Мужик

Константин Фролов-Крымский

via

Донские степи. Лето. Пыль. Жара.
Мы отступали с самого утра.
Последним уходя, сапёрный взвод
Старательно минировал отход.

Прошёл обоз, колёсами гремя.
За ним – мужик, цигаркою дымя,
С усталого лица стирая пот,
По улице катил свой пулемёт.

Он был один. Наверное, отстал.
Он был из тех, кто отступать устал.
Небритый, без пилотки и ремня.
И лишь в глазах - застывшая броня!

Ах, сколько позади сирот и вдов,
Сожжённых деревень и городов...
Мы отошли. Вдруг слышим за собой –
В станице разгорелся жаркий бой.

Мы бросились назад, что было сил.
Но хитрый враг поспешно отступил.
На площади, издав предсмертный стон,
Лежал в пыли... пехотный батальон.

Они лежали молча, как дрова.
Закатаны по локоть рукава.
Как на парад, на этот край земли
Шли фрицы строем. Так и полегли.

А под сиренью, метрах в тридцати,
Мужик – живого места не найти!
С ним рядом, у растерзанных ворот,
Дымил с пустою лентой пулемёт.

Не слышал он, фашистам вопреки,
Как грудь его дырявили штыки.
Он сам вознёсся на Набесный Трон,
Когда последний выпустил патрон.

Весь – от морщин до стоптанных сапог –
Он отдал всё, он сделал всё, что мог.
На этом рубеже он насмерть встал.
Он так решил. Он отступать устал.

12.50 13.04.2019

У нас во дворе Максим стоял до 1990 года, потом пришлось сдать в милицию
А вот пару ящиков с патронами ещё прикопаны и я даже помню где

А были и те, которые их били, мама не горюй, да ещё и до конца войны дошли.

Александр Гитович

Танкист Зиновий Колобанов

Все это было так:
В молчании суровом
Стоит тяжелый танк,
В леске замаскирован.

День — в дымке голубой
Не шелохнется ветка.
Три танка вышли в бой—
Немецкая разведка.

Пора! Огонь открыт!
И видно в ясном свете,
Как первый танк подбит,
За ним — второй и третий.

Но к лесу напрямик
Еще выходит сорок.
Вниманье! Каждый миг
Невыразимо дорог.

Враги идут толпой
Железных истуканов,
Но принимает бой
Зиновий Колобанов.

Он грозен и суров,
За ним стоит громада
Заводов и садов,
И улиц Ленинграда.

И в белом свете дня
Из тихой чащи леса
Металла и огня
Вздымается завеса.

И сквозь разрывов грохот
Мир смотрит на равнину,
Где старший лейтенант
Повел на бой машину.

Он борется с врагом
В свинцовом урагане,
Одних разя огнем,
Других — в упор тараня.

Он бьет врагов подряд
Как богатырь былинный,
Вокруг него лежат
Подбитые машины.

Уже их двадцать две
Как бурей разметало,
Они лежат в траве
Обломками металла.

Окончен битвы ход,
Последним залпом грянув,
И рапорт отдает
Зиновий Колобанов.

26 сентября 1941
Действующая армия

Это сообщение отредактировал МихаилЬ - 20.06.2019 - 20:53

А у меня это стихотворение перекликаться с песней Визбора. Остро, прям ножом в сердце...

Вечная память. У меня тоже есть любимое стихотворение Константина Симонова.
Вот здесь он шел. Окопов три ряда.
Цепь волчьих ям с дубовою щетиной.
Вот след, где он попятился, когда
Ему взорвали гусеницы миной.

Но под рукою не было врача,
И он привстал, от хромоты страдая,
Разбитое железо волоча,
На раненую ногу припадая.

Вот здесь он, все ломая, как таран,
Кругами полз по собственному следу
И рухнул, обессилевший от ран,
Купив пехоте трудную победу.

Уже к рассвету, в копоти, в пыли,
Пришли еще дымящиеся танки
И сообща решили в глубь земли
Зарыть его железные останки.

Он словно не закапывать просил,
Еще сквозь сон он видел бой вчерашний,
Он упирался, он что было сил
Еще грозил своей разбитой башней.

Чтоб видно было далеко окрест,
Мы холм над ним насыпали могильный,
Прибив звезду фанерную на шест —
Над полем боя памятник посильный.

Когда бы монумент велели мне
Воздвигнуть всем погибшим здесь, в пустыне,
Я б на гранитной тесаной стене
Поставил танк с глазницами пустыми;

Я выкопал его бы, как он есть,
В пробоинах, в листах железа рваных,-
Невянущая воинская честь
Есть в этих шрамах, в обгорелых ранах.

На постамент взобравшись высоко,
Пусть как свидетель подтвердит по праву:
Да, нам далась победа нелегко.
Да, враг был храбр.
Тем больше наша слава.

Может я из того поколения, кого это цепляет, но такие Стихи меня просто рвут.

Цепляет, да так что рифма сама напрашивается. Никогда сам не писал стихов, кроме этого （Выкладывал уже на ЯПе в 2017）

Старик и горе (Петрович)

С утра захлебнулась шестая атака
До дзота фашистов рукою подать,
За бруствером, вдоль протянувшейся балки,
Солдаты штрафбата в окопах сидят.

Ни шагу назад! - вот такая задача.
Ни пяди земли, чтоб врагу не отдать!
А сзади заслоны с жестоким приказом -
Всех струсивших в раз расстрелять!.

Но нет в тех окопах предателей, трусов
И слабых душой тоже нет.
Там дремлют солдаты.
Средь них седовласый, присевший на корточки дед.

Дрожащей рукою, раскрыв «треугольник»
Пришедшего с дома письма,
Читает: «Петрович! Постигло нас горе –
Старуха твоя умерла.

Не вынесло сердце погибели сына,
Сгоревшего в танке живьем,
А дочку, фашисты угнали насильно в Германию
С внучкой вдвоем.

Прости ты соседку за страшную новость.
За весть ты о горе – прости.
Петрович! Родимый! Прошу за всю волость –
Проклятым врагам отомсти!»

Слеза покатилась по скуле солдата
Утертая пыльной рукой,
И вспомнил старик, как ходил он когда-то
С сынишкой рыбалить в ночной…

Как взрослую дочку пускал на свиданье
Под строгим наказом отца.
Как внучку свою забирал из роддома,
Как девочка в школу пошла…

Как с сыном на фронт уходили из дома
Как только война началась.
Как знал, что жена не полюбит другого.
Дождется. И вот, «дождалась»…

В атаку! - раздался приказ командира
И слезы как сняло рукой…
Все ближе фашисты, уж видно мундиры.
Вперед! В рукопашную! В бой!

Скатку – прочь! За внучку! За дочь!
За сына сгоревшего в танке!
Осечка! Винтовка не сможет помочь,
С лопаткой в атаку как с палкой!

Сквозь зубы в рычанье сорвалось «Ура!» -
Вся злоба вложилась в удары…
«За внучку! За сына! И снова за дочь!»
Отмашку отсчитывал старый.

Но нет, не отвага в смертельном бою,
Не смелость ему помогали.
Озлобленность - жизнь потерял он свою.
Счастливую жизнь растоптали.

Закончился бой. Разгромили врагов.
Взорвали немецкие дзоты.
А сзади ни выстрела в спины бойцов -
«Молчали» в тылу пулеметы.

А нет бы, помочь - поддержать наступление,
Стреляя прикрыть наступавших бойцов.
С лопаткой в атаку не каждый сумеет.
Под силу не каждому подвиг отцов.

И снова в окопах укрылись солдаты:
Кто дремлет, кто курит, кто спит.
А старый вояка, дрожащей рукою
Прижал «треугольник» к груди.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

вечная память Русскому солдату.. нет ему равных...

Верещагин Гу-га

На ганзе спорили, мог ли батальон положить.
Сошлись во мнении что мог, лента на 250 да с 30 метров.
Много таких было - которые блицкриг собой остановили.
Вечная им память.

Это сообщение отредактировал ozz2008 - 21.06.2019 - 08:25

Я стал к старости сентиментален и у меня навернулись слёзы.

Понравилось, а добавить больше нечего.

Вот что то подумалось-а почему таких стихов сейчас не пишут? Да потому,что не осталось тех,кто это пережил,и тех,кто это правильно прочтёт и поймёт..

Два Максима

Автор: Елена Неклюдова

На границе шумели березки
Где теперь пришлось нам воевать
Там служили дружили два тезки
И обоих их Максимами звать

Был один пулеметчик толковый
Познакомтесь с Максимом моим
А другой пулемет был станковый
По прозванию тоже Максим

Крепко связаны дружбою старой
Принимали грозные бои и
Неразлучною дружною парой
Оба тезки Максимы мои

Очень точно наводит наводчик
А Максим словно молния бьет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет

От осколка фашисткой гранаты
Не случилось уберечься им
Пулеметчик был ранен ребята
Поврежден пулемет был Максим

Дни леченья проносятся мимо
И дружочку был сделан ремонт
И опять снова тезки Максимы
Возвращаются вместе на фронт

А на фронте горячий и хлесткий
В ураганный бой идут опять
И опять служат дружат два тезки
И обоих Максимами звать

Очень точно наводит наводчик
А Максим словно молния бьет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет

Очень точно наводит наводчик
А Максим словно молния бьет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет

А потому, что не кому и не о ком.

Это как в старых фильмах о войне.Артисты почти все сами воевали и поэтому знали как правильно это донести до зрителя..
а сейчас наступило время "Т-34",вариация компьютерных танчиков..

Благодаря таким мужикам, как из первого стиха, и живем.
Ну не могли подумать своим умом немцы, что русский останется один, на верную смерть. Не поддается это их логике.
Как-то же было сравнение совместных артиллерийских учений наших и ГДР-овских военных, старая байка, что немцы четко уложились в норматив, идеально работая в команде, идеально поразили мишень. Картинка -залюбуешься. Один в один, как в учебнике.
Потом на рубеж выходят наши. Командир кроет всех матом, все бегают, суетятся, чуть не падают, кое-как заряжают пушку, стреляют. Попали - в яблочко! Норматив по времени перекрыт с огромным запасом, то есть, пока немцы выстрелили бы раз, наши бы сделали целых два выстрела.

Что разворчались, пенсионеры.
Что в детстве дашь читать ребёнку да что расскажешь-на том и вырастет.
Насечка
Я в окопе сижу, вспоминаю родимый лесок,
Где в стволах, вместо пуль, — лишь берёзовый сок,
Где в апреле плывут высоко облака,
И где, вместо людей, умирают снега.

А кругом идёт войною беда -
Завидущи глазища,
Съела ночью сто солдат — ерунда,
Будет день — будет тыща.

И мир взревел на сто басов — голосов,
Прося хлеба.
И кричать вдруг стало так далеко -
Аж до синего неба.

А вчера нашу роту почти на ветру перебили,
Да подкатили наконец-то полки из самой из Сибири.
Мёрзлым салом с черемшой над душой люто дышат,
Нарезают за кружочком кружок — прут на лыжах.

Перерезали войне белый свет,
Засмеялися грозно.
А как глянули в засыпанный след -
Вся земля в красных звёздах.

Солнце в небо пошло,
На земле ему мало огня,
Заглянуло в окоп, чтоб узнать,
Как дела у меня.

А я минуту назад, совершенно некстати,
Стал седьмою насечкой на чёрном прикладе...
Наша рота ушла с командиром — отцом,
А меня застрелил снайпер с детским лицом.

А меня застрелил снайпер с детским лицом...
Игорь Растеряев.

Когда стихи уже наложены на музыку, автор и исполнитель: Дмитрий Яковлев

Ну и она же на музыку.

Про заслоны. Без обид.