Она – инженер-металлург, родилась в Свердловске, окончила УПИ, в двадцать лет вышла замуж за украинца и переехала в Донецк, на Украину, не думая, что когда-то это будет чужое государство. Там вырастила двух сыновей. Занимала одну из руководящих должностей в фирме, связанной с установкой кондиционеров и вентиляторов. Младший сын Дмитрий окончил Донецкий научно-технический университет, работал менеджером. Он офицер запаса. Уральцы приютили его из сочувствия: парня вот-вот должны были мобилизовать в украинскую армию. Хотели спасти его от участия в братоубийственной войне против своих же. Отец остался на Донбассе.
– В мае нашу фирму закрыли, не было денег на зарплату, – рассказывает Любовь Борисовна. – Сын тоже потерял работу. Он работал в Днепропетровской фирме, сократили весь штат в Донецкой области. Мы жили на мою пенсию. Пенсия в переводе на ваши деньги около трёх тысяч рублей. У меня пенсия шла на карточку Приват-банка, там Коломойский хозяин, наверно, поэтому платили до последнего, многим пенсии не перечислялись.
– А цены у вас какие? – спрашиваем.
– Примерно такие же, как у вас, в Екатеринбурге. Может быть, немного пониже. За коммуналку за двухкомнатную квартиру в 54 квадратных метра, где прописаны я и сын, платила 1 200 гривен, это где-то 3 600 рублей. Начиная с апреля, как люди стали терять работу, у нас уже никто не платил за коммуналку, только за свет. Иначе сразу могли отрезать от электричества.
– Вы уехали из-за безработицы?
– Не только. Макеевка и Донецк – это как Берёзовский и Екатеринбург. Макеевку ещё не обстреливали, обстреливали Донецк. Я очень боялась за сына. Потому что воевать ни на той, ни на другой стороне ему не хочется. Воевать на стороне нацгвардии совесть не позволяет, а воевать на стороне ополченцев… понимаете… в общем, для этого нужно быть мужчиной. Зрелым человеком. Вот вы его увидите, вы поймёте. Он ещё ребёнок…
Наконец, подъехал "ребёнок". Дмитрий – высокий, симпатичный парень. Вернулся на дачу из Екатеринбурга, ездил вставать на биржу труда, очень хочет устроиться на работу. Разговаривать согласился, при условии, что мы закроем ему лицо на фото.
– Я не считаю себя беженцем, – заявляет он сходу. – Просто приехал погостить. На Украине всё хорошо.
Любовь Борисовна пытается отрезвить сына, спорит:
– Хорошо?! Донецк бомбят! Я ведь уехала после одного случая в Донецке, это было последней каплей. На моих глазах какие-то люди из машины ещё в мае начали стрелять по толпе на остановке. Попали в пожилую женщину, она стояла с внучкой лет десяти. К счастью, ребёнка не задели, бабушку ранили смертельно. Что за люди, я не знаю. Обычная легковая машина… А ты говоришь – всё хорошо! Никогда там не будет хорошо! И я не хочу туда возвращаться никогда.
Дмитрий продолжает:
– А я через пару месяцев вернусь назад. В истории каждого государства были и распри, и войны, в конце концов, всё успокаивалось, жизнь налаживалась.
– Вы думаете, после всего, что произошло, когда нацгвардия бомбила города, вы сможете снова жить, как будто ничего не случилось? – спрашиваем Дмитрия.
– Конечно, – уверенно отвечает молодой человек. – Всё забудется.
Любови Борисовне больно слышать, что сын так говорит. Она возражает:
– Ты так говоришь, потому что у тебя ни семьи, ни детей, ты ни за кого ответственность не несёшь. У нас там дети гибнут при обстрелах. После этого мы никогда не сможем нормально смотреть друг другу в глаза. Никогда не простим их, тех, кто бомбил. Мы всегда были другими, не такие, как западные…
Дмитрий:
– Я за единую Украину, никаких различий между нами нет. Я столько раз приезжал на соревнования по шахматам во Львов и не замечал никакого плохого отношения. Дружили, общались.
Любовь Борисовна:
– Может, у вас между детьми не было конфликтов на этой почве. И слава Богу. А вот я замечала, как к нам относились, когда с тобой приезжала на соревнования. Спросишь в городе или в магазине что-нибудь на русском языке, могли демонстративно отвернуться…
– Дмитрий, если, как уверяете, вы – патриот своей страны, почему сбежали в Россию? Если не хотели попасть под бомбёжки, почему не уехали в тот же Киев – его не бомбят.
– Меня бы там в армию забрали, – признаётся парень. – Вы вот стали бы воевать?
Ирина, хозяйка дома, услышав обрывок разговора, не выдерживает:
– Если б города бомбили, а все мужчины так же уехали, я бы пошла!
– Это не моя война, – отвечает всем Дима.
Впрочем, тут же спохватившись, уверяет нас (видимо, на случай, если вдруг украинские власти прочитают интервью и вычислят его, когда он вернётся):
– Но если бы мобилизовали, я бы, конечно, пошёл…
Любовь Борисовна добавляет:
– Да тебя отец вывозил, чтобы ты на войну не попал. Вёз тебя до Харькова! Тебя чуть с поезда не сняли, как военнообязанного. Если бы пришла повестка, ты бы никуда не уехал!
Дмитрий молчит.
– Вы участвовали в референдуме в Донецке, где ставился вопрос о независимости республики?
– Я нет, это не мой референдум. Мне там было нечего делать.
– Я на этом референдуме, конечно, голосовала за независимость и дальнейшее вступление в Россию. Те, кто постарше поддерживают Донецкую народную республику. А те, кто помладше… за последние годы в школах им уже промыли мозги.
– В ополчение нет насильной мобилизации?
– Нет. Только один раз было, с посёлков шахтёрских собрали всех наркоманов, кто не работал – все же друг друга знают – и заставили рыть траншеи и окопы, – отвечает Любовь Борисовна.
– Что нужно сделать властям Киева, чтобы закончить войну?
– Отвести войска подальше от Донецка и Луганска, – говорит женщина.
– Руководителям ополченцев и Киеву нужно договариваться, – добавляет сын. – А если договориться не получится, навести порядок насильно. Вот у вас, если бандиты захватят власть в какой-нибудь области, правительство ведь тоже начнёт их уничтожать?..
Матери неприятно то, что говорит сын. Так же, как и хозяевам дома.
– Ну что ты говоришь! – вновь упрекает его Любовь Борисовна. – У тебя папа поддерживает Донецкую народную республику. Большинство местных помогают ополченцам, чем могут. У нас в посёлке батюшка после каждой службы собирает продукты и везёт их ополченцам, потому что поддерживать их надо.
Дмитрий молчит.
– О чём вы мечтаете сейчас? – спрашиваем.
– Не знаю, – отвечает Любовь Борисовна. – Я устала.
– Чтобы с родителями всё было в порядке, – говорит Дмитрий. – Но это конечно не мечта, а желание. Ни о чём не мечтаю.
– Ссоритесь из-за разных политических взглядов?
– Стараемся не ссориться, – отвечает мать. – Хотя в знакомых семьях серьёзная ругань.
Сын кивает.
Уральцы, приютившие украинцев, зимой собираются пригласить Любовь Борисовну в свою городскую квартиру. Что делать с приехавшим "пересидеть" Дмитрием, они не знают. "Думали, спасаем парня, которому совесть не позволяет воевать со своими, а получается, пригрели человека с чужими взглядами, – переживает Ирина. – С другой стороны, нам хотя и неприятна его позиция, но на улицу же человека не выгонишь…"
Кстати, через пару дней после этой встречи прошла информация о том, что начали бомбить Макеевку. Украинские новостные ленты сообщали об этом так: "По позиции боевиков в Макеевке нанесены авиаудары". Местные жители писали в соцсетях, что готовят места под бомбоубежища…
Это сообщение отредактировал Сноуден - 6.08.2014 - 09:40
yaplakal.com