3
Увы! Мне не пройти цензуру.
Но не унять Бояна пыл.
Я слова русского культуру
В исконном виде изложил.
Я, по Астафьева заветам,
Простым и чистым языком,
Ершова вспомнил! Но при этом,
Слегка разбавил матерком.
Посередь полей и гор,
Подперев башкой забор,
Загибался от запоя
Старый мельник - дед Егор.
Думал дед: - Ебёна мать!
Надо срочно уебать!
А не то, безопохмелки,
Можно и концы отдать!
Ладно-ть! Ноги поднатужу,
Доползу до энтой лужи.
Правда, ссал туды вчера,
Да, чай, не будет хуже!
И, покинув свой забор,
К луже той Егор попёр.
Но, не сделавши два шага,
Громко пёрнул. И помёр...
Да! А были времена! Лет тому, считай, за двадцать.
У Егорки дохрена было шансов поебаться!
Энто дело он любил. Часто по блядям ходил.
Опосля, пришедши с блядок, долго мандовох давил.
Ну, мандовошки - это так... К ним привык Егор-мудак.
Хуже, ежели цеплялся на конец ему трипак!
Вот тогда, идя поссать, начинал Егор орать.
Всю деревню этим криком он будил. Ебёна мать!
Он сперва ревел как бык, но, в конце-концов, привык.
Только вышло, что Егорка плодовитый был мужик.
Как у бабы где залет - та ему мальца несет.
Он троих себе оставил. Остальных не брал в рассчет...
Выросли его сыны - мудаки да блядуны.
На момент Егора смерти жрали в горнице блины.
- Чу! Слыхали энтот звук?
Старший сын промолвил вдруг,
- Энто кто ж так громко пёрнул?
Аж на кур навел испуг.
Средний молвил: - Епа мать!
Это ж надо так насрать!
Кабы был я не привыкши,
Нос пришлось бы затыкать.
А ты, Иван, закрой хлебало
И, покуда не попало,
Пробегись-ка по двору!
А не то щас наебну –
Все углы в избе обсерешь…
Наебнуть? Аль так поверишь?
Ванька дальше ждать не стал.
Встал, пошел с крыльца поссал.
Да и двинулся на двор,
Взглядом выцепив забор.
- Это ктой-то там прилег,
Поросёнок, аль телок?
Что за радость спать у лужи?
Не возьму никак я в толк.
Ну-ка, гляну… Бляха! Батя!..
Околел, что ль, на ночь глядя?
Выбрал время помирать!
Охуел, ебёна мать…
Ванька в горницу зашел,
Положил конец на стол,
Почесал залупу ложкой
И братьёв в курс дела ввёл.
Старший молвил: - Хватит пить.
Надо батю схоронить.
Опосля, ядрёна корень,
И наследство поделить.
Враз Егорку схоронили
И наследство поделили.
Старший – мельницу забрал.
Средний – дом к рукам прибрал.
Ну а младшему достались
Лошадёнка да подвал.
- Ну и лошадь, бляха муха!
- Пригорюнился Ванюха,
- Ростом с лавку, да с горбом,
Да два зайчачьих уха…
И в сыром подвале, тож
Не особо поживёшь.
Только против моих братьев
Даже сдуру не попрёшь.
В общем – блядство, а не жизнь…
Только хули мне тужить?
Брошу всё, подамся в город.
Буду у царя служить…
И, не быть что б дураком,
Лучше я пойду пешком,
Чем воспользуюсь вот этим
То ли зайцем, то ль коньком…
- Вань, возьми меня с собой!
Не гляди, что я худой.
Я вообще – довольно сильный.
И, к тому же, пробивной.
У меня по всюду связи –
Как весной на поле грязи!
Про царей не говорю.
Но… зато есть князи!
Ванька разом охуел,
Аж в навозну кучу сел.
- Очевидно я допился,
Аль какую гадость съел.
Ну с чего бы это, бля,
Началась така хуйня,
Что бы лошадь говорила?..
Аль крыша едет у меня?..
- Вань, ты чё так испугался?
Часом ты не обосрался? –
Говорит ему Конёк.
- Да не стой ты как пенёк.
Коль собрался ты к царю,
Так тебе я подсоблю.
Есть один знакомый мерин.
Я те точно говорю…
Ванька из навозу встал,
Отряхнулся и сказал:
- Смотришься ты хуевато,
Но уж какого Бог послал.
Вот, скажи ты мне, ушастый,
От чего такой ужасный
У тебя случился вид?
А Конёк и говорить:
- Да чего уж там скрывать.
Я ведь, можно так сказать,
Жертва грубого разврата.
В общем, виновата мать…
Ведь она за ночь дала
Трем верблюдам, трем ослам
И, как видно, жеребцу,
Судя по мому концу…
Вот и вышел я – гибрид!
Но, я этим знаменит.
Только жаль, что кажна баба
За хуй дернуть норовит.
Нравится он им, блядям.
Оторвут его к хуям,
Буду жить тогда без хуя,
На посмешище людям!
Буду жить зато без бед!
Хуя нет – заботы нет.
Ни ебаться, ни уссаться…
Ну? Пойдем к царю, аль нет?
Водки выпимши ведро,
Для поднятья духа,
Вышли в путь Ванёк с Коньком.
Оба чуть под мухой.
Вот под вечер, сдуру-спьяну,
Выползают на поляну:
- Чёй-то светится в кустах…
Ну-к, пойду я гляну…
Ё-моё! Перо чудное!
Не иначе золотое.
Слышь, горбатый, погляди –
Чудо-то какое!..
Подошел Конёк шатаясь
И ответил, заикаясь:
- Ну подумаешь, перо…
Ну, жар-птицыно оно.
Чай – сгодится. Ты, Иван,
Запихни его в карман.
- Знаю сам, едрёна-корень!
Не такой уж я болван…
Долго ль, коротко ли шли?
Но, в конце-концов, пришли.
Белокаменны палаты показалися вдали.
Как пришли на царский двор,
Ванька первым делом впёр
Поварихе! Та перила
Перегрызла как бобёр!
И, не дав ей отдышаться,
Начал Ванька дознаваться:
- Где б вакансию сыскать?
Пособи! Ебёна мать!
Ваня, за твою елду,
Место я тебе найду.
Можа встретимся ужо-тка?
За беседкою, в саду…
Так один, другой денёк,
Ублажал ее Ванёк,
А на третий день в конюшню
Был определен на службу.
Ванька служит и не тужит,
И Конёк при нем, к тому же.
Работа Ваньке привычная,
Еда довольно приличная.
Да и девки при дворе
Шибко симпатичные.
Так Иван и живет:
Водку пьет, баб дерёт…
А стемнеет на конюшне –
Он перо достает.
А свету от пера –
Прям скажем – до хера!
Как днём всё видать.
Лепота! Твою мать...
Так и жил бы Ваня дальше,
Да как видно, не судьба!
У царя-то, вишь, привычка
По ночам не спать была.
Сон ему не по нутру,
Вот и шлялся по двору.
Глянул как-то на конюшню –
Чёй-то светит сквозь дыру…
Как увидел царь перо –
Аж ебло его свело!
Вот, как уксуса напился!
Так скривилося ебло.
Уж так царь осерчал,
Ногами застучал,
Отобрал перо у Ваньки
И в палаты умчал.
А на утро, рано-рано,
Вызвали к царю Ивана.
Так он туда чуть голяком
Не попёрся спьяну…
Хуйли ж? Времени в обрез,
Тока-тока с бабы слез,
Да кафтан, к ебеней фене
Уволок какой-то бес..
Искал Ваня кафтан –
Нашел бабий сарафан.
Пришлось Ване
Шагать в сарафане.
Царь на Ваньку поглядел:
- Ты чегой-то, грит, одел?
Я-то думал голубые
У меня уж все у дел.
Служит у меня абрек,
Тоже, знаешь, гомосек.
Но его в такой одёже
Не видали мы во век.
Слушай, Вань, а может быть,
Мне велеть тебя казнить?
Ну как ты мог перо такое
От свого царя таить?
- Виноват я, ваша милость,
Что така хуйня случилась.
Уж, прости, на первый раз!..
- Ладно-ть! Слушай мой указ!
Сроку дам тебе семь дней.
И попробуй не успей
Предоставить мне жар-птицу!
Вдоволь спробуешь плетей!
Ванька загоревал, залез на сеновал,
Сидит, дрочит… забыться хочет.
А тут на сеновал и Конёк прибежал.
- Чё, Вань, рыдаешь да хуйнёй страдаешь?
- У меня, горбатый, горе!
Знать, башку снесут мне вскоре.
Птицу-жар велят достать.
Только, где ж её сыскать?
- Ваня! Хватит уж грустить!
Эка невидаль, добыть
Эту крашену ворону!
Надо только прихватить
Пару жбанов самогону,
Да с закускою горшок.
И, конечно же, мешок,
Что б туда упрятать птицу…
Знаю я одну девицу,
Так у ей их – штук двенадцать!
Стоит только постараться,
Их она сама отдаст,
Лично в руки передаст.
Я скажу, Вань, по секрету
Правду про девицу эту:
До того она еблива!..
Но живёт-то сиротливо.
Мужиков там, Ваня, нет!
Всё обделаем без бед!
Ты ей раз-другой задуешь,
Всё как надо растолкуешь,
Птичку, стало быть, возьмешь
И, спокойненько уйдешь.
Будут все вокруг довольны:
Мы – в чести! Цари спокойны!
Девка тоже не в обиде…
Вот увидишь – всё так выйдет.
Так что – собирай припас,
И в дорогу сей же час.
Оседлал Ванька Конька,
Сказал девкам «пока…»
Покуда девки рыдали,
Только их и видали.
Сказка быстро говорится!
А Ваньку с Коньком тащиться
На восток три дня пути,
Коль по компасу идти…
Третий день, под вечер уж,
Забрались в такую глушь!
Ни одной живой скотины,
Лишь попался дохлый уж.
Прошли еще чуток.
Глядь – теремок!
Жар-птицу пасутся,
Меж собой дерутся.
Тут же, глянь-ка,
И их хозяйка.
Махнул Иван
Самогона стакан
И пошел к девице,
На постой просится.
А та рада
Любому гаду,
Кто б ей мог
Почесать промеж ног.
Да и сама тоже
На вид пригожа!
А там, слово за слово,
Девка стала ласкова,
Ваньку в дом повела,
Да на стол собрала.
Так, с пивком, водочкой,
Картошкой да селёдочкой,
Сидят, обедают,
Об жизни беседуют…
А девка знает все дела!
Понацелилась сперва,
И на Ванькины штанины
Метко соус пролила.
Ванька ей: - Не пойму
Эт ты, девка, к чему?
Коли снять штаны надо,
Так скажи! Я сниму.
Знаешь, голяком гулять
Мне совсем не привыкать.
Только, видимо, придется
Тебя за соус отъебать…
- Что ты, Вань, эт я нечаянно!
Правда, хочется отчаянно
Под тебя хоть раз забраться!
Ну, страсть как хочется ебаться.
Ведь живу в такой глуши,
Ни одной живой души.
А порою приперает…
Хоть колом меж ног чеши…
Ванька ей: - Ну, раз невмочь,
Я могу тебе помочь.
Я ж вообще, признаться честно,
Сам до этого охочь.
Только вот что я скажу –
Я ведь, у царя служу.
Не подаришь ли мне птичку,
Если я тебе всажу?
Как штаны Ванька снял –
Девку страх обуял!
Под штанами у Ваньки
Хер поленом стоял!
Хоть девке и страшно,
Держится отважно.
Пусть уж шибко большой,
Чем вообще никакой!
Ничего, растянется,
Глядишь – и не развалится…
Впёр сперва ей Ваня
Прямо на топчане,
Разок - на полу,
Разок – раком в углу,
Погонял по кровати,
Прижал на палатях,
Загнал на сеновал,
А там уж до зорьки драл.
Кончил аж двенадцать раз!
Спермы кончился запас…
Поутру Ванька прощается,
В обратный путь собирается,
А от девки отвязаться,
Ну, не получается…
- Потерять такой конец!!!
Это ж для меня пиздец!
Иль бери меня с собою,
Иль уедешь без яец!
А оно ведь тоже –
Яйца дороже!
Пришлось энту блядь
С собой Ваньке брать.
Вот так и справил Ваня
Царское заданье.
Поспел как раз к ужину,
Жар-птиц пригнал дюжину,
Да девку, между прочим,
Явил пред царски очи.
Царь девку увидал –
Ажно с трону упал:
- Не нужны жар-птицы,
Отдай ему девицу!
Да и Ваньке она
В общем на хер не нужна
А девка упирается,
К царю идти не собирается,
Она по Ванькину концу
Шибко убивается.
Но, вроде для отмазки
Строит царю глазки.
«Я, мол, погляжу еще,
Как он на счет ласки…»
До ласки дело дошло,
А вот дальше не пошло.
Царь, вишь, староват,
Для дела хероват,
Как не старается,
А хер не поднимается.
Сидит царь не весел,
Хер меж ног свесил.
Ой! У царя херовый вид!...
Ему девка говорит:
- что ж меня ты раздраконил,
А не трахнул? Паразит!
- Баб давно я не имел,
Хер состарился без дел!
А уж раньше-то я девок
Трахать здорово умел!
Что же делать, посоветуй,
Мне теперь с бедою этой?
Я ж ведь трахаться хочу,
Аж терпенья нету…
Девка молвила: - быть может,
Ебун-трава тебе поможет.
Утверждать я не берусь,
Но попробуй все же.
- Ну, ты девка – голова!
Только ты скажи сперва,
На каком таком болоте
Прорастает та трава?
Али мож на поле где?
Али на какой горе?
Али может недалече
На моем растет дворе?...
- Этого не знаю я.
Эт забота не моя.
Только ведаю без травки
Не поднять твого хуя!
Царь Ивана вызывает,
В путь-дорогу снаряжает:
- Привези ебун-травы!
Растудрить твою туды!
Али травку привезешь,
Али смерть свою найдешь.
Так что собирайся, Ваня.
И шустрей! Едрёна вошь…
Вот неудача –
Снова Ваньке задача!
Снова Ванька к Коньку
Идет чуть не плача.
- Ихнее величие
Потерял приличие!
Видно, этот оглоед
Мне решил наделать бед!
У него не встаёт,
А мне снова в поход.
Этак он до могилы
Враз меня доведет.
Ты, горбатый, мне скажи:
Ну в какой такой глуши
Мне ебун-траву сыскать?
Ведь царю-то поебать!
Он дал заданье,
А потей Ваня…
И за что только мне
Энто наказанье?..
- Не печалься ты, Ванёк,
- говорит ему Конёк,
- Ну, подумаешь, без девок
Проведешь один денек.
Мне один знакомый мерин
Адресочек верный дал:
За травою надо ехать
Аж на море-окиян!
Там, на море-окияне,
Да на острове Буяне,
Эта травка и растет
В качестве бурьяна.
Завтра двинем с утреца,
И для царского конца
Энтой травки раздобудем.
Послезавтра дома будем…
Пошел в кабак Ванюша,
Четверть водки скушал,
С собой бутулёк
На всяк случай приберег.
А с утра в дорогу
Двинули с Богом.
Едут. Водку с бутылька
Тянут по-немногу…
Выезжает Ваня спьяну
Прямо к морю-окияну!
Вот дела! Пред ним лежит
Чудо-юдо Рыба-кит!
И видать, давно лежит,
Уж порядочно обжит.
Дачи, хата, сараюшки,
Да домашние зверушки,
Свиньи, лошади, быки,
Гуси, утки, индюки
Так и рыщут по киту!
Аж тому невмоготу.
- Слышь, Конёк, чё т не пойму я!
И какого это хуя
Здесь разлегся этот гад?
Али он в чем виноват?
- Эт ты, Ваня, угадал!
Так жестоко наказал
Эту чуду царь Нептун,
Здешний водяной блядун.
Еблю этот царь любил,
А всех русалок кит отбил.
Уж что с русалками он делал,
Этого ни кто не ведал.
Знамо только русальчат
Он толпу наделал.
И как только Рыба-Кит
Русальчат усыновит,
Царь Нептун, к едреней фене,
Враз его освободит.
Только кит того не знает,
От того теперь страдает.
Он здесь лет уж почти
Восемь загорает…
- Слышь, Конёк, а может быть
Нам рыбёхе подсобить,
Да до острова Буяна
Нас подбросить попросить?
Посуди, едрена мать!
Чем вот этак здесь лежать,
Лучше к острову буяну
С нами малость погулять!
Всё обдумано, потом
Обговорено с Китом.
Кит, конечно, в знак согласья
Малость шевельнул хвостом.
Да вот как с людьми-то быть?
Надо ж их предупредить!
А не-то ведь, этак можно
Тьму народу утопить.
Средь деревни Ванька встал,
Что есть мочи закричал:
- эй! Народ! Беги отсюда!
Уплывет счас Чудо-Юдо
Прямо в море-окиян!
Все ж потопнете, к хуям!
Услыхал честной народ,
Взял Ивана в оборот.
Без него они б прожили
Не один еще так год.
Ванька еле отмахался
Да к Коньку скорей подался.
Задержись еще чуток –
Точно б обосрался…
Вот по морю Кит плывет,
Ваньку и Конька везет.
Рассекает брюхом волны
Как заправский пароход.
Остров недалече был.
Ваня травки накосил,
Забрался к Киту на спину
И в обратный путь отбыл.
Царь извелся, Ваньку ждал!
Цельный день ходил не жрал.
Всё с крыльца в трубу подзорну
За дорогой наблюдал.
Вот и Ваня. Царь к нему:
- Ну? Чего? Привез траву?
И Иван пред царским носом
Сбросил цельную копну…
Царь, от радости такой,
Стал как-будто сам не свой!
- Ну деваха! Ну готовься!
Уж займусь теперь тобой!..
А та ему: - Сперва леченье,
А потом уж развлеченья.
Ты готовь большой котел
И дров для кипяченья…
Вот вода ключом бурлит,
Царь траву в котел валит.
Исполняет, значит, справно
Всё, что девка говорит.
- Ну, что дальше, говори!
Мою душу не томи!
Мне б скорей тебя в постелю,
Да впереть! Разочка три…
Девка молвила тогда:
- Вот остынет чуть вода,
Залезай туда по уши.
Оживет твоя елда!
Царь стремглав к котлу летит,
Нетерпением горит.
Помутился видно разум,
Ведь вода еще кипит!
Оглянуться не успели –
Скрылся царь в своей купели!
Лишь вареные муде
Промелькнули по воде.
Вот такой вот поворот…
Обалдел честной народ!
Где ж теперь, едрена мать,
Государя людям брать?
И решили: - Мы девицу,
Разом выберем в царицы!
Раз с царем она была,
Чай порядки поняла.
Хошь- не хошь, а правь, девица!
Будь народу Мать-Царица.
Девка, первым же указом,
Повелела (вот зараза!)
Ваньке рядом с нею быть!
И кажну ночь ее любить.
И по причине таковой
Закатила при горой.
Гости пили, гости ели,
Девок всех переимели.
Девок всех переимели –
Девки все подзалетели.
Дале времечко пошло,
Девять месяцев прошло.
Народились молодцы.
Тут всем сказочкам – КОНЦЫ!!!
yaplakal.com