Неизвестный Сталинград: центральный вокзал

Если для немцев первым в ряду символов Сталинградской битвы стал элеватор, то в советской пропаганде это место прочно занял центральный железнодорожный вокзал. Стечение обстоятельств привело к тому, что имена его защитников, солдат 1-го батальона 42-го Гвардейского стрелкового полка 13-й Гвардейской стрелковой дивизии, стали широко известны, подобно тому, как это произошло с 28 панфиловцами. Однако и в этом случае фронтовые корреспонденты не смогли обойтись без искажений действительности.

23 августа в результате бомбардировки Сталинграда здание вокзала полностью выгорело. Пожар был запечатлен на пленку, в это время в городе работала бригада кино- и фотооператоров, а фотография стоявшего на привокзальной площади разрушенного фонтана стала впоследствии знаменитой.

25 фото Егор Кобяков предыдущие части 2, часть 1

Первый батальон — истоки легенды

В начале сентября в осажденный город переправились главный редактор газеты «Красная Звезда» Давид Ортенберг и его подчиненные: писатели Константин Симонов, Василий Коротеев, фотограф Виктор Темин. Газетчики побывали на Мамаевом кургане в штабе 62-й Армии и на севере Сталинграда, в поселке Рынок. Немцы рвались к Сталинграду и обстановка была очень напряженной. Вернувшись в центр города, Ортенберг взял интервью у командующего фронтом Еременко и раздраженного Хрущева. Переночевав в штольне, где размещался штаб фронта, утром журналисты проснулись от неприятной тишины — штаб ночью эвакуировался за Волгу. Пройдя по мертвым улицам к привокзальной площади, журналисты подошли к фонтану — танцующие гипсовые дети посреди изуродованного города производили жуткое впечатление.

В считанных километрах западнее центра Сталинграда был слышен грохот боя, немецкая авиация обрабатывала позиции моряков из 42-й стрелковой бригады на склонах балки Дубовая. В пойме Царицы была слышна перестрелка, а южнее немецка пехота и бронетехника 24-й танковой дивизии уже вышли к станции Садовая.

Фото: «23 августа 1942 года. После массированного налёта гитлеровской авиации», автор — фотокорреспондент ТАСС Эммануил Евзерихин.

Оператор Авенир Софьин снимает горящий вокзал, фото Евзерихина, 23 августа.

Симонов и Ортенберг нервно выкурили по папиросе, Темин сделал несколько снимков, и четверо журналистов поспешили обратно, встретив на улице Гоголя роту советских бойцов, идущих в сторону центрального вокзала (фото в заголовке). В штольне оставались лишь несколько связистов и представитель штаба фронта генерал Ф.И. Голиков. Коротко переговорив с ним, компания направилась к берегу Волги, к переправе. Писатель Симонов надолго запомнил презрительный взгляд остающегося в Сталинграде генерала.

Фото: Коротеев, Симонов и Ортенберг у фонтана на привокзальной площади, 9 сентября. Через пять дней площадь станет полем боя, а здание вокзала — опорным пунктом 1-го батальона 42-го полка 13-й Гв.СД.

Фотография Виктора Темина, опубликованная в газете «Красная Звезда» 27 сентября 1942 года. К этому времени немцы захватили центр города, у фонтана обустроился зенитный расчет, а в южной части площади были развернуты гаубицы дивизиона 71-й пехотной дивизии.

В конце сентября 42-го, когда стало ясно, что сражение за город затягивается, в советской прессе вместо туманных строк об «ожесточенных боях к северо-западу и к юго-западу от Сталинграда», все чаще стали появляться словосочетания «уличные бои» и «героические защитники города Сталина».

Первыми в ряды героических защитников газетчики заслуженно записали гвардейцев Александра Родимцева — 1 октября 1942 года в «Красной Звезде» была напечатана статья «Герои Сталинграда» и письмо бойцов и командиров 13-й Гв.СД. В дивизии в этот день было не до газет — советские солдаты считали изувеченные в рукопашной схватке тела своих товарищей после ночной атаки немцев вдоль оврага Крутой.

Вскоре в редакцию газеты пришло письмо от пытливых читателей, где задавался резонный вопрос — как героические гвардейцы могли сдать немцам центральный вокзал Сталинграда? Своеобразным ответом стало письмо выжившей медсестры из 1-го батальона 42-го полка 13-й Гвардейской дивизии: медсестра вынесла последнего раненого бойца, и только через трупы гвардейцев враг смог захватить вокзал. Историю про медсестру комдив Родимцев рассказал представителям прессы, среди которых был и Василий Гроссман, специальный корреспондент «Красной Звезды», будущий известный писатель.

Начало мифу было положено — советские журналисты Гроссман и Ортенберг, следуя старой русской традиции «мертвые сраму не имут», в полном составе «похоронили» 1-й батальон. В дальнейшем тема Сталинграда прошла через все творчество Василия Гроссмана, от незаконченного «За правое дело» до знаменитого «Жизнь и судьба». «Дни и ночи» Константина Симонова также зародились на привокзальной площади разрушенного города, как и одноименный фильм 1946 года. В 1949 году вышел советский военный блокбастер «Сталинградская битва», где эпизод обороны здания центрального вокзала, наряду с защитой «дома Павлова», стал одним из основных. Но в дальнейшем за время правления Хрущева в выхолощенной истории боев в Сталинграде осталась лишь удобная легенда о «доме Павлова».

Вернемся в начало сентября 1942 года. В то время, как журналисты «Красной Звезды» курили у разрушенного фонтана, в трех километрах западнее зарывались в землю батальоны 42-й отдельной стрелковой бригады. Бригадой командовал полковник Матвей Батраков, за бои августа 1941 года под Смоленском удостоенный звания Героя Советского Союза. Бригада, пополненная моряками Беломорской флотилии, состояла из четырех батальонов, численностью около 300 бойцов в каждом, а также включала артиллерийский и минометный дивизионы.

5 сентября подразделения 42-й ОСБр заняли позиции на рубеже участок №6 — больница — высота 76,8 — северный берег реки Царица. В этом же районе держали оборону бойцы 272-го полка 10-й дивизии внутренних войск НКВД и курсанты Сталинградского военно-политического училища. Согласно данным разведки, немецкая пехота силами до двух батальонов 71-й пехотной дивизии, уже захватила Поляковку, Бабаево и Опытную станцию. 7 сентября 42-я бригада получила приказ отбить Опытную станцию, но на следующий день морякам удалось захватить лишь высоту 133,4.

Фото: Карта генштаба, рекогносцировка 1941 года. Подчеркнуты упоминаемые в тексте населенные пункты. Обозначены высоты (133,4, 112,5 и 126,3), которые были нанесены на новую карту в ходе рекогносцировки в 1942 году. В донесениях советских частей использовались отметки и обозначения высот с обеих карт.

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 12.03.2016 - 17:07

272-й полк НКВД атаку бригады не поддержал, а утром 8 сентября, согласно приказу командира 10-й дивизии НКВД полковника А.А. Сараева, убыл в Сталинград. После прорыва немцев к Гумраку и станции Воропоново командование Сталинградским фронтом решило отвести части 10-й дивизии НКВД непосредственно в город, на внутренний оборонительный обвод — последний рубеж обороны Сталинграда.

Позиции в районе высоты 133,4 батальон 42-й ОСБр удерживал еще десять дней, не давая немецкой пехоте из 71-й ПД (51-й армейский корпус) продвинуться вдоль дороги от Опытной станции к центру города. Батальоном, от которого после захвата высоты в строю осталось 17 моряков, командовал старший лейтенант Федор Жуков. В начале октября 26-летний лейтенант со своими бойцами будет отбивать у немцев рабочий поселок «Баррикады». От батальона в этот раз останется 12 человек, а тяжелораненого Жукова после встречи с немецким огнеметчиком эвакуируют за Волгу.

Утром 7 сентября севернее позиций 42-й ОСБр по глубоким балкам со стороны Гумрака через хутор Каменный Буерак и поселок Сталинградский пошли в атаку части 51-го армейского корпуса — 295-я и 389-я пехотные дивизии, усиленные двумя дивизионами самоходных орудий. Немецкое наступление поддерживали большое количество крупнокалиберной артиллерии и 4-й Воздушный Флот люфтваффе. На этом участке занимали оборону советские 112-я, 87-я и 399-я стрелковые дивизии, 27-я, 99-я и 189-я танковые бригады. К концу дня от советских частей остались лишь названия — вот строки из донесения штаба Сталинградского фронта: «399 СД — 195 чел., 112 СД — 56 чел., 87 СД — 180 чел., 27 ТБр — 30 чел., без мат.части; 99 ТБр — 120 чел., без мат.части; 189 ТБр — 5 танков».

8 сентября подразделения 71-й пехотной дивизии вышли в район больницы, смяв правый фланг 42-й ОСБр и оттеснив моряков в балку Дубовая. Южнее Царицы бронетехника 24-й танковой дивизии прорвалась к станции Садовая, немцы вышли к окраинам пригорода Минино. 9 сентября в 14:00 немецкие самоходки появились на улицах Городища, а к 17:00 пехота противника захватила Городище, Александровку и Разгуляевку. Следующие два дня, 11 и 12 сентября, подразделения 389-й пехотной дивизии вместе с танковым батальоном 16-й танковой дивизии пытались развить наступление и окружить советские части западнее Орловки, но потерпели неудачу.

Оставив на этом направлении боевую группу из зенитных и парашютных частей люфтваффе, немецкое командование развернуло три пехотные дивизии 51-го армейского корпуса для решающего штурма Сталинграда, назначенного на 13 сентября.

Фото: Немецкая схема 1942 года

На северной окраине Сталинграда находились позиции 14-й и 16-й танковых, а также 3-й моторизированной дивизий, которые не участвовали в первом штурме города. Западнее Орловки показаны попытки 389-й пехотной дивизии и батальона 16-й танковой дивизии окружить советские части, однако «орловский выступ» немцы смогли ликвидировать лишь в начале октября.

На центральном участке отмечены дивизии 51-го (LI) армейского корпуса, участвовавшие в наступлении: 71-я, 295-я и 389-я. Немецкие пехотные дивизии поддерживали штурмовые орудия 244-го и 245-го дивизионов (на 13 сентября общая численность машин на ходу — 23 StuG III).

Южнее Царицы на город наступали части 4-й Танковой Армии: 24-я и 14-я танковые, 29-я моторизированная и 94-я пехотная дивизии. Общая численность танков 4-й ТА на ходу — 57 машин.

На схеме выше нанесено расположение частей 62-й Армии согласно донесению от 12 сентября. Линию фронта от Спартановки до Орловки удерживали 124-я и 149-я стрелковые бригады, а также 282-й полк 10-й дивизии НКВД. Орловку и «орловский выступ» защищали бойцы 115-й стрелковой бригады, а также два сводных полка (315-я и 196-я стрелковые дивизии) и 2-я мотострелковая бригада (150 чел.) Южнее Орловки окопались два батальона 149-й и 124-й бригад, к востоку от Городища и далее, до железнодорожной дуги у разъезда Разгуляевка, оборону 62-й Армии армировали танки 23-го корпуса, в который входили 6-я Гвардейская (усиленная сводным полком) и 189-я танковые бригады, а также 38-я мотострелковая и 6-я танковая бригады. Остатки 399-й и 122-й стрелковых дивизий были отведены в город и спешно пополнялись за счет тылов армии, на северных скатах Мамаева кургана занимали позиции бойцы 269-го стрелковго полка НКВД.

Участок фронта от изгиба железнодорожных путей до больницы, через который в центральный район вдоль Татарского вала шли, сходясь у Авиагородка, несколько дорог, прикрывали 38-я мотострелковая и 6-я танковая бригады. Южнее и до Царицы находились позиции 42-й стрелковой бригады.

13 сентября в 6:30 утра, после интенсивной артиллерийской и авиационной артподготовки, подразделения немецкого 51-го армейского корпуса пошли в наступление — начался первый штурм Сталинграда. Перед немецкими частями задача на день состояла в захвате высот к западу от города. В течении дня 389-я пехотная дивизия во второй раз отбила разъезд Разгуляевка и продвинулась дальше, оттеснив части советского 23-го танкового корпуса к лесопосадкам к западу от города. Командование корпуса без приказа оставило командный пункт (высота 107,5), переехав к берегу Волги. Остатки танковых бригад и сводного батальона, зацепившись за железнодорожную насыпь, остановили наступление немецкой дивизии у окраины рабочих поселков.

Офицер штаба 6-й Армии Клеменс Подевильс, находившийся 13 сентября на командном пункте атакующего полка 295-й пехотной дивизии, оставил в своем дневнике такую запись:

«Группа пехоты штурмует ДОТ. Выйдя из зоны поражения, одно штурмовое орудие приблизилось сбоку непосредственно к ДОТу, который выступает как шапка на равнине. Один-единственный выстрел раскалывает купол ДОТа пополам. Это было сигналом для атаки. Почти одновременно с разрывом брошенной ручной гранаты два наших солдата добираются бегом до бокового входа в ДОТ. Унтер-офицер орет вниз по-русски: «Руки вверх!» Затем они отскакивают на несколько шагов назад и ожидают, пока пехотинец, держа вход под прицелом винтовки, и унтер-офицер с автоматом наверху блокируют темный проем. Все происходит — кажется, бесконечно долго — за одну минуту. Потом солдаты противника выходят, осторожно оглядываясь, наружу один за другим с поднятыми руками. Азиатские лица. В хвосте идет офицер, узкое лицо европейца. Что может происходить в нем, когда он держит пистолет и не выбрасывает его? Неуверенность, смятение? Но это доля секунды, когда решается вопрос жизни и смерти. Тут наш пехотинец делает выстрел из винтовки. Пуля попадает в лоб, и офицер падает навзничь у ДОТа. Другим указывают характерным движением руки отойти назад и находиться подальше от ДОТа».

К обеду ударный клин из пехоты и бронетранспортеров 71-й и 295-й пехотных дивизий, а также «штугов» 244-го дивизиона, достиг района Авиагородка (аэродром «Школьный» и находившиеся рядом комплекс зданий авиационного училища), в ожесточенной борьбе захватив поселок после нескольких советских контратак.

Фото: «Юнкерсы» Ю-88 бомбят аэродром «Школьный». Справа видны ангары и здание учебно-летного отдела Сталинградского военно-авиационного училища летчиков. Захватив 13 сентября Авиагородок, немцы в дальнейшем активно использовали аэродром для доставки подкреплений. В нижней части снимка пролегает дорога, по которой немецкие части ворвались в город.

К концу дня 295-я и 71-я пехотные дивизии заняли две высоты западнее города — 126,3 и частично 112,5. По немецким данным, у разъезда Разгуляевка было уничтожено 12 Т-34, а всего 51-й армейский корпус заявил о 29 подбитых за день советских танках. Однако 389-я пехотная дивизия понесла чувствительные потери и достичь высоты 107,5 не смогла. Немецкие донесения отмечали высшей степени упорство советских солдат, до последнего человека защищавших свои позиции.

Командный пункт 62-й Армии, находившийся на Мамаевом кургане, в течение дня подвергался сильному обстрелу немецкой артиллерии и налетам авиации, телефонная связь постоянно обрывалась, радиоузел работал с перебоями. К 16:00 связь с частями была практически потеряна, а немцы уже закреплялись в развалинах Авиагородка, в трех километрах от штабных блиндажей. Ночью на нескольких машинах штаб армии переехал в центр города, в подземный бункер на улице Пушкинской.

Понимая, что завтра немцы ворвутся в город, командарм Чуйков решается на отчаянный шаг — силами 38-й ОМСБР, 272-го полка НКВД и своим последним резервом, сводным полком 399-й СД с оставшимися «тридцатьчетверками» 6-й танковой бригады, ночью контратаковать и отбить высоту 126,3 и Аэродромный поселок, и таким образом восстановить положение в центре обороны 62-й Армии. Так начался 14 сентября — «самый длинный день» в первом штурме Сталинграда.

Фото: Комплекс зданий Сталинградского военно-авиационного училища летчиков (он же Авиагородок или аэродромный поселок), который пытались отбить в ночь на 14 сентября части 62-й Армии. В бою за здание училища были убиты командир атакующего батальона 272-го полка НКВД Дмитрий Ступин и старший политрук Владимир Партугимов. Командиры сводного полка 399-й СД и 6-й ТБр оставили свои подразделения, которые, оставшись без управления, были разгромлены немцами. Любопытная деталь: на советских картах комплекс не был отмечен (в целях секретности), но был отлично прорисован на немецких, т.к. в его строительстве участвовали специалисты из Германии.

В этот день в донесениях 51-го армейского корпуса в первый раз был упомянут центральный вокзал. Солдаты 191-го полка 71-й пехотной дивизии к середине дня вышли к железнодорожным путям, загроможденным цистернами и составами с техникой. Справа виднелось массивное здание вокзала и угрожающе высился семиэтажный «дом коммунальщиков». Пересекая пути в районе депо, немецкий батальон попал под бомбы своей авиации. Прорыв был столь стремительным, что в районе вокзала противнику достались «тридцатьчетверки», которые везли для ремонта на СТЗ, а на улице Медведицкой в полном составе попала в плен рота комендантского управления города (около 80 человек). Часть красноармейцев сразу же была использована немцами для подноса боеприпасов у захваченных «домов специалистов». На следующий день, в ходе атаки 13-й Гвардейской дивизии, шесть новоиспеченных «хиви» угодили обратно в РККА, из них четверо были расстреляны на месте за измену Родине.

В сводках 62-й Армии время выхода к вокзалу «немецких автоматчиков» было обозначено как 16:15, согласно донесениям 79-го погранполка, противник был замечен там около часа дня. Донесения 71-й пехотной дивизии от 14 сентября точно не говорят о захвате здания (есть лишь упоминание о нем), но без сомнения немцы попытались занять такой важный объект. Затем четыре дня в немецких отчетах о центральном вокзале (Hauptbahnhof) нет ни слова, и лишь 18 сентября он упоминается вновь, причем выясняется, что вокзал занят русскими. Причина такой «забывчивости» — 1-й батальон 42-го полка 13-й Гвардейской дивизии.

Фото: Кто первым принял бой у центрального вокзала 14 сентября — доподлинно не известно. Позже в окровавленной сумке убитого командира будет найден технический план прикрытия здания, и в нем фамилии ответственных лиц — командиры взводов 84-го отдельного строительно-путевого железнодорожного батальона: старший лейтенант Стацюков; старший лейтенант Киселев; лейтенант Шпанюк, младший лейтенант Ямов; рядовые Мелованов, Новиков, Петухов, Чусов, Стрельцов, Крюков, Сойкин, Шпаков, Рахметов.

Центральный вокзал — из рук в руки

К 23:00 пять тральщиков Волжской военной флотилии высадили бойцов, всего 750 человек, чуть севернее центральной переправы. Как передовой отряд, батальон должен был очистить плацдарм и обеспечить высадку остальных подразделений дивизии. Но ситуация в городе сложилась более чем критическая, и командир части, старший лейтенант Червяков через работников вспомогательный пункт управления 62-й Армии получает приказ Чуйкова — отбить у немцев центральный вокзал Сталинграда и удержать его любой ценой.

Роты 1-го батальона в ночной темноте обошли захваченные немцами «дома специалистов», и по улицам Халтурина и Банковской продвинулись в центр города. Пересекая широкую улицу Островского, бойцы попали под огонь немецкого пулемета, расчет которого занимал позицию около универмага на площади Павших Борцов. Пехоту противника выбили из здания универмага, освободив находящийся в подвале госпиталь 272-го полка НКВД.

Фото; Центральный универмаг и перегороженная баррикадой улица Островского.

На перекрестке Островского и Гоголя батальон разделился: часть бойцов поспешила в сторону Комсомольского сквера, остальные во главе с комбатом Червяковым стали продвигаться в сторону привокзальной площади. Вместе с комбатом в атакующих порядках шел политрук 42-го Гвардейского полка Леонид Корень. Через две недели он напишет донесение о захвате никому не известного здания, которое станет основой для главной легенды Сталинграда — обороне «дома Павлова».

Здание вокзала гвардейцы очистили от немцев к утру 15 сентября. Рота автоматчиков при поддержке подошедших трех КВ 133-й ТБр атаковала вокзал с юга, другая группа наступала со стороны улицы Гоголя. В бою на привокзальной площади комбат Червяков был ранен и командование батальоном принял на себя его заместитель, старший лейтенант Федор Григорьевич Федосеев. Роты, усиленные расчетами ПТР, заняли оборону в выгоревшей коробке вокзала и в зданиях рядом — «гвоздильном заводе» и «доме коммунальщиков». Штаб батальона разместился в развалинах универмага на площади Павших Борцов, а медперсонал госпиталя перешел на командный пункт 272-го полка НКВД в здание пожарной части.

Фото: Вид на частный сектор «заполотновского» (Дзержинского) района с северной части привокзальной площади. Слева видна водонапорная башня и угол здания, разрушенный в результате попадания авиабомбы. Заняв центральный вокзал и площадь и держа под огнем прямую Коммунистическую улицу, бойцы Федосеева отрезали батальон Гинделянга, занимавший «дома специалистов» на набережной. По некоторым данным, немцы были вынуждены снабжать эту группу, сбрасывая контейнеры с самолетов.

Здание вокзала и баррикада, перегораживающая Коммунистическую улицу. Такие же заграждения перекрывали важные улицы и перекрестки: улицу Островского около универмага, улицу Гоголя у «гвоздильного», перекресток рядом с пожарной частью. Командование 62-й Армии крайне негативно отзывалось об уровне работ по подготовке города к обороне, за которую отвечало партийное руководство города во главе с А.С. Чуяновым, первым секретарем Сталинградского комитета ВКП(б).

Роты 270-го и 272-го полков НКВД после неудачной атаки в ночь на 14 сентября и прорыва немцев отошли к высоте 112,5 и сражались за нее до следующего дня. Именно здесь вступили в бой овчарки из 28-го отряда собак-истребителей танков, внося смятение в ряды немцев. На высоте в одной из контратак погиб командир роты 270-го полка младший лейтенант Михаил Балонин — его именем впоследствии будет названа одна из улиц восстановленного города.

После гибели комсостава остатки полков по оврагам стали отходить в сторону Царицы и Городского сада. Там размещались пункты сбора ополчения и штаб 272-го полка. Рядом в Комсомольском сквере в бункере находилось партийное руководство города. В то время, как бойцы дивизии НКВД, милиционеры, рабочие ополченцы, беспартийные и рядовые коммунисты под немецкими бомбами спешно рыли окопы в парке и готовили позиции на железнодорожной насыпи, партийная верхушка Сталинграда вечером 14 сентября эвакуировалась на восточный берег Волги.

На кадре аэрофотосъемки от 17 сентября 1942 года отмечены упоминаемые в тексте объекты и здания: 1 — железнодорожный мост; 2 — тюрьма; 3 — прокол (виадук) на ул. Голубинской; 4 — дом Инжкоопстроя; 5 — виадук на ул. Кубанской; 6 — пожарная часть; 7 — театр им. Горького; 8 — дом коммунальщиков; 9 — гвоздильный завод; 10 — центральный вокзал; 11 — универмаг; 12 — штаб 62-й Армии в бомбоубежище на ул. Пушкинской; 13 — памятник летчику Хользунову; 14 — кафе «Метро»; А — стадион «Динамо»; Б — Городской сад; В — Комсомольский сквер; Г — площадь Павших Борцов.

В течение 15–16 сентября немецкая авиация методично бомбила здание вокзала и близлежащие кварталы. Линия фронта условно пролегла по железнодорожным путям. Два полка (191-й и 194-й) 71-й пехотной дивизии постепенно зачищали «заполотновский» район Сталинграда, а дивизионная артиллерия окапывалась в огородах частного сектора. В районе Свирской улицы были обустроены позиции батареи 105-мм орудий, которой командовал молодой обер-лейтенант Виганд Вюстер (Wigand Wüster). Совсем скоро он получит отпуск и прилетит обратно уже в окруженный советскими войсками город. Отдохнувший Вюстер попадет в конце января в плен, выживет в советском лагере, а после войны напишет мемуары «В аду Сталинграда».

Третий полк (211-й) с помощью штурмовых орудий 245 дивизиона пытался выбить бойцов 42-й бригады Батракова из Дубовой балки и развалин МТС, где был опорный пункт моряков. Согласно немецким донесениям, ближний бой с использованием гранат и взрывчатки не дал результатов, а самоходки не могли подъехать близко к краю оврагов. Роты несли потери, раненых не могли вынести из-за сильного пулеметного огня. Ближе к вечеру в горячке боя командир батареи «штугов» (Stug III) 245-го дивизиона гауптман Вольдемар Лутц (Waldemar Lutz) неосмотрительно высунулся из люка, чтоб оценить обстановку, и тут же свалился обратно, убитый прямо в сердце неизвестным русским стрелком.

Рано утром 16 сентября на южном берегу Царицы около железнодорожного моста показалась моторизированная пехота группы «Эдельхайм» 24-й танковой дивизии. Мост охраняли остатки советской 399-й стрелковой дивизии (около 80 человек), а также бойцы 84-го строительного батальона. После непродолжительной артподготовки немецкая пехота из 26-го гренадерского полка на бронетранспортерах устремилась через мост, и в 6:00 захватила плацдарм на северном берегу.

Фото: Железнодорожный мост через Царицу, слева южный берег, справа северный. Захватив мост и взяв под контроль пойму реки, немцы пытались отрезать единственный путь снабжения 244-й стрелковой дивизии и 42-й стрелковой бригады. Кроме того, выход из бомбоубежища, где располагался штаб 62-й Армии, оказался под пулеметным огнем и в прямой видимости немецких корректировщиков.

Люфтаваффе ожесточенно бомбили центр города и район «партийных зданий» — так немцы называли квартал между улицей Гоголя и Комсомольским сквером. Гренадеры, разместившись в неглубоких траншеях, стали ожидать появления своих соседей из 71-й пехотной дивизии. Но вскоре начался сильный артиллерийский и минометный обстрел небольшого плацдарма, а среди частных домов по обеим сторонам железнодорожного полотна показались советские бойцы. Последовала атака бойцов 270-го полка дивизии НКВД, и немцы, унося убитых и раненых, отошли обратно на южный берег. Ночью по заболоченной пойме Царицы, разделявшей противников, небольшими группами начали выходить из окружения советские части.

Из донесения Особого отдела Сталинградского фронта в НКВД СССР о ходе боев в Сталинграде от 16 сентября:

«Заградительным отрядом Особого отдела 62-й Армии с 13 по 15 сентября задержано 1218 человек военнослужащих; из них расстреляно — 21, арестовано — 10, остальные направлены в свои части. Большинство задержанных относятся к войскам 10-й дивизии НКВД и связному [сводному — прим.авт.] полку 399-й стрелковой дивизии, который был брошен на поле боя командиром и комиссаром полка».

17 сентября центральный железнодорожный вокзал из-за непрекращающихся обстрелов и бомбардировок советским бойцам пришлось оставить. Роты 1-го батальона Федосеева, понеся большие потери, отошли и заняли оборону в развалинах домов на восточной стороне привокзальной площади. Западнее железнодорожного полотна располагались позиции 71-й пехотной дивизии. К вечеру, когда обстрел немного стих, противники снова попытались захватить выгодно расположенное здание. Советские бойцы атаковали через площадь, немцы рванули со стороны железнодорожных путей. В этом бою отличились красноармеец Владимир Никитенко и сержант Иван Ажгерей. Позже раненый Никитенко попадет в плен, а о судьбе Ажгерея ничего не известно по сей день. Вот выдержка из наградного листа Ажгерея: «Лично уничтожил до 10 солдат. 17 сентября во главе отделения отбил две контратаки противника, пытавшегося вернуть занятый нами вокзал. В этом бою тов. Ажгерей взорвал вражескую автомашину с пехотой и боеприпасами».

За две ночи, 17–18 сентября, из окружения в районе Дубовой балки организованно вышли части 42-й стрелковой бригады. Согласно приказу, остатки бригады заняли оборону по железнодорожной насыпи от Городского сада до северного берега Царицы, вместе с отрядами из 10-й дивизии НКВД и городского ополчения.

По донесениям немецкого 51-го армейского корпуса, 71-я пехотная дивизия окончательно зачистила район Дубового оврага и Ангарского поселка и вышла на линию железной дороги от моста через Царицу до центрального вокзала. В квартале «партийных зданий» отмечалось сильное сопротивление русских. С наступлением темноты три советских танка (КВ из состава 133-й ТБр) проехали из городского сада на северо-восток до берега Волги, попутно раздавив две немецкие 37-мм пушки.

Из бомбоубежища на Пушкинской через восточный берег в район пристани завода «Красный Октябрь» ночью 18 сентября эвакуировался штаб 62-й Армии. Начальник штаба Крылов отправился сразу на новое место, а командарм Чуйков и член военсовета фронта Гуров, решив отмокнуть в бане, едва не опоздали на последний бронекатер, чудом избежав тем самым военного трибунала (с наступлением дня переправы в центре прекращали работу).

18 сентября в 22:00 командир дивизии НКВД Сараев приказал отбить мост, к тому времени опять захваченный немцами. Атакующая группа 272-го полка (18 автоматчиков и 40 стрелков) продвигалась вдоль насыпи, бойцы 270-го полка сосредоточились в домиках неподалеку. В три часа ночи наши бойцы вплотную подошли к немецким позициям — последовала штыковая атака, и немцев с насыпи выбили. В 7:00 19 сентября из-за сильного минометного и артиллерийского огня захваченную северную часть моста нашим бойцам вновь пришлось оставить.

19 сентября к железнодорожной насыпи юго-западнее вокзала вплотную подошли роты 211-го полка 71-й пехотной дивизии, выровняв фронт дивизии и установив локтевую связь с частями Гота, наступавшими южнее Царицы. Теперь все три полка (211-й, 191-й и 194-й) занимали рубеж по линии железной дороги в центре города и лишь на набережной Волги в захваченных «домах специалистов» засел в окружении передовой батальон Гинделянга.

Схожая ситуация сложилась в 13-й Гвардейской дивизии — 1-й батальон под командованием лейтенанта Федосеева, занимая рубеж универмаг — «гвоздильный» — вокзал, оказался отрезанным от остальных сил. В центре города находились два полка 13-й Гв.СД — 42-й и 34-й, а 39-й полк все еще занимал оборону на Мамаевом кургане. В районе северо-восточнее вокзала не было четко очерченной линии фронта, в захваченных руинах противники, по выражению Родимцева, расселись в «шахматном порядке».

Фото: Улица Киевская, перспектива на запад. Вдали видна возвышенность Сибирь-горы («заполотновский» район). Прямые и широкие улицы центра Сталинграда, ведущие с запада на восток, к Волге — Киевская, Курская и Нижегородская, хорошо просматривались и простреливались немцами, занимавшими район Сибирь-горы.

Немецкие пехотинцы возвращаются с позиций, внизу видны развалины железнодорожного депо, прямо — ул. Киевская. Сентябрь 1942 года, кадр из киножурнала «Дойче Вохеншау».

Две широкие улицы на снимке — Саратовская (слева) и Смоленская (справа) часто использовались в донесениях 13-й Гвардейской стрелковой дивизии как рубеж обороны или атаки. Кварталы, дворы и отдельные развалины на фото в сентябре 1942 года по много раз переходили из рук в руки, став полем боя гвардейцев Родимцева с 71-й пехотной дивизией вермахта. В нижней части кадра, около развалин Преображенской церкви, проходит улица Пролеткультская.

19 сентября в 12:00 атакой 2-го батальона 42-го полка при поддержке трех танков КВ Родимцев попытался пробиться к 1-му батальону в район вокзала. К концу дня было ликвидировано несколько узлов сопротивления немцев, бойцы вышли к улице Пролеткультской, где установили локтевую связь с батальоном Федосеева.

В 6:00 утра 20 сентября немцы снова перешли в наступление, стараясь выбить гвардейцев из захваченных кварталов. В 7:00 части дивизии Родимцева, отбиваясь, перешли в контратаку. В первой половине дня шли встречные бои, здания и улицы несколько раз переходили из рук в руки. С севера немецкая пехота вдоль железнодорожных путей подошла вплотную к привокзальной площади, огнем отсекая бойцов 2-й роты лейтенанта Матвея Кравцова, которые все еще удерживали центральный вокзал, от остальных сил батальона, расположенных в «гвоздильном заводе», «доме коммунальщиков» и в выгоревших коробках зданий на улице Гоголя.

Согласно немецким донесениям 71 пехотной дивизии, ее полки, самостоятельно действуя каждый в своем секторе и используя атакующие группы с огнеметной поддержкой, медленно продвигались вперед. Штурмовые отряды ставили дымовые завесы, а саперы активно использовали взрывчатку. Захватив северное крыло вокзала, немецкая пехота постепенно зачищала огромное здание.

Оставшиеся в строю бойцы роты Кравцова трижды пытались прорваться через площадь к «гвоздильному заводу», но это удалось лишь немногим. Согласно воспоминаниям командира 42-го полка полковника И.П. Елина, в «гвоздильном» держали оборону бойцы 3-й роты лейтенанта Василия Колеганова. Крепкое здание находилось в начале улицы Гоголя, перегороженной баррикадой, торцом выходя на привокзальную площадь.

Фото: Слева развалины музея Сталина (различим памятник вождю), справа трехэтажный завод по изготовлению гвоздей «Красная застава», так называемый «гвоздильный». Разрушенный угол здания — результат работы немецких саперов.

Немецкое фото, сделанное после окончания боев. По воспоминаниям участника происходивших событий лейтенанта Антона Драгана, обороной «гвоздильного завода» руководил он, а 3-ю роту Колеганова ему на помощь прислал командир 1-го батальона Федосеев. Подорвав стену, немецкие солдаты стали забрасывать красноармейцев гранатами, затем бой переместился в заводские цеха, коридоры и служебные кабинеты.

В разрушенном здании завода контуженный Колеганов пишет записку-донесение командиру батальона Федосееву и отсылает в универмаг вместе с раненым бойцом. У этого клочка бумаги оказалась долгая история: получив донесение, комбат отправил группу раненых к Волге — так записка оказалась у командира дивизии Родимцева. Когда в конце сентября бои в центре Сталинграда стихли, и 1-й батальон считался полностью погибшим в боях за вокзал, в дивизию приехал журналист Василий Гроссман. Услышав историю о погибшем батальоне, Гроссман выпросил окровавленную записку у комдива. Она была с ним, когда писатель работал над романом «За правое дело» и его продолжением «Жизнь и судьба».

Лейтенант Кравцов пропал без вести в сентябре 1942 года.Тяжело раненого Колеганова вынесли к переправе и эвакуировали на восточный берег — он выжил в Сталинграде, но погиб через два года при освобождении Польши. Орфография документа сохранена:

«Вр. 11–30 20.9.42 г.
Гв. ст. лейтенанту Федосееву (ком. 1 батальона)
Доношу, обстановка следующая: противник старается окружить мою роту, заслать в тыл моей роты автоматчиков, но все его попытки не увенчались успехом, несмотря на превосходящие силы пр‑ка, наши бойцы и командиры проявляют мужество и геройство над фашистскими шакалами.
Пока через мой труп не перейдут – не будет успехов у фрицев. Гвардейцы не отступают, пусть падут смертью храбрых бойцы‑командиры, но пр‑к не должен пройти нашу оборону. Пусть узнает вся страна 13 гв. дивизию, 3‑ю стр. роту. Пока командир роты жив, ни одна блядь не пройдет. Тогда может пройти, когда командир роты будет убит или тяжело ранен. Командир 3 р. находится в напряженной обстановке и сам лично физически нездоров, на слух оглушен и слаб. Происходит головокружение, и падает с ног, происходит кровотечение с носа, несмотря на все трудности, гвардейцы – именно 3‑я рота и 2‑я не отступят назад, погибнем героями за город Сталина, да будет им могилою советская земля. К‑р 3‑ей р. Колеганов лично убил двух пулеметчиков‑фрицев и забрал пулемет и документы, которые представил в штаб б‑на.
Надеюсь на своих бойцов и командиров, пока через мой труп ни одна фаш. гадина не пройдет. Гвардейцы не жалеют, до полной победы будем героями освобождения Сталинграда.
Командир 3 стр. роты Гв мл. л-т Колеганов
Командир 2 стр. роты Гв л-т Кравцов».

Строки из боевого донесения 13-й Гвардейской дивизии от 21 сентября: «Во второй половине дня противник, пехота и танки, выйдя во фланг и тыл первого и второго батальонов 42-го полка, окружил первый батальон, ведутся рукопашные бои. Связь с первым батальоном не установлена и положение его не известно».
Отрывок из журнала боевых действий 71-й пехотной дивизии: «Ранним утром 194-й пехотный полк неожиданной атакой захватил группу зданий, угрожавших правому флангу, и использовал успех для броска вперед прямо к волжским пристаням. Ранее обнаруженное скопление противника уничтожено вызванными «штуками». 211-й пехотный полк выровнял передовую линию по 191-му пехотному полку».

На фото: Кадры из «Дойче Вохеншау», сентябрь 1942 года — солдаты вермахта около развалин Преображенской церкви. Зачищая этот район, немцы из 71-й пехотной дивизии вышли к опорным пунктам первого батальона: универмагу, «гвоздильному заводу» и улице Гоголя. Из записки Колеганова: "противник старается окружить мою роту, заслать в тыл моей роты автоматчиков…»

21 сентября немцы деблокировали группу Гинделянга и снова взяли под контроль улицы в центре, ведущие к Волге — Курскую и Киевскую, а также кварталы рядом. Из окружения вышли несколько бойцов — все, что осталось от 2-го батальона 42-го Гвардейского полка.

Оставшиеся в строю гвардейцы 1-го батальона, заняв оборону в развалинах и подвалах выгоревших зданий, оказывали ожесточенное сопротивление. Несколько изолированных друг от друга отрядов советских бойцов, контролируя из подвальных окон и наспех вырытых ДОТов перекрестки Островского — Гоголя — Коммунистическая, не давали немецкой пехоте продвигаться далее на юг, где в Городском саду, вцепившись в железнодорожную насыпь, держали оборону полки дивизии НКВД и городское ополчение.

Одной из таких групп в «гвоздильном заводе» командовал лейтенант Антон Драган. По его воспоминаниям, 21 сентября штаб батальона, находящийся в универмаге, был отрезан немцами, и и связь между ротами прервалась. После подрыва здания завода остатки роты Драгана еще некоторое время удерживали часть помещений. Боеприпасы были на исходе, все больше становилось раненых, которых некуда было эвакуировать. Связные, посланные в штаб к командиру батальона Федосееву, не возвращались, и старший лейтенант решил с боем отходить по направлению к Волге.

Юго-восточнее площади Павших Борцов, на перекрестке Краснопитерской и Комсомольской улиц, отряд Драгана занял оборону в трехэтажном доме. Небольшой гарнизон забаррикадировал все входы, окна и проломы были приспособлены под амбразуры, в подвале разместили тяжелораненых бойцов. В строю осталось 19 человек. Пока были патроны, отстреливались. Немцы блокировали здание, и огонь подъехавших «штугов» обрушил стены, похоронив защитников. Ночью из-под завала выбрались израненные бойцы и, пробравшись через немецкие патрули к Волге, переплыли на восточный берег. Одним из немногих выживших был сам лейтенант Драган.

Уже после войны в мемуарах командарма Чуйкова появилось письмо ветерана 13-й Гв.СД Антона Драгана, где рассказывалось о боях за центральный вокзал, о том, как сражался 1-й батальон, как после гибели 21 сентября комбата Федосеева в окруженном немцами универмаге лейтенант Драган принял командование и с боем вывел остатки батальона.

На фото: Слева тридцатилетний командир роты 42-го Гв.СП Антон Драган, участник войны с 22 июня 1941 года, был трижды ранен и награжден орденом Красной Звезды. Справа Федор Федосеев, 26 лет, участник боев на озере Хасан и на Халхин-Голе, за бои под Киевом был награжден орденом Красного Знамени (снимок сделан во время учебы в полковой школе 212-й ВДБр). Федосеев был заместителем командира 1-го батальона Червякова и стал комбатом после его ранения на привокзальной площади