В отряде Ковпака.

просьба не ломать....

Как Вы попали в партизанский отряд?

Весной 1942 года пошли слухи о партизанах Ковпака в сумских лесах, рассказывали, что партизаны перебили мадьяров, охранявших мост у села Заозерки (Зазирки?). Вдруг начались разговоры, что партизаны уже заходили в окрестные села. У меня появилась надежда встретить партизан, но я, по-прежнему, передвигался только с помощью костылей, раненая нога упорно не заживала. Как-то ночью возле хаты, в которой меня прятали, стали сильно лаять собаки. Я вышел из хаты посмотреть, что происходит.
Рядом с домом стоял молодой парнишка с винтовкой. Он спросил меня: " Ты кто будешь?". Ответил: "Окруженец". Он дал мне "наган" и сказал: "Возьми, хоть в случае чего, от немцев отстреляешься". Говорю ему: "За "наган" сердечное спасибо, но ты лучше скажи, когда снова в село придете?". Он усмехнулся в ответ: "Любопытство нынче штука опасная". Но через десять дней партизаны снова пришли в село. Меня забрали в отряд. Подвели к командиру Глуховского отряда Петру Леонтьевичу Кульбаке. Он посмотрел на меня сверху вниз и сказал только одну фразу: "Ты, солдат, свой костылек бросай к черту, нам бойцы нужны, а не калеки!". Мне выдали винтовку СВТ со штыком, и уже через две недели я принял свой первый бой в партизанских рядах.

Какова была численность отряда Ковпака на момент Вашего прихода к партизанам в мае 1942 года?

- Было примерно 1.000 партизан. Отряд Ковпака делился на пять отрядов, позже называвшихся батальонами. Четыре батальона - Путивльский, Глуховский, Кролевецкий, Ямпольский (Шалыгинский) - были боевыми, а пятый батальон занимался вопросами снабжения и реквизициями.

Путивльский отряд был самым крупным в соединении, состоял из десяти рот, а мой, Глуховский, был трехротного состава. Численность соединения Ковпака росла постоянно, я даже застал времена, когда нас было свыше трех тысяч человек.


Кем Вы служили в отряде?

- Начинал простым партизаном, потом стал пулеметчиком ПД, какое-то время был наводчиком ПТР и даже 1-м номером в расчете станкового "максима". Через несколько месяцев меня назначили командовать отделением, а далее - взводом в 1 -й роте 2-го батальона, а в 1944 я уже был старшиной батальона.

Сделал в лесах "карьеру"...

- В партизанской характеристике , датированной 11/1943, сказано, что Вы активно участвовали в 39 крупных боях и в десятках мелких стычках, но я еще знаю, что Вы участвовали в шести рейдах по немецким тылам из семи, проведенных соединением Ковпака.
Какие боевые эпизоды Вам наиболее запомнились?

- Где вы были лет двадцать тому назад, когда память была крепкой, и про каждый бой в отдельности можно было подробно рассказать.

А что может подробно вспомнить больной дед в возрасте 89 лет?

- Давайте попробуем. Начнем с Вашего наградного листа на Вашу первую награду, орден Красной Звезды, полученный весной 1943.

Копия листа у Вас в руках. Подписи Ковпака, Руднева и Кульбаки.

- Ладно, пойдем по тексту - ".........16/7/1942 в бою в лесу у села Дубовичи Глуховского района Сумской области товарищ Цырлин убил трех гитлеровцев и взял трофеи - ручной пулемет и 1000 штук патронов.

В бою 30/10/1942 в Кролевецком районе Сумской области товарищ Цырлин вместе с пятью бойцами захватил трофеи - станковый пулемет, ротный миномет, автомашину и мотоцикл... В бою 2/11/1942 в селе Сядрино Черниговской области расчет товарища Цырлина подбил две автомашины, убил 4-х фашистов и захватил трофеи - станковый пулемет... В бою у села Кодра Марковского района товарищ Цырлин лично уничтожил 5 гитлеровцев... В последующих боях из бронебойного ружья старшина Цырлин сжег три немецких бронетранспортера..".... Нет, так у нас с вами ничего не получится, я уже не помню названия многих сел и точные даты боев, и могу ошибиться в рассказе.

У меня, сейчас, почти все схватки в памяти "на одно лицо" - получил приказ, пошел вперед, стрелял, убивал. Одним словом, выполнял свою партизанскую работу. Вы лучше сами задавайте наводящие вопросы.

И вообще, чтобы получить полное представление о деятельности соединения Ковпака, лучше вам прочитать книгу Сидора Артемьевича Ковпака "От Путивля до Карпат" или книгу Петра Вершигоры "Люди с чистой совестью".

Книги довольно правдивые, хоть и издавались в годы жестокой цензуры.

И в хронологическом аспекте деятельности ковпаковцев - в них все детально рассказано - место, дата, подробности боя .

Это сообщение отредактировал BigCap - 18.01.2019 - 22:14

Книжных партизанских "воениздатовских" воспоминаний о войне мое поколение в свое время начиталось... И война в лесах, в тылу врага , во многих этих мемуарах получилась совсем "книжная". Все в них так хорошо,... немцы и полицаи постоянно бегут с поля боя без оглядки, каждый день под откос летят эшелоны противника, а командиры и комиссары отрядов с легкостью подымают сытых бойцов в атаку и так далее. Иногда читаешь и думаешь, и что мы четыре года с фашистами возились... Но мемуары мемуарами ...

Я раньше считал, что самая правдивая "партизанская книга", это мемуары полковника, знаменитого диверсанта и честного, порядочного человека Григория Матвеевича Линькова, изданная через несколько лет после войны.

Да вот пообщался с западнобелорусскими партизанами, столько про Линькова рассказывают, такие вещи и эпизоды, что ни в одной книге "советская цензура" не позволила бы такое опубликовать.

Только, например, по потерям Вашего соединения Сидора Ковпака, в разных источниках публикуются четыре разные цифры, одна другой страшнее.

Да и особенности партизанской жизни далеки от привычных книжных "пасторальных" описаний...

- Я понимаю, о чем вы... Но не ждите от меня подробного рассказа о "темной стороне" партизанской жизни. Мне на войне повезло, я воевал в особенном партизанском соединении. Отряды Ковпака славились своей дисциплинированностью, уважением к командному и политическому составу. Ковпак не терпел пьяниц, трусов и мародеров, и, поэтому, в его отрядах оставались только те люди, которые хотели воевать с врагом и честно с ним сражались. И каких-то, того или иного рода событий, составляющих понятие - "изнанка партизанской войны" на моей памяти почти не осталось.

Согласно статистическим данным приводимых во многих исследованиях, к весне 1942 партизанское движение на Украине было почти полностью разгромлено немцами и их пособниками, и из отрядов и диверсионных групп оставленных для партизанской войны на оккупированной немцами территории к весне уцелело не более 5 %. Эти данные включают и группы диверсантов НКВД и парашютистов из организаторских групп ЦШПД, десантированные в немецкий тыл. Некоторые историки пишут, что из 15-20 тысяч украинских партизан, находившихся к весне 1942 в лесах, местное население составляло намного меньше трети, а все остальные были: беглые пленные и остатки групп диверсантов из "чекистских отрядов". Я не знаю, насколько верно подобное утверждение, пусть с этим историки разбираются. Но кто воевал в отрядах Ковпака?

- В мае 1942 в личном составе соединения соотношение местных жителей и бывших бойцов РККА было 30*70%. Ковпаковский отряд создавался из советских и партийных активистов, местных уроженцев, еще до прихода немцев на Сумщину, и свой костяк сохранил до весны сорок второго года.

Когда я пришел в отряд, то попал в "смешанную" роту, состоявшую из бывших окруженцев и беглых пленных. Были роты в нашем 1-м батальоне полностью сформированные только из местных жителей, уроженцев какого-то определенного села или райцентра. Были взводы, в основном состоявшие из остатков личного состава определенной дивизии разбитой на Украине в 1941 году.

Но уже к зиме 1943 года, из-за высоких потерь и "разношерстного" пополнения, все роты утратили свою " местечковую особенность" и были "смешанными".

Соединение Ковпака было рейдовым, мы долго не сидели на одном месте, и не ждали, когда нам принесут кусок хлеба, и в рейдах, в наши ряды вливались многие мелкие отряды, состав которых был порой просто непредсказуем, кого там только не было! Новичков, как правило, распределяли по разным взводам, или "разбавляли" их формирования "старыми" ковпаковцами .

Никто не смотрел на чьи-то прошлые воинские звания и заслуги. Майоры и капитаны начинали у нас воевать в рядовом звании, и от их личного мужества и командирских качеств зависело их будущее в соединении.

Исключение составляли отдельные "еврейские" роты, созданные из беглецов из гетто. Такая "еврейская рота" была создана летом 1943 года, когда мы освободили остатки гетто в городе Скалат, и в эту роту вошли также бойцы отряда Гриши Розенблата, это примерно 30 человек, партизан из местечка Софиевка, пришедших к Ковпаку в декабре 1942 года. Эти роты воевали как мононациональные подразделения и были в соединении до второй половины 1943 года, но в Карпатском рейде последняя "еврейская рота", 7-ая, почти полностью погибла (из 90 партизан роты к своим вышло 17), и ее остатки распределили по другим подразделениям.

Сколько человек было в Вашем взводе? Кто из товарищей - партизан Вам особенно запомнился?

- В моем взводе было 27 человек. Помню многих... Очень хорошим моим товарищем был Коровченко, командир соседней роты. Но очень хочу отдельно рассказать о своем близком друге, с которым два года мы делили все тяготы и лишения, вместе рисковали жизнью, вместе воевали пулеметчиками. Его звали Роман (Рувим) Плакса. Он был мне как родной брат, я перед ним в неоплатном долгу, несколько раз он в бою спасал мне жизнь. Роман Плакса ушел из жизни несколько лет тому назад, и мне до сих пор тяжело поверить, что его нет рядом на этой земле. Роман родился в 1926 году в Березинском районе в Белоруссии, бежал во время расстрела узников гетто в ноябре 1941 года, скитался по белорусским и украинским лесам. Он пришел в мой взвод в июне 1942 года вместе со своим старшим братом Айзиком. Стал пулеметчиком. Мы вместе с ним прошли многие тысячи километров по вражеским тылам, участвовали в шести рейдах из семи, совершенных соединением Ковпака, выходили из окружений, делились последним куском хлеба. В декабре 1942 года погиб его старший брат Айзик.

Его и белоруса Пашинского захватили в плен каратели из литовского батальона в Туровском районе Полесской области. Потом рассказали, что один из двух партизан, смог освободить руки от веревок и пытался бежать, но был застрелен карателями. А второго партизана привезли в Туров, привязали к столбу, и в ночь под Новый год обливали водой на морозе, пока он не умер, застыв в страшных муках. До сих пор неизвестно, кому досталась более страшная смерть - Айзику или Пашинскому... Ромка остался один из всей своей родни, остальные 18 человек из его семьи были убиты немцами. И Роман мстил немцам беспощадно.

Считался одним из лучших пулеметчиков соединения. И сам Ковпак, и Вершигора, и Войцеховский - лично хорошо знали Романа и ценили его.

Если можно, опубликуйте в интервью фотографию моего друга, пусть хоть такая память останется о нем.

На своем личном примере, расскажите, как были вооружены и экипированы простые партизаны?

- После СВТ у меня был пулемет - "дегтярь".Три диска на мне и шесть дисков таскал на себе 2-й номер. Я всегда имел при себе пять-шесть гранат, и нож (штык). Трофейное оружие я не любил, и несколько трофейных "вальтеров" и "парабеллумов" раздал товарищам, а вот свой "наган" берег. Патронов у нас всегда было достаточно, соединение снабжалось Москвой, и даже в самые тяжелые дни партизанской войны, за исключением возвращения из "Карпатского рейда", я не помню, чтобы приходилось считать последние патроны, но огонь вели только прицельный, экономя боеприпасы. И это, несмотря на то, что мы все время вели активные боевые действия и боеприпасами часто "разживались" у немцев и у полицаев. Стреляли, правда, только наверняка. Партизанская привычка.

А насчет экипировки. Перед выходом в Полесский рейд, нам доставляли на самолетах с Большой Земли даже сапоги и махорку.

А до этого, снимали одежду и сапоги с убитых немцев, а иногда, и со своих погибших. Брать что-то у крестьян нам строго запрещалось, даже еду.

За это, на первый раз сам Ковпак мог плетью угостить, а на второй раз - разговор с мародерами был суровым и коротким, расстрел на месте.

Перед "Карпатским рейдом" из Москвы доставили очень добротные комбинезоны зеленого цвета, говорили, что они "американские". Те, кто прибыл в отряд из "московских" десантных групп, ходили в кожаных куртках.

У меня на голове долгое время была "буденовка", потом ее в каком-то бою пропорол осколок мины, который заодно задел и мою голову. Пришлось добывать себе шапку, на которую нашил красную полосу.

Голодать партизанам-ковпаковцам приходилось часто?

- Настоящего голода не было.

Только осенью 1943 года, в сентябре мы натерпелись всякого... На выходе из рейда с карпатских гор были очень голодные дни, мы сначала брали баранов из пасущихся отар, а потом убивали своих лошадей, и ели конину, без соли и хлеба.

С руководителями партизанского соединения часто приходилось общаться?

- Неоднократно. Это только кажется, что 1.500 человек - огромная людская масса. Но после каждого рейда "ветеранов" оставалось все меньше и меньше, и "старички" хорошо знали друг друга в лицо, да и по совместным боевым делам все время сталкивались. Отряды таяли из-за потерь как снег по весне, потом снова вливалось пополнение и так до самого конца партизанской войны...

Сидор Артемьевич Ковпак, наш "Дед", солдат империалистической и гражданской войн, георгиевский кавалер, был нам как отец родной, не чурался запросто общаться с рядовыми партизанами и хорошо помнил каждого, кто пришел в отряды еще в сорок втором году. Едем по лесу, у меня уже была своя тачанка, а мимо на белом коне проезжает Ковпак. Спросит нас: "Как дела, хлопцы?". Отвечаем: "Хорошо, товарищ генерал!". Ковпак нам: "Держитесь братцы! Будет еще лучше!". У меня была умная лошадь, хорошей выучки, при стрельбе сама ложилась на землю. Ковпаку эта лошадь понравилась.

И я от чистого сердца подарил эту лошадь любимому командиру. Ковпак сказал мне: "Спасибо, сынок!". Да и по боям меня Сидор Артемьевич хорошо запомнил, не раз лично руку жал. Особенно, когда мы немецкую флотилию на Припяти громили в начале 1943 года, и когда я самолет, летящий на малой высоте, из "бронебойки" подбил, да мне его в наградотделе не засчитали.

Замечательный был человек. Помню его возвращение из Москвы перед рейдом в Карпаты. Ковпак собрал простых партизан на лесной поляне и рассказал о своей встрече со Сталиным на приеме партизанских командиров в Кремле. Рассказал нам, какой Сталин скромный и добрый человек, что он даже сам видел, как "вождь народов" ходит в сапогах с заплаткой, и что Сталин лично просил Ковпака и его партизан выполнить его поручение и дойти до Карпат.

Очень мы любили комиссара Руднева. Но с ним я всего пару раз лично беседовал, а вот с его сыном Радиком, отношения были приятельскими. Радик, как и его отец, тоже погиб в карпатском рейде. Семен Васильевич Руднев был великолепным оратором, после его слов, даже мертвые поднимались в атаку.

Я помню его напутствие партизанам перед боем под Делятиным, когда мы были полностью окружены плотным немецким кольцом, и шансов выжить у нас почти не оставалось. Руднев сказал нам: "Идите туда, где в вас стреляют. Там ваша жизнь!"... Мало кто знает, но в 1938 году полковой комиссар Руднев был репрессирован во время службы на Дальнем Востоке, и как я слышал, провел пару лет в заключении. И этот человек не озлобился на Советскую власть, а честно и героически за эту власть сражался . Руднев был выдающейся личностью.

Честный, справедливый, смелый, образованный. Прекрасный дипломат.

И благодаря Рудневу многие конфликты в батальонах решались спокойно.

Помню, как у нас появился Вершигора со своими "москвичами".

Всегда веселый, добродушный. Обходил ряды бойцов и напевал "Челиту".

А с Кульбакой, моим комбатом, и с майором Шолиным, сменившим его на этой должности, приходилось общаться очень часто. Хорошие были люди и командиры.

Последние годы иногда пишут в разных "публикациях" что генерал-майор Руднев был убит своими - то его радистка-"чекистка" раненого застрелила, чтобы комиссар в плен не попал, то с ним "особисты" бригады счеты свели в карпатских горах. Иногда пишут, что он попал в лапы бандеровцев, и был убит вместе с группой партизан из 18 человек.

- Никто точно и достоверно не знает - как погиб наш комиссар.

И все эти публикации, не что иное как - "вольная трактовка" всевозможных слухов - "журналистские бредни"

Вот данные по "карпатскому рейду" взятые в разных источниках - В рейд ушло 1736 человек из соединения Ковпака, имея на вооружении пять 45-мм орудий, несколько 76-мм "горных пушек", 32 ружья ПТР, 52 миномета калибра 50-м и 82-мм, 470 автоматов и 200 (!) пулеметов. В рейдовый отряд были переданы 7 раций. Официальные потери в рейде - 200 убитых, 250 человек занесены в списки "пропавших без вести".

Другая статистика - в рейд летом 1943 года ушли 1651 человек, а в октябре в рядах соединения насчитывалось только 931 партизан из участников рейда, а 720 человек погибло в осенних боях. Насколько такой статистике можно доверять?

- По поводу вооружения я сейчас ничего точно сказать не могу, не помню, сколько у нас его было конкретно. Когда был рейд на Запад в 1942 году, то у нас была всего одна 45-мм пушка с длинным стволом, но после разгрома каравана из 10 судов на канале на Припяти, у нас появилась своя артиллерийская батарея.

76-мм орудия нам действительно откуда-то доставили перед рейдом в Карпаты, я помню, как перед прорывом из окружения мы их топили в реке, чтобы не оставить врагу. Количество пулеметов - вы называете цифру "двести" - весьма возможно, что это без учета ручных пулеметов, поскольку пулеметами нас вооружили "до зубов", как отдельный укрепрайон. Но одна ошибка в ваших данных налицо - в рейд ушло 2.500 человек, и в октябре 1943, когда в базовом лагере в Олевском районе собрались после выхода из окружения все шесть групп, нас пересчитали и оказалось, что к своим добрались только 540 человек... Немало тяжелораненых оставили в глухих западноукраинских селах, но большинство из них местные выдали немцам на расправу, а других раненых через горы выносили так - между двух коней прикрепляли носилки и коновод вел коней на поводу. Тут еще надо посчитать, сколько погибло из тех партизан, кто присоединился к нам по дороге на Западную Украину. Сидор Артемьевич многих тогда к себе в батальоны принимал .

как сам прорыв из окружения происходил?

- Когда шли на Западную Украину, то был приказ "особо не шуметь", в крупные бои не ввязываться, но по дороге мы истребляли небольшие полицейские гарнизоны, громили опорные пункты, а тех полицаев, кто сам пришел сдаваться, оставляли в отрядах и мне во взвод дали двух таких, "пулеметный расчет". Немцы нас активно начали истреблять под Дрогобычем, но полностью окружили уже под Делятиным. В принципе рейд уже достиг своей цели, потом нам комиссары говорили, что соединение сожгло 32 нефтяные вышки и два нефтезавода. Но тогда мы об этом не знали, да и не думали.

Перед нами на поле немцы поставили в ряд 150 машины с пехотой, но при этом сам город Делятин они оставили без серьезной защиты. Позже узнали, что это были немецкие десантники, переброшенные из Греции и горные стрелки, на рукавах мундиров у них были особые нашивки. Назад дороги не было, сзади и с боков нас прижали так, что "будь здоров". Тогда всех партизан собрали вместе, перед нами держали речь Ковпак и комиссар Руднев, сказали, что это есть наш "последний и решительный бой", была назначена точка сбора для тех, кто прорвется из окружения - гора Беослава, это за Делятиным. Первой, "тараном", пошла в атаку 9-я рота Бакрадзе, а потом все остальные, роты Карпенко, Ефремова, Горланова и других .

Описать этот бой словами просто невозможно. Только представьте себе на мгновение, как на поле горят полторы сотни машин, а все вокруг забито нашими и немецкими трупами... Мы прошли напролом, не считаясь ни с чем. А потом все разбились на группы и начали пробираться на северо-восток. Каждый батальон разделился на несколько небольших отрядов.

Судьба многих таких групп осталась неизвестной, часть была истреблена немцами, а многие погибли в стычках с "бандеровцами" и "бульбовцами", которые, когда мы только появились в Карпатах, не сильно рисковали трогать ковпаковцев, и даже пытались с нами вести "переговоры о ненападении" на переправе через реку Горынь, на которых моя рота был в качестве боевого охранения.

А потом, "бандеровцы", как шакалы, кинулись добивать мелкие группы, идущие из окружения. Я шел с на восток в большой группе, примерно из 50 человек, а, например, мой комбат Кульбака, выходил под видом местного крестьянина, шел мимо немецких и патрулей с охапкой сена на плечах... Из роты Карпенко, например, вышло к своим всего человек пять... Потери были тяжелые...

Мой товарищ Иосиф Глуз пробивался вместе еще с восемью партизанами в Чаманские леса, но они попали в "бандеровскую" засаду, пятеро погибло, а Глуз с двумя выжившим товарищами прорвался и позднее наткнулся на партизан из отряда полковника Николая Медведева. Когда они сказали партизанам, что являются бойцами из соединения Ковпака и отряды по приказу командования разбились на мелкие группы и выходят на восток, то им не поверили. Глуза с товарищами разоружили и связали, а вернее сказать, привязали к деревьям и объявили, что их считают дезертирами, и по партизанскому приговору все трое буду расстреляны, как "изменники Родины". Стали ждать кого-то из медведевского штаба, для утверждения приговора, в этом отряде на месте "не шлепали". И тут Глуз заметил среди партизан одного еврея, "московского парашютиста", с которым он встречался в лесу в конце 1942 года , когда воевал в партизанском отряде в Корощанских лесах. Глуз стал кричать ему: "Илья, выручай!", а тот с изумлением уставился на полуживого и привязанного к дереву Иосифа. Тогда стали разбираться, и даже послали радиограмму на Большую Землю, и оттуда пришел утвердительный ответ, что это бойцы Ковпака выходят из окружения и дано указание, оказывать ковпаковцам всяческую помощь.

Глуз пошел дальше, встретил еще двоих партизан из отряда: Мельничука и Филюка и впятером они вышли на точку сбора соединения.

После сбора партизан по возвращении из "Карпатского рейда", на всех вернувшихся были заполнены наградные листы, в основном, на ордена Отечественной Войны, но Ковпак отказался эти наградные подписать...

Где-то в середине ноября батальоны были снова приведены в полную боевую готовность и мы совершили налет на станцию Олевск. И этот налет получился очень удачным. На путях стояли эшелоны с боеприпасами и когда вагоны загорелись, и снаряды стали взрываться, там, для немцев, начался, образно говоря - настоящий "конец света".

Вы участвовали в шести рейдах соединения. Например, идут ковпакоцы рейдом по Западной Украине или по белорусской земле.
Кого не трогали из коллаборационистов? Или все было под девизом - "всех изменников к стенке"?

- Насколько мне запомнилось, отряды националистического толка, неважно, "бандеровцы" это или "бульбовцы", мы громили беспощадно, если эти отряды стреляли в нашу сторону. А вот чтобы с поляками из Армии Крайовой мы бились... - такого не припоминаю. Может и было пару раз... Когда был рейд "за Вислу и Сан"... Поляки в основном не с нами воевали, а с западными украинцами.

Я в 1943 году видел польские деревни, полностью вырезанные "бандеровцами".

Отряд Ковпака долго не стоял на одном месте, и когда мы шли, то к нам навстречу часто выходили местные партизанские отряды, с которыми мы делились автоматами, взрывчаткой и пулеметами, доставляемыми нам самолетами с Большой Земли. Из таких отрядов мы набирали к себе пополнение.

Нередко на маршруте нашего следования попадались так называемые "зеленые" отряды, сброд лесных дезертиров, которые против немцев и полицаев никаких активных действий или боевых операций не проводили, но мы их тоже не особо трогали. Так, "напоминали слегка", что скоро наши придут и Советская власть за все спросит, но Руднев приказал этих ..., потерявших совесть и "соблюдающих нейтралитет" не расстреливать. Обычно, "зеленые отряды", услышав, что идет Ковпак, прятались по глухим лесам, но несколько таких встреч я запомнил. Ковпак, в отличие от Сабурова, часто давал большинству изменников шанс "искупить вину кровью", он принимал в свои отряды бывших полицаев и кавказских "легионеров".
И кстати, из полицаев получались неплохие партизаны... В соединении были два отдельных кавалерийских эскадрона: грузинский и армянский, но после войны никто не упоминал, а откуда в украинских лесах появилось свыше ста кавказцев. А большая часть из них была оттуда - "из перешедших на партизанскую сторону" кавказских легионеров, которые в середине войны решили снова переметнуться назад, к своим.

Хотя были у нас и с кавказцы из "обычных окруженцев" и из беглых военнопленных, например, будущий командир партизанского полка и ГСС грузин Бакрадзе, с группой товарищей сбежал из лагеря для военнопленных в 1942 году. В начале 1943 года мы атаковали станцию Хиночь, это находится, как мне помнится под Цуманью, перебили там двести немцев и полицаев и с полсотни взяли в плен. Еще бой не закончился , как появилась колонна с белым флагом. Пришла сдаваться рота "казаков", которые сами расстреляли своих командиров и немцев-инструкторов, и перешли на нашу сторону. Всех их раскидали по разным взводам.

"Взяли в плен полсотни человек". Как долго такой "плен" продолжался?

- Все зависит - а кого именно взяли в плен? Если полицаев, то это не означало, что их сразу отправят "в Могилевскую губернию". С ними "беседовали" в штабе, выясняли всю подноготную, прежде чем принять решение о дальнейшей судьбе полицая. Один раз стал свидетелем такого случая. Сын-партизан гонит пинками отца-полицая: "Говорил я тебе, батька, не иди в полицаи!"

Немцев старались живыми не брать, и не потому что мы были "беспощадными мстителями". Немцу в партизанах делать нечего, но если ты гитлеровца в плен взял, то именно тебе, после допроса пленного, и прикажут его расстрелять.

А убивать не в бою, а безоружного, пусть и заклятого врага, - не самое приятное дело. Я как-то поймал из засады двоих немцев, они ехали по проселку на подводе, и привел их в штаб батальона. Мне начальник штаба Лисица говорит: "Ты их поймал, тебе их и в расход пускать. Зачем ты их вообще живыми привел?".

Отвел немцев подальше, один из них перед смертью стал молить о пощаде, кричал, что у него дети... Я только сказал: "А вы наших детей жалели!?"..., и расстрелял их к такой-то матери... Когда мы в рейде на Припять, после захвата Лоева, атаковали, дай Бог памяти, Лельчицы или Буйновичи, то я с Ромкой Плаксом взял в плен сразу десять немцев. Бой еще идет, но мы остановились, куда немцев девать. Ротный увидел, начал материться, почему живыми взяли, давай, кончай с ними и вперед... Там же постреляли...

Проводился какой-то контроль со стороны Особого Отдела соединения за бывшими "изменниками Родины", ныне воюющих в партизанских батальонах?

- Конечно, я думаю, что с них не спускали глаз, пока "бывший" себя в боях не покажет. Но основная проверка партизан проводилась после выхода ковпаковцев на свою территорию.
Бывшие кадровые командиры и красноармейцы проходили такую проверку в обязательном порядке. Когда весной 1944 года, 1-я Украинская Партизанская Дивизия под командованием Вершигоры готовилась к седьмому рейду, то 50 человек, опытных партизан, ветеранов ковпаковского соединения, и меня в том числе, вместо участия в очередном рейде отправили в Киев, в Штаб Украинского Партизанского Движения, сказали, что с нас войны уже хватит. Мы прибыли в УЦШПД, размещенный на улице Ворошилова, и всех нас проверял Особый Отдел, и только после проверки нам вручили ордена и направления для дальнейшей службы или работы. Я получил орден Боевого Красного Знамени, а потом из Штаба меня направили на работу в милицию, в Шостку, и я еще три года носил форму и ходил с оружием.

Только в 1947 году я уволился из органов и пошел трудиться простым рабочим.

Но проверка в ЦШПД, отличный послужной список и боевые награды не гарантировали, что после войны тобой вновь не заинтересуются "органы". Командир нашего 3-го полка Брайко, Герой Советского Союза, был арестован через несколько лет после окончания войны, уже будучи подполковником и слушателем Академии в Москве, и ему "пришили 58-ую статью"...

Вообще, если быть до конца откровенным, то после войны еще лет десять многие бывшие партизаны из кадровых солдат и командиров Красной Армии не очень то афишировали свое участие в партизанской войне, ведь большинство попало в отряды после побега из плена или "из примаков". И такое клеймо - "был в плену, нарушил присягу" или "окруженец", еще долго висело над многими, как проклятье... Власти ничего не забывали, таких "клейменных" в любую минуту могли "взять" в сталинские времена и отправить на "освоение Сибири" или "в солнечный Магадан" ...

Есть у меня несколько интервью с "польскими евреями", партизанами воевавшими в отрядах в Западной Белоруссии. Все они отмечают многочисленные случаи враждебного отношения к евреям со стороны определенной части их "товарищей по оружию". Как ни странно прозвучит, но свидетельств о подобном негативном отношении почти нет у евреев-партизан, воевавших на Украине. Стоял ли "еврейский вопрос" в соединении Ковпака?

- Нет. Ничего подобного у нас не было, я и мои товарищи не чувствовали антисемитизма. Это пресекалось на корню, "еще в зародыше".

Был как-то случай, который может охарактеризовать отношение командиров к "нацвопросу". Одну девушку партизан-украинец обозвал "жидовкой", и она доложила об этом политруку 6-й роты Путивльского отряда. Пришел и комиссар Руднев, приказал собрать и выстроить всю роту, чтобы этому партизану перед строем, "набили морду", и добавил, что в следующий раз, если тот еще что-то похожее скажет, он, Руднев, разрешает политруку роты пристрелить "националиста" на месте... Не было в нашей роте ни словесных выпадов в адрес евреев, и я не припомню таких диких случаев, что бы кто-то евреям в бою в спину стрелял. В моем взводе было 4 еврея, все пулеметчики, попробуй, скажи нам чего нибудь лишнее, а там посмотрим, кто после этого сколько протянет...

Такие порядочные люди как Руднев и Вершигора не терпели каких-либо проявлений шовинизма, а сам Ковпак никогда не был антисемитом.

Более того, он как-то на привале рассказал ротному Гришке Розенблату, что его, в возрасте 10 лет, родители отдали в семью еврея-лавочника, помощником приказчика, и Ковпак шесть лет прожил в еврейском доме, как равный сидел со всеми за столом и неплохо помнит идиш. Когда нам Розенблат это рассказал, то на многое стало понятно. Ковпак принимал к себе в оторяды всех евреев, старых и молодых, с оружием и без, не смотрел, кто "западник", а кто "советский", и, например, когда мы освободили гетто в Скалате, то Сидор Артемьевич выделил людей для охраны спасенных. Хотите примеры?

В декабре 1942 года в районе села Глушкевичи к Ковпаку пришли три группы еврейских партизан из Цуманских лесов, руководимые Розенблатом, Хаимом Вотчиным и Гарштейном. Это были ребята из местечек Софиевка, Игнатовка и Киверцов, с лета сорок второго действовавшие самостоятельно на Волыни. Всего пришло 90 человек, их распределили по батальонам, а евреев Скалата и группу Гершовского в 1943 году объединили в отдельную 7-ую роту , а костяк 7-й еврейской роты составили опытные партизаны, но судьба этого формирования была трагична, рота почти полностью погибла в "Карпатском рейде". Первый командир этой роты Йоль Щербата погиб позже, в марте 1944 года при штурме моста через Западный Буг. Другой ротный, Розенблат, умер уже здесь, в прошлом году. Кроме этих групп, при мне пришли к Ковпаку остатки еврейских отрядов Кароля Шварца и сбитого летчика Лени Зальцмана, группа Петра Шепшинского из Ровно.

Среди партизан было немало евреев из бывших "кадровиков-окруженцев" или бежавших из плена. Но некоторые из них "шли" под русскими фамилиями, и только потом, мы узнавали, что они евреи. Например, нашего начштаба звали майор Стрельцов, а в разведке батальонов, наряду с явными евреями Геллером и Тартаковским, служили ребята с такими фамилиями, что не сразу и поймешь, что они евреи: Колька Мудрый (Шопенгауэр), Шилин, Леонид Толстоногов, Коля Старчевский, Миша Рубинов или тот же Юрий Колесников. Когда ему в девяностых годах присвоили звание Героя России, то только тогда я узнал, что настоящая фамилия Колесникова - Гольдштейн. Некоторые долго скрывали настоящую национальность, особенно те, кто прошел лагеря военнопленных.

Я помню, как у нас появился комиссар Александр Непомнящий, так он на вопрос: "Политрук, ты кто по национальности?" - отвечал: "Кавказец".

Кадровый лейтенант Семен Добкин пришел в отряд в марте сорок второго и пока не стал командиром партизанского батальона, тоже числился русским .

В общей сложности евреи составляли в разные периоды 5%-10% от числа партизан Ковпака. Я когда сюда на ПМЖ приехал, то вскоре встретился с Розенблатом, который еще в 1945 перебрался в Палестину и еще здесь успел немало повоевать. В 1993 году Розенблат собрал нас здесь на встречу, еще было в живых 35 бывших ковпаковцев, а сейчас осталось всего человек пять...

На этой встрече Розенблат каждому из нас дал написанную им небольшую книгу о евреях в отрядах Ковпака, и некоторые данные из нее, я вам сейчас привел...

Вы сказали, что дисциплина в отрядах Ковпака была железной.

Но в одной мемуарной книге рассказывается о том, как командир 9-й роты, заслуженный боевой командир, орденоносец, вместо выхода на задание на подрыв эшелона на железной дороге, где-то пил всю ночь, эшелон упустил, а по возвращении в отряд пытался представить ложный доклад, и за все это его лично Руднев расстрелял перед ротой, а на место убитого, ротным назначил Бакрадзе.

- Этого ротного судил партизанский трибунал и приговорил к расстрелу, но никто не хотел в него стрелять, и комиссару Рудневу самому пришлось привести приговор в исполнение. Этот случай не является характерным, но в партизанской войне такое не прощалось. За менее серьезные проступки Сидор Артемьевич приказывал не расстреливать, а пороть перед строем, как в царской армии.

Ковпак не терпел пьяниц и мародеров, которых лично бил плеткой, но один раз и у Ковпака не выдержали нервы. Как-то подорвали эшелон, а в этом составе была цистерна спирта. Многие ринулись к ней, и вместо выполнения боевого задания, напились. Прибыл разъяренный Ковпак, и пару человек из тех, кто сильно "перебрал" и не смог встать, Ковпак лично пристрелил, прямо возле цистерны...

Вам пришлось пройти через десятки боев, на Вашем боевом счету сотни убитых немцев и полицаев, да я еще тут посмотрел, и получается, что во время рейдов соединения, Вы, вместе со своими товарищами, прошли по немецким тылам свыше 12.000 километров. Что для Вас было самым трудным, самым тяжелым за два года партизанской войны?

- Даже не знаю, что ответить...

Никогда раньше об этом серьезно не задумывался... Воевал я как фанатик, о смерти не думал, жизни своей не жалел, и вообще ничего не боялся.

Даже в самом страшном сорок первом году твердо верил в нашу Победу.

Был молодой и выдерживал любые физические нагрузки. Иногда за сутки мы на своих ногах проходили по 70 -80 километров. Помню, что как-то поздней осенью, после перехода, лег спать на землю, а утром чуть не захлебнулся в воде, оказывается, всю ночь шел ливень, а я спал как убитый и ничего не чувствовал...

всё

полностью интервью здесь

https://iremember.ru/memoirs/partizani/tsir...avid-volfovich/

Это сообщение отредактировал BigCap - 18.01.2019 - 22:39

а ведь их уже почти и не осталось.....

я все таки перебью,хоть и просили.Не стоит забывать про Карпатский рейд П.Вершигоры,а то может станет и 2 правдивые книги

чем тол Ковпак на Моторолу похож...или наоборот