На жителя Кузбасса, сравнившего «Единую Россию» с чумой, завели уже второе дело об оскорблении власти

Без поклона сказал

он нам не самка собаки!

Власть придержащие петушары совсем уже головой поехали. Как дурак с писаной торбой носятся со своим "оскорблением власти".
Российские императоры в этом отношении были умнее и достойнее нынешних правителей. Например Николай I. Среди всех императоров династии Романовых, Николай Александрович считается одним из самых жёстких и авторитарных правителей (кроме Петра I). И о нём существует байка (на основе реального случая). Какой-то мелкий чиновник или рабочий, Иван Петров кажется, накачавшись храбростью по самые брови в кабаке, крикнул "Да дурак ваш император! Плевал я на него!". Об этом стало известно государю. На рапорте полицмейстера он наложил следущую резолюцию: "Передать Ивану Петрову, что он сам дурак, и я тоже плевал на него". И всё. Всё!
Думаю, в сравнении с этой историей, поведение наших правителей показывает насколько мелкие и трусливые шакальи душонки у этих с виду больших и уважаемых людей, которые в ответе за целое государство. Наше с вами государство.

Премногоуважаемая "Едим Россию" подобна острому природно-очаговому инфекционному заболеванию группы карантинных инфекций, характеризующемуся высокой летальностью и крайне высокой заразностью.
А её глубокоуважаемый главарь подобен самке плацентарного млекопитающего отряда хищных семейства псовых. А святейший самый уважаемый среди уважаемых Партиарх - это вообще образец греховности и порочности.
С уважением надо относиться к власти.

Это сообщение отредактировал point027 - 17.09.2019 - 10:07

Не хуже Оруэлла писал Ярослав Гашек. И в точку попал.

В трактире «У чаши» сидел всего лишь один посетитель. Это был агент Бретшнайдер, состоящий на службе в тайной полиции. Трактирщик Паливец мыл посуду, и агент Бретшнайдер безуспешно пытался завязать с ним важный разговор.
Паливец был известным грубияном, и каждое его второе слово было либо «задница», либо «говно». При этом он был весьма начитанным человеком, и всем посетителям советовал почитать, что о последнем предмете писал Виктор Гюго, рассказывая, как ответила старая наполеоновская гвардия англичанам в битве при Ватерлоо.
– В этом году лето превосходное, – начал разговор Бретшнайдер.
– А цена всему этому – говно, – ответил Паливец, расставляя посуду в шкафу.
– А делов-то натворили в этом Сараеве! – со слабой надеждой продолжил Бретшнайдер.
– В каком «Сараеве»? – отозвался Паливец, – это в этом кабаке в Нуслях? Так там каждый день дерутся. Известное дело – Нусле.
– В боснийском Сараеве, уважаемый пан трактирщик. Там застрелили эрцгерцога Фердинанда. Что на это скажете?
– Я в эти дела не лезу. Поцелуйте меня в задницу со всеми этими делами, – вежливо ответил Паливец, разжигая трубку, – в наше время будешь соваться в такие дела – только шею сломаешь. Я всего лишь трактирщик. Ко мне приходят посетители, просят пива, – я им наливаю пиво. А Сараево, политика всякая, эрцгерцог покойник, это всё не про меня. Тут пахнет Панкрацем.
Бретшнайдер замолчал и уныло оглядел пустой трактир.
– Там когда-то висел портрет государя императора, – заговорил он снова, – вон там, где сейчас висит зеркало.
– Вы изволили справедливо заметить, – ответил Паливец, – он там действительно висел. Но его мухи всего обосрали, пришлось убрать на чердак. Знаете, ещё кто-нибудь увидит, сделает замечание, потом неприятностей не оберёшься. На кой мне это надо?
...

Бретшнайдер показал значок Паливцу, с минуту смотрел на него, а затем спросил:
– Вы женаты?
– Да.
– А ваша жена может вести дела во время вашего отсутствия?
– Может.
– Тогда всё в порядке, – весело сказал Бретшнайдер, – позовите вашу жену, объясните ей всё, а вечером мы за вами приедем.
– Не расстраивайся, – утешал Швейк Паливца, – я арестован всего лишь за государственную измену.
– А я-то за что! – запричитал Паливец, – я же был так осторожен!
Бретшнайдер победоносно усмехнулся и пояснил:
– А за то, что вы сказали, будто на государя императора срали мухи. Вам этого государя императора выбьют из головы.

стабильность