262
Все началось с жаркой дискуссии, перешедший в ожесточенный спор с зоотехником в далекие советские годы. Есть такие мероприятия, по списанию непродуктивных животных по болезни на мясокомбинат.
Увы, как не жестоко бы это звучало, но сельхозживотные это говядина, свинина, конина – производные тушенки и колбасы, посему шла жесткая выбраковка животных.. И в списке я увидела молодого меринка под порядковым номером, без клички, на одном далеком отделении. До него было около двух часов верхом и дело не к спеху, поэтому решила я сгонять и посмотреть на это несчастное животное.
Для меня лошади - это сказка, мой сон наяву, моя душа, как бы не высокопарно это звучало. Не салями, не суджук, не тушенка, не промысловое животное или средство передвижения, а сказочно красивое и удивительное животное.
С Лежиком, моим незабвенным, вороным дружком мы дошагали по оглушающей весной тайге быстро. Подъезжая к ферме, на заднем дворе на привязи согнувшись на ослабленных коленях стоял он. Лошадь стояла, привалившись к грязной стене коровника тяжело дыша. Запах некроза и гнили распространялся на десятки метров. Страшно было смотреть на этого страдальца, а он тихо примостился к стене и только постанывал в рое зловонных мух. Не чищенный, вываленный в коростах навоза и грязи и ужасное состояние копыт, а конкретно обнаженных в голое мясо, без рогового покрытия- пальцев ног. Все это представляло собой сплошную, гнойно - некрозную рану. Приговор зоотехника очевиден - не жилец, такие животные не выживают, инвалид.
Посвистывая, тихонько приговаривая я подошла к нему, бедняга всхрапнул и покосился замутненным взором. Сколько же боли в этих карих глазах… Конь задрожал, когда я начала похлопывать по напряженной шее и осторожно приближаясь к ногам. Бог мой! Такую патологию я видела только в старых учебниках! Полностью отсутствовал защитный поверхностный слой копытного рога, все копыто представляло собой сплошной участок оголенных тканей, действительно, таких животных только на сдачу…
Приковылял полупьяный скотник, в надежде разжиться спиртосодержащей жидкостью. Пришлось, конечно, произвести обмен, на информацию о бедном животном. То, что я услышала повергло меня в шок, хотелось просто взять его за кудлатую башку и шарахнуть об колено.
По зиме на этом животном возили силос с далекого хранилища. Коня не ковали, и по наледи с гружеными санями гоняли его каждый день и как следствие разбили ноги. Сначала конь хромал, но так как возить надо было корма и выполнять различную работу, то скотники вместо качественного лечения ограничивались только смазыванием креолина, едкой и концентрированной субстанцией, от чего копыта стали уязвимые и постепенно расслоились, а потом уже туда попала инфекция и случилось то, что я и увидела. Все списали на погоду и на крутой норов, якобы конь сам бился копытами об стену, негодяи! Все это я после пустила в докладную и виновные, в итоге получили по заслугам.
И вот пошли мы домой. С трудом подняли мы с Лежиком больного коня и весь день шли с большими передышками, где - то с понуканиями, где- то с уговорами, устали как черти все трое. И Пока шли – вымазались все в этом гниющем дерьме.
Я назвала лошадь Громом, в честь фильма Цыган, был там такой конь, похожий на этого дурика, такой же гнедой с проточиной белой на морде, хотя кличка Вонючка ему лучше подходила в этой ситуации. Пока плелись, обмотала футболкой его ножонки и с собой было масло вазелиновое в аптечке. Шли долго, с то метров идем - потом стоим, пыхтим да отдуваемся от мошкары да от пота.
Не знаю, чувствовал ли он, что человек хочет помочь, скорее всего, плелся да плелся по инерции, вот уж странная лошадиная душа! Меня всегда поражало, насколько же они доверчивые, эти животные, живущие с нами столетиями и эрами с доисторических времен.
Когда мы пришли, на конюшне все были против и крутили пальцем у виска .Отговаривали селяне и сослуживцы, мол не жилец, на мясо его, в утиль. Зоотехник мой сгоряча обозвал меня тупицей и ослице, но оставил под личную ответственность и за свой счет, я добилась своего, Грома не списали. Пришлось мне, конечно, побегать по инстанциям, имущество казенное как не крути. Но все утрясли, сделали документы как на временно не используемое в работе животное по причине авитаминоза, а через месяц комиссия и если нет положительного результата – на списание. Время в обрез и очень надо хоть малейший положительный результат, чтобы продолжить лечение и не отправить конька на убой. Много конечно же мне пришлось повыкоблучиваться, чтобы коня отдали мне домой, а не в общественную конюшню. Благо, что уже пошел выпас да и я могла у ребят скотников взять овса для Грома. Приходилось немного и подмазываться конечно, виде спирта ,благо выдавали его тогда с лихвой, но это секрет, друзья! Никому не говорите!
Время шло, и я приступила к действиям. Итак, начался мозговой штурм «на Берлин», на фашистов под кличкой - болезнь. Эта аналогия не ради красного словца, а очень даже к месту, так как главную роль в спасении Грома сыграл опыт лечения боевых коней в Великую Отечественную Войну. Пишу, и всплывает мой милый, обожаемый мой учитель Король Виталий Иванович. Дорогой мой человек, друг и наставник, большой души специалист, боевой ветеринар, хирург полевой ветеринарии. Ох, сколько же вложил он в наши буйные и озорные головушки бесценного, драгоценного опыта! Бесплатно, без презентов и взяток, упорно и настойчиво запихивал в нас ЕЕ величество, царицу ветеринарии - Хирургию. Низкий поклон Вам, мой учитель.
Лечила я в первый раз такую страсть. Советчиков не было, интернет как слово то даже не знали. Мой главный врач, мой куратор, в принципе брезгливо поджав губы, отошел в сторонку с вердиктом: «пусть побалуется молодой докторишко». Первым делом эту ходячую коросту я повела в мелкое, теплое с великолепными, тинистыми берегами и пиявками озеро. Отмыла, почистила, привела в порядок конягу, а он стоял во время процедур, да только покряхтывал. Далее - сытная кормежка, овсяная болтанка с морковью, и чудесный овес, плюс разнотравье летнее! Сибирь матушка просторная, щедрая, еды хватало, да и местные селяне меня любили - подбрасывали и морковочки и сало!
Вот его то я и калымила для Грома, а оно было необходимо а еще мёд.Вот и получалось что подрабатывала я только на сало и мед, но так было надо, и вот почему: сало я топила перемешивала с медом и этой субстанцией обмазывала раны Грома. Но эта старинная мазь была второстепенна, главным героем были глина и пиявки. Каждый день я вела коня в тинистое место, где водится глина зеленая и пахучая, а в теплой прибрежной водице живут пиявки. До обеда он у меня квасился в этой полуболотной жиже, а пиявки кусали, потом аппликации топленого сала с медом, да пожирнее. Сколько же я перевела тогда меда и сала, не жалела продукта. Результат не заставил себя долго ждать, раны очищались, глина и озерные твари делали свое дело .Прошло около двух недель, когда при очередном осмотре я заметила рост копытного чехла! Копыто было розовое, как пяточка у младенчика, нежная и слегка кофейного цвета, а так же появилась каемка у основания. После дело пошло на лад, копытный чехол становился более крепким и твердел, превращаясь в настоящее и прочное копыто. Гром стал более уверенным при ходьбе, ушла болезненность. Это была победа! Никаких уколов и таблеток в принципе не было, только далекий рецепт из военных времен.
Прошло два месяца, дело шло на поправку. Гром превратился в нахального и жирного коня, копыта полностью восстановились и укрепились. Так было радостно наблюдать, как он без боли вышагивает по лужайке, обмахиваясь отросшим и расчесанным хвостом. Никто уже не хотел списать его на убой, а главврач похмыкал и как будто ничего и не произошло.
К осени Грома подковали самыми лучшими подковами, и он стал при детском саде, школе и столовой развозить хозяйственные грузы и выполнять различные бытовые задания. Красавчик, жалко фото нет. Тогда, в далеком сибирском селе не у кого не было фотоаппарата, все было очень скромно. Греет сердце воспоминания.
yaplakal.com