План "молниеносной войны" Японии против СССР

В постсоветской России стало модно попирать старые выводы и мнения, коснулось либеральное поветрие и советско-японских отношений во время Второй мировой войны.

Несмотря на выводы Международного военного трибунала по Дальнему Востоку, который подвёл чёткий итог внешней политике императорской Японии в отношении СССР: «"Трибунал считает, что агрессивная война против СССР предусматривалась и планировалась Японией..., что она была одним из основных элементов японской национальной политики и что ее целью был захват территорий СССР...", нынешние либеральные публицисты и современные японские историки пытаются опровергнуть этот вывод.

32 фото+текст, © Самсонов Александр

Даже тщательно разработанный и начатый осуществляться план агрессии против Союза - "Кантокуэн" ("Особые маневры Квантунской армии") - пытаются представить как сугубо оборонительный план, принятый для защиты от нападения советских войск.

Хотя в Японии же опубликован целый пласт ранее секретных документов императорских совещаний, координационного комитета императорской ставки и правительства, Генштаба и Главного морского штаба, других органов государственного и военного руководства, которые подтверждают выводы Международного военного трибунала.

Молниеносная война по-японски

На собрании императорского совещания, прошедшего 2 июля 1941 года, японское руководство приняло курс на подготовку решения проблемы «Севера»: "Наше отношение к германо-советской войне будет определяться в соответствии с духом Тройственного пакта (союз трёх держав - Германии, Японии, Италии. – С. А.). Однако, пока мы не будем вмешиваться в этот конфликт. Мы будем скрытно усиливать нашу военную подготовку против Советского Союза, придерживаясь независимой позиции. В это время мы будем вести дипломатические переговоры с большими предосторожностями. Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для нашей империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ".

С принятием данного курса Генеральный штаб армии и Военное министерство Японии спланировали целую систему мер, направленных на быструю подготовку Квантунской армии для ведения наступательной войны на территории Дальнего Востока и Сибири. Этот план получил в секретных документах название "Кантокуэн".

11 июля 1941 года имперская ставка направила в Квантунскую армию и другие японские армии в Северном Китае специальную директиву под номером 506. В ней подтверждалось, что целью «манёвров» является подготовка для удара по СССР. Этот план брал за основу разработки японского Генштаба 1940 года.

Суть стратегического замысла:

- предполагалось рядом последовательных ударов японских сил на главных направлениях разгромить войска Красной Армии в Приморье, Приамурье и Забайкалье и заставить их капитулировать; захватить стратегические военные, промышленные объекты, продовольственные базы и коммуникации;

- большое внимание уделялось Военно-воздушным силам, они должны были ликвидировать советские ВВС в первые часы войны внезапным ударом;

- задача – за 6 месяцев пробиться к Байкалу и завершить основную операцию;

5 июля издали директиву верховного командования, по которой провели первый этап мобилизации, увеличив Квантунскую армию на 2 дивизии (51-ю и 57-ю).

7 июля император разрешил провести скрытный призыв и призвать в вооружённые силы полмиллиона человек, также были выделены суда тоннажем в 800 тыс. тонн для перевозок грузов военного характера в Северный Китай. Все мероприятия проводились в строжайшей тайне, под легендой учебных сборов для приписного состава, и именовалась "внеочередным призывом". Семьям запретили проводы, в документах слово «мобилизация» заменили на термин "внеочередные формирования".

22 июля начали сосредотачивать войска у советской границы, но такие масштабные мероприятия было трудно сохранить в тайне. Только через пункты на территории Кореи за сутки проходило до 10 тысяч бойцов и 3,5 тысяч лошадей. Посол Третьего Рейха в Японии Отт и военный атташе Кречмер 25 июля сообщили в Берлин, что в Японии призвано 900 тысяч человек в возрасте от 24 до 45 лет. В Северный Китай направлялись лица, владевшие русским языком.

Было сформировано 3 фронта - восточный, северный и западный, в них направлено 629 частей и подразделений, всего 20 дивизий, затем их численность планировали усилить ещё 5-ю дивизиями. Часть подразделений перебрасывалось с китайско-японского фронта. После проведения второго этапа мобилизации (приказ № 102 от 16 июля 1941) численность японских войск у границ СССР возросла до 850 тысяч человек.

В полную боевую готовность были приведены военные части на Курильских островах, на Южном Сахалине и Хоккайдо.

Всего в нападении планировалось задействовать до миллиона человек, в Корее и на севере Китая созданы запасы боеприпасов, топлива, продовольствия, медикаментов для ведения интенсивной войны в течение 2-3 месяцев.

Вспомогательные силы

Кроме собственно японской армии, в бой планировали ввести вооруженные силы марионеточных государственных образований - Маньчжурскую императорскую армию, государства Маньчжоу-го. Её численность была более 100 тысяч человек (в 1944 году - свыше 200 тыс.), стрелковое вооружение было не хуже японского, в достаточном количестве были пулеметы, слабой была артиллерия, также, практически, без ВВС и бронетехники.

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 6.10.2015 - 18:42

Национальная армия Мэнцзяна – Мэнцзян, марионеточное государство, образованное японской военной администрацией на территории центральной части Внутренней Монголии (провинции Чахар, Жэхэ и Суйюань). Численность армии колебалась от 4 до 20 тысяч человек. Вооружение слабое, большая часть состава - кавалерия.

Они находились по командованием штаба Квантунской армии и под непосредственным руководством японских военных советников. Японские офицеры готовили из местных жителей военно-обученные резервы. В 1940 году в Маньчжоу-Го ввели закон об обязательной воинской повинности. Армия Мэнцзяна предназначалась для вторжения в составе японских сил в Монгольскую Народную Республику. По плану "Кантокуэн" предусматривалось "создание обстановки, при которой произошло бы добровольное объединение Внешней Монголии с Внутренней Монголией".

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 6.10.2015 - 18:42

Белоэмигранты, японцы не забыли про белогвардейцев, с 1938 года были сформированы части из русских (имевших огромный боевой опыт), для войны с СССР, например: бригада полковника Квантунской армии Макото Асано, казачьи кавалерийские отряды под командованием полковника Ивана Александровича Пешкова, объединенные в подразделение «Пешковский отряд». В силу своего огромного боевого опыта, они предназначались для выполнения разведывательно-диверсионных операций: в их задачи входило повреждение железных дорог и других коммуникаций, связи, нанесение ударов по базам снабжения в тылу советских войск, ведение разведки, совершение диверсий, ведение антисоветской пропаганды. По плану "Кантокуэн", приказом командующего Квантунской армии из них формировались специальные подразделения.

Задачи японского императорского флота

ВМС Японии должны были поддержать высадку десантных сил на Камчатке, поддержать операцию с моря по оккупации Северного Сахалина и захвату Владивостока, уничтожить советские тихоокеанские ВМС. 25 июля отдан приказ о формировании 5-го флота специально для войны с СССР.

Готовность к операции

К августу вооружённые силы Японии были готовы к «блицкригу». К началу советско-германской войны у Японии было в Корее и Северном Китае кадровых 14 дивизий. В начале планировали довести их численность до 34 дивизий, перебросив 6 дивизий из Японии и 14 с китайского фронта. Но против выступило командование японской экспедиционной армии в Китае.

В конце июля Военное министерство и Генеральный штаб решили сократить силы вторжения до 25 дивизий, затем до 20-ти. 31 июля 1941 года на совещании начальника оперативного управления Генштаба Танака с военным министром Тодзио было принято окончательное решение: для войны против Советского Союза понадобятся 24 дивизии. В реальности японцы сосредоточили группировку сил численностью в 850 тысяч «штыков», что равно 58-59 японским пехотным дивизиям. Японское командование считало, что им будет противостоять до 30 советских дивизий, и создало двойное превосходство.

10 августа 1941 года в Токио должны были принять окончательное решение.

Сомнения японского командования

Во второй половине июля у японского командования появились сомнения в успехе немецкого «блицкрига». Японцы стали анализировать ход военных действий и сделали несколько замечаний:

- огромность тетра военных действий позволяет вермахту вести манёвренную войну, но одновременно помогает советским войскам вести правильное отступление, и Красную Армию не удалось уничтожить в приграничных сражениях.

- партизанская война серьёзно осложнит жизнь вермахту.

Япония пробует выяснить у Берлина сроки завершения кампании. Японский посол в Берлине Осима свидетельствовал впоследствии: "В июле - начале августа стало известно, что темпы наступления германской армии замедлились. Москва и Ленинград не были захвачены в намеченные сроки. В связи с этим я встретился с Риббентропом, чтобы получить разъяснения. Он пригласил на встречу генерал-фельдмаршала Кейтеля, который заявил, что замедление темпов наступления германской армии объясняется большой протяженностью коммуникаций, в результате чего отстают тыловые части. Поэтому наступление задерживается на три недели". Токио всё больше сомневается в возможности быстрого разгрома СССР. Сомнения усиливают и всё более настойчивые требования Берлина открыть второй фронт против Советского Союза.

Сомнения в том, что Красная империя – это титан на глиняных ногах, были у Японии и раньше. Так, сотрудник японского посольства в Москве Еситани в сентябре 1940 года предупреждал: "Полным абсурдом является мнение, будто Россия развалится изнутри, когда начнется война". 22 июля 1941 года японские генералы вынуждены были признать в "Секретном дневнике..." (в нём оценивались события и обстановка на фронтах Второй мировой войны): "С начала войны прошел ровно месяц. Хотя операции германской армии продолжаются, сталинский режим вопреки ожиданиям оказался прочным".

К началу августа 5-й отдел Разведывательного управления Генштаба (его направление деятельности – СССР) сделал вывод в документе "Оценка нынешней обстановки в Советском Союзе", что: "Даже если Красная Армия в этом году оставит Москву, она не капитулирует. Намерение Германии быстро завершить решающее сражение не осуществится. Дальнейшее развитие войны не будет выгодным для германской стороны".

Но военное командование армии и флота не поддержало сомнений МИД-а и разведки, военные приготовления шли полным ходом. Начальник Генштаба Сугияма и военный министр Тодзио заявили: "Существует большая вероятность того, что война закончится быстрой победой Германии. Советам будет чрезвычайно трудно продолжать войну. Утверждение о том, что германо-советская война затягивается, является поспешным заключением". Японская армейская верхушка не хотела упускать возможности нанести удар по Союзу вместе с Германией.

Особенно настаивали военные Квантунской армии: её командующий Умэдзу передавал в центр: "Благоприятный момент обязательно наступит… Именно сейчас представился редчайший случай, который бывает раз в тысячу лет, для осуществления политики государства в отношении Советского Союза. Необходимо ухватиться за это… Если будет приказ начать боевые действия, хотелось бы, чтобы руководство операциями было предоставлено Квантунской армии… Еще раз повторяю, что главным является не упустить момент для осуществления политики государства". Квантунская армия настаивала на немедленном ударе. Начальник ее штаба генерал-лейтенант Есимото убеждал начальника оперативного управления Генштаба Танаку: "Начало германо-советской войны является ниспосланной нам свыше возможностью разрешить северную проблему. Нужно отбросить теорию "спелой хурмы" и самим создать благоприятный момент… Даже если подготовка недостаточна, выступив этой осенью, можно рассчитывать на успех".

Почему Япония не ударила

Главным признаком появления благоприятного момента – «спелая хурма» - считали ослабление советских сил на Дальнем Востоке и Сибири. Японский Генеральный штаб полагал, что «блицкриг» по-японски возможен только при условии сокращения русской группировки с 30 дивизий до 15, а численности бронетехники, артиллерии и самолётов - на две трети.

Разведка сообщала, что за 3 недели войны с дальнего Востока перебросили лишь 17% личного состава и около трети бронетехники. К тому же личный состав тут же восполнили резервистами. Отметили, что перебрасывают, в основном, силы Забайкальского военного округа, другие же группировки Красной Армии почти не затронуты.

С большим внимание японский Генштаб следил и за советской авиацией. По его данным у советских ВВС было 60 тяжелых бомбардировщиков, 450 истребителей, 60 штурмовиков, 80 бомбардировщиков дальнего действия, 330 легких бомбардировщиков и 200 самолетов морской авиации. В одном из документов ставки от 26 июля 1941 года указывалось: "В случае войны с СССР в результате нескольких бомбовых ударов в ночное время десятью, а в дневное - двадцатью-тридцатью самолетами Токио может быть превращен в пепелище". После нападения Германии с Дальнего Востока, по данным японской разведки, перебросили не более 30 эскадрилий. Этого было мало, чтобы ослабить советские ВВС, особенно её бомбардировочный потенциал.