наверное, без такого отношения мы бы развернулись уже на третий день так и не увидев плато Путорана во всей красе. А тут мы достигли главного и даже не того что увидели плато, а то что преодолели, смогли, подставили плечо… «то что никто не скулил, не ныл». Несомненно, в этом и есть сырмяжная правда походов, в этом их экзистенциальный смысл, а уж потом на этом фоне красота окружающего мира играет новыми красками. На Путорана можно залететь вертолетом, но когда ты, сцепив зубы карабкаешься, когда парни тянут свою лямку и еще вдобавок помогают тебе, когда группа не назначает дежурных, а все промокшие и злые молча на автомате встают, одни разжигают костер, другие ставят лагерь, третьи идут за водой, то ты понимаешь «что с этими парнями я бы пошел в разведку». Ну, а если все это еще хорошо заварено на бульоне из юмора, то поход превращается в то, что трудно объяснить по приезду в ответ на вопрос: «а зачем вам все это надо?»

— Вот за этим, и надо, вот за этим! (а сам в сторону «да знал бы сам не пошел!!!»)

Через несколько часов, мы вышли на штурм плато. Я уже сказал, что мы сбились во времени. И это было опять нашей ошибкой. И хотя стоял полярный день, «ночью» становилось явно холоднее. Явно. Не дойдя метров 100 до вершины, мы опять уткнулись в крутой курумник. Камни вылетали из-под ног. Идти с тяжелым весом стало гораздо опаснее. Разведка убежала вперед, ища проход. А мы приостановились. И вот тут-то мы почувствовали, что замерзаем. Натянув на себя все что было: шапки, флиски, куртки мы поняли, что это не помогает нам. Я глянул на Мишу, у того посинели губы. Мы срочно распаковали три спальника, сделали из них что-то наподобие кокона-шалаша и плотно прижавшись к друг другу, накрылись им. По центру этого улья поставили на газовую горелку кастрюльку с водой. В итоге получив некое подобие паровой бани. мы наконец то согрелись. У меня была сорвана нога, у Ильи от тяжести рюкзака заболели колени, Диме самому тяжелому из нас было трудно идти по сыпуну, для него каждый камень был «живой», а Мишган самый худой, просто замерзал. В итоге было решено ставить лагерь под вершиной и только после отдыха штурмовать вершину и только на следующий день. Поставив лагерь, мы услышали крик сверху. Влад и Алексей, все-таки забрались на гору и тоже разбили лагерь. Чтобы согреться мы достали спирт и крича снизу-вверх отмечали промежуточную победу с нашими разведчиками, которые сидели на вершине плато. А уже на следующий день через час непростого подъема мы уже все вместе стояли на вершине плато Путорана. Это был первый реально радостный день в этом путешествии.

...

...

Сверху плато представляло собой довольно безжизненное, даже несколько унылое зрелище: огромное каменное пространство, протянутое на тысячи километров, размером с Великобританию, оно раскинуло многочисленные свои пальца-щупальца в разные стороны. По самым краям которого всюду лежали снежинки и ледники, из которых вниз в зеленые долины спадали нити бесчисленных водопадов, давая этому месту название «страны тысячи озер и водопадов». Куда бы ты не кинул взор на многие километры вперед, назад, влево или вправо виднелись все новые и новые каньоны, обрывы, и ровная гладь нашего плато. Ровное. Хотя ровным назвать его все-таки было трудно. В отличие от долины, где идти было невероятно сложно, здесь скорость передвижения возросла в 2–3 раза, но это тоже зависло от участков, по которым мы шли, а точнее от того какие на этом участке были камни. Иногда мы шли по щебенке и это было счастьем. Иногда по гальке и это было хорошо, иногда мы брели по камням размером с кулак и это было тяжело, по камням размером со стул идти было тоже не трудно. Ты просто прыгал с одного на другой. А вот по камням размером с автомобиль шлось очень медленно. Тем не менее мы шли, шли опять несколько часов и опять только по пронзительному холоду вдруг поняли, что наступила ночь. Справа от нас светило оранжевое солнце, а слева невероятных размеров серебряная тарелка луны. Картинка выглядела как из какого-то фантастического фильма, где по безжизненной планете бредут астронавты, а на небосклоне горят несколько светил невероятных размеров.

...

...